Завершение исторического «Дела о Терроре-Репрессиях»

ВЧК, Всероссийская Чрезвычайная комиссия создана в декабре 1917 года. Возглавил ее Феликс Эдмундович Дзержинский («Железный Феликс») — человек бескорыстный, твердый, огромных организаторских способностей, направлявшийся на труднейшие участки: восстановил из разрухи транспорт, успешно боролся с беспризорничеством. 6 февраля 1922 года ВЧК была реорганизована в ГПУ НКВД РСФСР (Главное политическое управление народного комиссариата внутренних дел). Создание СССР добавило аббревиатуре первую букву: ОГПУ, «Объединенное».

Реформа сокращала произвол чекистов: ГПУ уже не карающая, а правоохранительная организация. В числе задач которой был и контроль над работой милиции, борьба со шпионами, охрана границ. В 1934 году ОГПУ полностью слита с НКВД. В 1941 году НКВД разделилось на НКВД и НКГБ (Народный комиссариат государственной безопасности — преемник ВЧК-ГПУ-ОГПУ). В 1934—1936 гг. организацией руководил Г.Г. Ягода, в 1936—1938 гг. — Н.И. Ежов. С 1938 г. — Л.П. Берия. Все были расстреляны.

С чего всё начиналось

Передвигая в обе стороны хронологические рамки «Большого террора», акцентируют внимание на «Сталинских репрессиях» или «Репрессиях Гражданской войны 1920-х», когда палачами были «жертвы 1937 г.». Доведенная до предела эта тенденция превратила, например, одно и того же человека, Николая Романова, — в знамя противоположных политических лагерей в стиле примитивной торговой рекламы. Портрет в мантии, короне: «Это либералы его свергли в 1917 г.». Портрет в гимнастерке: «Это коммунисты его расстреляли в 1918 г».

В предыдущем очерке упомянуты жаркие перестроечные споры о «Годе начала Репрессий» с подтекстом: если назвать пораньше, когда расстреляли, допустим, Зиновьева, то тогда многие «нужные люди» попадут из «репрессируемых-38» — в «репрессирующие-36». Политическая ангажированность передвигает и арифметические рамки — числа жертв Красного и Белого терроров. Сложно сказать, насколько здесь применим термин «среднее арифметическое», но из десятков экспертных оценок можно взять среднюю. Доктор исторических наук С.В. Волков:

«Общее число жертв Красного террора 1917—1922 гг. определить довольно сложно. Оно складывалось не только из расстрелянных органами ЧК, а также по приговорам ревтрибуналов и военных судов (о которых имеется приблизительное представление по различным документам и данным персонального учета), но и из жертв массовых расправ в местностях, занимавшихся красными войсками, жертв многочисленных местных ревкомов конца 1917—1918 гг., а также убитых при подавлении многочисленных крестьянских выступлений, учесть которые особенно трудно. Общее число жертв «Красного террора» за пять лет примерно 2 млн человек».

Глубинные корни

Так же в прошлом очерке подчеркивалось: между Репрессиями и Террором разница лишь в привычках словоупотребления (вышеупомянутые истории называют политику 1920-х Террором), и попытки как-то их подразделить сродни тем спорам о «Начале в 1936-м или в 1938-м». — И констатировав это, нужно так же объективно указать «Точку начала Террора». Ведь использование средств террора-репрессий в течении столь значительного времени, с дореволюционной эпохи и особенно в Гражданскую войну, вызвало определенное «привыкание», восприятие его как обычного элемента войн. Террористические подразделения были у многих партий, и, что важно, у партий-победительниц: эсеры, анархисты, большевики. Итоговый победитель был, конечно, один, но… и эсеры, и анархисты еще долго оставались после 1918 года в политической жизни страны. О кадетах, октябристах, трудовиках… вспоминали только иногда в карикатурах, «Окнах РОСТА», они воспринимались как приметы безнадежно ушедшей эпохи, но те три партии, жестоко воевавшие между собой, оставались живыми, активными единицами и — важный сигнал обществу(!): сохранились именно те, кто еще в дореволюционное время имел «боевые подразделения».

То есть той эпохе соответствовала милитаризация партий, общественного сознания. Военные френчи, галифе — носили миллионы. Граждане привыкали мыслить в понятиях военных кампаний. Строительство социализма представлялось «битвой». Во всех газетах, радиоточках: «наступление на кулака», «на фронте коллективизации, строительства»... Отсюда и быстрое принятие концепции Врагов: «революции, социалистического строительства, народа...» И «доносы» воспринимались как «военные донесения». И эта реальность сложилась задолго до того, как Сталин стал заметной политической фигурой. Так Когда? и Как она сложилась? И мы опять должны вернуться к искомой «Точке начала Террора». Почему не выстрел Каракозова 1866 г., а «Дело Засулич» 1878 года (именно «Дело», а не просто выстрел), считают Точкой начала «Большого Террора» в России? Это мнение большинства дореволюционных историков как объективная констатация фиксируется и в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона (1907). Да, настоящий «залп Авроры террора» прозвучал 5 февраля 1878 г. Выстрел Веры Засулич в петербургского градоначальника и Оправдание её судом присяжных сделали террор в России массовым явлением. Убогая, пошлая либеральная демагогия обессмыслила саму идею российского судопроизводства, адвокатуру, суд присяжных, но… и это еще не все виновники.

Публикуя серию статей о «Деле Засулич», я, оказалось, впервые привлек внимание к задвинутому далеко за черту внимания, памяти, но важнейшему, на мой взгляд, моменту. Газеты потому и перепечатывали очерк — удивлялись. Освободив, Засулич засыпали истеричными поздравлениями. Адвоката Александрова на руках из зала суда несли до Литейной улицы, превратив его в некий «транспарант» уличной демонстрации, подбрасывали верх и Засулич. Юрист Карабчевский вспоминал, что: «… защита Веры Засулич сделала адвоката Александрова всемирно знаменитым». Речь его печаталась на нескольких языках. Газеты мира восторгались: «В России победили Закон и Гуманность»! Днем позже «шоу» Александрова-присяжных — приговор был опротестован, — выдано постановление об аресте Засулич, но её укрыли на конспиративной квартире, а после тайком переправили в Швецию… Это станет привычным маршрутом Эпохи: теракт, суд, подполье, эмиграция. Но…

Прошло уже полтора века после теракта, и никто не уделил внимания юридическому нонсенсу: в России Закон торжествует? Передовой суд присяжных? НО… Закон, судебные системы всего «цивилизованного мира» требуют рассмотрения дела в нескольких инстанциях! От мирового, районного, областного, далее Верховный суд, Конституционный. А получилось: получив нужное (Европе и нашим террористам) решение первой инстанции, Петербургского окружного суда, тут же укрыли и выкрали подсудимую от следующих судебных инстанций! И радостные уличные шествия, в основном студентов, не понимающих, что приветствуемое Западом «торжество Закона» — на самом деле: крах судебной системы и… Приглашение на полувековой Карнавал Террора. («Приглашение на казнь» Набокова) До боли знакомый механизм «Цветных революций»… 1878 год!

Истерия на марше

На домашнем балу министр юстиции граф Пален показывал фотографии… романтической преступницы. Убогое светское общество приняло версию: «Из-за любовника едва не застрелила градоначальника» — иное было выше понимания тогдашняя попсы. Но сколь смешон был министр Пален, вытащивший «фотки» из папки «Дело Засулич». По сегодняшнему: «поместил на свою страничку в соцсети». Гляньте, читатели! Если не на балу у графа Палена, вскоре после «Дела Засулич» уволенного, так хоть здесь…

Тонкогубая длинноносая уродина стала кумиром молодежи! Курсистки, гувернантки, модистки мечтали повторить «подвиг Засулич». Теперь в русских чиновников можно стрелять безнаказанно. Европейских? — Их суды «горячим сочувствием, толкнувшим на теракт», не обмануть: гильотины, виселицы — исправны… А вот у «дикарей» теперь две игрушки: многозарядный револьвер и Суд присяжных — хватит, чтоб разнести страну. Палена уволили, но Кони остался — «Независимый суд»! и еще 20 лет он паразитировал, разлагал судебную систему России. Но напрочь забыт зазор меж якобы Причиной и Выстрелом.

13 июля 1877 г. градоначальник Трепов высек Боголюбова, а мстительница Засулич («благородный порыв, «вдруг почувствовала, как насилие над собой»…) — стреляет 5 февраля 1878 г. Интервал, делающий смехотворной версию адвоката, вызвавшую слезы сочувствия общества. Полгода она «заводилась», а далее — логика легионов феминисток, описанная Аполлинарией Сусловой. Экс-подруга Достоевского, а позже Розанова, возглашала: «За нанесенное(?) ей неким мужчиной… Не все ли равно, какой мужчина заплатит за надругательство надо мной. Почему бы и не сам царь? Как просто, подумай только, один жест, одно движение, и ты в сонме знаменитостей, гениев, великих людей, спасителей человечества».

Истерическая мода, террористки стали аналогом сегодняшних поп-звезд, «медиаперсон», привлекла в Террор сотни последовательниц. Сергей Кравчинский о революционерах-террористах: «Он прекрасен, грозен, неотразимо обаятелен, соединяет оба высочайшие типа человеческого величия: мученика и героя». Л. Мирский, покушался на шефа жандармов Дрентельна — ради привлечения внимания девушки, у которой «был романтический восторг перед Кравчинским», ранее убившим Мезенцева, предшественника Дрентельна. Попсовику адвокату Александрову — мировая слава, а «темному русскому народу — правовой нигилизм» и поговорка «Аблакат — наемная совесть»! Сегодня на Западе каждая выдача нашего казнокрада оспаривается «аблакатами» именно с позиции: «В России не будет справедливого разбирательства, нет достойной судебной системы».

Исторические декорации «Дела»

И еще пропущенная историческая параллель. Инкубационный период привел перво-терорристку к выстрелу в уникальный момент истории. Финал Русско-турецкой войны. Британия планировала «Вторую Крымскую» войну, и только молниеносный бросок нашей армии в 1878 году через зимние балканские перевалы уберег Россию от повторения сюжета 1853—56 гг. 11февраля Скобелев занял Сан-Стефано в 12 верстах от Константинополя, где и был подписан «мир», предварительно. Но итоговый договор всегда учитывает не только военные успехи но и внутреннюю стабильность сторон. И «залп Авроры террора», и последовавшая волна терактов наряду с давлением Европы вынудили Россию подписать в Берлине совсем другой мирный договор, обесценивший подвиги армии. Выстрел Засулич прозвучал через три дня после достижения армией высшей точки за все 300 лет турецких войн!

Нежданное продолжение «праздника» в эпоху Сталина

Вот когда выкована цепь, связавшая внешнюю безопасность с внутренней стабильностью! И обвиняя жестокость «Процессов 1930-х», — уже никогда не скрыться от встречного вопроса: «А вы хотели, чтоб всё как в “Деле Засулич”»? — Либеральная интеллигенция во главе с Владимиром Соловьевым оправдала Террор против царя, чиновников, но через 40 лет была «вдруг» смертельно (во всех смыслах) поражена, когда Террор постучал и в её дверь. Зам Дзержинского, председатель Всеукраинской ЧК Мартын Лацис: «Для нас нет и не может быть старых устоев морали и “гуманности”, выдуманных буржуазией для угнетения и эксплуатации “низших классов”».

А позже и «ленинская гвардия, старые партийцы», вожди десятилетнего революционного террора тоже были неприятно удивлены его «вдруг» продолжению в 1930-х годах. Тщетны попытки ради нынешних политических нужд провести «водоразделы»: когда стреляли «наши», и когда — «в наших». 

Игорь ШУМЕЙКО