Я помню, как в 1990-е моя любимая учительница с протянутой рукой стояла около школы, спившаяся после похорон мужа, которому проломили голову на улице среди бела дня. Я хоронила своего знакомого, которого убили в драке в центре города. Подруга мамы, инженер с огромным стажем, моталась в Польшу за шмотками, которые потом продавала на рынке. Моя одноклассница встречала своего жениха грузом 200 из Чечни, а моя сокурсница снимала комнату в коммуналке с наркоманами, которые умирали на ее глазах от передоза, а некоторые позже – от заболеваний, передающихся через кровь.
Мы помним, как мы перешагивали через бомжей на улицах и в подъездах. «Мечтаю быть проституткой», «когда вырасту, хочу стать бандитом» – говорили дети утопающих в разврате и беззаконии 1990-х, унесших столько жизней, что до сих пор все боятся считать. А скольких это время сломило морально, психически, сколько судеб разрушило? Официальной статистики нет. Но она есть в каждой российской семье.
Всего пара десятилетий прошло, а мы вроде и забыли тот геноцид русского народа. Добровольный геноцид? Никто ведь нас к стенке тогда не ставил. Танки по России не шли. Не было у нас тогда явного, понятного, буквального врага. Сами себя положили? Ради чего? Почему позволили себя одурачить? Наивные были? Неприспособленные? Избалованные советской социальной защищенностью, не знавшие всю горькую правду капиталистического мироустройства?
Что нас потом спасло от полного разложения и уничтожения, можно рассуждать долго и надеяться, что когда-нибудь это время будет достойно осмысленно. А пока 1990-е для многих – тяжелая травма, о которой больно вспоминать. Выжили и забыли? Как забыли героев Афгана и Чечни, приходивших с войны безымянными, нищими, больными, никому не нужными. Я думаю, мое поколение пятидесятилетних и старше можно называть военным. Мы пережили не явную войну, а скрытую, внутреннюю, но не менее кровавую. Мы тогда воевали сами с собой – против себя. Врали, воровали, обходили законы, унижались, за границу валили толпами, потому что не видели будущего на Родине.
Наша жизнь кардинально изменилась. Заводы заработали, бизнес встал на ноги, социалка по многим пунктам перегнала европейскую, а что касается чистоты и комфортабельности наших городов, то в сравнении с ними какой-нибудь Берлин или Париж нервно курят в сторонке, не говоря уже о Нью-Йорке. Мы опомнились. Стали учиться самоуважению, начали вершить сами, без указки с враждебной стороны, свою жизнь и судьбу.
Но 1990-е еще занозой саднят в ментальности многих. И кто-то еще продолжает существовать по законам тех бандитских, унизительных прозападных лет. То, как мыслят сейчас российские внутренние враги (ждуны, спящие, радикальные оппозиционеры, их по разному называют), ценности, которые они транслируют, и то, какой они видят нашу страну, – это тоже отголоски тех страшных времен: предай, смалодушничай, соври, чтобы обогатиться. Стереотип «все пропало», «все плохо», «все неоднозначно», выпестованный тогда с подачи изощренной западной пропаганды и внутреннего пораженчества, царит в соцсетях, да и в головах многих. Подогревается извне и внутренними врагами.
И не зря сейчас, когда уже второй год идет горячий конфликт на западных границах, многие русские, пережившие ужас перестроечных и постперестроечных времен, разумные русские, бьют во все колокола: «внешнего врага мы победим, только победив врага внутреннего – смутьяна, скандалиста, сплетника!» Того, маскирующегося, мимикрирующего под нас, который в 1990-х морочил нам голову и, по сути, разжег добровольный внутренний русский геноцид.
Это не только неадекват, поджигающий военкомат, знакомый, распространяющий в соцсетях клевету на нашу армию, писатель-русофоб, чьи книги так и лежат на прилавках, певица, донатящая СВУ. Это и мы, конфликтующие друг с другом из-за мелочей. В качестве примера приведу виртуальный мордобой в соцсетях, когда патриотично настроенные люди поливают друг друга грязью из-за разных взглядов на пандемию, выясняют отношения из-за каких-то вбросов, выдуманных, незначительных поводов. На радость нашему врагу.
Цель у нас у всех одна – победить в войне с Западом, не допустить распространения геноцида русского народа. Чтобы достичь общей цели, необходима концентрация. Нельзя растрачиваться на мелкие внутренние ссоры по пустякам.
Помните, как в 1990-е мы бились друг с другом – просоветские и антисоветские? Как с каким-то сладострастием втаптывали в грязь прожитую жизнь – нашу не очень на тот момент большую и наших родителей – основную. Как понимаем спустя годы, разделяясь внутри страны из-за абсолютно бессмысленных разногласий, чуть не профукали государство, да и себя.
«Россию невозможно победить силой, но ее можно уничтожить изнутри», – очень важная фраза Черчилля. Задолго до него Достоевский выдал в образе Петра Верховенского точную копию нашего актуального внутреннего врага – эстета и интеллектуала, жестокого манипулятора, убивающего чужими руками, коварного, сеющего хаос в обществе, чьи цитаты – отработанный, превосходный рецепт уничтожения России: «…одно или два поколения разврата…, разврата неслыханного, подленького, когда человек обращается в гадкую, трусливую, жестокую, себялюбивую мразь».
Наш враг взращивает внутри России подленькую «себялюбивую мразь» и ее «благородный протест», чтобы уничтожить русских их же руками. Делает ставку именно на внутренний конфликт, на наши эмоции. Тысячи блогов натравливают русских друг на друга.
Все мы понимаем, что воюем на два фронта. На западной границе. И внутри страны. С внутренним врагом. 1990-е научили нас быть готовыми к предательству. Они же нас научили распознавать это предательство, выявлять ложь и доверять только внутреннему чутью, совести. Мы ясно видим внутреннего врага, осознаем его опасность. В 1990-х мы позволили себя разложить, обмануть, сегодня мы и опытнее, и умнее. Воюя на фронте, воюем и в тылу против всего того ужаса и позора, который уже пережили каких-то 30 лет назад. Понимаем, что спасут нас сплочение, выдержка, самообладание. И очищение общества.
Молчаливые фронтовики 1990-х, пережившие нестерпимый стыд за свою Родину… Закаленные в 1990-х и травмированные ими, мы сейчас очень остро реагируем на провокации внутри страны – если вдруг наметится возвращение заукраинствующей телезвезды, концерт музыканта-русофоба, или очередная вроде бы безобидная премия прозападному писателю, о котором, как кажется многим интеллектуалам, мало кто знает. Это не так. Народ все знает.
Оценили 6 человек
12 кармы