17 июня 1953 года в Берлине вспыхнул подстрекаемый Западом мятеж против дружественного СССР правительства. Непосредственным поводом к массовым акциям стало повышение цен на искусственный мёд и мармелад из агар-агара, составлявшие важную роль в питании немецких рабочих. Из -за этого в отечественной историографии те, отдалённые от нас почти на шесть с половиной десятилетий, события очень часто так и называются — «Мармеладный бунт».
О подавлении этого восстания в литературе сказано немало, следовательно, нет смысла в очередной раз пересказывать все его перипетии. Вместо этого предлагаю остановиться на тех самых продуктах питания, из-за которых оно началось. А если точнее — поговорить о такой проблеме, как качество жизни европейцев: тот «потребительский рай», который мы привыкли видеть на экранах телевизоров, сложился только в годы «холодной войны», когда миф о сытой и благополучной Европе служил важнейшим орудием информационного противостояния с СССР. Тем более, что за его красивым фасадом скрываются весьма неприглядные задворки: Донбасс восстал в том числе и против этого самого «европейского счастья», в которое его изо всех сил тащила Украина.
Гнилые эрзац-объедки
Итак, перенесёмся в 17 июня 1953 года, когда в казармах берлинского гарнизона Группы советских войск в Германии офицеры из последних сил пытаются сдержать наступательный порыв своих подчинённых: солдаты до предела возмущены «дерзкой фашистской вылазкой», но штаб не даёт приказа на активные действия. Особое негодование у русских парней вызывает то, что немецкие рабочие взбунтовались из-за цен на сладости: нашему человеку как-то даже и не придёт в голову бастовать по такому пустяковому поводу. И вряд ли кто объяснял им, что стандартный завтрак в Германии состоит из тонкого ломтя хлеба, промазанного сверху не менее символическим количеством маргарина (не сливочного масла!), нескольких кусочков мармелада и пары ложек мёда. При этом мёд чаще всего будет искусственным, полученным из патоки, мармелад — изготовленным на основе агар-агара, а совсем не привычного нам желатина. Всё это запивается кофейным напитком из желудей, ячменя и цикория: настоящий кофе до середины ХХ века в быту простых европейцев нередко заменялся суррогатами. Насчёт последних: из Германии в нашу речь пришёл термин «эрзац», а те же соевые молоко, мясо и конфеты в рацион немца вошли ещё чуть ли не при Бисмарке.
Качественная еда для европейца проблемой была всегда. До появления дешёвых заменителей вопрос с её замещением решался по-разному, но в основном за счёт того, что Михаил Булгаков в своём бессмертном романе о московских похождениях Воланда назвал «второй свежестью». Блюда «с душком» до сих пор очень популярны в скандинавской кухне, особенно у норвежцев, фарёрцев и исландцев, а её отголосок на нашем столе присутствует в виде любимого многими салата «Сельдь под «шубой»: скандинавская, немецкая и британская беднота старалась маскировать подгнившую рыбу под слоем отварных овощей. Хотя германские народы вряд ли могут составить конкуренцию французам в плане превращения производственного брака в деликатесы: достаточно вспомнить заплесневевшие рокфоры и кишащие червями камамберы, грибное множество соусов, изначально предназначавшихся для придания съедобного вида потерявшему съедобность, и, конечно же, знаменитое шампанское, в котором излишняя кислота «гасится» притупляющим рецепторы углекислым газом.
Не менее обыденным блюдом, причём не только для бедных граждан, но и для средних слоёв европейского общества, были объедки. Об этом неоднократно упоминается в романе Эжена Сю «Парижские тайны»: жители французской столицы 30-х годов XIX века охотно ели так называемую «бульонку», представлявшую собой мешанину из того, что оставалось после пиршеств в богатых домах. Надо понимать, что содержимое баков для пищевых отходов оказывалось на столах парижан отнюдь не от хорошей жизни.
Ещё одним дополнением к не шибко богатому рациону европейцев составляла всевозможная мелкая живность, вроде улиток и лягушек. Нельзя считать случайной высокую популярность морепродуктов у жителей Средиземноморья: в мемуарах Константина Симонова есть эпизод, когда он в 1944 году попал в занятую союзниками Италию. Так вот основной пищей итальянцев в прибрежных городах в то время были всевозможные «морские гады»: на рыбу денег у людей не хватало. Среди деликатесов французской кухни до сих пор числятся снегири и дрозды: от сытости такая всеядность вряд ли может развиться.
Вернёмся к нашим суррогатам: сейчас интересы их производителей лоббируются на самом высоком уровне. Кстати, как и тех, кто выпускает генно-модифицированную продукцию: значительная её часть идёт на выпуск уже упоминавшегося эрзаца. Некоторое время назад Евросоюз развернул кампанию по борьбе с лишними калориями: под налоговые санкции попали сахар и жиры. Понятно, что всё это делалось под предлогом трогательнейшей заботы о драгоценнейшем здравии европейцев и предупреждении инфарктов. Однако настоящая причина кроется в другом: сахар и жиры на территорию ЕС поступают в основном из третьих стран (самим производить их невыгодно), поэтому здесь речь идёт об снижении импорта столь стратегических товаров.
В наши дни основу питания в Европе составляют всевозможные пищевые концентраты и полуфабрикаты, в том числе — и с содержанием ГМО: залил кипятком, разогрел в в микроволновке — и можно подавать на стол. Готовить так, как это делаем мы, они позволить себе не могут по причине слишком высоких цен на все без исключения виды энергии и воду. Но это уже предмет следующей части нашего повествования.
Меха, парфюмерия и суеверия...
Обратите внимание на то, практически во всех европейских сериалах о красивой западной жизни герои одеты в свитера: в квартирах, где разворачивается действие кинолент, весьма прохладно. Конечно, теплолюбивым личностям никто не будет мешать открыть краны на батареях на всю катушку, и ходить по комнате в одних трусах, но и счёт за отопление окажется соразмерным зимовке в какой-нибудь тропической стране. Во многом из-за последнего фактора в Европе среди «креативного класса» набирает движение так называемых «экспатов», старающихся проводить основную массу времени в дешёвых и тёплых уголках планеты вроде Таиланда.
Те же самые корни имеет и небывалый всплеск энергосберегающих технологий в строительной отрасли, отсюда же широкое внедрение «тепловых насосов», солнечных водонагревателей, получение метана из навоза, а также топливных брикетов из отходов сельского хозяйства и древообрабатывающей промышленности. При европейской стоимости калорий и джоулей гораздо выгоднее пойти на столь серьёзные затраты: в иных условиях всё вышеназванное вряд ли окупится.
Дороговизна отопления в Западной Европе — проблема не только сегодняшнего дня, и не только бедных слоёв населения. Известно, что в доме знаменитого полярного исследователя и дипломата Фритьофа Нансена из тепловых приборов имелись только печь на кухне и камин в гостиной, а все остальные комнаты были холодными: национальный герой Норвегии в этом плане попросту старался не выделяться из общей массы соотечественников. В старину не жарко было даже в покоях европейских венценосных особ: об этом свидетельствует ценность пушнины, являвшейся тогда такой же валютой, как и золото.
Цены на тепло стали важным стимулом развития на Западе гостиничного и ресторанного бизнеса: обитать в отеле для богатого человека (для менее состоятельного — в пансионе) по схеме «всё включено» оказывается выгоднее, чем тратиться на коммуналку для собственного или съёмного жилья. А заведения общественного питания снимали проблему издержек не только на приготовление еды: отсюда такая страсть парижской богемы к кафешантанам, где сделав копеечный заказ в виде чашки кофе или рюмки абсента, можно было подобно Ван Гогу и Тулуз-Лотреку работать над эскизами, либо над рукописями, как Дюма и Мопассан.
Ещё стоит вспомнить парфюмерную промышленность: мытьё в ледяной воде и нетопленной комнате — удовольствие небольшое, да и чреватое к тому же простудой. И как следует постираться в холоде тоже сложно: куда проще и дешевле замаскировать источаемое немытым телом и грязной одеждой «амбрэ» специально придуманными для такого случая благовониями!
Столь же дорогим для европейца было и освещение: в странах и регионах с австро-венгерским прошлым до сих пор распространена традиция подъёма с первыми лучами солнца и отбоя на закате. Если верить народной молве, то её инициатором был своенравный император Франц-Иосиф, но надо смотреть на жизнь куда проще и утилитарнее: ценник в керосиновой лавке влияет на образ жизни подданных в тысячу раз лучше десятка высочайших указов.
«Игра не стоит свеч!» - эту, ставшую крылатой, фразу произнёс в далёком 1814 году неизвестный парижанин, в чьём доме расквартированные русские офицеры захотели скоротать вечер за карточным столом. Причиной стала слишком низкая ставка у игроков: освещение оплачивалось из поставленной на кон суммы. Впрочем, разгром Бонапарта «обогатил» нашу культуру ещё и суеверием о том, что три зажжённых свечи в подсвечнике — к беде. Отметим, что в королевской Франции за такое количество свеч на столе действительно можно было угодить в Бастилию по обвинению в оскорблении Его Величества: члены августейшей фамилии имели право зажигать две свечи, все остальные подданные — только одну. Разумеется, зажиточные люди, способные позволить себе ярко освещённую комнату, оказывались крайне недовольными, и начинали вовсю нарушать это правило, навлекая тем самым гнев властей на свою голову.
Дороговизна воска и керосина в былые времена сменилась для нынешних европейцев мало чем отличающейся по своей сути дороговизной электроэнергии. Иначе откуда на Старом континенте вдруг возникла мода на ветряки и солнечные батареи? Ведь не секрет, что «зелёная» электроэнергия оказывается, во-первых, не такой уж «зелёной» (наносимый ей ущерб природе — тема отдельного и очень обстоятельного разговора), а, во-вторых — в разы дороже вырабатываемой на традиционных ГЭС, ТЭС и АЭС. Можно ещё вспомнить счётчики с ночными тарифами: европейцы специально устанавливают таймер стиральной машины именно на те часы, когда цена киловатта самая низкая.
Многие энергосберегающие технологии прижились и в отечественном быту, но по совершенно иным причинам, чем на Западе. Те же светодиодные дорожки полюбились автомобилистам и владельцам и магазинов за долговечность и компактность: провести такую подсветку можно там, где не поставишь обычный светильник, а срок службы прибора сопоставим с таковым у автомобиля или витрины. На дорогах Юга России получили широкое распространение автономные фонари на солнечных батареях: в этом случае главным аргументом становится стоимость прокладки кабеля, а совсем не потребляемого ими электричества. А вот экономичные газоразрядные лампы в случае нередких в наших условиях перепадов напряжения очень быстро «сдают позиции» прожорливым, но неприхотливым, лампам накаливания.
Ещё можно упомянуть дороговизну воды в Европе. После Великого переселения народов жители Старого континента на много веков утратили обыденные в Античном Мире навыки гигиены: например, вместе с популярными у римлян термами и общественными уборными повсеместно исчезла культура мытья и канализации. Принято считать, что якобы причиной этого явления стала насаждаемая католической церковью духовная практика, именуемая «alousia»: человек ради спасения души должен был держать грешную плоть в самом что ни на есть «чёрном теле». Но дело здесь даже не столько в требованиях религии: последние стали отражением трансформации европейского бытия. Организовать работу водоснабжения и канализации было по силам только великой античной империи; в условиях феодальной раздробленности и чересполосицы столь затратное и неприбыльное предприятие оказалось никому не нужным.
Даже говоря о традиционной немецкой аккуратности стоит отметить, что она имеет всего два с половиной столетия от роду и возникла совсем не от хорошей жизни. Ещё в середине XVIII века Германия в плане санитарии (точнее — в её полнейшем отсутствии) ничем не отличалась от остальной Европы, и только массовая убыль налогоплательщиков в результате масштабных эпидемий вынудила курфюрстов к насаждению соблюдения правил гигиены их подданными под угрозой наказания.
Тем не менее, ситуация в Европе с отношением к воде как к предмету первой необходимости за последние пятнадцать столетий если и поменялась, то не сильно. Работая на Универсиаде-2013 в Казани довелось быть свидетелем того, как обитавшие в гостинице европейцы умывались либо под тонкой струйкой из крана, либо вообще набранной в раковину водой. А рассказ о том, что могу позволить себе пару часов плескаться в наполненной до краёв ванне делал меня в их глазах чуть ли не архимиллионером: на Западе, где наблюдается победное шествие душевых кабин, столь неэкономное расходование дорогостоящей живительной влаги давно считается роскошью.
Евростандарты геноцида
В свете всего вышесказанного становится понятной пагубность проводимого Украиной курса на евроинтеграцию. Для обладателя русской ментальности пусть самая простая, но обязательно качественная, еда, равно как отопление, освещение и вода, относятся к числу первоочередного. То есть, того, что принципиально воспринимается как само собой разумеющееся, и, следовательно, должно быть не просто по карману каждому, но и необременительно для любого уровня достатка.
Перевернув огромные пласты великорусского и малороссийского художественного слова, как народного, так и литературного, мы нигде не найдём упоминания о том, чтобы нормой считалась грязная, промёрзшая, неосвещённая изба с голодными обитателями. Скорее это касается либо нерадивого и пьющего хозяина, либо многодетной вдовы, оказавшейся в очень затруднительном материальном положении, либо вообще упоминания о военном или неурожайном лихолетье.
Об уровне доступности отопления на Руси говорит такой момент, как популярность русской печи в деревнях: при всей своей надёжности и многофункциональности этот теплоприбор потребляет немало топлива. Можно также вспомнить и широкое распространение бань: чтобы как следует прогреть каменку, являющуюся тепловым аккумулятором, а также котёл с водой, требуется достаточно много дров при весьма низкой экономичности самой установки. А мылись минимум раз в неделю: явиться на воскресную литургию грязным считалось позором! Из этого следует, что в условиях дефицита горючего такие технические средства просто не приживутся. Кстати, как и баня при недостатке воды: в таком случае её заменяют более экономичными способами помывки.
Иногда приходится читать о дороговизне дров в российских городах, но в данном случае речь идёт о колотых дровах — крайне трудоёмком продукте: человеку с невысоким достатком было намного дешевле приобрести брёвна и самому довести полуфабрикат до нужной кондиции. Кроме того, цена в городских условиях очень часто является результатом соотношения спроса и предложения, а также географического положения, поэтому говоря об условиях её формирования необходимо учитывать и эти факторы. Что касается безлесных районов, то там использовали кизяк, а во второй половине XIX века начинается широкое применение каменного угля в быту.
Столь же доступным для русских людей было и освещение: наглядный тому пример — распространённость в старину вечерних форм досуга среди сельской молодёжи в зимнее время, когда солнце за горизонт заходит рано, а посиделки, особенно святочные, заканчивались довольно поздно. Самые бедные дома на Руси освещались лучиной или каганцом, люди с достатком пользовались свечами: менее зажиточные покупали сальные, а те кто побогаче — восковые. Бурный промышленный рост 1860-80-х годов дал дорогу демократичному по тем временам керосиновому освещению, а начало ХХ века — электрическому.
Столь же непременным условием для русского человека было качественное питание: пусть еда будет излишеств, но обязательно свежей, сытной и калорийной. Яркий пример — постная кухня, особенно монастырская, представляющая вполне сбалансированный рацион при практически полном отсутствии пищи животного происхождения. Надо учесть, что мясо в старину ели гораздо реже, чем сейчас, и это было прежде всего связано с проблемами его хранения: холодильник изобрели намного позднее, для ледяного погреба не везде можно наморозить достаточно льда, а соль, являвшаяся основным консервантом в те времена, стоила очень дорого. Поэтому вряд ли можно считать репрезентативным расхожее утверждение некоторых либеральных борзописцев о том, что большинство солдат в царское время впервые пробовали мясо только на службе. Как минимум потому, что армия сама по себе — огромный «социальный лифт», куда в первую очередь рекрутируются представители наименее защищённых слоёв общества. Следовательно — делать выборку по ним нельзя.
Зачем же тогда киевская хунта пытается «переломить через колено» народ, привыкший к совершенно иным жизненным стандартам, чем в Европе?
Прежде всего — с целью геноцида населения: под определение этого термина подпадает и создание невыносимых жизненных условий, способствующих сокращению рождаемости и росту смертности. Ибо человек, стеснённый в самых элементарных потребностях вряд ли захочет создавать семью, которую заведомо будет не в силах прокормить. Для большинства людей старшего возраста, привыкших к тому, что всё относящееся к разряду первой необходимости стоит копейки, эти повышения цен станут тихим и бесшумным убийцей: вспомните, какими темпами разрастались кладбища в «лихие девяностые»...
А те, кто согласится на переформатирование в рамках евростандартов, должны стать Иванами, родства не помнящими. Их сознание, заново прошитое под дороговизну самого необходимого, будет легко впитывать самые разрушительные идеи вроде тех же однополых браков или пещерного национализма. Эти люди окажутся ударным кулаком Запада, направленным против Русского Мира.
Постскриптумъ. В такой динамично развивающейся стране, как Китай, товары и услуги первой необходимости стоят очень дёшево, а предметы роскоши — в разы дороже, чем у нас или в Европе. Правительство КНР прекрасно понимает, что удорожание элементарных вещей — это верная дорога к деградации общества. Как мы видим, Украина выбрала самоубийственный путь.
Оценили 19 человек
20 кармы