Много слов хороших у меня в лексиконе имеется, но не для агрессоров и не для манипуляторов. Потому не удивляйтесь, если встретится вам железное в тоне.
Начну, пожалуй с фактов, с которыми полезно бы всем хотя бы поверхностно ознакомиться. Итак, Китай, который нам известен не только, как сосед, но и как родина многих изобретений человечества.
" Самый первый владелец пространного сада с семнадцатью постройками Ши Чжэнчжи был ученым и чиновником XII века, времен династии Сун. Удалившись от южного императорского двора, он потянулся к романтической простоте жизни рыбака. Сад мастера сетей находится в Сучжоу, который уже более четырнадцати веков подряд остается крупным индустриальным и торговым центром Китая. При династиях Сун и Минь этот город был одной из главных культурных лабораторий Китая. По всему региону к югу от реки Янцзы, где земли плодородны, а население необычайно предприимчиво, купцы сколачивали колоссальные состояния. А их семьи давали Китаю великих ученых, тонких поэтов и художников, которые строили редкой красоты здания и разбивали сады - тщательно продуманные архитектурные шедевры. Элита упражнялась в каллиграфии, поэзии и музыке под сенью частных садов государственных ученых мужей, которые после отставки предпочитали жить в Сучжоу...
Согласно легенде, 2,5 тысячи лет назад правитель царства У приказал построить город, который был бы красивее всех существующих, и сделал его своей столицей. Так в 514 году ДО н. э. появился прообраз Сучжоу. И как бы в подтверждение легенды, город на протяжении веков славился своей красотой. «На небе есть рай, а на земле есть Сучжоу» –говорили китайцы. Сады богатых чиновников, соперничая друг с другом по красоте, создавали руками искусных китайцев. Этот «рай на земле» – предмет для подражания во всей Поднебесной! До нас, к сожалению, дошли только сады последних династий Мин и Цин, и тех около семидесяти. Малая толика былого великолепия. И те не все доступны для посещения.
Но вернемся на 2,5 тысячи лет назад. История сохранила имя этого правителя (вана по их) – Хэ Люй. Довольный построенным, он сделал город столицей своего царства «У» – в то время самого большого и могущественного в Восточном Китае. А когда в 496 году до н. э. этот правитель умер от ранения стрелой в одной из битв, похоронили его близ города. И по легенде, вскоре на холме возле могилы появился белый тигр.
Местные крестьяне решили, что зверь бережет покой правителя, и это место священно. Читайте подробнее в разделе «Холм тигра Хуцю».
Эти места еще известны тем, что здесь началось мощное восстание китайских князей под предводительством генерала Сян Юя, которое смело династию Цинь (очень известную в китайской истории).
В 589 года, при династии Суй (581–618) город получил современное имя – Сучжоу. Что оно значит – уже никто не помнит. Есть предположение, что это здешнее растение, что-то типа мяты.
На протяжении своей длинной жизни у города были разные имена: Тайчэн, Пинцзянь, Гусу, Усянь. Часто Сучжоу был столицей разных династий.
В 7 веке н. э. до Сучжоу дошло строительство Большого китайского канала, которое началось аж в 6 веке ДО н. э. на севере страны и продолжилось после Сучжоу далее на юг, до города Ханчжоу. Роль, которую сыграл Великий китайский канал в жизни города трудно переоценить.
участок Великого Канала
Канал связал Сучжоу и Пекин. Город становится большим торговым портом.
Для регулирования уровня воды, чтобы избежать бедоносных наводнений Янцзы, строились каналы-ответвления от Великого канала.
Более широкий канал шел вдоль крепостных стен. Если посмотреть сверху, это выглядело как прямоугольник, который делили на квадраты каналы поменьше.
Они же использовались жителями города как улицы, а при нападении врага – служили дополнительной защитой.
Но в 13 веке Сучжоу оказался на пути монгольских орд, и каналы не спасли, как в свое время не спасла и весь Китай Великая стена.
В 1276 году в Сучжоу приезжает путешественник Марко Поло. Он восхищен городом и по легенде сравнил его со своим родным, назвал Восточной Венецией.
А в 15 веке Сучжоу стал самым крупным в Китае производителем шелка, центром Цзяннань – самой богатой области в Поднебесной.
Во времена, когда грандиозный Шанхай был небольшой, мало кому известной рыбацкой деревушкой, Сучжоу был уже давно известен миру как крупный торговый город. Лишь с 19 века, по мере возвеличивания и увеличения роли Шанхая в жизни Китая, значение Сучжоу становится все меньше и меньше". http://anniri.ru/suchzhou/isto...
Позже я объясню, почему историей этого города я заинтересовалась. А пока, разсмотрите, как выглядел красивый китайский город Сучжоу.
Надеюсь, что вам запомнился облик китайского города, бывшего некогда столицей :о)
Переходим ко второму городу:
"Ханчжоу — город в Китае, он пользуется громкой славой - примерно как Флоренция или Вена в Европе: ему сопутствует ореол традиции, богатства и красоты. Административный центр провинции Чжэцзян, в 180 км к югу от Шанхая в устье реки Цяньтанцзян, подарила Китаю идеальный образ города среди живописной природы. Озеро Сиху с его дамбами пекинские императоры дважды велели «воспроизвести» в своих садовых дворцах. Ханчжоу издревле - не позднее, чем со времен династии Сун, императоры которой избрали этот город своей резиденцией, - рассматривался как место «возвышенного» образа жизни.
О Ханчжоу сложено немало сказаний и легенд, но исторических архитектурных памятников осталось мало. От свидетельств блестящего расцвета при южной династии Сун в течение ста пятидесяти лет (1127-1279) не сохранилось ничего; по-прежнему лучшее описание столицы той эпохи (под именем Циньсай) оставил Марко Поло, назвавший ее «блистательнейшим городом мира».https://www.smileplanet.ru/chi...
китайский город Ханчжоу
Итак, в обеих приведённых историях городов упоминается имя Марко Поло. Вот что сообщают об истории книг Марко Поло:
"«Сам Марко Поло, — замечает В.В. Бартольд, — не написал книги о своих путешествиях; его рассказы были записаны с его слов другими, причем только о первой по времени записи мы можем сказать, что она была сделана под диктовку самого путешественника». Через три года по возвращении своем в Венецию (в 1298 г.) Поло принял участие в войне, разгоревшейся между соперничавшими итальянскими торговыми городами — Венецией и Генуей. Венецианский флот был разбит, Марко Поло, принимавший участие в битве на снаряженной им самим галере, попал в плен и был отвезен в Геную. Находясь здесь в тюрьме, Поло на французском языке, бывшим в то время самым распространенным литературным языком во всей Европе, продиктовал рассказ о своих путешествиях товарищу по заключению — пизанцу Рустичиано; возможно, что эта запись впоследствии (1307) была просмотрена и проредактирована самим М. Поло. На французском языке эта, вероятно, первоначальная редакция книги сохранилась только в одной рукописи Парижской национальной библиотеки: авторитетный исследователь книги М. Поло — Генри Юль — «доказывает, что мы в этом списке XIV века имеем возможно точное воспроизведение устного рассказа М. Поло, записанного в Генуе; на это указывает самый слог, сохранивший все черты непосредственного рассказа (отсутствие соразмерности, повторения, внезапные переходы от одного предмета к другому, возвращение к уже рассказанному для дополнения рассказа какой-нибудь забытой подробностью и т.п.), записанного со слов рассказчика и не подвергавшегося никакому просмотру» (В. Бартольд). Однако язык этой рукописи плох — своеобразное ломбардо-французское наречие XIII в., в котором, кроме того, много искажений собственных имен как записанных по слуху. Поэтому для исследователя приобретают значение другие рукописи той же книги, сохранившиеся в различных местах...
Однако наибольшее влияние оказал М. Поло все же на географические представления своего и последующих столетий; благодаря непосредственному воздействию его книги, картография XIV в. решительно порывает с традицией и при помощи данных, позаимствованных у Марко Поло и его предшественников, купцов и миссионеров, ездивших в Среднюю и Восточную Азию в XIII в., совершенно видоизменяет очертания и географическую номенклатуру этой страны, до этих пор известной, главным образом, из сочинений античных писателей. Правда, влияние это сказывается не сразу: сначала на одной и той же карте самым причудливым образом соединяются старые легенды и вновь собранные факты; но последние, по мере того как мы приближаемся к XV в., заносятся на карты все в большем количестве; влияние рассказов Марко Поло все сильнее чувствуется на картах Пьетро Висконти (1311), Якобо Гастальди (Nordenskjold A.E. The influence of the «Travels of Marco Polo» on Jacobo Gastaldi's Maps of Asia // Geographical Journal. — 1899. — T. 18. — P. 396—406; та же статья в шведском подлиннике в журнале «Ymer»: 1899. — Т. 19. — Р. 33—43), на «Каталонской карте» (1375); это влияние еще достаточно сильно в XV и XVI вв. на карте Фра-Мауро (1459), на карте всего света Герарда Меркатора (1569); на карту мира, изготовленную [26] для французского короля Генриха II (1547—1559), нанесена Terre de Mongauoz (Монголия) на запад от Serica Region; на отдаленном северо-востоке помещен le grand Cam и к западу от него Le Cathay; еще дальше к северу изображен северный олень со скачущим на нем всадником. По словам Рихтхофена, здесь нетрудно узнать «иллюстрацию разведок Марко Поло о Сибири» (Richthofen F. von. China. - Berlin, 1877. - Bd 1. - S. 662).
http://www.vostlit.info/Texts/...
Проиллюстрирую вышесказанное:
Это карта 1500-1599 гг. http://gallica.bnf.fr/ark:/121...
На ней мы видим город, имя которого Quinsai, а слева нанесена надпись с краткими сведениями о городе Quinzay, внизу написано M.P.ven (Марко Поло венецианец). В книге Марко Поло название города, записанное на слух, так и читается "Кинсаи", в то же время, Марко Поло именует город Сучжоу - "Синги", "Тинги" и ещё "Суги" :
"расскажем о городе Синги [304].
ГЛАВА CLI
Здесь описывается город Синги
Тинги — большой и знатный город. Живут там идолопоклонники, подданные великого хана; деньги у них бумажные, шелку у них много, народ торговый и промышленный. Ткут всякие шелковые материи для своих одежд. Живут тут важные и богатые купцы. Город большой, около сорока миль [305] в округе; никому не счесть, сколько тут народу; будь народ в области Манги храбр, весь мир покорил бы; но люди тут не воинственны, ловкие купцы и в ремеслах искусны; есть между ними великие философы и врачи; природу изучают прилежно. В этом городе, скажу вам по правде, добрых шесть тысяч каменных мостов; а под мостом пройдет не одна, а две галеры. В горах города ревеню и имбирю многое множество; на один венецианский грош можно купить добрых сорок фунтов свежего и очень хорошего имбирю. Шестнадцать больших торговых и промышленных городов подчинены этому городу, а имя его Суги, по-французски значит «земля»; а поблизости другой город зовется «небом», оба города прозываются за свое величие [306].
Расскажем вам теперь о знатном городе, что «небом» зовется.
ГЛАВА CLII
Здесь описывается величественный город Кинсаи
От Каингана три дня по стране, где богатых и знатных городов и замков много; народ тут торговый и промышленный. Живут тут подданные великого хана, идолопоклонники; деньги у них бумажные. А через три дня — величавый город Кинсаи, а по-французски это значит «небесный город».
Пришли мы вот сюда и расскажем вам все о величии этого города; поговорить о нем следует, без спору то самый лучший, самый величавый город в свете. Расскажем вам о нем точно так, как здешняя царица в письме описывала Баяну-победителю и как они оба вместе докладывали о том же великому хану, чтобы ему было ведомо величие города и не приказывал бы он ни уничтожать, ни разорять города; а что в том писании правда, это я, Марко Поло, проверил своими очами.
Говорилось в том писании прежде всего, что город в округе около ста миль и двенадцать тысяч каменных мостов в нем, а под сводами каждого моста или большей части мостов суда могут проходить, а под сводами иных — суда поменьше. Не удивляйтесь, что мостов тут много; город, скажу вам, весь в воде, и кругом вода; нужно тут много мостов, чтобы всюду пройти.
Говорилось еще в том писании, что было там двенадцать ремесел и для каждого ремесла было двенадцать тысяч домов; в каждом доме было по меньшей мере десять человек, а в ином пятнадцать, а то тридцать или сорок, не все, конечно, мастера, но и работники, что по указанию мастера работают; и всем было дело, потому что отсюда снабжаются многие другие города в области.
Много здесь богатых купцов, и шибко они торгуют; и никто об этом истинной правды не знает, так тут много купцов. Скажу вам еще, знатные люди и их жены и те мастера, о которых вам рассказывал, собственными руками ничего не делают, живут в таком довольстве и так чисто, словно цари; и жены их тоже в довольстве и такие красавицы. По велению царя всякий занимался отцовским ремеслом, и, хоть бы у него было сто тысяч безантов, заниматься другим ремеслом он не может.
К югу [311] есть озеро добрых тридцать миль в округе; по берегам [306] много прекрасных дворцов и красивых домов; выстроены они на славу; богаче и лучше их и придумать нельзя, и то дома знатных и именитых людей. Много тут еще аббатств и языческих монастырей; идолов там многое множество. А посреди озера, скажу вам еще, два острова, и на каждом по дворцу роскоши изумительной; выстроены они на славу, а убраны словно императорские. Когда они свадьбы играют или пиры задают, так ездят в те дворцы и там пируют; тут все нужное для пира, и посуда, и ножи, и блюда.
Домов хороших в этом городе всюду много. Есть там большая каменная башня; когда случится в городе пожар, жители сносят туда свое добро; а пожары там частые, оттого что деревянных домов много.
Живут здесь идолопоклонники, подданные великого хана; деньги у них бумажные. Едят они всякое мясо, и собачье, и всяких диких зверей, и вообще всех животных. Христианин ни за что в свете не стал бы этого есть.
Скажу вам еще: днем и ночью каждый мост сторожат десять человек, чтобы не было в городе бесчинства и шума. И вот еще что: есть в городе гора, а на ней башня, а в башне той деревянная доска, и приставлен к ней человек с молотом, и всякий раз, как ударит он молотом по доске, слышно это далеко. Случится ли в городе пожар или шум какой, доска гудит. Крепко стережет этот город великий хан, и много тут его войска; город этот самый главный в области Манги. Богатства тут много и доход великого хана большой; коль порассказать о нем, так и веры не дадут. Боится еще великий хан, что город взбунтуется, а потому и велит большому войску крепко сторожить его.
В этом городе, знайте по истине, все улицы вымощены камнем и кирпичом; так точно все дороги в области Манги; и верхом ездить, и пешком ходить по ним хорошо.
В этом городе, скажу вам, добрых четыре тысячи бань; есть и ключи, где люди нежатся; по нескольку раз в месяц ходят туда, потому что чистоту в теле соблюдают; бани эти самые красивые, самые лучшие и самые просторные в свете; они так просторны, что зараз тут могут мыться сто мужчин или сто женщин.
В двадцати пяти милях от этого города на северо-восток и восток — море-океан. Есть тут город Ганьфу [312], главная там пристань; приходят сюда из Индии и других стран большие суда с разными дорогими товарами. От города к пристани течет большая река; по ней суда поднимаются до самого города и далее, в другие места, за городом.
Великий хан, скажу вам, разделил область Манги на девять уделов, то есть поставил там девять великих царей, и у каждого большое царство; но все эти цари подвластны великому хану; ежегодно [307] они, каждый в своем царстве, собирают для великого хана и доходы, и всякое добро. В этом городе живет один такой царь, и правит он более ста сорока больших и богатых городов.
Подивитесь, если я вам скажу вот что: в области Манги более тысячи двухсот городов и в каждом городе вот какая стража великого хана: в каждом городе, знайте, по истинной правде, по меньшей мере тысяча человек, а иной город сторожат десять тысяч, а в другом двадцать тысяч, а то и тридцать тысяч, а всей стражи столько, что и не перечесть ее. Не думайте, чтобы все люди были татары, есть и из Катая, и не все они конные, много и пеших, но все из войск великого хана.
Словом, сказать по правде, кто не видел, а только слышал о делах и о богатстве области Манги и о тамошних доходах великого хана, тот и не поверит всему. Величие этой области еле-еле опишешь. А потому не стану об этом продолжать и замолчу.
Только одно еще скажу вам, а потом и уйдем отсюда. У народа в Манги вот какой обычай: как только родится ребенок, отец с матерью приказывают записать день, место и час его рождения, чтобы все знали, когда родился ребенок. Когда кто соберется в путь куда-либо, идет он к звездочету и пересказывает ему все это, и тот ему говорит, можно ли ехать или нет, и зачастую звездочет расстраивает поездку. Их звездочеты искусны в своем деле, в бесовских колдовствах; складно они говорят народу, и крепко им верят.
Расскажу вам вот еще что. Когда мертвого несут сжигать, все родные, мужчины и женщины, с горя одеваются в пеньку и идут за телом: несут с собою музыкальные инструменты и поют хвалебные гимны идолам. Придут туда, где тело сжигается, остановятся там и приказывают наделать из бумаги коней, рабов и рабынь, верблюдов и многое множество золотых тканей. Изготовят все это, разведут большой огонь и сожгут тело вместе со всем наготовленным; на том свете, говорят они, у мертвого будет все это живым, с мясом и с костьми; будет у него и золото, и тот же почет, что оказывался мертвецу при сожжении, станут оказывать ему их боги и идолы.
В этом городе — дворец прежнего царя Манги, самый красивый и знатный в свете. Вот он каков: в округе около десяти миль, обнесен высокими зубчатыми стенами; а за стенами много славных садов со всякими, какие только можно придумать, вкусными плодами. Много тут фонтанов и озер с хорошею рыбою, а посредине большой и славный дворец; а в нем большая и красивая зала; множество народу может пообедать там за одним столом. Расписан покой золотом; нарисованы тут столбы, звери и птицы, рыцари и дамы и всякие чудеса. С виду зала прекрасная; по стенам и по потолку только и видишь, что живопись золотом. [308]
И что вам еще сказать? Не сумею и описать величие этого дворца. Расскажу вам коротенько всю правду о нем: двадцать там больших и совсем одинаковых зал; а велики они так, что десять тысяч человек могут тут пообедать за одним столом, и все они роскошно убраны золотом. Во дворце, скажу вам, тысяча красивых и просторных покоев; есть где и поспать, и поесть.
О плодах и рыбах я вам рассказывал.
Знайте, по истинной правде, в этом городе сто шестьдесят туманов огнищ, значит, сто шестьдесят туманов домов; туман равняется десяти тысячам; всех домов, значит, миллион шестьсот тысяч; много тут богатых дворцов. Есть здесь христианская церковь несториан.
Описал вам город; следует упомянуть вот еще о чем: у горожан такой обычай — на дверях дома пишут они свои имена и имена жен, сынов и их жен, рабов и всех домочадцев; записывают также, сколько держат лошадей. Кто помрет, того имя вычеркивается, а новорожденного имя приписывают. Поэтому-то правитель всякого рода знает всех в своем городе. То же самое по всей области Манги и в Катае. Есть тут еще один хороший обычай: у кого постоялый двор или у кого пристают путники, те записывают их имена и день месяца, когда они пришли, так что великий хан круглый год может знать, кто приходит в его земли. Дело то людей умных.
Рассказал вам обо всем этом, опишу вам теперь большой приход с этого города, а это девятая доля дохода с целой области Манги." http://www.vostlit.info/Texts/...
примечания:
304 Тинги (Синги, Суги, Чинги и др.) — Сучжоу.
305 Под милями здесь следует понимать не средневековые мили (около 1,5 км), а китайские ли (около 0,6 км).
306 Слова «су-чжоу» и «хан-чжоу» не имеют такого значения; ошибка Марко Поло и других средневековых авторов (христианских и мусульманских) произошла вследствие неправильного толкования китайской поговорки: «Наверху рай, внизу Су-чжоу и Хан-чжоу» (Б.).
307 Вугуи (Унгви, Угуи и др.)- Цзиньхуа.
308 Вугин — ныне Уцзян.
309 Чианган (Чанган, Каинган) — Сунцзян или Цзясин. Оба города — в дельте Янцзы.
310 Шесаи — Кинсаи, см. примеч. 280.
311 Озеро находится к западу от города и носит название Сиху (западное озеро) (Б.).
312 Порт Ганьфу (Ганьпу) существует и теперь, но то место, где он стоял в средние века, теперь покрыто водой (Б.).
Откуда у Марко Поло появилось прозвище "Миллионщик":
Посетив Китай в XIII веке и желая передать своё восхищение его несметными богатствами, Марко Поло придумал слово «миллион». На итальянском «миле» означает «тысяча», а окончание «оне» увеличительное, соответствующее русскому окончанию «ища». При жизни путешественник имел прозвище «синьор Миллион». Термин «миллион» встречается в первой печатной арифметике, вышедшей в итальянском городе Тревизо в 1478 году, и ещё ранее в книге путешественника Марко Поло."
http://www.aif.ru/dontknows/ab...
Живописные, волнующие душу повествования Марко Поло вдохновляли европейцев на самые различные поступки :о) Так Маттеус Мериан младший, вдохновившийся красочным описанием города Кинси (Ханчжоу), изобразил этот город так:
Полноценно можно разглядеть по ссылке: http://www.raremaps.com/galler...
Автор Matthaus Merian, место изготовления - Франкфурт, год - 1638
"Описание:
Кроха рано и необычный план китайского города Quinzay [] Ханчжоу, основанный на великолепный счет дается венецианец Марко Поло в конце 12-го века великого города Quinzay.
Quinzay происходит от китайского названия Кинг-Зи означает "Капитал" или большой город. Фактическое название Quinzay в этот период был Лин-Нган, в настоящее время на Восточном Ханчжоу побережье Китая, который был в 12-м веке столицей правящей династии Сун. Марко Поло рассказал, возможно, с его типичной тенденцией на протяжении более-преувеличение своих 12000 мостов, массивной сети каналов, его мощеных дорог и его большого озера [Si-Hu или западное озеро] около 30 миль в диаметре с островом павильонами и дворцами на ней. Янссон воспроизводит эту информацию с причудливой прикрас."
Теперь, разсмотрев предложенную карту города Квинзая вспоминаем, как выглядит город китайский :о)))
Есть, кстати, такая небезинтересная книга
Бергрин Лоуренс "Марко Поло. От Венеции до Ксанаду"
"Глава 11
НЕБЕСНЫЙ ГОРОД
На десять миль оградой стен и башен
Оазис плодородный окружен…
«Проехав три дня, находишь благороднейший и великолепнейший город, который за его величие, важность и красоту назван Кинсай, что означает Небесный Город, — сообщает Марко Поло. — Это величайший город, какой найдешь в мире, где можно встретить такое множество удовольствий, что представляешь себя в раю».
Марко оказался в апогее китайской цивилизации, в городе, столь передовом и красивом, столь полном чувственных удовольствий, что ему едва ли удалось бы убедить недоверчивых европейцев, что речь идет не о бестелесном видении, а о чем-то столь же реальном, как Венеция. Подобно Венеции, Кинсай был построен на множестве каналов, в которых теснились разнообразные суда и лодки. Не удивительно, если Марко поверил, что очутился в усовершенствованной версии родного города.
Ханчжоу, как называется ныне этот город, пленил Марко более всего, что он видел в Азии. Он впервые столкнулся с величием Китая в его высшем развитии, не оскверненном монголами. Кинсай предстал перед ним как захватывающее будущее, столь же нереальное, каким показалась бы сегодняшнему путешественнику научно-фантастическая утопия, — но в то же время осязаемое и живое. Марко впервые ощутил себя не просто странником, но исследователем, и поставил перед собой задачу изучить это чудо градостроения. «Я, мастер Марко Поло, — заявляет он, — бывал в том городе много раз и с великим усердием замечал и постигал все увиденное, записывая наблюдения». Жители Кинсая неохотно допускали в дома и к очагам подобных Марко иноземцев, представлявших в их глазах захватчиков-монголов. К тому же Марко так и не овладел китайским языком. Из-за этих препятствий от его любознательности ускользнуло многое во внутренней жизни города, интимной и духовной. Однако ненасытное любопытство подвигло его узнать о городе и горожанах больше, чем удалось кому-либо из европейцев до него или столетия спустя.
Кинсай был в то время самым крупным портом Китая и самым большим из существовавших где-либо на Востоке и Западе городов. Кроме того, он был богатейшим городом, хотя богатства его скрывались от глаз. Марко признается, что статистику сокровищ Кинсая он почерпнул из китайских документов, однако в первую очередь он основывался на собственных наблюдениях.
Он нигде не уточняет, зачем явился в великий город и какие обязанности там выполнял. Вернее всего, он производил подсчет и сбор налогов в городе, недавно завоеванном доверенным военачальником Хубилай-хана, Баяном. В некоторых версиях «Путешествий» Марко заявляет, будто занимал пост губернатора Ханчжоу, и критики находят в том главный пример его склонности к беззастенчивым преувеличениям. Однако в других версиях Марко говорит только, что неоднократно посещал город в качестве сборщика налогов и принимал участие в городском совете. И то и другое звучит правдоподобно. В любом случае, его блистательное описание города говорит само за себя.
Как удалось венецианцу постичь величие передового и сложного города, расшифровать его? Ему не всегда удавалось понять чужие культуры, с которыми он сталкивался, однако его рассказ о Кинсае — шедевр подробности и удивительной точности. Объяснение кроется в том, что он прибег к помощи эксперта. Он объясняет: «Я стану следовать отчету о нем (Кинсае), посланному властителю царства Баяну, завоевателю той провинции, когда он осаждал его. Он должен был передать отчет великому хану, чтобы тот, узнав о величии города, не позволил разорить и опустошить его». Иными словами, Марко получил доступ к данным, собранным о городе монгольской разведкой. Он умалчивает о том, на каком языке был составлен упомянутый документ. Возможно, на персидском, который он хорошо знал, или на одном из наречий монголов, с которыми был знаком. Так или иначе, его рассуждения о Кинсае — не просто набор цитат: он пополняет их собственными наблюдениями, что позволяет ему уверенно заявить: «Все это правда, как я, Марко Поло, позже увидел собственными глазами».
Марко погружается в красноречивое и пылкое описание Кинсая — города «столь большого, что окружность его… сто миль или около того, потому что улицы и каналы его очень широки и велики». Живописуя неведомую столицу скептичному западному читателю, он говорит: «Там есть площади, на которых они устраивают рынки, по описаниям весьма многолюдные, так что они по необходимости должны быть очень велики и просторны».
Чем больше размышляет Марко об этой столице с ее каналами и мостами, с непрестанным движением судов, с объемом торговли, неправдоподобным для его читателей, тем более красноречивым становится его репортаж. «С одной стороны, — продолжает он, — имеется озеро с пресной водой (Западное озеро), очень чистой, а с другой протекает огромная река, которая, принимая в себя множество великих и малых каналов, проходящих во все части города, уносит все нечистоты и затем впадает в озеро. От того воздух там весьма здоровый; и можно обойти весь город по земле и по этим каналам. Улицы и каналы так велики, что суда свободно проходят по каналам, а повозки по улицам, развозя все, необходимое жителям».
Марко ошибся в оценке количества мостов в Небесном Городе. «Рассказывают, будто там 12 000 мостов, больших и малых, большей частью каменных, а иные выстроены из дерева. И под каждым из этих мостов или под большей их частью большие корабли легко проходят под арками; а под другими могут пройти малые суда. Но у тех, что построены над главными каналами и на главных улицах, арки так высоки и сделаны с таким искусством, что судно с мачтой может пройти под ними, а между тем по ним проходят повозки и лошади, так хорошо улицы приспособлены к их изгибам». В действительности в Кинсае насчитывалось 347 мостов, а не 12 000, упомянутых Марко, — неточность, взятая на вооружение критиками. Однако, как видно из контекста, «12 000 мостов» не следует понимать слишком буквально. Марко просто хочет внушить читателю, что мостов в Кинсае больше, чем он может сосчитать, даже больше, чем в Венеции. «И пусть не удивляются, что там много мостов, — продолжает он, — потому что, скажу вам, этот город весь… на воде, как Венеция, и весь окружен водой, так что в нем по необходимости должно быть много мостов, чтобы люди могли проходить по городу, входить и выходить из него».
Мосты были не единственным инженерным чудом Кинсая. Огромный городской ров имел, «может быть, сорок миль в длину». Марко рассказывает, что он был создан «по приказу тех древних государей провинции, чтобы отводить в него реку всякий раз, когда она выходит из берегов; и он служит также для обороны города, земля же, вынутая из него, сложена на внутренней стороне, что образует подобие небольшого холма, окружающего его».
Марко снова испытывает доверчивость читателя, описывая обширность Кинсая, однако здесь он совершенно точен. «Имеются десять главных открытых мест, кроме бесчисленных других для кварталов, и эти квадраты имеют сторону полмили, — пишет он. — И вдоль них проходит главная улица сорока саженей в ширину, которая тянется с одного края города на другой, с множеством мостов пологих и удобных; и через каждые четыре мили расположена одна из тех площадей, имеющих две мили (так говорят) в окружности».
Он обращает внимание на прославленный Большой канал Кинсая — «очень широкий канал, проходящий параллельно той улице позади тех площадей», — не сознавая, что видит перед собой самое протяженное искусственное русло Китая. Большой канал соединял главные реки от Кинсая до Камбулака, протянувшись на тысячу миль. Эта древняя водная артерия ко времени путешествия Марко насчитывала не менее тысячи лет. Бывший первоначально случайным сплетением русел, Большой канал был объединен в целое после инспекционной поездки, предпринятой императором Ян-Цы династии Суй в 604 году до нашей эры. В следующие несколько лет шесть миллионов рабочих выкопали Большой канал — главным образом, вручную. Потери в людях были огромны: половина рабочих погибла, да и сама династия Суй в результате рухнула. Но канал сохранился.
По европейским меркам разнородное население Кинсая было столь же невероятно, как размеры города. Марко описывает разнообразие людей и товаров, которое поразило бы всякого, привыкшего жить в более тесных рамках. «Три дня в неделю от сорока до пятидесяти тысяч народу стекается на рынки, и приносят все, чего можно пожелать из еды, потому что там всегда хорошее снабжение провизией; из охотничьей добычи можно назвать оленей, ланей, антилоп, зайцев, кроликов, а из птиц куропаток, перепелов, франколинов, домашнюю птицу, каплунов, и гусей, и уток, сколько и сказать нельзя, потому что они выращивают на (Западном) озере столько птицы, что за один венецианский грот — толстую серебряную монету небольшой ценности, название которой происходит от венетского grosso — можно получить пару гусей или две пары уток».
Бродя мимо рыночных прилавков, толкаясь локтями с покупателями, которых хватило бы населить несколько европейских городов, Марко дивился разнообразию выставленных товаров, подобных которым не видывали на западе, — «всех сортов овощи и фрукты, и превыше прочего огромные груши, весом десять фунтов каждая, внутри белые как тесто и очень ароматные; персики в их сезон, желтые и белые, очень нежные».
Количество свежих продуктов затмевалось только изобилием рыбы. Каждый день, по словам Марко, ее доставляли свежей «из Океан-моря по рекам на расстояние двадцать пять миль», и к ней добавлялась еще рыба, выловленная в Западном озере, хотя она была не так хороша «из-за нечистот, стекающих из города» и загрязнявших озерную воду. «Кто увидел бы такое количество рыбы, никогда не поверил бы, что ее можно продать, однако в несколько часов ее всю раскупают, так велико число жителей, привычных к тонкой пище; ведь они едят за одну трапезу и рыбу, и мясо».
Вопреки склонности Марко приукрашивать действительность, Небесный Город был осязаемо реален. Современные отчеты путешественников, сумевших добраться до Кинсая, дружно подчеркивают ошеломляющие размеры города, богатство и красоту и объявляют Кинсай величайшим в мире.
Персидский историк Вассаф, писавший о Кинсае в 1300 году, описывает примерно тот же город, который видел и полюбил Марко, — его огромные размеры, широкие улицы и изобилие.
Кинсай, каковой есть главный город страны Матчин и представляется раем, где небо переходит в землю, простирается настолько, что окружность его составляет около двадцати четырех фарсангов (около пятнадцати километров). Его мостовые сделаны из обожженного кирпича и камня; в нем множество домов и зданий, выстроенных из дерева и украшенных красивой росписью всякого рода. От одного конца города до другого установлены три почтовых станции. Величайшая улица, как говорят, трех фарсангов в длину, и на ней шестьдесят павильонов однородной архитектуры, поддерживаемых колоннами одинаковых пропорций. Прибыль от налога на соль доходит ежедневно до 700 «балих чао» (бумажных денег). Число людей разных ремесел поистине огромно; подсчитано, что в городе тридцать две тысячи красильщиков ткани; исходя из этого, можно судить о других родах производств. Семьсот тысяч солдат и равное количество жителей числятся в счетных палатах и регистрах советников. В городе имеются семьсот храмов, подобных крепостям, в каждом множество неверных жрецов, монахов без веры, а также множество работников, стражей, слуг, идолопоклонников с семьями и домочадцами. Все эти люди не упоминаются в цензах и не обязаны платить налоги и подати. Сорок тысяч солдат охраняют город и служат часовыми.
Словно перефразируя слова Марко Поло, Вассаф писал:
Для удобства громадного населения, по водам непрестанно движутся лодки и барки разного рода в таком числе, что воображение не может его охватить, тем более что невозможно подсчитать их количество.
Свидетель совсем иного рода, францисканский монах Одорик из Порденоне, побывавший в городе на сорок лет позже Поло, подобно Марко, отбрасывает сдержанность, живописуя увиденные чудеса:
Это величайший город в целом свете. Он ста миль в окружности, и в столь великом пространстве нет пустого места, не заселенного жителями; и в нем много домов, где проживают по десять и более семей; в этом городе множество предместий и больше людей, чем в любом другом городе. В нем десять главных ворот, и при каждых воротах восемь больших городов, много больше города Венеции; и от тех ворот к тем городам пролегают дороги, по которым человек может идти шесть или восемь дней, а ему покажется, что он недалеко ушел, потому что вокруг все будут селения и дома.
Одорику, так же как Марко, Кинсай представляется азиатской Венецией, только увеличенной и усовершенствованной.
Этот город стоит на низкой равнине между озерами, морями и болотами, подобно Венеции. В нем более семи сотен мостов, и на каждом мосту люди, охраняющие его именем хана.
По оценке Одорика, в Кинсае насчитывалось 850 000 семей, что предполагает население более полутора миллионов, как и уверял Марко. «Описание этого города составило бы большую книгу», — заключает монах, не ведая, что хроника Маркоуже воплотила его пророчество. «Но, коротко говоря, это величайшее, что есть в мире, и наиболее благородное».
Самый известный путешественник мусульманского мира, Ибн Баттута, вероятно, побывал в Кинсае в 1340 году, более чем пятьюдесятью годами позднее Марко. К этому времени Небесный Город стал еще больше, в нем заметнее стала доля европейского населения, в том числе выделились мусульманская и иудейская общины. «Мы вошли в означенный город, разделяющийся на шесть малых городов; каждый за отдельной стеной, а великая стена окружает их все. В первом городе живет стража города и ее начальники», — пишет он.
На следующий день мы вступили во второй город, населенный евреями, христианами и турками, поклоняющимися солнцу; они очень многочисленны. Эмир этого города — китаец, и мы провели вторую ночь в его доме. На третий день мы вступили в третий город, который населен мусульманами. Он красив, рынки здесь расположены как в исламских землях, в нем есть мечети и муэдзины; вступая в город, мы слышали, как последние призывают правоверных к полуденной молитве.
Этническое разнообразие Кинсая, не отмечавшееся прежними путешественниками, отражает широту взглядов монголов, которые приглашали «евреев, христиан и турок» селиться и торговать в великом городе.
В многочисленных банях, при которых состояли куртизанки, горожане отдавали должное радостям жизни. Местные жители, и мужчины и женщины, принимали холодные ванны, «рекомендованные для здоровья», как застенчиво пишет Марко, иностранцы же пользовались горячими банями, где прислуживавшие девицы предлагали клиентам не только мытье и массаж. Эти женщины, благоухающие «дорогими духами, — говорит он, — весьма умны и опытны, знают, какими словами польстить и как подольститься ко всякому, и потому иноземец, раз понежившийся с ними, уже никогда их не забудет… Вернувшись домой, они рассказывают, что побывали в Кинсае, то есть в Небесном Городе, и считают часы до возвращения туда».
В богатом рынками и борделями Кинсае царил дух вечного карнавала. Один мемуарист, выросший в нем, навсегда запомнил человека, обучившего рыбу хитрым трюкам:
Перед ним большой лаковый сосуд, в котором плавают черепахи, палтусы и другая рыба. Он звонит в маленький бронзовый гонг и называет рыбу по имени. Она немедленно всплывает и пляшет на поверхности, имея на голове маленькую шляпу… Есть также искусный лучник, который ставит перед зрителями колесо в полтора ярда в диаметре, с нарисованными на нем всякими предметами: цветами, птицами и людьми. Он объявляет, что сейчас попадет в тот или иной предмет и, быстро раскрутив колесо, пускает стрелу среди зрителей. Он попадает в то самое место, в какое обещал попасть. Он может даже более точно обозначить цель, например определенное перо на крыле птицы.
Этот мемуарист словно в полусне блуждал среди заклинателей змей, дующих в маленькие флейты, выманивая своих ужасных питомцев из темноты бамбуковых корзин; видел даосского монаха с садком многоцветных креветок, которых он якобы погрузил в гипнотический сон. Видел боксеров, и шахматистов, и поэтов, пишущих легкомысленные стихи, акробатов и волшебников. Китайская хроника той эпохи насчитывает пятьсот сорок пять артистов, выступавших при дворе. Они разделялись на пятьдесят пять категорий, в том числе мастеров бумажных змеев, игроков в мяч, волшебников и певцов, актеров, лучников и рассказчиков фривольных историй.
Запрокинув голову, Марко разглядывал огромный прямоугольный дворец, возвышавшийся над этим кипением жизни, пышные сады «и рядом с ними дома ремесленников, работающих в своих мастерских». Он пишет: «В любой час можно встретить людей, идущих туда и сюда по своим делам, так что, видя эти огромные толпы, не поверить, что возможно прокормить их, однако каждый рыночный день все означенные площади заполнены народом и торговцами, доставляющими товар на повозках и на лодках, и все это раскупается».
Он угадывает под внешним хаосом порядок, существование двенадцати основных ремесел: «и каждое ремесло из этих двенадцати имеет двенадцать тысяч мастерских, иначе говоря, двенадцать тысяч домов для каждого». В каждом доме «по меньшей мере десять мастеров этого искусства, а иногда пятнадцать, или двадцать, или тридцать, а то и сорок». Люди, занятые торговой деятельностью, наживали такие состояния, что Марко усомнился, поверят ли ему на слово европейские читатели. «Там много купцов, и таких богатых, и занятых столькими делами, и такой большой торговлей, что кто бы ни сказал или ни написал о них истину, ему не поверят, так это необычайно». Эти князья коммерции, создававшие невообразимое богатство, не работали «своими руками», но жили «столь утонченно и чисто, словно они короли или бароны». Столь же изысканны были женщины Кинсая, «весьма нежные и подобные ангелам создания», по оценке Марко. Эти неземные красавицы получали «тонкое воспитание» и одевались «с таким множеством украшений из шелка и драгоценных камней, что невозможно их оценить». Марко изумлялся роскошным домам горожан, «очень хорошо построенным и богато убранным». Он с придыханием рассказывает: «Они так любят украшения, росписи и строения, что тратят на них неимоверные суммы».
http://www.litmir.co/br/?b=145...
Надеюсь, что теперь такая картинка
не введёт вас в заблуждение и не смутит :о)))
Кстати, я пересчитала площадь города, указанную Марко Поло, разделила её на количество домов и получила, что (без вычета земли на дороги, площади, садики и каналы и т.д.) на каждый дом приходилось бы всего около 180 кв.м. Ребята, а это - менее 2 соток на наши измерения :о) У нас дачи по 6 соток!!!
Это только присказка :о))) продолжение следует!
Оценили 22 человека
36 кармы