Русский язык против мирового феминизма

Недавние выборы в американский конгресс получили несколько неожиданный отклик в СМИ. Причём, не в виде комментариев, а в форме… словообразования.

Например, место в конгрессе получила 28-летняя представительница демократической партии Александрия Осорио-Кортес. Её успех тут же окрестили «демократической реконкистой» (то есть «отвоеванием») Нью-Йорка, а победительницу с говорящей фамилией Кортес назвали… Вот тут и начинается самое интересное; ведь термин «конкистадор» в русском языке не имеет женского варианта (по-научному выражаясь, «феминитива»).

Строго говоря, с почётным наименованием этой Кортес в самой Америке особых проблем не возникло, там феминитив от «конкистадора» соорудили по правилам испанского языка: он – конкистадор, она – конкистадора. Дёшево и сердито.

Но не всё так просто. Во вполне русскоязычных газетных статьях и заметках в последнее время возросло количество разнообразных «феминитивов» – конгрессменка, депутатка, авторка, кураторка и т.д. Причём, произошло это не просто так, а потому, что в мировом феминизме наметился очередной тренд (или бзик?) – «борьба с языковой дискриминацией».

Феминистки крайне недовольны тем, что язык (английский) служит «средством угнетения женщин» даже и сам по себе, поскольку в нём всё завязано на мужской род: тут тебе и businessman (буквально – деловой мужчина), и mankind с humanity (человечество).

Безобразие, в общем. Нужно срочно-срочно придумывать феминитивы – businesswoman, conquistadora и проч. Как это улучшит положение прекрасного пола, непонятно, да и не в этом дело. Дело как раз в том, как наши СМИ-шные поборницы полового равноправия конструируют «феминитивы» в русском языке. Он, как известно, велик и могуч именно тем, что благодаря обилию суффиксов и прочих флексий может создавать множество вариантов слов; и создаёт-таки...

Вот только проблемка есть: способы словообразования не совсем нейтральны и создают вполне определенные коннотации.

Вот, взять хотя бы коммунистическое обращение «товарищ», которое в русском языке крайне редко употребляется в варианте «товарка». Почему? Да потому, что сей термин применяется к обозначению дам не самого законопослушного поведения и частенько пониженной социальной ответственности. Да и вообще в русском языке феминитивы на «-ка» имеют оттенок снисходительного пренебрежения - «училка», «воспиталка»…

Но ведь есть ещё и «иностранные» способы словообразования: поэт – поэтесса, клоун – клоунесса, критик – критикесса...

Вроде и звучит вполне ничего себе, но ни Анна Ахматова, ни Марина Цветаева ни в жисть бы не согласились быть «поэтессами», их этот термин просто бесил. Отсталые дамы ничего в феминизме и глобальной политике не понимали.

Но вот Ирину Хакамаду в недостатке политической продвинутости не заподозришь, однако и она, возглавляя в начале 1990-х «Партию экономической свободы», почему-то не хотела называться «генеральной секретаршей».

В общем, куда ни кинь, всюду клин. Все возможные «феминитивы» в русском языке уже придуманы и созданы, но для успокоения запросов феминисток явно не годятся. Да и применение феминитивов для описания иностранной социальной практики в русском языке тоже чревато неожиданностями. Вот, взять хотя бы конкистадорку Ортес. Уже будучи избранной в палату представителей, она начала активно раздавать интервью, и в одном из них ляпнула, что в конгрессе США имеются три (!) палаты.

Репортёр, разумеется, встрепенулся и попросил уточнить: как же называется эта третья палата? Юная законодательница в ответ, глазом не моргнув, сообщила, что под третьей палатой она имеет в виду Белый дом.

Журналист в ответ сообщил, что Белый дом – резиденция президента, а двухпалатный конгресс заседает в Капитолии. Но «конкистадорка» ничуть не смутилась, а посоветовала не цепляться к словам и призвала поддержать её в борьбе с Трампом за право американцев на бесплатное здравоохранение.

Вот такая история с грамматикой.

Это в США Кортес при таких обстоятельствах может гордо назваться феминой-конкистадорой, а у нас ей и конкистадурой прослыть недолго...

http://narpolit.com/kulturnyj-...