Здравствуйте, дорогие принцессы Селестия и Луна. Для любой хоть сколь-нибудь упорядоченной философии характерно наличие некоторого головного несущего стержня, удерживающего на себе основной вес всей конструкции, к которому так или иначе прикрепляется любой ее модуль. Имя этому несущему стержню – стратегический смысл, т.е. понимание того зачем это все нужно, от которого уже отталкиваются при разработке стратегий и тактик поведения. К сожалению, покамест попытки раскрыть этот стратегический смысл с рациональных позиций довольно скудны в количестве и неполны по качеству, так или иначе упираясь в ограничения второго начала термодинамики, а стратегические смыслы иррациональных (метафизических, религиозных) систем уже давно устарели и потеряли эффективность. Империум, базируясь на примате разума, обязан решить проблему стратегического смысла в рациональном ключе, и потому нам так или иначе придется схватиться со вторым началом термодинамики.
Иррациональные системы смыслообразования
Но для начала, думаю, нужно будет таки обосновать непригодность для наших целей более ранних иррациональных систем смыслообразования, ныне представленных в основном культами официального (религии) или неофициального (секты) толка. Для той части публики, которая более-менее квалифицирована в социальной инженерии, обоснование подобного будет без сомнения излишним, и такие читатели могут смело перейти к сущностной части статьи, но мы должны учитывать, что нынче чрезмерно большое количество актуальных лидеров общественного мнения пытаются отталкиваться в своих построениях от устаревших иррациональных стратегических смыслов, и прочесть сие для них может быть зело полезным.
Первая критическая точка систем иррациональных смыслообразования заключается в их несовместимости с рациональными доказательствами, т.е. фактологически или хотя бы логически по существу рационально доказать необходимость того или иного целеполагания на базе иррациональных систем невозможно, можно только убедить в этом при помощи разных суггестивных приемов или силой заставить держать сомнения при себе. На ранних этапах функционирования социальных систем эти методы суггестии в массе более-менее работали, но с развитием информационных инструментов, увеличения структурной и процессуальной сложности социумов, скорости и мощности информационных потоков эти суггестивные приемы стали утрачивать свою эффективность, и ныне имеют хоть и ненулевую оную, но явно недостаточную для сколь-нибудь заметного результата. Реального, а не распильно-пиарного, естественно. Проигрыш религиозных (да и иррациональных в целом) систем более современным инструментам суггестии на сегодня не просто явный, но и оглушительный.
Второй критической точкой иррациональных систем смыслообразования является их ярко выраженная биологичность в мотивационных схемах, т.е. использование животного, а не антропного принципа стимулирования. Например, в качестве стимулов религии предлагают бессмертие и отсутствие неприятностей в раю (мотивация самосохранения), пир в Вальхалле (мотивация еды), сотни гурий (мотивация размножения), признание заслуг и восседание рядом с главным супердоминантом-божеством (мотивация доминантности). Правда, в некоторых культах с мотивацией размножения (чаще в вопросах, касаемых спаривания) есть некоторые особенности, и разработчики или иерархи культистов любят уделять этому повышенное внимание, регламентируя кому в каких позах и в какие дырки, но сие обусловлено скорее их личными половыми проблемами и девиациями чем технологическими нуждами культа, т.к. имеется достаточное количество примеров вполне работоспособных культов, где половые мотивации используются так же просто и без излишнего вокруг них ажиотажа как и, например, еды или отдыха (сохранения энергии). Опора на биологические типы стимулирования была более-менее оправдана в условиях ресурсной избыточности, незначительности антропогенного влияния на среду обитания, малой скорости информационных потоков и низкой плотности потоков энергетических. Но уже начиная с индустриальной фазы социального развития главная опора на биологические типы стимулов ведет к слишком сильному нарушению техно-био-гуманитарного баланса, потере ресурсной и экологической устойчивости, сверхбыстрому накоплению социальных противоречий и энтропии, что делает социальную систему чрезвычайно хрупкой. Опять же, как и в случае с суггестивными практиками, биологическую стимуляцию допустимо и даже нужно использовать в социальном конструировании, но для социальных систем, достигших некоторого уровня сложности, уже нельзя полагаться на них как на главную опору, но лишь как вспомогательную, а главной опорой должны стать стимулы антропного типа (например, мотивация творчества). А иррациональные системы неспособны работать с таковыми в принципе, делегируя творчество лишь напрямую супердоминантам-божествам, или в лучшем случае смертным супердоминантам вроде пророков, римских пап, карлов марксов, королей и прочих «наше все» в красивых шапках со множеством перьев, которые по функционалу и семантике в этих философских системах мало отличны от бессмертных божественных аналогов.
И третьей критической точкой иррациональных систем смыслообразования является их высокий конфликтный потенциал, взаимная несовместимость (причем чем более они близки по смыслу, тем более склонны к конфликтам и жестким склокам. Можно было бы счесть это смешным, если не знать какое множество людей пострадали от этого. Причина проста: они претендуют на идентичную или сходную «экологическую нишу») и неспособность к глубокой интеграции, в лучшем случае возможны ситуативные союзы против общих врагов. Причина сего проста как двери: иррациональные системы изначально построены на конфликтном типе групповой солидарности, т.е. на разделении своих и чужих, где под чужими в явной или завуалированной форме подразумеваются враги, подлежащие искоренению по мере сил и возможностей. Причем технологически не так уж важен состав и критерии групп – кафиры ли, буржуи, неверные или остроконечники. В этом отношении управляемость и групповая солидарность как добрых христиан, так и сатанистов обусловлена одними и теми же внутренними механизмами, разница лишь в конкретных внешних признаках вроде обрядов. Это опять же было не особо критично на ранних этапах развития социумов, когда та или иная социальная система разрабатывала под себя те или иные философские системы (религии, например), и в ее рамках использовалась преимущественно она же. Но с началом укрупнения социальных систем и как следствие появления в рамках одной социальной системы значимых групп с разными иррациональными философиями это вылазит боком, причем чем дальше тем больше, т.к. социумы попадают в порочную вилку выбора из двух зол:
= усиление смыслов снижает внутригрупповую агрессивность и увеличивает солидарность на индивидуальном уровне (бойся Бога и греха, люби ближнего), но увеличивает внутригрупповую агрессивность и снижает солидарность на межконфессиональном (мой Бог круче твоего);
= ослабление смыслов наоборот снижает внутригрупповую агрессивность и увеличивает солидарность на межконфессиональном уровне (главное что мы граждане страны Х), но увеличивает агрессивность и снижает солидарность на уровне индивидуальном (если Бога нет, то все позволено);
Выйти из этой ловушки, находясь в логике (вернее, ее отсутствии) иррационального смыслообразования невозможно в принципе, можно только балансировать на грани скатывания туда или сюда, подгадывая где в том или ином случае будет меньше издержек.
Вышеназванные критические точки приводят к однозначному выводу: для решения стоящей перед нами и проектом Империума сложной социоинженерной задачи иррациональные системы смыслообразования в качестве центрального стержня непригодны. Они пригодны для некоторых второстепенных вспомогательных задач, но не более. Более-менее удовлетворительно они работали лишь на ранних этапах развития социальных систем, на низких уровнях сложности, на современном, и тем более перспективном уровне сложности они уже не пашут, вылазят кучами системных багов и несовместимостей. И личными предпочтениями тут прикрываться тоже неуместно: это вопрос не личный, а прежде всего технический и инженерный. Это рядовому юзеру позволительно руководствоваться своими предпочтениями и душевным комфортом, разработчик же должен решать прежде всего социоинженерную задачу. Для добросовестного разработчика это вопрос не личный, а прежде всего технический.
Второе начало термодининамики
Ныне же, после вынужденного отвлечения на небольшой ликбез, мы можем перейти к сути нашего вопроса. С момента своего открытия главной проблемой для рационального смыслообразования стало второе начало термодинамики. В попытках как-то преодолеть его в научном мире даже родилась грустная шутка о том, что термодинамика – это такая вздорная тетка, которую все недолюбливают, но которая в итоге всегда оказывается права. Грусть этой шутки вызывает то, что по известным закономерностям в закрытой термодинамической системе идет необратимое накопление энтропии, т.е. приведение вещества ко все более равновесному состоянию со средой, что в конечном итоге приведет к полной победе энтропии и потере организации всеми известными структурами. Да, это произойдет не завтра и даже не послезавтра, но все равно это разносит вдребезги любой смысл, так как что ни делай и как не крутись, но все равно в конечном итоге все закончиться тотальным разложением, лептонной пустыней или всеобщей сингулярностью. При таких раскладах в любой цели провисает главное – ее смысл и надежда на то, что все это не напрасно. Какая тогда разница победит сейчас Россия, США или вообще Гондурас вдруг покажет удаль молодецкую, всех свернет в бараний рог и станет гегемоном? Итог все равно будет одинаковый. В таком случае нет рациональной причины метаться и достигать каких-то системных целей, можно только сделать свое существование максимально веселым и занимательным, а там хоть потоп и трава не расти. Нетрудно заметить, что сей нехитрый вывод является основой доминирующей на сегодня философской системы, одна из разновидностей которой известна под общим мемом «либерализм». Хоть надо сказать и то том, что любые формы корпоративизма (в т.ч. и то, что известно под мемом «патриотизм») являются на поверку тем же гедонизмом, разве что они стремятся сделать максимально веселым и занимательным существование какой-то группы, а не отдельного индивида. Но после нас тут точно так же хоть потоп, и на системном уровне тоже хоть трава не расти лишь бы в нашей хатке сало було, так что групповой тусовочный гедонизм хоть и несколько лучше индивидуального, но ненамного.
Т.е. мы опять приходим к тому что можно использовать только биологические типы стимулирования (удовольствия), а мы ведь помним, что на высоких уровнях системной сложности, плотности энергопотока и скорости инфопотока это неизбежно приведет социум к краху и деградации до тех уровней сложности, на которых стабильность будет соблюдаться и иррациональные системы смыслообразования смогут справляться со своими задачами. Сейчас же у них нет шансов, «либерализм» или «корпоративизм» без труда разобьет их, т.к. при некоторых условиях и некоторое время (до исчерпания ресурсных возможностей и критического накопления социальной энтропии) они таки могут работать на более высоких уровнях социальной сложности.
Я рискую навлечь на себя гнев многих патриотически настроенных людей, для которых победа в Великой отечественной – дело святое, но это достижение русской цивилизации я и близко не ставлю вровень с тем, о котором пойдет разговор ниже. Более того, даже десять таких побед подряд по своему значению для будущего человечества и, возможно, всей Вселенной стоят сущий мизер по сравнению с ним. Человеческие жертвы, страдания, героизм – это все да, было, но судьба многих народов изобилует героизмом и жертвами, история полна сражениями и войнами, в том числе не на жизнь, а на смерть, и победителями таких сражений тоже были весьма и весьма многие (ну кому-то же надо было побеждать, в конце-то концов). А истинную ценность имеют те достижения, которые помогают выйти из кризисов всему человечеству, наполнив его новыми смыслами. У эллинов и Китая это Сократ и Конфуций в осевом времени, у иудеев – Моисей, у Ромейской империи – Христос (немногим народам удавалось дважды отличиться, тем более прокатившись на чужой знаменитости. Греки могут гордиться!), у арабов Моххамед, у французов Руссо и Вольтер, у германцев Гете, Кант и Шиллер (Лютера не считаю, он скорее пешка и зицпредседатель настоящих реформаторов чем реальный разработчик). Много было проблем и много было решений, предложенных теми или иными народами, но системно и значимо бросить вызов самому второму началу термодинамики и безысходности на рациональном и научном уровне до сих пор осмелились только русские. Видимо, для этого и правда нужно было обладать некоторой долей русской бесшабашности чтобы надеяться победить то, что победить считается невозможным.
Русский космизм
Истоки русского космизма, или же ноосферного коммунизма, тянутся из второй половины XIX – начала XX века (или даже из XVIII века если считать М.В.Ломоносова) из среды исследователей и мыслителей, которых вряд ли можно связать с тем, что в те времена (да и сейчас, к сожалению) считалось мейнстримом. Даже коммунизмом это направление мысли стали называть чтобы подогнать действительно выдающиеся труды В.И.Вернадского к мейнстриму 20-х годов XX века, хотя по сути с марксизмом это имело мало общего. Основой марксизма, как и большинства философий XVIII-XIX веков, была классическая механика и естествознание, но то, что мы сейчас называем русским космизмом, базировалось на куда более прогрессивном подходе, и хоть в те времена этот подход только-только нащупывался, сейчас мы можем с полной уверенностью заявить, что это были попытки построить понимание реальности и задач человечества на общесистемном подходе.
Это были первые попытки нащупать закономерности того, что мы сегодня называем общей теорией систем, синергетикой, кибернетикой, теорией сложности и самоорганизации. Разница между механистическим подходом мышления и подходом общесистемным столь же разительна, как между мышлением традиционным религиозным и собственно позитивистским механистическим. Механистическое мышление оперирует цепочками причинно-следственных связей, порождаемых взаимодействием объектов под действием энергии. Общесистемное мышление оперирует куда более сложными понятиями, у него не просто цепочки причинно-следственных связей, но сложная и взаимоувязанная сетка детерминации с нелинейными обратными связями, и кроме объектов и энергии в общесистемном подходе впервые появляется нечто еще, нечто чудесное и неуловимое для механики – понятие структуры, алгоритма, организации, т.е. чего-то такого, что не сводится лишь к материи и энергии, ибо свойства системы не сводятся к сумме свойств ее элементов. Нам следует запомнить сие, ибо это будет крайне важным для разрешения проблемы второго начала термодинамики.
Эта фундаментальная разница между механистическим и общесистемным подходом не дает нам возможности напрямую связывать русский космизм и ноосферный коммунизм с тем, что называлось марксизмом и классическим коммунизмом в 20-30-е, хотя стоит признать, что они насквозь пронизаны идеями социалистического Красного проекта. Также в качестве ликбеза стоит огласить что Красный проект – это гораздо более обширное понятие чем марксизм и коммунизм, которые являются лишь одной из его разновидностей, причем, на мой взгляд, далеко не самой проработанной и удачной.
Целая плеяда выдающихся исследователей и мыслителей, работавших в рамках общесистемного подхода, подарили нам надежду на то, что второе начало термодинамики может быть преодолено за счет антиэнтропийных процессов. Среди этой плеяды можно выделить Н.Ф. Федорова, Н.А.Умова, А.А.Богданова, К.Э.Цилоковского, В.И.Вернадского, П.Г.Кузнецова и многих других. Они смело поставили человеку высокую планку космического его предназначения, и они выявили то, что вопреки второму началу термодинамики живая материя способна увеличивать свою сложность и со временем демонстрирует все менее и менее равновесное состояние со средой. Это было великим прорывом, ибо показывало, что закономерности второго начала термодинамики соблюдаются далеко не всегда. Воодушевление исследователей этим открытием было велико, и даже были попытки сформулировать т.н. третье начало термодинамики, постулирующее возможность преодоления энтропии, в которой жизнь преуспевает все сильнее, рождая из геосферы биосферу, из биосферы антропосферу, а из нее и ноосферу. Но все-таки исследования были неполными, не до конца систематизированными, и потому содержали серьезный недостаток: преодоление энтропии биотой на Земле, несмотря на всю чудесность этого факта, не означает возможности ее преодоления в масштабе всей Вселенной. Антиэнтропийные процессы на Земле происходят не в закрытой, а открытой термодинамической системе с притоком энергии извне, от излучения Солнца. Таким образом была доказана возможность локального преодоления энтропии, но не глобального. И когда догорит наше Солнце, уже ничто не сможет преодолеть энтропию на нашей планете. Да, мы можем переселиться на другие планеты к тому времени, но и светила других миров не вечны. Мы можем научиться использовать энергию ядерного синтеза самостоятельно без звезд, но рано или поздно пригодная к синтезу материя закончиться, и у нас останется лишь железо – срединный элемент, чьи ядра не могут быть синтезированы или расщеплены с выделением энергии, но лишь с поглощением оной. Как бы мы не изгалялись, но все равно мы упремся в энтропию, мы сможем до предела снизить ее и отложить на довольно продолжительное время, но финал будет все тот же. Так неужели у этой задачи нет решения? Неужели у нас нет иного выхода кроме деградации и скатывания на более примитивные уровни организации ради разрешения накопленных противоречий? Неужели невозможно стратегическое смыслообразование в рациональном ключе? Я так не думаю.
Третий компонент вещества
Важным преимуществом общесистемного подхода перед механистическим стало то, что на общесистемном уровне стал заметен класс параметров, которые при механистическом подходе не отлавливаются. Как уже было сказано выше, это параметры, связанные с характеристиками системы, а не только ее элементов, отвечающие за понятие структуры, алгоритма, организации вещества, способные оказывать значимое влияние на его поведение, и в то же время напрямую не связанные ни с массой вещества, ни с его энергией. Нетрудно заметить, что этот новый класс показателей характеризует прежде всего информационную компоненту вещества. Нынче в цифровую эпоху даже обыватели понимают важность информации во множестве процессов, но в те времена когда общесистемный подход только начинал свое восхождение, сие было весьма неочевидным, и тем более применительно к микрообъектам. И именно тут мы отыщем понимание того как может быть преодолена энтропия в глобальном масштабе и в замкнутой термодинамической системе.
Компонентами (параметрами) вещества в общесистемном подходе становятся не только масса и энергия, но также и его информация, которую мы в большинстве случаев можем фиксировать как структуру вещества или другие параметры информационной природы. Т.е. уже одно то что частица «знает» с чем, при каких условиях и как именно она может взаимодействовать означает что она содержит в себе информационную компоненту даже на самом базовом, мелком и фундаментальном уровне. Потому что если она вдруг этого «не знает» (не содержит информации), то и взаимодействовать с другим веществом не сможет, т.е. в нашем понимании она просто не существует в нашей Вселенной. Тут мы имеем ситуацию, вполне характерную и для других компонентов вещества, т.е. и для массы, и для энергии, а именно невозможность взаимодействия вещества с другим если у него хотя бы один из компонентов (параметров) имеет нулевое значение.
Пока не очень понятно является ли при таких условиях вещество какой-то отдельной сущностью от пространства, или же просто одной из его производных, имеющих в разных точках несколько другие параметры. Учитывая деформацию пространства под действием вещества, скорее всего мы имеем дело именно со вторым вариантом, и любая материя в конечном итоге является «пустотой», т.е. тем же пространством, просто хитрым образом организованным. Правда, в этом случае пространство уместно называть не «пустотой», а «полнотой», что ли? Но это не суть важно. Важно то, что мы, похоже, нашли способ обойти второе начало термодинамики, причем по ходу дела для этих целей вроде как ломаем и первое начало термодинамики вместе с законом сохранения материи.
Это не значит что сии закономерности не соблюдаются. Очень даже соблюдаются, причем на нашей памяти вполне себе исправно. Тем не менее нам известен как минимум один факт того когда закономерности сохранения материи были не у дел – это Большой взрыв. Конечно, лично Большой взрыв никто из людей не видел, но красное смещение спектров разлетающихся галактик, реликтовое излучение и тяжелые элементы сверхмассивных звезд первой генерации, из которых состоит и наша планета, говорят об этом событии весьма красноречиво. И это значит что закон сохранения материи является не фундаментальной всеобщей закономерностью, но частным случаем неких более фундаментальных и общих законов бытия, нам покамест неизвестных. Однако уже известным мы можем полагать то, что закон сохранения материи при некоторых обстоятельствах может не соблюдаться.
И можно даже догадаться за счет чего именно закон сохранения может не действовать: за счет пресловутого третьего информационного компонента вещества, который не учитывается при механистическом подходе. Мы ведь помним, что все компоненты вещества в принципе являются взаимозаменяемыми, т.е. при некоторых обстоятельствах можно конвертировать один параметр вещества в другой, в т.ч. этот фокус как-то можно провернуть и с информацией. И в отличие от массы и энергии, мы достоверно знаем, что можем генерировать новую информацию, а стало быть, наработав ее нужное количество, возможно будет как-то конвертировать ее в нужную нам массу и энергию. А значит таким образом мы можем получать необходимый приток вещества внутри закрытой термодинамической системы, т.е. преодолевать энтропию в глобальном масштабе без притока энергии извне! Конечно, мы пока не знаем как именно это можно будет сделать, но зато знаем что для этого есть принципиальная возможность. А значит отныне мы можем работать со стратегическим смыслообразованием в рациональном ключе, ибо теперь у нас есть надежда что все это в конечном итоге не напрасно. У нас теперь есть надежда преодолеть второе начало термодинамики и обусловленную оным энтропию за счет генерирования информации.
Дело Гармонии
И хоть точные подробности процесса конвертации нам покамест неизвестны, мы все-таки можем судить о том, в каком приблизительно ключе мы должны строить свое поведение чтобы наработать заветной информации, ибо далеко не вся она подойдет для наших целей, но только та, что помогает преодолевать энтропию на общесистемном уровне. Т.е. речь должна идти не просто об увеличении сложности чего-либо, но о наращивании полезной структурной сложности. Для понимания того что именно можно считать полезным увеличением структурной сложности, нам опять нужно прибегнуть к общесистемному подходу чтобы выяснить какие задачи прежде всего должна решать сгенерированная информация, для чего нам нужно прояснить какие вообще у организованных систем есть базовые задачи и проблемы. Основными универсальными задачами устойчивых динамичных неравновесных систем, которые, собственно, и участвуют в антиэнтропийных процессах, являются перманентное разрешение проблем падающего возврата, отложенной дисфункции и роста давления среды.
Падающий возврат - это процесс исчерпания ресурсной базы. В ходе этого процесса в первую очередь система использует легкодоступные источники ресурсов, но по мере их исчерпания она вынуждена использовать все более и более труднодоступные, в результате чего возврат полезного ресурса на единицу затраченных усилий все время падает пока не достигает уровня нецелесообразности добычи новых ресурсов, т.к. для добычи ресурса системе нужно затратить ресурсов больше чем польза добытого. Эта проблема отражается и в ресурсном потолке (например, исчерпании углеводородного энергоуклада), и в кризисе поместной системы (окончание земель для раздачи дворянам), и в конечности спроса для капитализма, и в конечности роста долгов и снижения ставок рефинансирования для эмиссионного кредитования спроса. Для разрешения этой проблемы при невозможности экстенсивного захвата новых источников система должна либо модернизироваться чтобы получить доступ к принципиально новым источникам ресурсов, либо деградировать и, скорее всего, умереть, т.е. потерять накопленную структурную сложность.
Отложенная дисфункция - это процесс утраты эффективности ранее успешных стратегий поведения и механизмов системы, которые позволяли ей поддерживать свою структурную сложность и преодолевать внутреннюю энтропию. Выражается в том, что ранее приемлемые и работоспособные технологии, системы стимулов, социальных институтов и знаний перестают выполнять свои функции из-за изменений в самой системе. В качестве примера можно привести кризис осевого времени, когда вследствие роста и усложнения поселений, ставших многоплеменными полисами со множеством торговых связей, а также открытия железа и железного оружия (бронзовым эффективно сражаться могли только очень сильные люди - богатыри, более легким железным - любой среднестатистический мужчина) перестали работать родоплеменные формы социальных отношений и средства сдерживания внутривидовой агрессии. Решением стали философские прорывы Сократа (в Средиземноморской ойкумене, в индокитайской примерным аналогом был Конфуций), из которых выросли формальная логика, демократии, системы права и упорядоченные религиозные системы, в т.ч. и авраамические в итоге. Эта же проблема вылезла при развитии НТП в падение эффективности религий, кризис схоластики и т.д. Эта же проблема ныне представлена кризисом бюрократических систем управления (что корпоративных, что государственных), кризисом идеологий и смыслов. Если система не может вовремя выработать новые и эффективные стратегии и механизмы, то деградирует и чаще всего погибает. Например, Ассирийская и Вавилонская цивилизации погибли, не сумев разрешить эту проблему в осевом времени.
Рост давления среды - ... Впрочем, из названия и так понятно что это за проблема. Выражается в том, что окружающие систему структуры не стоят на месте, а изменяются, эволюционируют и становятся более быстрыми, зубастыми и умными. В природе это экологическая связка хищник-жертва, которая вынуждает обе стороны активно участвовать в эволюционной гонке вооружений чтобы не вылететь из нее на очередном повороте. В рамках конкуренции социальных систем это выражается в необходимости вовремя наращивать свою технологическую и организационную мощь чтобы защитить себя и свои ресурсы от других социумов. Даже если вы успешно решили предыдущие две проблемы, но не можете решить третью, то уже довольно скоро над своим огородиком, который вы охраняли при помощи дедовской трехлинейки (которую раньше даже все боялись, особенно в руках деда), вы обнаружите звездный крейсер соседа и его боевых роботов. Ну а дальше ваша судьба зависит от снисходительности соседа. Кстати, индийцам, индейцам и китайцам в свое время со снисходительностью европейцев как-то не подфартило. Системы, не сумевшие справиться с давлением среды, чаще всего вылетают из эволюционной гонки.
Таким образом увеличение структурно сложности можно считать полезным если это помогает вовремя и позитивно решать указанные выше системные проблемы. Важно подчеркнуть, что переход к решению своих системных проблем за счет угнетения других систем (паразитирование) нельзя считать позитивным решением, т.к. это во-первых, не решает проблему на системном уровне, а только на индивидуальном, т.е. лишь временно перекладывает последствия проблемы на других, и во-вторых, это таит в себе большую опасность попадания в стратегическую ловушку паразитирования когда возникшие на паразитической ренте и жизненно зависящие от нее субъекты обретают достаточное влияние чтобы сохранить все "как встарь", и не позволить системе вовремя модернизироваться. В отличие от связки хищник-жертва, которая со временем ведет к взаимному структурному усилению обоих экологических звеньев, связка паразит-жертва ведет к взаимному структурному ослаблению, т.е. потере полезной структурной сложности как жертвы (через угнетение паразитом), так и самого паразита (через атрофию полезных качеств из-за относительной легкости получения паразитической ренты и через угнетение здоровых, но менее влиятельных или менее склонных к внутрисоциальной агрессии конкурентов).
Полезной структурную сложность (т.е. информацию) можно считать только в том случае, если она увеличивает жизнеспособность системы и ее адаптивность, т.е. увеличивает ее способность к антиэнтропийным процессам. Жизнеспособность - это умение справиться с текущими задачами выживания, а адаптивность - это способность приспосабливаться к изменениям среды. (Кстати, системы, которые жертвуют перспективной адаптивностью в угоду текущей жизнеспособности, в итоге долго на белом свете не заживаются – до первого более-менее значимого изменения условий, посему увлечение узкой специализацией может обернуться крайне скверными последствиями, даже на фоне локального процветания). Накопление полезной структурной сложности тождественно эволюции. Работу, направленную на увеличение полезной структурной сложности, философия Империума называет делом Гармонии.
Но кроме полезной структурной сложности (информации), разумеется, есть еще и вредная. Несложно догадаться, что она жизнеспособность систем и их адаптивность соответственно снижает. Этот процесс увеличивает, а не снижает энтропию, он тождественен дегенерации, и в философии Империума отождествляется с губительными силами, или Хаосом. Различие между Гармонией и Хаосом состоит не в личных предпочтениях, не в субъективщине и не вкусовщине, они имеют четкие объективные критерии, которые можно оценить количественно и подбить на калькуляторе. Эти понятия намертво привязаны к математическому (объективному) понятию оптимальности, и именно от него ведется отсчет для определения спасительных гармоничных или губительных хаотичных поступков.
Таким образом Империум получает универсальный и объективный показатель для различения добра и зла. И, разумеется, при этической оценке необходимо учитывать суммарные значения гармоничных и хаотичных изменений для как можно большего количества систем на как можно более высоком организационном уровне. Тот поступок, который будет вносить суммарно наибольшие гармоничные изменения и минимальные хаотичные, будет наиболее этичным, ибо наилучшим образом служит общему делу Гармонии.
В этом отношении философия Империума впервые на передний план социоинженерной работы выдвигает антропные типы стимулирования, а именно мотивацию творчества, которая становится одним из основных требований к разумным существам и их главным инструментом в противостоянии энтропии. Имея рациональную систему смыслообразования, мы впервые получаем возможность создавать социальные системы на базе не просто суггестии (т.е. по сути обмана в том или ином виде), а на базе понимания участниками общества необходимости и важности задач, и своего личного вклада в общее дело. Мы сможем использовать не конфликтные типы солидарности (свои-чужие),а прежде всего проектные, т.к. при рациональном смыслообразовании люди могут дружить не против кого-то, а ради чего-то, не в ситуативных союзах против общих противников, а на долгосрочной основе ради общего дела. Рациональное смыслообразование позволит нам, дорогие принцессы, наконец-то перешагнуть через невежество, получить общую этическую систему без необходимости обмана, и обеспечить так необходимый антропологический поворот, направляя человечество лучшим из путей – путем Гармонии. Всегда верный, чешу вас за ушками.
Оценили 10 человек
13 кармы