Ледокол "Анастас Микоян" через три океана.

Когда говорят о Северных конвоях, прежде всего, имеются в виду операции 1941 - 1945 г.г. по проводке караванов транспортных судов из портов США и Великобритании в Архангельск и Мурманск. Однако при этом как-то выпускается из виду, что в то же время советские транспортные суда возили грузы и с другой стороны - Северным морским путем, в военном отношении считающимся самым безопасным. Без сомнения, это стало огромной помощью для фронта. Достаточно сказать, что только в навигацию 1942 года по Севморпути было проведено четыре каравана из 36 транспортных судов с военными грузами и десяток кораблей, призванных усилить Северный флот. Одним из участников этих полярных походов был ледокол "Анастас Микоян", трудовому подвигу которого предшествовал подвиг военный.

Ледокол проекта 51 был заложен на верфях Николаевского судостроительного завода в 1935 году.

При создании судов этой серии советские конструкторы максимально использовали имеющийся опыт арктических навигаций, кроме того, особое внимание уделялось условиям работы экипажа, насчитывавшего по штату мирного времени 138 человек: 2-х и 4-местные каюты, столовые, библиотека, души, баня, лазарет, механизированная кухня — все это делало новые ледоколы самыми комфортабельными на советском флоте. Судовые мастерские были оборудованы фрезерными, токарными, сверлильными и другими станками, и укомплектованы полным набором инструментов, что позволяло выполнять сложные ремонтные работы самостоятельно. Три мощные радиостанции имели огромную дальность действия: так, головное судно проекта "Иосиф Сталин", проходя испытания в Финском заливе, поддерживал связь с «Ермаком», работавшим в Арктике, и с ледоколом «Лазарь Каганович», находившимся на Чёрном море. При этом суда проекта 51 работали на угле, запасы которого обеспечивали дальность плавания до 6000 миль.

Первоначально судно называлось "Отто Шмидт", однако в 1938 году, когда ледокол спустили на воду, легендарного полярника, в честь которого было названо судно, сняли с должности Начальника Севморпути и посчитали, что он " потерял авторитет у полярников"...

Так что судно назвали именем наркома Анастаса Микояна. Ледокол достраивался еще три года, вплоть до войны. В августе 1941 года, без ходовых испытаний, ледокол покинул достроечную стенку, чтобы встать на защиту Одессы. На судне были установлены три орудия калибра 130 мм, шесть зениток калибра 76 мм и четыре пулемёта ДШК. Ледокольная артиллерия принимала участие в отражении вражеского наступления, а зенитки сбили шесть самолетов врага. В число экипажа были включены работники-судостроители, умелые руки которых устраняли заводские недоделки и боевые повреждения прямо на ходу.

В ноябре 1941 года Государственный комитет обороны принял решение вывести ледокол из Черного моря и направить на Чукотку - страна нуждалась в ледоколах в Арктике для доставки военных грузов. Путь у судна был только один - через Босфор и Дарданеллы. Командовал судном капитан С.М. Сергеев.

Надо отметить, что Турция, сохраняя нейтралитет, полностью следовала Конвенции Монтре о статусе проливов, а именно не пропускала через проливы военные корабли воюющих сторон. А ледокол, между тем, был принят в состав ВМФ СССР. Пришлось снимать все вооружение и переодевать экипаж в гражданскую одежду. Перед проходом в Босфор на борт поднялся турецкий наблюдатель для осмотра судна. Не обнаружив военного снаряжения, турки дали "добро".

"Анастас Микоян" пошел без всякого прикрытия. К этому времени все острова Эгейского моря были заняты итальянцами и немцами, которые прекрасно знали о попытке прохода ледокола через их воды. И хотя поначалу союзники-англичане пообещали выслать для проводки безоружного судна военные корабли к проливу Дарданеллы, потом отказались - для них это было опасно. Так что советский ледокол шел самостоятельно, прижимались к островкам турецкого берега, отстаивались в светлое время в маленьких бухточках.

У острова Родос "Микояна" поджидали итальянские катера. Капитан предупредил команду, что в случае неудачи ледокол будет затоплен. Был и еще один приказ: в плен не сдаваться. Команда приготовила ломы, пики, топоры, командиры достали спрятанные от турок пистолеты - экипаж был готов биться до конца перед тем как открыть кингстоны.

Катера попытались остановить судно. Сначала наши моряки попробовали схитрить: показали турецкий флаг, а один из моряков, татарин, якобы, по-турецки через рупор стал объяснять, что они, дескать, мирные турецкие граждане. Но спутать ледокол с турецкой шаландой даже итальянцы не могли себе позволить. И торпедные катера начали атаку.

Вот тут как раз пригодились и отменные маневренные качества судна и опыт, полученный при защите Одессы, когда ледокол удачно уходил от атак немецких самолетов. Капитан уклонился от четырех торпед! Катерники вызвали самолеты-торпедоносцы. Прилетело три, и гибель была бы неминуема, если бы не моряцкая смекалка. Из гидромонитора навстречу атакующему торпедоносцу моряки выпустили огромную струю воды. В свете луны она была похожа на стену воды, и летчик резко отвернул - торпеда прошла мимо. Таким же маневром ушли от второго, а третий сбросил торпеду на парашюте, но и от нее капитан смог уклониться.

Истратив торпедные запасы, катера и самолеты продолжили свои атаки, обстреливая ледокол из пулеметов и сосредоточив огонь на наиболее уязвимых местах - мостику и ходовой рубке. От пулеметных очередей начали возникать пожары, пули попали в топливной бак спасательного катера, поднялся столб огня, но моряки успели сбросить катер за борт, где он и взорвался. Многие из экипажа были ранены. Неожиданно начался мощный ливень, что стало для ледокола настоящим спасением свыше - в условиях нулевой видимости "Анастас Микоян" оторвался от катерников.

Войдя в зону, контролируемую английским ВМФ, можно было бы перевести дыхание, но не тут то было. В первом порту захода, Фамагусте, англичане встретили ледокол с недоумением. По сообщениям итальянской и немецкой прессы судно было затоплено, подтверждением чего являлись обломки катера и спасательный круг с надписью "Анастас Микоян". Никакой поддержки, разве что моральной, на Кипре советские моряки не получили - судно отправили в Бейрут. Там - такая же история: не получив захода в Бейруте, судно получило указание следовать в Хайфу. В Хайфе, под предлогом отсутствия свободных причалов, экипаж замучили постоянными перешвартовками. Но выбора не было, ледоколу срочно требовался ремонт. Потом моряки поняли для чего их гоняли от причала к причалу: англичане таким образом пытались обнаружить магнитные мины, которые выставила на акватории порта вражеская авиация. Рисковать своими кораблями и людьми они не желали, а советским экипажем... что ж, на войне как на войне. Но за свою подлость англичане сами же и поплатились.

Залатав пробоины и завершив ремонт поврежденных судовых устройств, "Анастас Микоян" приготовился продолжить рейс. Первым на выход из порта пошел крупный английский танкер "Феникс". Он-то и "нашел" ненайденную ледоколом мину. В результате страшного взрыва вся акватория запылала от нефтепродуктов. В этом адском пламени команда ледокола практически спасла экипажи двух судов, на которые перекинулся огонь: гидропушками сбивали пламя, а обожженных и пострадавших людей приняли на борт и оказали медицинскую помощь. Огонь отрезал от берега и английских зенитчиков, которые находились на волноломе. Советские моряки на судовой спасательной шлюпке пробились к военным вовремя - огонь уже подошел к ящикам со снарядами. Спасли и этих.

Трое суток полыхал огонь в порту, и все эти дни аварийная партия "Анастаса Микояна" работала так, как будто Хайфа была родным советским портом. Потом от имени английского командования капитан получил благодарственное письмо и... пушку 1905 года выпуска, предназначенную для салютов. Обещанные же ранее зенитные пулеметы и несколько боевых пушек на борт "Микояна" благодарные англичане так и не доставили.

Через Суэцкий канал ледокол продолжил свой путь к берегам советской Арктики. Чтоб придать судну хоть сколько-нибудь грозный вид, экипаж соорудил из бревен и брезента макеты орудий - ведь впереди лежал опасный Индийский океан, где действовали японские подводные лодки. На подходе к африканским берегам судно было действительно атаковано, но не японцами, а... английскими кораблями. Стреляли с дистанции в полтора кабельтова и не попали. Когда разобрались, то английские офицеры объяснили, что приняли "Микояна" за немецкий рейдер.

С приходом в Момбасу капитан попросил подробные карты Мозамбикского пролива и помощи в проходе сложным навигационным путем. Но и здесь советский экипаж получил отказ и рекомендации следовать вдоль восточного побережья Мадагаскара, что на неделю дольше и опаснее из-за японских подлодок. Не получив поддержи, ледокол на свой страх и риск двинулся дальше. Но словно Нептун был на стороне советских моряков: к судну приблизился дельфин. Капитан приказал "врубить" музыку на палубу, и произошло чудо. Дельфин под музыку пошел впереди судна, лавируя между рифами и ведя "Микояна" за собой.

В Кейптауне ледокол уже ждали, пресса была полна рассказами о героическом, полном опасностей рейсе. Здесь же формировался караван на Южную Америку, но места в этом караване для советского судна не нашлось. Мотивировка была идиотская: малая скорость ледокола. Капитан скромно заметил, что скорость в караване девять узлов, а у "Микояна" - двенадцать. Тогда союзники привели другой аргумент: "Микоян" работает на угле, и от него много дыма, а это демаскирует караван. Делать нечего, капитан принял решение идти самостоятельно.

Спустившись глубоко на юг, "Анастас Микоян" проследовал к южноамериканским берегам. Через семнадцать суток, по пути попав в жестокий шторм, когда крен доходил до 56 градусов, ледокол пересек Атлантику. Нейтральный порт Монтевидео отказался принимать судно, ссылаясь на то, что «Анастас Микоян» военный корабль: уж очень «грозно» выглядели бутафорские пушки. И только после того, как уругвайские власти посетили ледокол и убедились, что пушки ненастоящие, судну дали заход.

После снабжения и ремонта повреждений, полученных на переходе, ледокол продолжил свой путь. Памятуя о том, что Монтевидео переполнен немецкими шпионами, капитан демонстративно сообщил, что идет в Нью-Йорк, но с наступлением темноты сменил курс на мыс Горн. Поскольку вероятность встречи с немецкими подлодками в том районе была высокой, курс проложили через коварный Магелланов пролив. Затем вдоль побережья Южной и Северной Америки поднялись до Сан-Франциско, и в июне 1942 года ледокол пришел во Владивосток. Здесь провели текущий ремонт и вооружили судно 76-миллиметровыми пушками, зенитными автоматами и пулеметами. Теперь курс лежал в Анадырский залив.

За кормой "Анастаса Микояна" осталось три океана, почти девять месяцев плавания и около 25 000 миль, но настоящая работа только начиналась. На рейде в бухте Провидения его уже ждал караван из девятнадцати транспортных судов и трех военных кораблей - то была экспедиция особого назначения ЭОН-18, перед которой поставили сложную цель: за одну навигацию пройти Северным морским путём и доставить необходимые фронту грузы. Командование ледоколом, точнее, уже вспомогательным крейсером «Анастас Микоян», принял капитан третьего ранга Юрий Хлебников, а капитан Сергеев отбыл во Владивосток, где принял военный корабль. В середине августа караван вышел в Тикси. По пути к «Анастасу Микояну» присоединились еще несколько ледоколов: «Иосиф Сталин», «Лазарь Каганович» и «Ленин». Выполнив поставленную задачу по проводке судов, "Анастас Микоян" пришел в Молотовск, ныне Северодвинск, только в декабре 1942 года, тем самым - если смотреть по долготе - завершив свое кругосветное плавание.

После войны ледокол был приписан к Дальневосточному морскому пароходству. В 1966 году выведен из эксплуатации, превращен в бункеровочную базу. В 1968 году разобран на металлолом.