Что нам делать с соседями России

Созданный на устаревших и потерявших адекватность либеральных принципах Евразийский экономический союз в существующем виде нежизнеспособен. Его сохранение для России стратегической перспективы не имеет, потому бесполезно.

Ключевой причиной такого вывода является очевидное исчерпание экономического интеграционного ресурса. Даже без учета негативных экономических факторов эпидемии коронавируса в 2020 году и усиленного ею кризиса западной капиталистической модели экономики, на протяжении 2017 – 2019 годов была видна остановка взаимной экономической диффузии и ожидавшейся в итоге интеграции.

Третий год подряд объемы российской торговли с партнерами по Союзу не только не растут, с абсолютным их большинством они сокращаются. Причем, самые экономически развитые и наиболее сильно связанные с Россией страны активизируют центробежные устремления и любыми способами стремятся расширять взаимную торговлю строго в обход России или за пределами ЕАЭС вовсе.

Наиболее готовые «к интеграции» государства – Белоруссия и Армения – вообще открыто переходят к публичному усилению антироссийской позиции и прямой изоляции собственных внутренних рынков от российских товаров, что идет прямо в разрез с нормами ЕАЭС.

Схожесть происходящего в Евразийском и Европейском союзах позволяет заключить, что проблема кроется не в какой-либо недостаточной доработанности неких отдельных таможенных норм или торговых правил. Полностью дискредитировалась сама базовая идея возникновения однородного централизованного надгосударственного формирования путем постепенного взаимного растворения входящих в союз экономик.

Публичные власти и правящая элита национальных государств отказываться от независимого статуса категорически не желают. Компенсируя сокращение геополитических вариантов ближайшего будущего усилением русофобии. В том числе на уровне первых лиц официальных государств. Как это можно сегодня наблюдать в Белоруссии.

Изменить тенденцию возможно лишь в результате коренного пересмотра базовой стратегии ЕАЭС. В первую очередь с официальным смещением акцента цели его существования с экономической интеграции (предел которой достигнут уже три года назад), на выбор между полной политической интеграцией в виде добровольного вхождения в состав Российской Федерации на правах муниципальных территорий или строго нейтрального к России сопредельного буферного государства, внешняя и внутренняя политика которого не должна противоречить российской.

Необходимо начать формирование четких и жестких однозначных явных понятийных связей. Сотрудничать с Россией выгодно. Сотрудничество возможно только на условиях однозначной дружбы. Дружба достижима только при безоговорочном исполнении четких и однозначных условий. С любым несогласным Россия готова сохранять нормальные добрососедские отношения, но строго на общих экономических основаниях, а также при условии геополитического и военного нейтралитета.

Любой другой вариант ЕАЭС для России перспективы не имеет.

Доклад (выдержки) «Кризис интеграции в рамках ЕАЭС»

Исходный смысл создания ЕАЭС

Евразийское экономическое сообщество (ЕАЭС) было создано на тех же либерально-демократических принципах, что и Европейский союз. После окончания Холодной войны и распада СССР доминирующей считалась мысль о неприемлемости государственной интеграции территорий силой оружия.

Возможным полагалось только добровольное объединение независимых государств в некий наднациональный союз в результате взаимной диффузии как результата расширения масштабов взаимовыгодной торговли и увеличения взаимных экономических связей.

Разве что ЕС все перечисленное декларировал официально, а Москва позиционировала ЕАЭС только в качестве взаимовыгодного добровольного союза независимых соседей.

При этом оба союза имеют ряд принципиальных различий. Прежде всего в масштабе объединенных экономик. По итогам 2019 год ВВП ЕС составил 19,1 трлн долл, ВВП ЕАЭС – 2,42 трлн долл. Не менее существенным оказывается и разница в экономическом весе входящих в союзы стран. Из 26 членов ЕС 42% совокупной экономики формируется 8 крупнейшими странами; из 5 членов Евразийского союза 67,1% общего ВВП формируется одной Россией.

Вследствие чего интеграционный путь, на который Евросоюзу потребовалось 30 лет, ЕАЭС прошел менее чем за 10 (Таможенный союз – 2010, Евразийское экономическое пространство – 2012, Евразийский экономический союз – 2015).

В обоих случаях интеграционные процессы запускались на основе финансовой заинтересованности большинства потенциальных членов в снижении стоимости импорта товаров и услуг из ведущих экономик региона, и сокращении издержек на свой экспорт туда.

В Европейском союзе складываются два больших и один малый кластер. Большинство стран Восточной Европы, Бельгия, Австрия и Нидерланды экономически замкнуты на Германию. Южная Европа значительно связана с Францией, а Скандинавия формирует собственный кластер, притягивая к себе Эстонию (полностью), Литву и Латвию (значительно). В Евразийском кластере существует единственный центр – Россия.

В обоих случаях интеграционные процессы продвигались достаточно успешно пока емкость внутренних рынков центра обеспечивала рост объемов взаимной торговли и, тем самым, увеличивала доходы входящих в союз лимитрофов.

К настоящему моменту этот ресурс исчерпан. Что ставит под сомнение целесообразность интеграционной стратегии и обосновывает необходимость выработки новых целей.

В противном случае ЕАЭС ожидает стагнация, служащая богатой питательной средой для инициирования геополитическими противниками России, в первую очередь США, формирования по периметру российских границ агрессивного русофобского периметра.

Текущее состояние интеграционных процессов

Исходя из официальной статистики общий объем взаимной внутренней торговли между странами – членами Евразийского экономического союза по итогам 2019 года составил 61,3 млрд долл, что всего на 1,3% больше чем за аналогичный период годом ранее. Причем по отношению к 2017 объемы 2018 года выросли также незначительно.

Иными словами, уже третий год подряд наблюдается отсутствие роста взаимной экономической интеграции. Российский рынок занимает 96,5% внутриевразийской торговли Армении, 93,3% - аналогичной торговли Белоруссии, 88,7% - Казахстана, 43,6% - Кыргызстана.

Более того, за прошедший год серьезно – на 10,5% - торговлю внутри ЕАЭС нарастил только Ереван. Рост аналогичного показателя примерно на 4,4% у Минска и Нур-Султана обусловлен исключительно докризисным ростом цен на энергоносители. Преимущественно российские. Оборот Бишкека и Москвы вообще сократились, на 3,1 и 0,4% соответственно.

Зато между собой лимитрофы пытаются активно расширять торговлю. За 2019 год белорусский товарооборот с Арменией вырос на 40,1%, с Казахстаном - на 5,2%. Оборот Армении с Киргизией поднялся в 3,2 раза. Наблюдается также активное (рост на 24,9%) торговое сближение Киргизии с Казахстаном.

Фактически изначальная цель ЕАЭС достигнута. Большей степени сближения взаимных экономик достичь невозможно. Лимитрофам просто больше нечего предложить на российский рынок по конкурентоспособным ценам. Зато они сохраняют убежденность в своей высокой самоценности для Москвы, опираясь на которую возможно продолжать требовать от России не только сохранения, но и увеличения масштаба преференций.

Прежде всего в области цен на энергоносители и условий доступа их товаров и услуг на российский рынок. Например, Минск прямо требует от Москвы экспортных цен на газ на уровне «как для Смоленской области». На снижении газовых цен настаивает Армения.

Дальнейший процесс естественного проникновения российских капиталов на территорию союзных стран рассматривается их правительствами уже почти как угроза национальной безопасности. Требующая соответствующих жестких ответных действий. В ряде случаев – даже вопреки собственному внутреннему законодательству, как это имело место быть с рейдерским захватом Белгазпромбанка. То есть технология интеграции через выкуп собственности тоже не работает.

Утратил смысл и вариант технологической модернизации местных предприятий с целью их вывода в лидеры конкретных товарных или рыночных ниш, чтобы заинтересованность в расширении совместной прибыли служила драйвером углубления объединения с выходом на общие финансовые и политические механизмы.

Никто из союзников по ЕАЭС больше не желает в 2025 году создавать единый банк и единый финансовый эмиссионный центр.

Фактически наблюдается постепенный рост силы центробежных процессов над центростремительными. Осознав исчерпание емкости внутреннего рынка РФ, все члены Союза дружно заговорили о необходимости поиска новых векторов развития строго вне евразийских границ.

Именно этим обусловлено создание при ЕАЭС некой зоны свободной торговли (ЗСТ), куда вошли Вьетнам, Иран, Сингапур и Сербия. В целом тоже пытающиеся решить прежде всего собственные внутренние задачи удешевления своего импорта из ЕАЭС и сокращения издержек на экспорт туда.

Важно отметить, что относительно успешно схема сохраняет работоспособность только в отношении России. Прочие члены Евразийского союза процессу расширения даже ЗСТ сопротивляются. Особенно в товарных нишах, где они доминируют. В частности, в поставках продовольствия, производстве сельскохозяйственной техники и услугах. В том числе по ремонту и обслуживанию техники советского и российского производства. В особенности военной.

Более того, отказ от интеграционной стратегии начинает создавать для ЕАЭС угрозу втягивания в чисто национальные конфликты. Как внутренние, между членами ЕАЭС, так внешние, между Арменией и Азербайджаном за Нагорный Карабах, или этническое противостояние в Средней Азии.

Выводы

Схожесть изложенных выше итогов с текущими результатами процесса европейского объединения приводит к выводу об ошибочности либеральной концепции территориальной государственной интеграции.

Никто из членов Союза ни при каких условиях отказаться от государственного суверенитета в действительности не согласен. Углубление интеграции им интересно ровно до тех пор, пока получаемые экономические преимущества превышают издержки и не уменьшают уровень суверенитета.

В сущности, суверенитет сегодня последнее, что они еще могут обменивать на деньги. Точнее пытаться монетизировать обещание отказа от него.

На первый взгляд ситуация выглядит неразрешимой, но является таковой только в рамках устаревшей концепции базовых понятий. Нынешний экономический кризис значительно изменил внешние условия. В особенности коснувшись основ экономического благополучия лимитрофов.

В частности, избыток предложения энергоносителей на мировом рынке больше не делает Среднюю Азию таким уж привлекательным для западной, тем более американской, экономической экспансии.

Рост объемов собственного российского промышленного производства в области потребительских товаров, включая средний уровень сложных технических изделий, как, например, автомобильной техники, открывает перспективу успешного конкурирования с западными образцами по цене.

Ключевым препятствием остается нечеткость и туманность формулировки конечных целей Евразийского экономического союза. Если он, как говорится в его основополагающих документах, только экономический, то расширение состава входящих в него стран конечно выглядит успехом, но по факту окажется попыткой дублирования ВТО только под другим наименованием.

Пример Всемирной торговой организации убедительно доказывает, что подобные союзы приносят пользу учредителям только в период проведения ими активной экономической и политической экспансии. Прекращение которой тут же оборачивается для них критичным ростом издержек на бесплатное содержание лимитрофов за счет учредителя.

Отсюда напрашивается ряд очевидных выводов:

Во-первых, России следует отказаться от обтекаемых формулировок вроде «углубления интеграции» ради «продолжения интеграции». Перейдя к четкому обозначению состава и характера своих геополитических целей. Москва может и готова предоставлять торговые преференции только при обязательном выполнении получателями конкретных политических условий.

Во-вторых, говоря об условиях и интересах, необходимо сместить акцент с взаимной пользы для государств, на пользу исключительно для народов. В этом случае разница в материальном уровне жизни, которая сегодня будет играть в пользу России. ВВП по паритету покупательной способности в РФ составляет 28,7 тыс. долл., в Казахстане – 27,6 тыс. долл., в Белоруссии – 19,9 тыс. долл., в Армении – 10,2 тыс. долл, в Киргизии – 3,92 тыс.

В-третьих, для достижения этих целей России следует жестче использовать внутренние механизмы ЕАЭС, вплоть до отказа от противоречащих им преференций. Москве внутренние рынки партнеров по союзу нужны гораздо меньше, чем свободный доступ на внутренний российский рынок для них.

В-четвертых, получение любых российских преференций, в том числе в рамках механизма Евразийского экономического союза, должно быть жестко связано с категорическим понижением градуса внутренней русофобии в партнерских странах. Ограничения на русский язык, преследование русских диаспор, тем более попытки их вытеснения из страны, и особенно антироссийские выступления любых официальных лиц обязаны находить немедленный жесткий ответ в виде экономических санкций.

Необходимо начать формирование четких и жестких однозначных явных понятийных связей. Сотрудничать с Россией выгодно. Сотрудничество возможно только на условиях однозначной дружбы. Дружба достижима только при безоговорочном исполнении четких и однозначных условий. С любым несогласным Россия готова сохранять нормальные добрососедские отношения, но строго на общих экономических основаниях, а также при условии геополитического и военного нейтралитета.

На любых других основаниях сохранение Евразийского экономического союза для России бесполезно, обременительно, убыточно и стратегически бесперспективно. Созданный на устаревших и потерявших адекватность либеральных принципах ЕАЭС в существующем виде нежизнеспособен.

https://russtrat.ru/reports/7-...