Глобальная модель мирового капитализма приказала долго жить

Председатель ФРС Джером Пауэлл выступил с печальным прогнозом мирового экономического будущего. Мол, восстановление экономику, конечно, ожидает, но темпы процесса окажутся значительно ниже, и новый мир уже не будет похожим на прежний.

«Главного смотрящего за долларом» больше всего беспокоят оставшиеся без работы женщины, дети, теряющие образование, специалисты – утрачивающие квалификацию, и владельцы малого бизнеса, которые потеря «поколения интеллектуального капитала».

Виновата во всем конечно пандемия Covid-19, разорвавшая экономические связи и заблокировавшая деловую активность по причине обязательности карантинных мероприятий.

Но при этом мистер Пауэлл таки допустил одну небольшую, но важную, оговорку. Мир потом уже не будет похожим на прежний еще и потому, что восстановление станет больше зависеть от технологий. А также по причине необходимости большего объема государственной поддержки потерявшим работу.

В переводе на нормальный русский сказанное означает совсем не то, как выглядит на первый взгляд. Эпидемия, конечно, сыграла роль лома, засунутого в работающий механизм. Но в целом он и без того останавливался сам.

Классическая модель рыночной экономики основана на сочетании трех постулатов: на бездонности потребительского спроса; на безоговорочной обязательности постоянного (и быстрого) роста; и в фундаментальности потребности в заемном капитале. К настоящему моменту экономическая модель столкнулась с кризисом по всем трем ключевым направлениям.

Развитие технологий подняло производительность труда до уровня, неизбежно генерирующего безработицу. Всего 30-40 лет назад 50% трудоспособного населения было занято в промышленности, еще до 30-40% - в сельском хозяйстве. Все прочие (сервис, обслуживание, художники с танцорами, чиновники, полицейские, армия, академики, бесплатная медицина, образование и наука, и так далее) укладывались в 10%.

В настоящее время в сельском хозяйстве занято менее 5%, но продовольствия производится столько, что хватает треть экспортировать, а половину оставшегося просто выбрасывать из-за истечения сроков годности, не испытывая при этом дефицита еды.

Аналогично обстоят дела в производстве, доля занятых в котором усохла до 8%, но производимой ими продукцией забиты все склады, постоянно генерируя кризис перепроизводства. Зато сектор услуг разросся до 55-60%. А ведь он ничего не производит, существуя только благодаря перераспределению прибыли производящих секторов.

Из-за чего стало некуда дальше расти. В США красивая картина экономической успешности ведущих корпораций держится исключительно на выкупе ими с рынка собственных акций. В результате на бумаги поддерживается высокий спрос, а значит и большая бухгалтерская капитализация. Но по факту такое означает отсутствие реальных перспектив развития.

Поэтому же в западных странах так много финансовых пирамид. При очевидном избытке денег и дефиците вариантов их инвестирования, владельцы капитала кидаются вкладываться во что угодно, лишь бы выглядело инновационно.

Финализирует кризис биржа, оставшаяся последним и единственным направлением движения капитала. Любые влитые в экономику деньги, в том числе, бюджетные дотации пострадавшим от карантина, больше не способствуют развитию экономики. Совершив единственный оборот в ней, они тут же оказываются на бирже, где толкают вверх индексы. Создавая потрясающий эффект, при котором бумажная экономика растет, но безработица особо не сокращается.

Из 22 млн человек, оставшихся без работы в США в марте-апреле, новые места сумели найти всего 12 млн. Да и то на 90% благодаря бюджетным дотациям, прекращение которых неизбежно приведет к их увольнению. Но как со всем этим в новом мире жить, похоже, не знают даже в ФРС.

Институт Русских стратегий