Сначала документ. В каком-то смысле парадоксальный. Не я его открыл, но меня за его публикацию обвиняли в подделке, фальсификации и прочем. Итак, из секретной телеграммы от 10 января 1943 года наркома иностранных дел В. Молотова советскому послу в США В. Литвинову: «…состоялось заседание Политбюро. Признано своевременным переименование Красной армии в Русскую армию, изменение названия „командир" на „офицер", привлечение духовенства всех исповеданий, особенно православного, на службу в армии. По поручению т. Сталина выясните реакцию Белого дома, конгресса и военных кругов на возможность изменения конституции и введения трехцветного государственного флага».
Но, может, и вправду подделка? Мало ли… В таких случаях можно использовать один очень убедительный и оправдавший себя способ проверки – постановку факта в исторический контекст. Бывает, факт не вписывается в общую логику событий, тогда думаешь: «нет, брат, что-то не то…», но иногда он становится так плотно, что видишь – явно из этого механизма деталь.
В данном случае исторический контекст делает содержание телеграммы вполне логичным элементом общего обращения к имперским русским традициям, включая их православный блок, которое происходило в годы войны. Обращения вынужденного, связанного с потерей территорий, чередой идеологических просчетов…
Напомню. К предвоенному времени Русская Православная церковь в СССР была фактически разгромлена. Все монастыри закрыты, на территории страны насчитывалось менее ста действующих храмов, зарегистрированных православных священнослужителей оставалось меньше трехсот. К началу войны на епископских кафедрах уцелели (остались в живых и сохранили регистрацию) лишь два митрополита – Ленинградский Алексий (Симанский) и Московский и Коломенский Сергий (Страгородский), являвшийся Местоблюстителем Патриаршего Престола.
В эпоху разоблачения культа личности многие ставили Сталину в вину то, что в первые дни войны, он, запершись на даче, находился в панике, а обратился к гражданам страны лишь на десятый день. Может быть, вспомнив свое семинаристское прошлое, он начал речь с почти церковными интонациями: «Дорогие соотечественники! Братья и сестры! К вам обращаюсь я, друзья мои…».
Митрополит Сергий обратился к народу в первый же день войны, заявив: «Православная Церковь всегда разделяла судьбу народа... Не оставит она народ свой и теперь. Благословляет… предстоящий всенародный подвиг». Митрополит обозначил – Церковь должна взять на себя заботу о душевном состоянии народа: «в такое время недостойно будет лишь молчаливо посматривать на то, что кругом делается, малодушного не ободрить, огорченного не утешить, колеблющемуся не напомнить о долге».
Послание это было адресовано не только рядовым гражданам страны, но и властям. Сталин не отвечал, но некоторые изменения стали заметны – священнослужителей больше не арестовывали. В немногочисленных храмах страны в те дни за богослужением с незначительными изменениями читали молитву, которая была составлена в Отечественную войну 1812 года.
В октябре, когда немцы почти подошли к московским стенам, митрополит Сергий обратился к православной пастве Москвы с призывом к победе и угрозами к тем, кто изменит Отечеству.
В третьем, ноябрьском послании, митрополит Сергий высказал мысль, очень ценную с точки зрения политики: «Прогрессивное человечество объявило Гитлеру священную войну за христианскую цивилизацию, за свободу совести и веры». Позднее советская пропаганда использовала этот тезис, но пока союзу с Церковью еще не пришел черед. Однако все-таки что-то сдвинулось, поменялись какие-то векторы.
Осенью 1941 г. без объяснений перестали выпускать все антирелигиозные газеты и журналы. Союз воинствующих безбожников с его многомиллионным активом вдруг разом распался и сгинул, словно его и не было. В это же самое время замелькали в газетах необычные заметки, относящиеся к деятельности православной зарубежной церкви, а также пожелания Советскому Союзу победы со стороны известных английских и американских церковников.
В те месяцы Красная армия отступала, военная помощь от американских и английских союзников была необходима немедленно. Союзники, выражая готовность ее оказать, тянули время, ссылаясь, в том числе, и на заявления христианских иерархов о массовом удушении религии в СССР. Некоторые западные политики требовали, чтобы оказание военной помощи было поставлена в зависимость от религиозных свобод.
Если Запад оказывал воздействие косвенно, действуя методами дипломатии, фашисты открыто использовали верующих против советского строя. На оккупированных землях сотнями открывались храмы, оказывалась помощь в открытии церковных школ.
В этом проявлялась двойственность идеологии фашистского рейха. Да, на оружии германских солдат стояло клеймо «С нами бог». В то же время Гитлер объявил одним из главных своих врагов религию. В Уставе Национал-социалистической немецкой рабочей партии борьба с религией объявлялась обязательным делом партийца. Но если в Германии шло разорение католических храмов, аресты и даже расстрел священников, в Западной Украине оккупанты создали православную комиссию по делам религии, а в Пскове – православную миссию.
Эти учреждения занимались открытием церквей, печатью богослужебных книг и религиозным обучением. Нашлись архиереи, готовые служить оккупантам. Епископ Поликарп Сикорский объявил себя главой Украинской автокефальной церкви, не подчиняющейся Московской Патриархии, а группа прибалтийских архиереев во главе с митрополитом Литовским Сергием Воскресенским направили приветственную телеграмму Гитлеру.
Возникла опасность, что мученичество священников и мирян в годы сталинского террора захватчики сделают одним из главных козырей. Однако Кремль еще не был готов к диалогу с Церковью…
В начале октября враг подошел к московским окраинам. Всем религиозным центрам, включая Московскую Патриархию, было предписано эвакуироваться. Отъезд состоялся 14 октября. Христианские иерархи, включая местоблюстителя Сергия, старообрядческого архиепископа Московского и всея Руси Иринарха, главу Обновленческой церкви Александра Введенского, а также руководителей баптистской общины едут сначала в Чкалов (ныне Оренбург), но из-за болезни митрополита Сергия вагон меняет маршрут и направляется в Ульяновск (в то время районный центр Куйбышевской области).
Почти на два года этот город стал центром церковного управления. Здесь, в Ульяновске, митрополит Сергий организует нечто вроде заочного суда над митрополитами-перебежчиками. Он обращается со специальными посланиями к христианам оккупированных областей, говорит о героическом прошлом Москвы, предрекая ей героическое будущее. К годовщине войны Сергий объявляет о сборе трех миллионов рублей, а также теплых вещей для фронта.
Патриархия в это время под руководством НКВД готовит богато иллюстрированную книгу о православии. В целом, прямолинейно-пропагандистскую. Предыстория такова. Лаврентий Берия обратился к Сталину с просьбой о разрешении «НКВД принять необходимые меры к обеспечению издания Московской Патриархией книги-альбома «Правда о религии в СССР» (при выпуске книги название скорректировали – «Правда о религии в России»). Книга должна свидетельствовать, что религиозных гонений в стране нет. Подготовкой этого издания весной-летом 1942 года занимались почти все архиереи. Консультантом выступил ученый-книговед, писатель Григорий Георгиевский. На фото – переполненные храмы, портреты епископов, священников и мирян. А рядом – разбомбленные храмы и расстрелы монахинь на оккупированных фашистами территориях…
Сталин по-прежнему безмолвствовал. Между тем, отношения власти и Церкви приблизились к апогею.
5 апреля 1942 года. Перед православным праздником Пасхи, когда в Москве действовал комендантский час и режим затемнения, по радио вдруг последовало распоряжение коменданта о беспрепятственном движении по городу на всю пасхальную ночь «согласно традиции». Гражданские лица, которым еще недавно после 9 вечера запрещалось выходить из дому, направлялись от одной церкви к другой, гуляли по улицам, шли к заутрене. Неожиданный приказ поразил всех, но странности только начались…
Ноябрь 1942. Указом Президиума Верховного Совета СССР образована Чрезвычайная Государственная Комиссия по расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков. Вместе с писателями и учеными в комиссию включен митрополит Киевский и Галицкий Николай – помощник Сергия по церковно-государственным контактам. Среди прочего комиссии надлежало определить ущерб от разрушения музеев, библиотек, театров, «а также зданий, оборудования и утвари религиозных культов».
То есть, церкви, иконы, фрески и алтари, которые еще недавно уничтожались, были превращены в государственную ценность. Это был знак.
30 декабря 1942. Митрополит Сергий заявил о сборе средств на танковую колонну имени Дмитрия Донского. В телеграмме Сталину он сообщал: «приглашаю духовенство, верующих пожертвовать на постройку колонны танков имени Дмитрия Донского. Для начала патриархия вносит сто тысяч рублей, Елоховский кафедральный собор в Москве – триста тысяч, настоятель собора Колчицкий Николай Федорович – сто тысяч. Просим в Госбанке открыть специальный счет».
В том же номере «Правды» публикуется ответ Сталина, где он благодарит духовенство и верующих. За два месяца по стране на танковую колонну было собрано шесть миллионов рублей. Сталин во второй раз ответил благодарственной телеграммой. Вслед за этим открывается доступ к почитаемой иконе Иверской Божьей Матери в Воскресенской церкви в Сокольниках. Вскоре выходит указ о возвращении в армии некогда прославленного ордена Александра Невского.
…Лично для меня эти изменения стали особенно понятны после знакомства с документами двух главных военных учебных учреждений страны, находившихся в эти годы в Башкирии. В 1941 году в Уфу была эвакуирована Академия Генерального штаба, а в Белебей (тоже Башкирия) – Военно-политическая академия имени В. И. Ленина В политакадемии с конца 1942 г. на занятиях стали активно изучать военный опыт Российской империи, а чуть позже – Древней Руси. Вот, к примеру, темы рефератов: «Героические образы народного патриотизма в классической литературе», «Нижегородское народное ополчение 1611-1612 годов в художественной литературе» и т.п. (Другой вопрос, что давали эти «рефераты»? По мне, так абсолютная чушь…).
В целом, для Красной Армии все это было удивительно. С середины 1920-х гг. вместо имени «Россия» внедрялась аббревиатура «СССР», а на «Русь» и «Россию» было табу. Кто в предвоенные годы из деятелей русской истории мог попасть в герои? Только разбойничьи атаманы, в «Кратком курсе…» они все названы уважительно по имени и отчеству. Другая группа героев – «прогрессивные государи». Это московские князья-собиратели земель, Иван Грозный и Петр I. Других героев в русской истории не было. Теперь же в обиход возвращались Суворов, Кутузов, Нахимов, Ушаков и Брусилов. Устанавливалась прямая преемственность Советской армии от имперской русской и военной истории СССР от ратной историей Российской империи!
С начала 1943 года почти каждую неделю газеты сообщали о неожиданном возвращении традиций, в которых были очевидны следы старого имперского уклада.
1 января. В армии вводятся погоны, для офицерского состава – золотые.
17 января. По армии издан приказ о возвращении к старой офицерской форме с погонами.
23 февраля. На улицы городов вышли офицеры и курсанты в новой форме и погонах с золотой окантовкой.
5 сентября. Вводятся мундиры для чиновников железнодорожного ведомства,
25 сентября. Вводятся мундиры для сотрудников юридических служб.
9 октября. Вводятся мундиры для дипломатической службы. (Вспоминали давно позабытое – двенадцать разрядов статских и военных чинов, не к тому ли идет?!).
1 сентября. Началось раздельное обучение мальчиков и девочек. На улицах появились школьники в форменных кителях и школьницы в одинаковых коричневых платьях, как в старых гимназиях.
И, наконец.
4 сентября 1943 года. Сталин пригласил в Кремль трех митрополитов Русской Православной Церкви. Из Ульяновска в Москву приехал митрополит Сергий, из Ленинграда – митрополит Алексий, второе лицо в церковной иерархии, третьим стал Николай, митрополит Киевский, заменявший Сергия в Москве.
…Из окон кремлевского кабинета прекрасен обзор кремлевских стен и куполов собора Василия Блаженного. Митрополитов встретил Молотов. В два часа ночи – любимое рабочее время Сталина – митрополиты прошли в сталинский кабинет.
Они увидели человека редчайшего добродушия и обаяния. Сталин приставил ладонь ребром к губам и начал говорить высоким неземным чистым тоном. Он заговорил с середины…
Сталин сказал, что правительство ценит усилия Церкви, а также труды каждого из присутствующих по сбору пожертвований на нужды армии. Затем спросил, чем именно может помочь правительство и, не дожидаясь ответа, предложил: «У вас плохо с кадрами, нужно готовить новые кадры».
Не понимая, куда клонит Сталин, митрополиты неуверенно предложили открыть что-то вроде курсов для священнослужителей.
«Какие курсы, – вождь вошел в роль, – нам академии духовные необходимы, семинарии! К этому делу надо приучать с малолетства».
«Вот беда, ведь и епископов нехватка; их тоже надо готовить, – оживились митрополиты. – Но где? Нельзя ли разрешить специальный домик завести?»
«Зачем домик, – отвечал Сталин, – мы монастырь подыщем».
Заговорили об отсутствии богослужебных книг.
«Не худо бы издать православный календарик, – заметил митрополит Николай, – а приложением к нему печатать богослужебные тексты».
«Календарь выпустить можно, но этого мало! Необходимо налаживать издательскую деятельность, – Сталин укорял митрополитов за отсутствие размаха. – Начать с того, чтобы в ближайшие дни выпустить первый номер «Журнала Московской Патриархии». Надо создать свой Ватикан, чтобы там и академия, и библиотека, и типография помещались, и все другие учреждения, необходимые такой крупной и значительной патриархии, какой является Патриархия Московская».
Осмелевшие митрополиты попросили еще об одном, – «Нет у нас Патриарха. Надо бы избрать, да не знаем, удобно ли?»
«Это ваше внутрицерковное дело».
«Но как собрать епископов на Поместный Собор? Ведь война идет, пропуска... с железнодорожными билетами трудности...»
«Вячеслав Михайлович, – обратился Сталин к Молотову, – распорядитесь о поездах и самолетах для доставки епископов. Когда соберем Собор?»
Избрать Патриарха решили в ближайшие дни и журнал выпускать не откладывая.
…Утром 5 сентября 1943 года, когда митрополиты покидали Кремль, по городу уже развозили кипы свежих газет, на первых полосах которых выделялось еще с вечера набранное сообщение: «У Председателя Совета Народных Комиссаров тов. И. В. Сталина состоялся прием, во время которого имела место беседа с Патриаршим Местоблюстителем Митрополитом Сергием, Ленинградским Митрополитом Алексием и Экзархом Украины Киевским и Галицким Митрополитом Николаем. Митрополит Сергий довел до сведения Председателя Совнаркома, что в руководящих кругах православной Церкви имеется намерение… созвать Собор епископов для избрания Патриарха Московского и всея Руси и образования при Патриархе Священного Синода. Глава Правительства тов. И. В. Сталин сочувственно отнесся к этим предложениям».
Уже через три дня колокольный звон оповестил жителей Москвы об избрании митрополита Сергия Страгородского Патриархом всея Руси, а также избрании Священного Синода. В первый же день своего полновластия Сергий и епископы подписали церковное проклятие тем христианам, которые «встречают немцев как желанных гостей, устраиваются к ним на службу и иногда доходят до прямого предательства». Были и такие слова: «всякий виновный в измене общецерковному делу и перешедший на сторону фашизма как противник Креста Господня да числится отлученным». Газета «Известия» опубликовала документ под заголовком «Осуждение изменников вере и Отечеству». Вскоре из заключения стали возвращаться оставшиеся в живых священники.
…Так что секретная телеграмма наркома Молотова советскому послу в США Литвинову, отрывок из которой я привел в самом начале, вполне вписывается в исторический контекст. Документ хранится в Государственном архиве Российской Федерации (фонд 5761, оп. 1, д. 9, л. 207). Обращение к имперским традициям русского народа потребовала общая логика событий.
Источник: http://topwar.ru/80249-stalins...
Оценили 8 человек
19 кармы