Он был удивительным человеком.
Прежде всего, он был ученым. Его становлению, как ученого, во многом способствовало рождение в Санкт-Петербурге, городе, не причастившись которым, невозможно понять Россию и ее культуру. И тем более, литературу – зеркало нашей непростой истории, общественной мысли, повседневности. Его окружали лучшие люди своего времени, у них он учился умению работать, отношению к жизни, любви к лучшим образцам живописи, литературы, музыки. Его работы – «Поэтика древнерусской литературы», «Текстология» и другие стали классикой отечественной науки не только из-за фундаментального подхода и блестящего росчерка научной мысли. Он обладал удивительным талантом писать просто и увлекательно о сложнейших вещах и передавать тепло своего сердца и своей любви любому, кто брал в руки его работы.
... Он был подлинным энтузиастом библиотечного и музейного дела. Всю жизнь, стремясь заинтересовать других книгой, привить ее культуру, приобщить других к истории и литературе, он призывал к созданию библиотек (особенно провинциальных), сохранению музеев и музеефикации огромного культурного наследия. Он способствовал устройству многих библиотек, сохранению десятков тысяч книг и формированию судеб тысяч библиотекарей.
... Он был собирателем и хранителем культуры. Удивительным. Таким, которых в наше время почти уже нет. Для него культура была не наукой, не музейным экспонатом, а повседневной жизнью, в которой не существовало ничего случайного. И Дмитрий Сергеевич боролся. За сохранение дворцов и усадеб, исторических панорам Петербурга и Новгорода, отдельных предметов. Последние годы жизни он работал над фундаментальной «Декларацией прав культуры», ставшей его научным и нравственным завещанием.
... Он очень любил Россию. Исходил пешком и изъездил все места, где можно было увидеть и почувствовать подлинную Россию, Русь. Русский Север с его уникальными монастырями, суровой, сочной природой, трогательные дворянские усадьбы с французскими и английскими парками, беседками, простота и уют провинциальных, подлинных русских городов с пыльными улицами и площадями и обязательным гостиным двором – все это было для него различными сторонами сложного и странного жития тысячелетней родины. Даже заточенный на Соловках, в страшном Соловецком лагере, он находил время и возможности для постижения необыкновенной красоты тех мест, в которые его определила судьба.
…Он много страдал. Юношеский романтизм и невинное увлечение буквой «ять» привели его на Соловки, где он причастился нечеловеческих страданий – духовных и физических, как своих, так и чужих. Он спасал детей и подростков, оставленных на гибель в грязных лесных канавах, он работал, он изучал быт и традиции лагеря и даже написал специальную работу, посвященную блатному арго. Войну он встретил и провел в блокадном Ленинграде и излил свое переживание этих непередаваемых дней в воспоминаниях о блокаде – может быть лучших из всего того, что сегодня можно прочесть о ней. Голодая, спасая семью, он продолжал работать – его книга «Оборона древнерусских городов» была написана и вышла в 1942 году. Ее вручали бойцам, отправлявшимся на фронт.
Потом за его суждения, за то, что помогал и вступался, его преследовали, «прорабатывали», унижали, однажды избили, а его квартиру пытались поджечь. Однако сломить его, прошедшего Соловки и блокаду, было невозможно. Ибо он выжил вопреки им и уже при жизни принадлежал истории, над которой они были не властны.
… И, наконец, он был подлинным интеллигентом. С великолепным русским языком, манерами, стилем жизни, прекрасно отражавших «умственную порядочность» - одно из важнейших свойств интеллигента, по его мнению. Не последним интеллигентом, но одним из безусловных образцов, на который будут ориентироваться тысячи людей, стремящихся положить интеллигентность в основу собственного существования.
Оценили 10 человек
15 кармы