Владимир Давыдович Шварц 25 лет проработал на советских предприятиях, пройдя от мастера, начальника различных цехов, до главного инженера, потом ГИПа, и закончив начальником отдела техники безопасности министерства. Его воспоминания об организации советского производства и экономики однозначно показывают, что СССР не мог не развалиться.
Текст оригинала очень большой, я скопировал сюда наиболее характерные абзацы
"Что такое скоростные варки стали - это та сталь, которая выполнена не по нормам, не по правилам, а быстрее - она некачественная. Так же те же шины, те же резинотехнические изделия, выполненные в сокращенном режиме вулканизации, у них ходимость ниже нормативной, и расходы значительно больше. Это тоже одна из причин дефицита всего, потому что всё так делалось, абсолютно всё.
...
Все изделия, которые в стране, в любой отрасли промышленности, были режимными, то есть выполнялись по режиму, начиная с изделий химии, со всяких химических материалов, которые мы потребляли в резиновой промышленности в очень больших количествах - у нас же сотни наименований ингредиентов химических входило в состав резиновой смеси - так там тоже всё это делалось так же. И режимы эти постоянно и везде нарушались.
...
Главное - во всех официальных установках по плану указывались штуки, или тонны, или квадратные метры. Качество не учитывалось нигде! Не было такого показателя официального, как качество. Да был ОТК - отдел технического контроля, был контроль резиновых смесей, так же воровали при изготовлении резиновых смесей, то есть уже на стадии изготовления резиновой смеси.
...
Я, когда читал в газете о скоростных плавках с фамилиями, с присвоением звания Героя Соцтруда, мне было и смешно и грустно, и хотелось тем, кто это пишет, просто сказать: "Какие же Вы идиоты, что Вы делаете - воспеваете воров, жуликов, и потом сами же покупаете автомобиль, шины, которые ходят по 20 тысяч километров, а то и того не ходят".
...
Вот так работала советская промышленность. Все перевыполняли всё, брали повышенные обязательства.
...
Каждый день с завода белила выносили - попадались. Кого-то судили, кого-то увольняли - но воровали. А в результате-то резиновая смесь недополучала!
Больше того: можно было просто украсть для продажи. Воровали - и продавали. И ловили на рынке наших же рабочих, облавы устраивали, и ловили, с нашей заводской там - с цинковыми белилами теми же.
...
И всё это поощрялось - приписки, вот эта вот гонка за штуками... Вот всё это я уже рассказывал - о планировании, когда мелкие изделия планировались не в штуках, а в весе, в тоннах! А теперь мы удивляемся, что наши машины - самые плохие в мире, что у них отказов в несколько раз больше, чем у импортных машин. Да просто там не воруют, наверное, и удерживают все режимы, где нужны режимы.
...
Был пример: у нас скопились огромные горы пожароопасных отходов, с ними надо было что-то делать. Собрали инженеров, разработали технологию, правдами и неправдами нашли оборудование, сделали экспериментальных цех, стали делать "резинороид". Продавали мы его через сельхозтехнику и местным оренбургским сельским жителям, колхозам, совхозам, и они были страшно довольны, потому что все было в дефиците - шифер достать было проблемой, железо кровельное - тоже. Местные власти - исполком и обком партии - наложили на это сразу лапу, отнесли это к товарам народного потребления. Вот, они сразу наложили на это лапу и включили нам в план. Мы пытались их убедить, что не может быть никакого плана, это - отходы. Вот мы их все переработаем, и кончится этот резинороид. Нет - и нам это вбили в план. Ну, пару лет мы выпускали, пока не сработали все эти отходы, накопившиеся там за полтора десятка лет. Через пару-тройку лет - я уж не помню, через сколько, но дело дошло вот до чего: что отходов нет - кончились отходы, вернее, они всё время появляются, но уже не в тоннах, а килограммах, и какой может быть резинороид? Мы же не можем производство пустить, людей и прочее-прочее, сделать два рулона - и остановиться. Ничего подобного: не будете выполнять - не будете получать премий. Ну, хоть верьте, хоть нет - пришлось делать резинороид из качественного регенерата, не из отходов регенерата, а из самого регенерата. В убыток себе. Потому что регенерат стоил значительно дороже - я сейчас цену не помню - значительно дороже, чем этот самый резинороид. Вот такая вот экономика была. Поэтому она и развалилась.
...
Я, как пример ценообразования, приведу такую вещь. Нам в государственном плане товары народного потребления были коврики, резиновые коврики. Был у нас один пресс, 800х800 мм, на котором мы дела эти коврики. Для того чтобы сделать коврик, нужно было сперва сделать резиновую смесь, потом эту резиновую смесь пропустить через каландр, потом полученные листы, пропущенные через каландр, нарезать на заготовки, потом заложить эти заготовки в пресс-формы, установить пресс-формы на прессе, произвести процесс вулканизации, обрезать заусенцы - и коврик готов. Так вот: коврик мы продавали в три раза дешевле - цена на него была установлена, чем сырая смесь, из которого он делался. Килограмм сырой резины 11 рублей стоил. А килограмм бытовых ковриков, то есть когда эта резина прошла ещё целый ряд операций - с затратой энергии, труда, пара, воздуха там и так далее, и так далее - 3 рубля.
...
Приведу второй пример - государственный план по сдаче металлолома. Значит, всем предприятиям, в том числе и нашему заводу резинотехнических изделий, а у него только оборудование было металлическое и ремонтно-механический цех обрабатывал там для ремонтных нужд металл - стружка была, никакого металла у нас не было. Нет, нам был установлен план, как и всем, по сдаче металлолома, причем это настолько строго было, что в случае невыполнения плана по несдаче металлолома руководство завода лишалось премии при всех остальных положительных показателях.
Приходилось выдумывать немыслимые способы. Договорились с сельской местностью, приезжали они покупать у нас бортовые кольца и привозили справку о сдаче металлолома. Мы эти справки прикладывали к выполнению плана по сдаче металлолома. Были случаи когда мы вынуждены были ради этого сдавать хороший металл, который куда дороже металлолома. Ну, экономика социализма - она не в том, у неё главное - не чтобы экономика была экономной, там главное - чтобы выполнить план по штукам.
...
Парикмахерским планы были, там мастерским обуви - у всех был план. Вообще никакой организации государственной без плана не было, а негосударственных организаций - их ликвидировали где-то в пятидесятые годы, ещё до этого были промкооперации, потребительские кооперации, а потом всё это ликвидировали, всё стало государственным, абсолютно всё, сто процентов.
Негосударственного не было ни-че-го. Как следствие этого, всё было зацентрализовано.
...
Продать завод ничего не мог без фондов - я уже рассказывал - только некондицию он мог продавать. Вот некондицию он мог продавать. А некондиция - это, значит, отклонение от нормы внешне видовым дефектам. Но, поскольку всё было в дефиците, то у нас эту некондицию с руками отрывали. У нас даже однажды в цехе - я, по-моему, рассказывал - потери от брака оказались красным, то есть как прибыль.
...
Мы заказывали каждый год металл: кругляк, лист - для ремонтных нужд. Сортамент кругляка был довольно скудный, то есть не то, что вот, скажем там, через каждые два миллиметра диаметр, а, скажем, десять миллиметров, а следующий - тридцать миллиметров. Кроме того, нам, как заводу не машиностроительному, не металлообрабатывающему, конечно, давали всё это очень скудно, и нам приходилось иногда изыскивать металл в металлоломе. Рядом с нами был паровозоремонтный завод. У нас с ними были хорошие отношения: мы им помогали там резиновыми изделиями, когда у нас РТИ начало там работать, а они иногда давали нам выработанные вагонные оси. Это - великолепный легированный металл - они должны были сдавать его в металлолом, естественно.
...
А иногда подпирало так, что вот срочно нужно сделать какой-то вал, ось какую-то, а кроме вагонной оси, ничего нет, а стоит оборудование - каландр, например там, или вальцы. То есть то, без чего план не может быть основной там - по регенерату, по РТИ. Так выгоняли в стружку с 200 миллиметров до 50! Вот на токарном станке токарь снимал стружку, чтобы 200-миллиметровый диаметр превратить в 50-миллиметровый! Вместо того, чтобы снабдить нас - ну, не так уже много этого металла нужно было - но мы его всегда заказывали в большом ассортименте, в сортаменте. То есть вот эта вот ступенька диаметров. А нам не давали, давали то, что было там на складе. То есть мы загоняли в стружку огромное количество металла. И это не только мы - так везде было. Вот на наших заводах РТИ везде так было!
Такая же история - только там не в стружку - была, скажем, со строительством. Вот предположим, нам на заводе нужно сделать козлы для поднятия тяжестей, большие козлы высотой там в два метра, где можно подвесить таль, чтобы поднимать, скажем, пятитонный валок. Для этого нужен швеллер или двутавр - ну, скажем, десятый. А у нас есть на заводе только тридцатка. И что делать? Ну, значит, делали из тридцатки. То есть в несколько раз больше тратили металла. Для того, чтобы поднять пять тонн, делали такой, где можно сто тонн поднять. И вот такая экономика во всём была! Можно десятки примеров приводить, и вот вся экономика была такая - затратная. Я уже вам рассказывал о планировании строительства в миллионниках, что ты хоть и сэкономил, сделал хорошее дело, а тебе фиг, а не премия, потому что ты смету не истратил - ты должен был истратить смету.
...
заводы РТИ снабжали в последнюю очередь металлом, инструментом слесарным, токарным и так далее. В последнюю очередь. Вот мне, как начальнику ремонтно-механического цеха, приходилось нарушать закон, уголовно нарушать закон. Например, нужен победит для резцов. Не выделяют нам. Каждый год заказываем победит - не выделяют. Нужны нам фрезы для фрезерного станка - не выделяют нам фрез. А на базаре, на рынке можно это купить. Ну, на других заводах воруют и продают. Но купить-то можно только за наличные деньги! А как, где, откуда взять наличные деньги? Не выжмешь же из своей зарплаты покупать! Хотя иногда и приходилось это делать. Значит, был такой Ваня Казанцев, доверенное лицо, так сказать, моё. Я ему верил. Это был очень честный парень. Он строгальщик-фрезеровщик был. Я ему выписывал премию, он эту премию получал, я ему говорил: "Ваня, в воскресенье съездишь на рынок, купишь там такие-то фрезы, там такой-то победит - ну, инструмент какой-то". Ваня ехал и покупал. Вот так приходилось выходить из положения. Вот попадись на этом - тюрьма: расхищение социалистической собственности, премии незаконные, и так далее, и так далее. И иди потом доказывай, что корысти-то никакой не было, что ты в карман себе ничего не положил. Ну, хорошо, ни разу не попались, всё обошлось. А ведь на рынках делали облавы и ловили тех, кто торговал этим инструментом. С нашего завода тоже торговали. Вот когда пустили РТИ - воровали изделия РТИ, резинотехнические для автомобилей, которых нигде купить нельзя было- вот всякие сальники, уплотнения, вентиляторные ремни и прочее... Воровали - выносили с завода и продавали на рынке там. Облавы делали - ловили, судили, сажали. Вот, вот такая экономика социализма была. И во главе всего - лозунг: "План - любой ценой".
...
планировалось абсолютно всё, в том числе и расходы - на канцелярские принадлежности, на командировки, на телефонные междугородние разговоры, там скажем, на мебель - ну, на всё. В техпромфинплане были эти все строчки, каждая строчка. Я уже вам рассказывал о том, что можно было с другим городом связаться по телефону, но, оказывается, мы телефонные расходы запланированные уже истратили, поэтому посылали в командировку. Это неважно, что дороже - зато уложились в строчку.
...
планирование на следующий год по всем этим строчкам отсчитывалось от выполнения или, значит, израсходования средств прошлого, вот текущего года. И ежели я сэкономил что-то, скажем, вместо 1000 рублей, предположим, на канцелярщину, на скрепки, на карандаши, истратил 950 рублей, то мне на следующий год заложат 950 рублей, а то и 940.
...
Я захожу к директору, а он мне даёт книгу. Эта книга - вот как амбарные записные книги такого большого формата. Говорит: "Посмотри". Я, значит, сажусь, смотрю - это отчёт группы английских инженеров о своей поездке в Америку - в Соединённые Штаты Америки - по изучению организации труда в Штатах. Я начал листать - и мне так интересно стало... Я говорю: "Иван Михайлович, дайте, я почитаю!" Он говорит: "Не могу" - "Почему?" - "А она - ДСП". То есть - для служебного пользования.
Что же я вычитал в этой книге? Во-первых, я увидел, зная производительность труда нашу - а наша ЦСУ, отчётность центрального статистического управления - что мы в промышленности отстаём от Соединённых Штатов в три раза, а по сельскому хозяйству - в семь раз, по производительности труда, по энергоёмкости, по энергозатратам, и так далее, и так далее. Но что меня больше всего потрясло: там был целый раздел, посвящённый охране труда и технике безопасности. Меня потрясло отношение этих "проклятых капиталистов" к человеку, к рабочему; какие деньги они тратят, если произошёл несчастный случай, чтобы докопаться до истинной причины и её устранить, какие штрафы накладывает независимая инспекция труда - американская - на собственников предприятий, у которых произошли несчастные случаи, а, не дай Бог, смертельные. Начинается эта глава со следующего: они пишут, что они приехали на какое-то предприятие - я уже не помню, на какое, это неважно - и перед проходной стоит обелиск, на котором написано: "На нашем предприятии 25 лет не было ни одного несчастного случая".
Дальше: когда я дошёл до раздела об оплате труда, мне вообще стало плохо: я выяснил, что у них в себестоимости продукции в среднем по стране зарплата занимает где-то 70% в среднем. А у нас, в моём цехе - 17! Я сразу понял: Господи, да где же эксплуатация-то выше? У них или у нас? Почему мне всё время долбили в институте, и сейчас все газеты, радио - телевизоров ещё не было - как что у нас нет эксплуатации, а вот там проклятые эти самые буржуины эксплуатируют? Да ничего подобного! Я увидел, что у нас самая высокая эксплуатация, то есть неоплаченный труд!
...
вот возьмём такой товар, как молоко: в конце 80-х годов, когда уже экономика советская вообще была никакая, литр молока в магазине стоил 30 копеек. А государство покупало литр молока в деревне у крестьян за рубль! А где же государство брало 70 копеек? Вот спрашивается: где? Мне на этот вопрос никто ответить не мог. Я просто сам допёр. Просто всему населению, которое работало, просто недоплачивали зарплату, они получали не зарплату, а оклад. И всё планирование зарплаты шло в оклад. Вот, например, в цехе установлена средняя зарплата, там, скажем, в 150 рублей. Всё! Кто-то может получить 160, тогда обязательно кто-то должен получить 140. А иначе ты не уложился в фонд зарплаты, и опять всякие неприятности - и отсутствие премии. Вот такая вот экономика.
...
Нужны была гонки: выполним и перевыполним, выполним и перевыполним, все лозунги подряд: пятилетку - в четыре года, пятилетку - в три года. Как потом вообще выяснилось в 90-е годы, когда уже рухнуло это всё, что ни одна пятилетка выполнена не была. А в пятьдесят пятом году - точно не могу сейчас сказать - или в пятьдесят шестом была первый раз принята не пятилетка, а семилетка. И вот эти вот планы - пятилетние и семилетние - они обычно принимались съездом КПСС. И в стенограммах, которые публиковали и продавали - а я их покупал, и в газетах их писали - был целый том расписан, сколько и чего мы должны к концу пятилетки или в данном случае семилетки, которую я просто проконтролировал, выполнить, вплоть до сколько пар обуви, сколько штук станков там, сколько тонн там молока, хлеба, мяса - ну, в общем, всё. Одежды - всё, всё там было.
Так вот: вы знаете, что у меня есть стенограмма всех съездов, в том числе и этого. И вот, кончилась эта семилетка - и в газете "Правда" были опубликованы итоги семилетки. И опять на нескольких полосах газеты все перечислены эти данные и показатели, что сколько выполнено по всем этим показателям - там их сотни, тысячи! А я достал эту стенограмму, положил рядом и рядом с этими цифрами "Итоги семилетки" начал ставить цифры, которые планировались семь лет назад. Оказалось, что за семилетку, которую на ура выполнили там за шесть лет или что-то в этом роде, выполнен был только один показатель - производство обуви. Правда, обувь такая, которую не хотели носить, плохая обувь, но тем не менее: она исчислялась парами, вот, пары обуви были выполнены. Всё остальное не выполнено - всё в минусе, всё, начиная от хлеба и зерна и кончая автомобилями, тракторами там, и так далее.
...
каждый год в феврале из Москвы спускался план по повышению норм выработки без уменьшения зарплаты. Планировалось это в процентах от достигнутого. Вот если в этом году мы уложились в фонд зарплаты, значит, скажем, в тысячу рублей и провели вот такой-то объём работ, то на следующий год нам планировалось повышение норм выработки, скажем там, на три процента, на пять процентов. Если просто повысить, значит, уменьшится же зарплата. И вот надо было выкручиваться, надо было химичить, что-то выдумывать. То есть заведомо в планирование была заложена необходимость обманывать, ловчить, но одновременно следственные органы, прокуратура и прочие там проверяльщики могли, обнаружив что-то, привлечь к уголовной ответственности за такие махинации.
Вот в такой обстановке работала вся страна. И как она могла не прийти к разрухе, сколько можно было держаться на этом вранье, на всём этом? Я уж не говорю о том, что каждый год спускался план на сокращение штатов - и инженерно-технических работников, и служащих. Каждый год сверху из министерства спускался план: сократить столько-то дней, столько-то зарплаты.
Причём планирование производства тоже планировалось от достигнутого. Каждый год просто прибавляли без расчётов мощностей, без всего. Вот выполнил ты 1000 тонн, на следующий год тебе планируется 1100 тонн или 1010 тонн - неважно. Себестоимость была, скажем так, была 90 копеек на рубль. На следующий год тебе 89 копеек планировали. И всё - никаких расчётов, ничего! Это побуждало к припискам, к завышению затрат в этом году, чтобы на будущий год тебе запланировали более-менее приемлемую цифру.
И к чему всё это приводило? Всё шло на сплошном обмане, сплошной обман. Приписки - а иначе жизнь была... И так работала вся страна, ЦК КПСС и совет министров выпускали ежегодно какие-то постановления по уголовной ответственности за приписки и так далее, но сами порождали эти приписки.
...
каждый год в мае выпускали облигации, и всех подписывали на облигации. Подписываться нужно было как минимум на оклад месячный - и вычитали его десять месяцев потом из зарплаты, а тебе давали облигацию, по которой можно было выиграть что-то, а можно было и не выиграть. Ну, в основном не выиграть. И только в пятьдесят шестом или в пятьдесят пятом году, начались какие-то подвижки, отменили вот эти вот займы, заморозили на двадцать лет отдавание этого долга государством, и через двадцать лет, где-то в 70-е - 80-е годы эти деньги отдали. Отдали один к одному, с учётом всяких там... шестьдесят первого года этой самой реформы денежной. Отдали один к одному, а деньги к тому времени обесценились, покупательная способность рубля упала по сравнению с пятьдесят шестым годом. Ну, короче говоря, был обман.
...
Первую покупку серьёзную мы сделали в пятьдесят пятом году, когда я впервые, отработав пять лет, получил выслугу лет. На нашем заводе - он был вредный - была выслуга лет. Вот я получил выслугу лет, там тысячу с чем-то рублей, не помню сейчас. Вот мы купили диван, купили абажур, купили стулья - четыре, по-моему, стула у нас было - вот ещё четыре купили. И что же ещё мы купили? Наверное, всё. Мы с ребятами взяли грузовик в гараже, привезли это всё - вот это была первая покупка наша, в пятьдесят пятом году. ... Причём зарплату платили с большими задержками иногда. По неделям были задержки зарплат, но платили.
...
в цехе не было бытовок. Не то, что руки помыть негде было - пописать негде было. За цехом, на улице была выгребная яма с деревянной будкой, и вот, зимой, в сорокаградусный мороз - а в Оренбурге зимой до сорока градусов могло доходить - человек бежал туда раздетый, токарь из тёплого цеха бежал туда, чтобы сделать своё дело.
...
Однажды у меня в кабинете раздаётся телефонный звонок, звонит мне Барабаш, председатель совнархоза и говорит: "Владимир Давыдович, вот новый... первый заместитель председателя совнархоза хочет познакомиться с Вашим заводом. Ну, познакомили меня с Задовым, с этим-то я знаком был, и я их провёл по заводу. Потом мы вернулись ко мне в кабинет, и он некоторые вопросы задавал, в том числе - вот, характеристика того времени.
Значит, Задов задаёт вопрос мне: "Скажите, а у Вас бывают случаи отпуска вашей продукции без фондов?" А было постановление ЦК КПСС и Совмина: за бесфондовый отпуск - под суд, к уголовной ответственности. Конечно, мы отпускали без фондов, и отпускали по указанию обкома партии, конкретно по указанию вот этого секретаря обкома по промышленности, который тут сидит. Я рта не успел открыть, чтобы сказать: "Нет, что Вы", как он открыл рот и сказал: "Нет, что Вы, что Вы...", - назвал его по имени-отчеству, - "мы это контролируем, нет-нет, таких случаев нету".
А это он мне звонил по телефону и говорил. Я замещал директора, который был в отпуске, он мне звонит и говорит: "Пятьсот вариаторных ремней нужно для сельхозтехники черкесской". Я ему говорю: "Ну ладно, сельхозтехника у нас всё получила досрочно, фонды её исчерпаны". - "Вот надо пятьсот ремней. Ты сейчас за директора, вот думай, как это сделать". Я говорю: "Да никак! Под суд же за это!" - "Ну, это мы ещё посмотрим, под суд или не под суд".
Ну, что? Вызвал я к себе начальника ОТК, вызвал начальника цеха ремней. Вот мы сидим втроём. Я говорю: "Вот то, что я сейчас Вам скажу, у нас на заводе будем знать только вот мы трое. Если от кого-нибудь что-нибудь услышу, значит, мы будем знать, что кто-то из вас разболтал, но учтите, что разбалтывание может привести к тюрьме. А дело в следующем: нужно изготовить пятьсот ремней вариаторных... Вот, Виктор Фёдорович, это тебе задача сверх плана, а Вам...", - , Баглай - забыл, как его звали, начальник ОТК - "...а Вам - перевести эти хорошие ремни в некондицию". Дело в том, что некондицию мы могли без фондов продавать сами потом по цене на 25% ниже прейскурантной. "А зачем? Кому?" Я говорю: "Зачем вам лишнее знать? Вот я знаю - вот мне поручили, и пусть я один это знаю. Зачем вам лишнее знать? Не нужно вам ничего знать. Вы так и сделайте - и тут же забудьте, что вы это сделали. Вот, приготовьте пятьсот ремней сверх плана, забракованные как некондиционные, то есть по внешним видовым дефектам. Поняли?" - "Поняли" - "Всё".
Я к чему всё это рассказал? С одной стороны, ЦК КПСС и Совет министров издают постановление: за бесфондовый отпуск - к уголовной ответственности руководителей предприятий. С другой стороны, секретарь обкома, то бишь ЦК, заставляет своей властью, без всяких бумажек, устно, сделать или отдать без фондов. С третьей стороны,первый заместитель председателя совнархоза, представитель Совмина, зная, что все так делают, спрашивает: "А у вас нет ли, случаем, бесфондовой тэ-тэ-тэ? А то учтите, за это в тюрьму можно!" А этот отвечает: "Нет, что вы, что вы, нет!". Вот это была советская экономическая система планирования всего, вот до гвоздя.
...
по специальному распоряжению Совмина и ЦК КПСС централизовали и стали у заводов все амортизационные отчисления централизованно забирать в распоряжение министерства. А дальше? А дальше министерство делило, как хотело. Мои амортизационные отчисления могли отдать кому-то другому на какой-то серьёзный капитальный ремонт - или наоборот.
А когда я стал главным инженером, то, естественно, информации я стал значительно больше получать, чем начальник цеха - во-первых, уже по всему заводу, во-вторых, уже был я вхож в министерство, в совнархоз, имел дело с плановыми... плановиками совнархоза или министерства, или там трудовиками - и так далее, и так далее. Я сталкивался с этими вещами уже на том уровне, на более высоком, значительно. До этого, будучи начальником цеха... ну, я вам рассказывал уже, как мы добились в Госплане - в Госплане Союза ССР - добились увеличения численности для завода! Ну, смех же! Без решения Госплана и Совмина нельзя было сортир, извините за выражение, на заводе построить. Всё! Деньги на капитальное строительство выделялись из государственного бюджета. Завод никаких своих средств не имел, а когда отобрали амортизационные отчисления - так вообще ничего не имел. Тогда и текущий ремонт входил в себестоимость. Средний ремонт - это всё входило в себестоимость. Завод не может существовать так - но существовали!
...
Сверху поступали указания: вот новая техника... Заводы одновременно были заинтересованы в новой технике и не заинтересованы. Заинтересованы, потому что новая техника по идее должна была повысить производительность, улучшить качество, облегчить работу, улучшить условия труда - а фактически план был такой, что опробовать что-то новое просто было невозможно: не было ни места, ни времени. К нам приезжали из НИИРПа, например, учёные, для того, чтобы у нас на заводе обкрутить, освоить новую технологию производства каких-то изделий - для этого им нужно было выделить на заводе, на действующем производстве, вот у меня в цехе, время на каландр - а у нас один каландр был всего, который работал двадцать четыре часа в сутки! И где я им время выберу? А надо! Тогда для того, чтобы заставить это делать, включили в строчку плана освоение новой техники. И если в отчёте за год... новая техника, которую забили в министерстве в план, что-то было не выполнено - значит, весь завод лишался премии. То есть насильно. Не экономически, а насильно! Вот, ну, с одной стороны, хотелось осваивать новую технику, с другой - это было практически невозможно.
...
Автомобилисты великолепно знают, что никакой сальник, никакой вентиляторный ремень, никакую шину... шину если купил, после того, как два или три года в очереди простоял, тебе в паспорте отмечают, что тебе шины продали - значит, ты теперь ещё двадцать лет не можешь их купить. Всё же было в дефиците! Для инвалидов войны - вот для меня, когда я стал... - у меня появился "Запорожец", как у инвалида войны, с ручным управлением, так на местном портовом этом автомобильном заводе был специальный отдел для инвалидов войны. То есть если вот нужно что-то - мы могли там оставить открытку, нас записывали в журналы, специально для нас получали, предположим, дворник, стеклоочиститель или там что-нибудь, какой-нибудь сальник. А "Запорожец" стоял в это время.
...
Посмотрите заводы резинотехнических изделий и шинные, построенные в последние пятнадцать - двадцать лет советской власти - там же почти всё оборудование импортное! Мы всё закупали - продавали нефть, газ и покупали оборудование, потому что наш машинострой ничего не производил. То есть производилось старьё столетней давности, которое и качеством никуда не годилось, и количеством никуда не годилось.
...
Запланировали, скажем, построить какое-то сооружение. Ассигновали на него миллион рублей. Строитель построил это сооружение, но сумел как-то там сэкономить - но не в ущерб качеству - и сделал за 900 тысяч, а не за миллион. Так его премии лишают - за неосвоение средств! Ну, вот можете себе такое сегодня представить? Я думаю, что нет. А тогда это было нормально. Поэтому у меня не было никакой заинтересованности экономить, а планировалось к тому же всё ещё от достигнутого. Вот такая история.
...
...мы уже жили в Москве, мы каждое лето ездили в Ярославль на несколько дней, - так мы весь "Запорожец" забивали продуктами. Вплоть до того, что Люся звонит и говорит: "Привезите картошечки". В Ярославль из Москвы картошку везли! Ну, по дороге заехали в магазин, купили несколько пакетов картошки и привезли туда. Ничего там не было! И так - во всей стране. И не хрена говорить, что вот там, Горбачёв с Ельциным довели страну! Это было задолго до Горбачёва. Андропов, когда стал генеральным секретарём, начал наводить порядок. Что он делал-то? Ловили эти КГБшники по магазинам женщин, проверяя документы, и если оказывалось, что они там в рабочее время - значит, писали туда рапорт начальнику, что в рабочее время. А что было делать женщинам? Им нужно было жратву покупать, детей кормить. Когда? После работы в магазинах пусто. Это - в Москве!
У нас вон рядом с метро "Маяковская" был колбасный магазин - так там с трёх часов ночи у нас уже слышны были голоса - очередь выстраивалась тысячная. Я не преувеличиваю - тысячные очереди выстраивались за куском колбасы!
Я, как ишак, часто был в командировках в Москве - так отсюда ехал как ишак нагруженный - заказывал такси, чтобы доехать до Волжского от Волгограда. Чего я только не вёз! Сотню яиц, мясо, колбасу, сосиски... Господи! Сыр, масло сливочное! В общем, чего там говорить... Рыбу в Волгоград вёз! Там в магазинах даже рыбы не было! Браконьерскую можно было покупать, конечно, вплоть до осетрины и икры.
Значит, устраивали себе командировки, ехали в Москву, чтобы привезти к Новому году хорошую закуску там и прочее-прочее, потому что в Волгограде, как и Волжском, естественно, к тому времени, к семьдесят четвёртому... в семидесятые годы, в конце 60-х - начале 70-х в магазинах уже жрать было нечего, магазины были пустые. То есть приходишь в магазин - пустые абсолютно полки.
Значит, я из Москвы закупал индейку - целую индейку замороженную - я из Москвы вёз сотню яиц, но это не на Новый год, а вообще дома кушать. Да, покупал сотню яиц вот в этих упаковках, в этих решётках, вёз с собой яйца, мясо, масло, сыр - что ещё? Сигареты, туалетную бумагу, зубную пасту... Ну, в Волжском и Волгограде - всё. Мыло, правда, было, мыло не надо было везти. А вот это - всё... Я уж не говорю об одежде. Одежду мы с бабулей, когда оказывались в Москве, одежду покупали в Москве, а там не было. То есть там было, но совершенно неудобоваримое.
Единственное, что там было дешёвое во время сезона - это овощи, помидоры, огурцы, ягоды, вишня там, абрикосы, яблоки - там всё это росло великолепно, это всё было дешёвое, мы там закупали вёдрами и делали компоты на всю зиму. У нас было заставлено всё в квартире этими банками. Ну, с хлебом не было, вот заминок с хлебом, с водкой не было.
Ели мы хорошо. Во всей стране, кроме Москвы, жрать было нечего. Завод, предприятие, где мы ели хорошо, каждое воскресенье приезжало в Москву, чтобы купить, всем, кто в Москве, на недельку. Я, когда ехал, может быть, к Василию Евгеньевичу в Куйбышев, каждый месяц или там раз в два месяца посылали посылки - с мясом, с колбасой, и так далее - с проводником в поезде...Сигареты, мыло... Когда ко мне в министерство приезжали в командировку с завода ребята, всегда старался, чтобы один день перед отъездом у них был свободным, чтобы они побегали по магазинам и купили масло сливочное своим детишкам, там колбаску, то-сё.
...
в пятьдесят первом году, во-первых, снизили верхнюю границу оплаты больничных со ста до восьмидесяти процентов? Снизили до восьмидесяти - первое. Второе - ввели плату за нахождение в больнице за первую неделю. Если заболел - первую неделю ты оплачиваешь. Пятьдесят первый год. Ну, может, пятьдесят второй - но при жизни Сталина ещё. Ты это всё оплачиваешь, содержание в больнице, за неделю, потом - бесплатно. пришёл Хрущёв - сразу это отменил.
...
по их просьбе, по их ходатайству отменили плату и льготы за ордена. В пятьдесят первом году отменили плату и льготы за ордена и медали! По желанию орденоносцев, по их просьбе! А льготы были неплохие, льготы давали бесплатный проезд в жёстком вагоне - по всей стране, один раз в год. По-моему, двадцатипятипроцентная скидка налога, ещё какие-то там... Бесплатный проезд на городском транспорте, включая метро... ну, исключая такси. Всё это отменили в пятьдесят первом году. Шесть лет, как война кончилась, орденоносцев - до фига.
...
Вот понимаете, до какой глупости доходило вот это вот централизованное планирование? Вот на том же Черкесском заводе нужно было проводить хронометраж на ряде там операций, пускали новый цех - нужен был хронометраж. А в отделе труда нет хронометра, секундомера. Нету! Вон в магазине - пожалуйста, иди покупай - 15 рублей. Но - нельзя! Наличными деньгами тогда по правилам можно было только на пять рублей истратить или меньше, и на пять рублей принести квитанцию - тогда её оприходовали, бухгалтерия оформляла эти пять рублей. Тебе выдавали аванс там, пять рублей - ты должен был отчитаться. И мы каждый год заказывали в отдел снабжения хронометр - ну, отдел труда заказывал. Это не моя работа была, мне это нужно было только технологически, а вообще-то это связано было с зарплатой, это была директорская работа, и я просто на диспетчерских совещаниях вслух высказывался по этому поводу, что надо купить за 15 рублей - да и всё. Нет, первая же ревизия обнаружит, директор против, и главный бухгалтер его поддерживает.
...
Полянский... он подписал постановление о вводе мощностей на ряде заводов и, в частности, это было постановление, связанное с производством резинотехнических изделий, подготовленное Госпланом и министерством. Там фигурировал не только наш завод, но в том числе там был пункт- а это в январе, по-моему, вышло это постановление - с 1 июля ввести мощности на Черкесском заводе РТИ по производству рукавов. Когда мы это прочитали, то упали: ещё цех не был построен! Не только оборудование не смонтировано - коробка ещё не была построена, и всё это планировалось на следующий год! И вдруг - приказ, подписанный премьер-министром РСФСР, написано: "С 1 июля этого года..." больше того - с 1 июля выдан план по производству рукавов!
Что делать? Выход только один: надо добиваться снятия плана по производству рукавов. Почему? Да потому что как только придёт июль и мы не выполним план, поскольку цеха ещё нет и не будет - так накроются все премии. То есть весь коллектив будет без премий! Кроме того, нас будут долбать все, кому не лень, за невыполнение плана. Больше того - мы же подведём тех заказчиков, которым выданы фонды Госпланом, Главхимснабом - это подразделение Госплана - Главхимснабом на * нашего завода, которого ещё нет. Они же будут свои там изделия считать под те рукава, которые будут поступать от нас. Ну, вот такое планирование великолепное, социалистическое - одна из причин, почему и развалилась экономика Советского Союза.
...
совещание только главных инженеров. речь шла только о качестве. И вот, значит, что нужно сделать, чтобы поднять качество? Самое плохое качество оказалось на Ленинградском тогда заводе "Красный треугольник", который делал довольно много транспортёрной ленты. И вот выступает главные инженер, который там работает сравнительно недавно, ну, два-три года, и говорит: "Вы знаете, мы ничего не можем сделать, мы лучшего качества не дадим". - "Почему???". Там начальство высокое - как это так?
И он рассказал такую историю. Лет двадцать тому назад появилось первое - а он, видно, подготовился к этому - поступило рацпредложение: уменьшить на один процент количество каучука в рецептуре транспортёрных лент, заменив это количество техническим углеродом, сажей. Сделали опытные образцы, провели физико-механические испытания - и то же качество абсолютно: прочность та же самая, всё - абсолютно никаких изменений нет. Приняли это рацпредложение. Получили хорошие деньги на экономии каучука... Они делали огромное количество транспортёрной ленты, поэтому один процент оказался в пересчёте на год огромным количеством... Получили большие деньги, поработали какое-то время, забыли про то, что там три года, скажем, тому назад было такое предложение... И кто-то снова подал предложение уменьшить количество каучука на один процент, заменить техническим углеродом. Потом - ещё, и ещё... И в конце концов, количество перешло в качество - в какой-то момент лента стала никуда не годной. Но по существующим тогда плановым законам себестоимость могла из года в год только уменьшаться. Даже подумать нельзя было о том, чтобы тебе запланировали на следующий год при утверждении техпромфинплана более высокую себестоимость.
И он говорит: "Для того, чтобы нам перестать делать вот это вот, извините за выражение, барахло, необходимо увеличить нам себестоимость, чтобы мы вернули содержание каучука к тому, которое было двадцать лет назад". За это время там несколько директоров сменилось, уже не было тех рационализаторов, то есть предъявить претензии, в общем-то, некому.
Оценили 4 человека
11 кармы