Иногда мы ведем себя как козлы, а иногда как бараны. (РАССКАЗ) Да, да, именно так, в том числе и на КОНТе. Ставим ссылку для особо упрямых. Почитают, расслабятся и возможно остынут (но не факт).

- Дядь Шарик, а зачем мне ошейник? А почему каждый вечер наступает ночь? А откуда берутся бабочки?

Крохотный щенок Дружок был сегодня в ударе, как, впрочем, и в другие дни, вопрос про бабочек старый пес Шарик расслышал с трудом: маленькие лапы взбивали пыль уже на другом конце двора как раз в погоне за этими самыми бабочками. Шарик шумно вздохнул и перевернулся на другой бок, стараясь максимально спрятаться в будку от палящего полуденного солнца.

Много лет Шарик был единственным сторожем этого двора. Но годы берут свое, и недавно пес обзавелся помощником – Дружком. Толку от этого помощника было пока немного, но Шарик, памятуя о дивной поре собственного детства, не был к подопечному слишком строг и не скупился на внимание к своему будущему преемнику, ведь ему предстояла ответственная задача встать в свое время на защиту этого двора, который, к слову, был немаленький. Кого тут только не было: и куры, и поросята, и лошади, и множество прочей дворовой живности, собранной в одну большую шумную семью.

- Так на какой из вопросов ты хочешь услышать ответ? – спросил Шарик щенка, когда тот в своей погоне за бабочками вновь приблизился к будке.

Дружок предпринял еще одну безуспешную попытку ухватить предмет преследования, подпрыгнув высоко вверх и звонко щелкнув зубами в воздухе, после чего распластался на земле, подняв вокруг себя облако пыли.

- Апчхи! Я уже и забыл, о чем спрашивал… Но я сейчас еще что-нибудь придумаю! А почему меня назвали Дружком? – не дожидаясь ответа, щенок продолжил, -А расскажи мне какую-нибудь историю! Только правдивую, которая на самом деле была, например, в нашем дворе. Ты же, наверное, столько всего повидал?

Коварные бабочки кружили над молодым песиком, мешая ему сосредоточиться на беседе, щенок то и дело подпрыгивал в попытке поймать хоть одну из них, но все бесполезно. Старый пес терпеливо ждал, пока щенок более-менее угомониться. И дождался: прыгать на жаре, знаете ли, весьма утомительное занятие.

- Я отвечу на оба твои вопроса. Начну с имени. Дружок – это маленький друг. А знаешь ли ты, кто такой друг?

Щенок отрицательно помотал головой и пес продолжил:

- Друг – это тот, кто всегда придет на помощь, кому не безразлична твоя судьба и поступки, кому ты дорог, даже если поступаешь неправильно. Тебя назвали отличным именем, в котором звучит нечто очень ценное, что должно быть у каждого в жизни – дружба.

- Ого! Здорово! А про дружбу мне расскажи! Мы ведь с тобой друзья?

- Мы с тобой хм… Мы с тобой, скорее, наставник и воспитанник. И пока ты должен слушаться меня. Но тебе совсем не обязательно искать друзей среди собак. Друзья могут быть очень разными внешне, важно, чтобы они изнутри были хоть чем-то похожи. Сейчас я расскажу тебе про такую дружбу. Слушай!

История эта началась много лет назад, когда я сам был еще молодым псом.

Жили в нашем дворе котенок и козлик. С самого рождения эти двое были вместе. Сдружились они с первых дней и, будучи еще малышами, весело резвились в компании друг друга. Окружающим это казалось странным, в нашем дворе все, хотя и живут одной большой семьей, но держатся, в основном, со своими. А котенок с козленком, несмотря на существенные различия, были неразлучны. И чем старше они становились, тем крепче была их дружба.

Так проходили дни и недели, они росли, беззаботно предаваясь всевозможным играм и шалостям и радостно резвясь в компании друг друга. Ничто не могло испортить их веселого озорного настроения – ни ветер, ни дождь, ни снег, игры занимали все их свободное время. Во время игр, конечно, случалось всякое, но если кому-то и доставалось, друзья не злились друг на друга, может, и обижались, но совсем ненадолго. Даже ели они с одной миски. Козлик морщился, но все же лакал молоко на пару с товарищем, а тот, подражая ему, пытался жевать траву.

Ни минуты не могли они прожить врозь. С самого утра уже бежали друг к другу, а если кто-то и вставал пораньше, а это по обыкновению был козлик, то сразу начинал будить товарища. Потихоньку бодаясь, толкал дремлющего котенка в бок. Случалось «будильщику» уходить, не достигнув желаемого результата, но не потому что плохо старался, а оттого что жалел сладко сопящего друга, великодушно позволяя ему выспаться. В этом случае котенок, проснувшись значительно позже, сразу же устремлялся разыскивать козленка по двору.

Однажды осенью козлик заметил высоко на старой яблоне одно чудом сохранившееся яблоко и загорелся желанием непременно его отведать. Он подсадил кота, и тот мужественно, хотя и дрожа всем телом, полез за яблочком для друга. И заветный плод был добыт, как символ их крепкой и нерушимой дружбы, так сказать.

Впрочем, на этом не закончился сбор яблочного урожая. У козла было необъяснимое чутье на яблоки: он подходил к дереву и поднимал морду, указывая на то, что там точно что-то есть. И кот, не взирая на страх, безропотно залезал на дерево, пытаясь угодить другу. Многодневная практика древолазанья в итоге пришлась по вкусу мохнатому, и уже спустя какое-то время не было дерева, которое кот был бы не в состоянии покорить. Весь двор знал: если козленок стоит у дерева с сосредоточено вытянутой вверх мордочкой, то там, в зеленой кроне либо яблоко, либо кот либо и то, и другое.

Да и козел старался ради друга и был готов на все. Как-то раз эта сладкая парочка отправилась погулять за пределы двора и на них напали собаки. Коту немного досталось, а козлик сначала разогнал свору, а потом донес раненого друга до дома и несколько дней и ночей караулил у его постели, пока тот не выздоровел.

Вообще козленок всегда с комичным рвением стремился защитить котенка от любой, даже смехотворной опасности во дворе. Впрочем, это нечасто требовалось: реальная опасность возникала крайне редко. Но если вдруг козленку казалось, что мохнатому гипотетически что-то угрожает, он тут же самоотверженно бросался на защиту своего друга, выставляя вперед лоб с несуществующими рогами, даже если это была просто его тень на заборе. Было очень смешно наблюдать, как козлик, опустив голову, угрюмо надвигается на тень, тужась ее отодвинуть, но в итоге это еще больше раззадоривало друзей, и они, смеясь и радуясь, уносились резвиться, беспорядочно перемещаясь по всему двору.

А как забавно они ловили мышей! Коту, понятно, самой природой было положено стать искусным ловцом, а вот стремительно летящий вдоль двора солидно подросший козлик, на всем ходу врезающийся в деревянное крыльцо, под которое только что юркнула мышь – зрелище, что называется, для подготовленной публики! Искры из глаз видели все, не только рогатый!

И так – год за годом. Постепенно друзья, не замечая пролетающих день за днем недель и месяцев, превращались из озорных малышей в не менее озорных подростков. Со временем у козленка начали страшно чесаться рога, но даже тогда, играя с товарищем, он бодался потихоньку, стараясь не навредить лучшему другу. А котенок в ответ аккуратно бил мохнатой лапкой по мордочке друга, никогда не пуская в ход когти.

Дружок нетерпеливо смахнул бабочку, которой приглянулся его нос, и спросил:

- Эта и есть та дружба, о которой ты мне говорил?

- Да, малыш, только история на этом, к сожалению, не кончается.

- А что было дальше?

- Слушай и не перебивай.

Увы, не только пробивающиеся рожки сопутствовали взрослению козлика, еще стал проявляться его козлиный характер.

Иной раз, напрочь позабыв об уважение к старшим, рогатый мог беспардонно высказаться. Или, вот для примера съязвить Буренке, возвращающейся на дойку:

- Эй, корова, чего это ты разбазариваешь государственную собственность?

Как правило, корова мало обращала внимания на капающее молоко из переполненного вымени, а подобное замечание и вовсе проигнорировала, чем еще больше распалила козлика:

- Вы посмотрите, это ее не волнует! – блея, резюмировал козел. Благо безалаберная коровья расточительность мешала прекрасному настроению очень недолго, ведь рядом был друг, вместе с которым всегда можно было заняться чем ни будь интересным.

Время шло, и они становились взрослей. Уже и голос перестал быть детским и писклявым, и рост позволял встать в один ряд со взрослыми. Рогатый существенно поменялся: из некогда задорного козлика он превратился в упрямого, немного противного и злого козла. Кот это замечал, но не придавал особого значения его изменившемуся поведению. А зря! В том, что характер друга приобретает опасные черты, мохнатый убедился после одного неприятного случая.

Однажды они играли в догонялки, рогатый стремительно убегал, проворно сверкая копытами. Мохнатый не отставал от него ни на пядь и готов был уже догнать чрезмерно резвого зверя, когда тот совершил неожиданный маневр – резко свернул и тут же остановился. Такого поворота событий практически нагнавший свою «жертву» водящий никак не ожидал. Аналогично среагировать он попросту не успел и по инерции продолжил движение в заданном направлении.

Как оказалось, козел свернул не просто так… Безуспешно пытаясь тормозить всеми четырьмя лапами, кот с отчаянным воплем на той же скорости влетел в корыто с водой для питья. Взрывоподобный всплеск воды щедро окатил всех, кто находился в радиусе трех метров от места приземления мышелова.

На мгновение весь двор стих, а следом – загалдел. Поросята, цыплята, утята и прочая детвора смеялись, не жалея животиков. А вот зверье постарше, возмущенное непозволительным поведением солидно подросшего котейки, начало громко негодовать. Вопреки обыкновению козел не бросился на помощь другу, а присоединился к потешающимся над ним. Он громко ржал и приговаривал при этом:

- Вы видели это сальто?! А говорят, кошки воды боятся.

Мохнатый, громко фыркая, выбрался из корыта самостоятельно и, спешно отряхнувшись, полез на крышу дома сушиться. Когда веселье и галдеж унялись, козел окликнул друга:

- Эй, ну ты чего? Обиделся что ли?

- Знаешь, мало приятного барахтаться в воде, на увеселение публики, - бросил в ответ кот.

- Ой, да ладно тебе! В следующий раз будешь проворнее. Пошли в прятки играть!

Дворовый мышелов не умел долго обижаться, да и козел к нему сам-таки подошел. Не извинился, конечно, ну и ладно! По крайней мере, попытался сгладить конфликт

- Мир? – проблеял «ловкач».

- Мир! – улыбнулся кот и, забыв про обиду, последовал за товарищем.

Мало ли что во время игр приключается.

И все бы ничего, однако, теперь, если задуманная шалость в очередной раз заканчивалась для мохнатого неприятностью, козел вместо того, чтобы поддержать друга, взял за привычку над ним подтрунивать. Первые шутки, имевшие вроде бы безобидный характер, постепенно становились все злее и, даже, жестче. Казалось, что рогатый с завидным усердием упражняется в злословии.

Кот крайне дорожил дружбой и редко обижался на товарища, непринужденно парируя его едкие комментарии. Интеллектом мохнатый не был обижен, и всегда находил, что сказать. Но козла почему-то это страшно раздражало, и он упорствовал в своих насмешках, откровенно нарываясь на ссору.

Тем не менее, они по-прежнему ссорились нечасто: ради дружбы кот добросовестно забывал о своем самолюбии.

Между тем козел переключился и на дворовую челядь: шутки и колкости теперь адресовывались не только мохнатому, но и всякому, случайно попавшему под очередной приступ козлиного красноречия. Только животные тоже были не лыком шиты и, в отличие от дворового мышелова, о самолюбии козла не сильно беспокоились, и охотно платили рогатому той же монетой.

Зачастую подобные ситуации сглаживал кот, он вмешивался во вспыхнувшую перепалку и заминал ссору в самом ее начале, а также активно отвлекал козла от звучащих в его адрес, несомненно, заслуженных ядовитых реплик. Только рогатый совсем не ценил участия друга и решительно упорствовал в своем злословии.

Однажды во время игры в прятки козел по-пластунски начал пятиться задом, чем обнаружил себя гораздо раньше, поскольку нечаянно опрокинул корыто с зерном, поставленное курам. Возмущенные испорченным завтраком наседки закудахтали в голос и выдали местонахождение рогатого. Раздосадованный этим козел обрушил свой гнев на пернатых:

- Бестолковые создания, - блеял он, - зачем так орать?! Подумаешь, корыто перевернулось! Вы вон и с земли неплохо подбираете!

- Вы посмотрите, каков наглец! – негодовали в ответ куры, - Залез грязными копытами в нашу еду и ни капли вины за собой не чувствует! Никакого уважения к старшим.

Козел побагровел, раздумывая как бы пообиднее ответить, однако в этот момент в перепалку вмешался кот:

- Простите нас, мы просто немного заигрались.

Своевременная реплика мохнатого разрядила обстановку и не дала рогатому нагрубить вновь. Куры заметно снизили тон:

- Хоть кто-то в этой компании воспитанный нашелся! Найдите себе другое место для игр, чтоб к вам претензий не было.

А кот уже уводил подальше все еще возмущенного происшествием приятеля. Козел недовольно бубнил:

- Чего ты перед ними извиняешься? Нашел перед кем! Они сами на меня орать начали.

- А что бы изменила грызня? – поинтересовался мышелов.

- во время ссоры стороны не способны слышать друг друга. Итогом стало бы множество обидных слов и взаимное недовольство.

- Да ну их! Айда лучше на пруд, лягушек погоняем! – не желая втягиваться в дискуссию, сменил тему козел.

Инцидент был исчерпан, но, увы, он не стал единственным. Участившиеся ссоры с жителями двора и ответные насмешки только усугубили ситуацию: козел стал еще вредней и злей, кот его откровенно не узнавал. Начиналось, вроде бы, все с малого, но далее складывалось впечатление, что рогатый любой ценой готов был добиться своего, однако, наверно, даже сам козел не знал, чего именно он хочет. В любом случае о последствиях собственного поведения он абсолютно не задумывался.

Перемену в некогда радушном и покладистом козлике заметил уже весь двор, да и как тут было не заметить? В один прекрасный день закидоны упрямого парнокопытного достигли своего апогея: он стал ко всем приставать с советами и рекомендациями, проявляя непомерное козлиное упрямство, притом считая себя величайшим знатоком в любых вопросах. Доставалось всем за редким исключением.

Наш петух Петр Петрович был известной личностью. Он считал себя главным во дворе. Ведь именно по его команде начинался день. Он, ни капли не сомневался в том, что по его сигналу встает солнце. И если он не скомандует своим правильно поставленным голосом, то солнце попросту не взойдет, и день не начнется. Поэтому его часто можно было встретить за распевкой.

Сперва с хрипотцой в голосе, как будто со скрипом открывается калитка, он выдавал начальное «ко», потом «ко-о» звучало увереннее, потом еще более звучное «ко-о-о», после Петя булькал голосом, как будто полоскал горло и так - по нескольку раз.

Ходил петух по двору, выпятив грудь и закинув крылья назад с важным видом, иногда меняя его на задумчивый. Пройдет так взад-вперед и потом «ко-кр-кр, ко-ко-ко» и дальше заливался «ко-о, ку-ка-ку-ку». Вытягивая переливы и упиваясь своим вокалом в финале выдавал «КУ-КА-РЕ-КУ!!! А следом, вытягивал шею и хлопая глазами, крутил головой, пытаясь ощутить произведенный эффект.

А с утра так вообще целая церемония! Прекрасным свежим началом дня, запахи которого вмещают свежесть травы, земли и цветов, что придает особой бодрости и уверенности. Когда только забрезжит рассвет и выразительность утра зачарует рождающимися красками. Когда трава, покрытая росой имеет неимоверно зеленый цвет, а занимающийся день своей красотой пророчит новую жизнь. Набрав полную грудь свежайшего воздуха, Петя, вдохновленный лаской и великолепием, распираемый гордостью за возложенную на него задачу, выдавал: «Ко-ко, КУ-КА-РЕ-КУ!!!». И каждый раз, спустя короткий промежуток времени, непременно наступало утро. А Петрович с чувством выполненного долга уходил подремать на жердочку в курятник.

Конечно, после такого непростого и важного дела он элементарно не досыпал, и ему просто необходимо было отдохнуть, И когда куры кудахтаньем взбалмошно начинали беспокоить его, им тут же доставалось! Петя приоткрывал один глаз и сонным голосом выдавал: «Спать! Дайте поспать! Еще рано, мне нужно выспаться, не кудахтайте, неуемные! Быстро на яйца. Спать.» - уже сам себе говорил он, закрывал тот самый открытый глаз, и роняя голову на грудь, втягивал ее в плечи, после чего в курятнике раздавался мерный посапывающий храп.

Куры, конечно, пытались не беспокоить его, но их хватало ненадолго. То одна, то другая потихоньку начинали подкудахтывать, мгновение – и уже кудахтанье раздавалось со всех сторон, как на базаре. Словом - сплошной полифонический галдеж! Но петух самоотреченно спал не менее часа, не обращая внимания на происходящую суету. Уж больно сладок был утренний сон.

На том злополучном рассвете пути козла и петуха пересеклись. Как оказалось, вставший ни свет, ни заря козел, в поле своего зрения никого кроме петуха, пристраивающегося на заборе, не заметил, потому и направился к нему. Петр Петрович как раз находился в стадии распевки, упоенно прикладывая крыло к груди, Петрович успел вывести замысловатое «Ко-ко-ко, кукаре…» и тут появился козел, нахально уставившийся на дворового певца. Петух вытянул шею и, глядя одним глазом вверх, а другим на козла, остановился с открытым клювом. Несколько опешив, он все-таки вывел «ко», однако последний звук застыл в его горле, петух никак не ожидал, что кто-то может перебить его на столь важном занятии.

- Что «ко»? – с вызовом поинтересовался козел и, не дождавшись ответа, продолжил, - Ничего не «ко», а «ку-ку» и «ку-ка-реку». Вот!

Петя, удивленно выпятил оба глаза и отчаянно заморгал, не найдя сразу, что ответить. Слегка придя в себя, петух заголосил:

- В козла бес вселился, помогите!

Это был глас вопиющего в пустыне: солнце еще не встало и двор был пуст.

- Ничего, с первыми лучами пройдет, - то ли себе, то ли петуху пробормотал козлик и деловито направился прямо к курятнику. А Петрович так и остался сидеть на заборе в шоке, с удивлением созерцая, как не дождавшееся его воззваний солнце встает само по себе.

Рогатый, тем временем уже занялся «птицеводством». Подойдя к клушкам и откинув стеснения, решил пересчитать яйца в курятнике. По-видимому, результаты его не впечатлили, и козел обратился к первой несушке, которая разглядывала свои перышки на конце крыльев как маникюр:

- Так-так! Вот ты, Рябуха, сколько яиц в неделю несешь? - дотошный «ревизор» вопросительно уставился на нее. - До Пеструшки не дотягиваешь! А все почему? Режим не соблюдаешь! Совсем разбаловались. Ну и какой только с вас толк?

Куры, не привыкшие доселе получать оценку своей хозяйственной деятельности от кого бы то ни было, не сразу сообразили, что этот поток красноречия адресован им. А козел все ходил по кругу, приподнимая несушек и пересчитывая яйца, и сопровождал свои подсчеты язвительными комментариями. Тут хочешь – не хочешь задумаешься над словами незваного гостя.

- Ой, что делается! Посмотрите-ка, яйцо учит курицу нестись. Да, морда твоя наглая рогатая, не постеснялся к приличным дамам со своими никчемными советами соваться, - заступилась, было, за соплеменников бойкая Рыжуха, о чем тут же пожалела.

- А ты, Рыжуха, мылась, поди, давно? Посмотри на себя – стыд и срам! Такая антисанитария заведомо снижает показатели, - невозмутимо парировал козлик.

- Ах ты… - до слез оскорбленная Рыжуха не смогла завершить фразу и бросилась вон из курятника.

- Тикаем, бабоньки! Козел совсем сбрендил, - громко закричала Рябуха, и весь насест сорвался и бросился врассыпную.

- Ну что за куры! Я им дельные вещи говорю, а они и слушать не хотят, - искренне возмутился «советчик», - А-а, бестолковые! – махнул рукой и вышел вслед за всеми из курятника.

На входе его поджидал хозяин пернатого гарема. Судя по тому, как нервно он переминался с лапы на лапу, его намерения явно не отличались дружелюбием.

- Ты почто моих дам обидел? Кого ты тут учить вздумал, сопляк?

- Ах, Петр Батькович, как раз вы мне и нужны! Ну что, вы отрепетировали правильно поставленный петушиный крик?

Невозмутимость козлика повергла петуха в глубокое замешательство, пару секунд Петя размышлял, стоит ли спорить с психом, после чего бросился наутек, попутно выкрикивая:

- Спасайся, кто может! Козел спятил, не связывайтесь с ним!

- Зачем же ты так, дружище? Что они тебе сделали? Я тебя совсем не узнаю! – подскочил к козлу кот в попытках образумить друга.

- Ну что за звери, никакой благодарности! – намеренно не замечая товарища, возмутился козлик, - И с этой чернью я вынужден делить кров! - обиженно вздохнул он.

- Ты что, брат, не слышишь меня? – в отчаянии надрывно обратился мохнатый к собеседнику.

- Да слышу-слышу, - раздраженно перебил его козлик, - только, во-первых, я тебе не брат, незачем от правды бегать, дружище, мы прекрасно знаем, кто мы есть, и родства в нас мало. А, во-вторых, что тебе еще надо? Извинений перед курами? Я вещи говорил, а они меня слушать не желают. Да это они передо мной должны извиняться! И ты, если ты на самом деле мне друг, должен быть на моей стороне и полностью разделять мои взгляды!

- Да, - не найдя сразу, что ответить, со вздохом произнес кот. – Но ты не прав! Дружба не обязывает повторяться в грубости, дружба учит предостерегать от ошибок. Я на самом деле считаю, что ты должен извиниться перед всеми, кого нечаянно обидел. Понимаю, что ты хотел как лучше… - примирительно замурлыкал мохнатый, однако не успел закончить фразу.

- А я считаю, что это ты не прав, указывая мне, что я должен! - впал козлик в очередной приступ упрямства, - Я никому ничего не долже-е-е-ен! – исступленно проблеял он и двинулся прочь. Его собеседник с искренней грустью в глазах, молча, смотрел за удаляющимся другом, он был чрезвычайно расстроен неудавшимся диалогом и вспыхнувшим вдруг непониманием, которого до сих пор не было в их отношениях. Впрочем, это пока были только цветочки...

Кстати, о цветочках. Стоял жаркий солнечный день. Утки и гуси упоенно рассуждали о тонкостях вкуса. На этот раз тема их дискуссии касалась гастрономической флористики, дегустационных особенностей и ароматических ощущений некоторых видов цветов и растений.

- Вот я предпочитаю клевер – гортанным голосом протянула гусыня, - Очень тонкое послевкусие, последний писк моды, не какая-то там трава, а то, что надо!

Ее товарки одобрительно загоготали кивая и, вдохновленные качественной рекламой, принялись дружно пощипывать клевер, вытягивая длинные шеи. В этот самый момент с криком «во-о-о» к мирно щиплющим цветы пернатым постоялицам двора подскочил козел и дунул на растущие тут же одуванчики, прямо в сторону столпившихся птиц. Разумеется, пушистые зонтики полетели им прямо в глаза.

- Иго-го, бе-е-е, вкус сезона, вот идиотки! – бесцеремонно насмехался козел,

Утки и гусыни отчаянно заморгали, дурачество рогатого создало панику в рядах пернатых, а козел смеялся еще больше.

- Какой ужас! – зашипели гусыни. Какая беспардонность! Фу! – и утки с гусынями стайкой решительно пошли прочь. Виновник же произошедшего еще долго смеялся довольный своей выходкой. С наглой ухмылкой на морде он прокричал им вслед: «Гы-гы-гы, извините, или как там, пардон, это была просто шутка, логическое дополнение, так сказать, к вашему тонкому вкусу».

Но у птиц уже не было желания общаться с субъектом, не уважающим «приличное общество».

В следующий раз жертвой советов рогатого стала безобидная Буренка. Около получаса козлик красочно и живописно перечислял ей секреты технологии высоких удоев, пока та меланхолично жевала траву. Он вполне мог бы и продолжить, но почему-то медлительная и равнодушная по обыкновению корова на этот раз весьма резво ринулась из стойла, протяжно завывая: «Му-у-у, спасите!».

Самое время козлику сделать выводы относительно сомнительной пользы своих советов, ан нет! С него – как с гуся вода. Высказав вслух, больше – для самого себя, мнение об ограниченности и узколобости домашней скотины, а также о трудностях современного просвещения, наш герой отправился дальше реализовывать программу ликвидации безграмотности двора.

Следующими под раздачу попали куры. Если точнее рацион питания пернатых. Клюют они, как обычно зерно, камушки подбирают с земли и всякое прочее. Козел не смог пройти мимо этого и в очередной раз бесцеремонно сунул свою морду, «куда не надо», после чего фыркнул и изрек:

- Фу, ну как вы это можете есть?! Клюете все подряд. Это же в мусорку отправлять надо прямиком, а вы клюете! Или вам все равно, чем набивать брюхо? Вон, вы даже камни глотаете! Утки хоть о вкусах рассуждают, а у вас тут полная безвкусица и беспечность в питании. Вам бы сходить к диетологу, или лучше к психологу, или прямиком – к психиатру!

- Друг, ну нельзя так! – вмешался кот. – А камешки они клюют для пищеварения, у них же нет желудка, как у нас с тобой, и ты их этим своим высказыванием оскорбил. Зачем ты так?

- Да ну их, бестолковые они! Чувствую, что мозги отсутствуют у них вообще, как и вкусовые рецепторы. Интеллекта ноль. – подвел черту рогатый.

Дальше – хуже: козел начал регулярно адресовать свое навязчивое внимание всем, кто окружал его во дворе. По-видимому, широте его необъятной души не хватало достойного простора, а сужать свой кругозор исключительно на коте было скучно и как-то мелко, ведь рогатый – личность масштабная, таким, по крайней мере он себя считал. Да и неудобно было как-то пререкаться с единственным другом, поэтому козел принялся цеплять своим чрезмерным упрямством и непомерным занудством всех, кого ни попадя. Ни один уголок двора не остался без его назойливого присутствия. Раздавая направо и налево рекомендации и поучения, он откровенно пустился во все тяжкие.

Любой, кто попадался ему на пути не оставался без дельного совета, но вопреки ожиданиям, за этим не следовало и тени благодарности: звери обычно спешили ретироваться, поскольку дискуссии с рогатым советчиком имели обыкновение затягиваться. Обычно кот еще спал, когда козел, по обыкновению вставший на заре, отправлялся по двору в поисках жертвы для своих научно-познавательных, псевдо просветительских нравоучений. Конечно, это раздражало жителей двора. Рог изобилия «полезных» и не очень советов от рогатого умника никак не иссякал. Кроме того, любое незначительное противоречие провоцировало в козлике приступ ярости, и тот мог спорить с пеной у рта хоть до утра, проявляя свое непомерное упрямство.

Поэтому к моменту пробуждения мохнатый стабильно находил друга погрязшим по уши в проблеме непонимания со стороны «неблагодарной» публики. Как правило, именно коту приходилось разруливать возникавшие конфликты. Козел сдерживался только по отношению к коту, других жителей двора эта привилегия абсолютно не касалась. И он все дальше скатывался в яму надуманной псевдо-нравственности, упрямой глухоты и безответственной нетерпимости.

Устав с ним спорить и бороться словесными методами, звери начали его избегать. Общаться с козлом никто не хотел. Да и как тут общаться, если уже на первой минуте разговора ты устаешь от собеседника? Рогатого это чудовищно возмущало. Он искренне считал свои комментарии важными и глубокими, и недоумевал, почему к ним никто не желает прислушиваться. Единственным объяснением такого вопиющего невнимания окружающих, козел счел их непроходимую бестолковость.

А коту приходилось изо дня в день быть невольным свидетелем происходящего и адвокатом незадачливого советчика. Все, что он видел, вызывало искренне сожаление и желание хоть как-то помочь другу, но его призывы действовали на приятеля не больше, чем легкий ветер на скалу, а к его защите перед окружающими козлик давно уже относился, как к должному.

Однако и в их отношениях наступил момент, когда у рогатого советчика нашлись претензии к другу.

- О, дружище, - обратился к нему однажды козлик, - надо бы нам с тобой обсудить кое-какие вещи.

- Внимательно слушаю тебя, - в надежде на вразумление радостно промурлыкал в ответ собеседник.

- Поговорим о тебе. По-моему к своей прямой обязанности ловли мышей ты относишься с явным пренебрежением.

- Хочешь помочь? – улыбнулся кот.

- Каждый должен заниматься своим делом! – резко оборвал козлик товарища, - Мыши обнаглели в край, бродят уже по двору стадами, скоро на тебе танцевать будут. А ты? Что делаешь ты?! Целыми днями нежишься на солнышке, как ни в чем не бывало. А хозяйское молочко исправно пользуешь. Не стыдно?

Кот решительно не хотел портить отношения и предпринял еще одну, последнюю попытку по-дружески договориться с козликом:

- Послушай, друг, ты не понимаешь…

- Нет, это ты не понимаешь! – вспылил «друг» и встал на дыбы от злости.

Кот понял, что это предел, и разговор окончен. Дабы не усугублять ситуацию, он стремительно взобрался по бревнам дома на крышу. Возмущенный козел бросился, было, за ним, но все, что он мог сделать - это, встав на задние лапы, колотить передними по бревнам и кричать вслед:

- Я еще не закончил, надо обсудить пути выхода из этого безобразного положения! А еще то, как ты неправильно лакаешь молоко низом языка.

Осознав, что собеседник окончательно выбыл из диалога, козел горестно вздохнул:

- Как это печально, когда твои друзья откровенно деградируют, а ты не в силах им помочь!

«Да, это очень печально», - с непомерной тоской на душе безмолвно согласился кот.

С тех пор их отношения совсем сошли на нет. Они перестали общаться, однако, не видеть и не слышать, что вытворяет козлик в их дворе, кот просто физически не мог: эти выступления гремели на всю округу. Мохнатому все чаще приходилось отсиживаться на крыше, где он с сожалением и грустью осознавал, какая между ними возникла пропасть. Кот искренне жалел об уходящей дружбе, а также жалел самого козла, день за днем неустанно наступающего на одни и те же грабли. Окончательно перекочевавший на крышу дворовый мышелов с неизбывной тоской в душе был вынужден признать, что происходящий между ними разрыв, судя по всему, необратим.

Козел же, совершенно не сознавая, что делает, бесповоротно испортил отношения с тем, с кем был ближе всех. А со всеми остальными они уже давно были испорчены. Рогатый был слеп в своих поступках, безрассудно не желая замечать, куда ведет его такая дорога.

-Ой, дядь Шарик, обещал про дружбу рассказать, а это что-то совсем не то! Зачем нужна такая дружба?! Вон из друзей такого друга!

- Не все так просто, мой юный друг. Дружбы без любви не бывает, поскольку, если она без любви, то это и не дружба вовсе, а взаимовыгода. А если ты кого-то любишь, ну, из своих друзей, ты должен любить его всяким: и хорошим, и не очень. Легко любить тех, кого любить удобно, а ты попробуй полюбить того, кого любить непросто, кого никто не любит, от кого все бегут, для этого необходимо усилие над собой: стараться и терпеть, даже когда этого не хочется. Да и разбрасываться теми, с кем тебя связывает общее прошлое весьма чревато: в один прекрасный день ты можешь обнаружить, что друзей у тебя не осталось ни хороших, ни плохих.

- И что же надо делать? – Дружок задумчиво почесал задней лапой ухо.

- Надо самому всегда оставаться настоящим другом отзывчивым, справедливым и любящим. В общем, надо быть другом до конца.

- Тогда давай скорее продолжение! Я хочу знать, что с ними было дальше!

Ну, слушай: тот день для козлика, впрочем, как и многие другие в силу его поведения, начался неважно: с утра ему показалось, что свинья неправильно лежит в луже:

- Что же вы, свинья, уважаемая дама, так небрежно относитесь к гигиене?

Свинья оказалась неробкого десятка и, смерив взглядом рогатого критика, нагло протянула:

- Чего-о-о?

- Чего-чего… Того! Вы грязевые ванны для чего принимаете? Чтобы от паразитов избавиться, чтобы гнус вас не доставал! А по факту грязь покрывает лишь треть вашей грузной туши. Преступная небрежность!

Свинья в ответ опасно усмехнулась:

- Ах, грузной туши, говоришь... Вот так лучше? – хрюшка невероятно быстро для своих размеров поднялась на все четыре лапы и смачно плюхнулась обратно в лужу, изрядно окатив советчика грязной жижей.

Секундную тишину взорвал дружный гогот всего двора. Смеялись и куры, и коровы, и свиньи. Маленькие цыплятки от смеха катались по двору желтыми пушистыми комочками, гуси просто заикались от смеха. Громче всех ржали лошади, сравниться с ними мог только петух, в промежутках между смехом приговаривающий: «Ой, не могу, ведь без голоса останусь, братцы!». Зверье к этому моменту было солидно измучено бесконечными советами рогатого знатока, и по сему, возмездие, так неожиданно его настигшее, почти никого не оставило равнодушным.

- Ах ты… Ах вы…- от возмущения и злости козлик не смог подобрать слов, а выслушивать несмолкающие раскаты коллективного хохота было слишком унизительно. И горе-советчик бросился прочь со двора, взбивая копытами клубы пыли.

А смех все не стихал и еще был долго слышен беглецу. Не смеялся лишь кот, пристально наблюдавший за ситуацией с крыши. Ему было искренне жаль товарища, хотя он прекрасно понимал, почему тот оказался в такой мучительной ситуации. Проследив за направлением движения бывшего друга, кот понял, что козлик отправился к пруду отмываться. «Правильно, - одобрил он выбор бывшего друга, - остынет и отойдет». Кот бы с радостью поспешил на пруд за козлом, чтобы ободрить его, дать понять, что он не одинок. Но понимал, что, скорее всего, напорется на грубость обозленного товарища, а подобного исхода мохнатому совсем не хотелось.

Насмеявшись вдоволь, дворовые животные разбрелись по своим делам и уже начали забывать утреннее происшествие, но не тут-то было! С отчаянным блеянием на полном ходу во двор проскочил козлик. Щелкнув затвором на калитке, он сполз на землю в попытках отдышаться, и в ту же самую секунду над ним раздался яростный лай. Трое неизвестных бродячих псов истошно гавкали и рычали, разъяренно досадуя, что не могут попасть во двор. Вид у них был неопрятный и, в общем-то, жалкий: грязная, местами сбившаяся в колтуны шерсть не могла скрыть выпирающие ребра. У одного из незваных гостей было порвано ухо, у другого отсутствовал хвост, третий был отчаянно тощ. Было очевидно, что все трое – бездомные бродяжки, однако доблести им было не занимать: они остервенело лаяли через закрытую калитку, прыгали, кидаясь на нее, правда, безуспешно.

Прекрасно осознавая, что он в безопасности, рогатый советчик принял невозмутимый вид, откашлялся и назидательным тоном выдал:

- Надеюсь, вы примете к сведению, все, что я вам сказал, и усердно поработаете над собой, - после чего нарочито неторопливо двинулся вглубь двора.

От такой неслыханной наглости свора просто перешла на фальцет.

«Уже лучше!» - раздалось из глубины двора знакомое блеяние, а дворовый пес неспешно, но уверенно вышел из будки и обратился к «гостям»:

- Этот двор под моей охраной. Что вам здесь нужно?

Лохматые преследователи мгновенно стихли, а один из них прорычал:

- Ваш козел вздумал нас учить. Он нам нужен, мы «урок» не дослушали.

- Да. Этот козел наш, - вздохнул пес, - но пустить я вас не могу – не положено.

- Тогда передай ему, дядя, что в следующий раз спуску не дадим! Ишь ты умный выискался. Еще раз встретим - останутся от вашего козлика рожки да ножки.

После этих слов незваные гости развернулись и побрели прочь, а молча наблюдавшая за происходящим дворовая челядь вновь разразилась безудержным хохотом. Стало очевидно, что рогатый пытался сохранить хорошую мину при плохой игре.

«Это ж надо! А говорят, снаряд не бьет в одну воронку дважды», - рыдал от смеха петух, и ему вторил двор. Козел же был подавлен и зол. Ему ничего не оставалось, как скрыться с глаз и молча сносить унижение.

На следующий день, выйдя во двор, козел спросонья запнулся о мирно щипавшего травку гуся и упал. Вскочив, он разразился бранью:

- Эй ты, подушка пуховая, чего под ноги лезешь? Перья у тебя что ли лишние?!

- Ну и грубиян! Прёт, не разбирая дороги, еще и выступает, - возмутился гусь и, угрожающе шипя, двинулся, было, на обидчика.

Кот, гревшийся поблизости на солнышке, наблюдая за судьбой товарища, встревожено подскочил к ним.

- Ой, не могу, - покатился со смеху рогатый, - котофеич, глянь, этот огрызок, когда шипит, на тебя похож! Славный дуэт получился бы!

- Ну зачем ты так? – тотчас отозвался кот. И уже обращаясь к пострадавшему, произнес, - Простите, дядя Гусь, когда у тебя четыре лапы – не знаешь, с какой надо встать, чтобы никого не обидеть.

- Ты что, на его стороне что ли? – обиженно взвыл рогатый, совершенно не придав значения тому, что кот, избегавший «друга» уже длительное время, не смог остаться в стороне.

- Ну что ты, приятель, я исключительно на своей стороне.

- Ну и ладно! – зло бросил козел, и направился прочь. Абсолютно беспочвенно злясь на бывшего друга, он вновь не заметил попытки кота заступиться, принять участие в его судьбе.

Скверно начавшийся день изрядно испортил настроение рогатому. Он был переполнен злостью ко всем во дворе, «равнодушием» бывшего друга и беспомощной жалостью к себе самому от обиды.

«Не в том месте я родился, не в том, - с горечью бубнил козел, - меня окружает невоспитанное безграмотное стадо! И степень невежественности его столь глубока, что его представители не то, что воспользоваться, они выслушать добрый совет не желают. Погрязли в своем узеньком мирке и не замечают ничего вокруг. Конечно, им претит глубокий ум и широкая осведомленность во всех сферах жизни!..»

Столь горячую речь вкрадчиво оборвал по обыкновению вставший пораньше петух, случайно услышавший патетический монолог:

- Ко-ко-ко, умник, если вокруг одни дураки – значит, ты – центральный!

Козел не стал отвечать, а мысль свою продолжил уже про себя: «Да и можно ли их винить? Они – домашние, за ними ухаживают, их кормят, лелеют. Бестолковые зажравшиеся существа. Они слышать ничего не желают, а когда слушают, отстаивают свои примитивные убеждения. Ну и что толку с ними разговаривать? От зверей у них и осталось-то только название. Надо срочно вырваться за пределы этого двора, туда, где живет свободолюбивый вольномыслящий народ. А эти что? Все их достижения только в том, как потуже набить брюхо да поспать, накапливая жирок. Ну их! – с досадой думал он, размышляя в гордом одиночестве. - В лес надо подаваться, где настоящая суровая жизнь. В лесу зверь неизбалованный, натуральный! Там я точно сгожусь. Решено: надо идти в лес! Буду прививать культуру дикому зверю! Вон и лесок неподалеку. По любому, там много интересного». В раздумьях прошел целый день

На этом и решил. А на утро следующего дня, не теряя ни минуты, он собрался в дорогу. Отчитываться, куда держит путь, козел ни перед кем не собирался. А спрашивать об этом его и подавно никто не хотел. Рогатый покинул двор без капли сожаления. Беспрепятственно вышел за калитку утром того злополучного дня и бодро направился в сторону леса. Терять, как он думал, ему нечего, а продолжать жить там, где все окружающие ограничены и бестолковы, было бы напрасной тратой времени. Ведь такой умный козел, как он, способен найти себе компанию и подостойнее.

Лес встретил нежданного гостя ласковым шелестом листвы и теплым ветерком, идти по нему было легко и приятно: журчали ручьи, бабочки кружились над цветами. Козлик с интересом рассматривал все то, о чем ему доселе доводилось только слышать. Вековые дубы, изумрудная трава, белки, скачущие по веткам – все было в диковинку и дышало «новой жизнью», о которой так грезил козлик. «Вот-вот я непременно встречу тех, кому мое общество будет полезным! Где же этот лесной зверь?» - думал путешественник, не останавливаясь ни на шаг.

Он бродил довольно долго, не прекращая восхищаться красотами леса, и уже почти забыл, зачем пришел, когда внезапно вдали раздались голоса. Рогатый, радостно бросился на их звук. Но, не добежав совсем чуть-чуть, остановился в нерешительности, продумывая, как же обратиться, чтобы произвести наиболее благоприятное впечатление. Из-за кустов взору козлика открылась поляна, на которой вразвалочку расположились трое: кабан, медведь и волк.

«Вот они, мои новые друзья! - с восторгом подумал козлик, - какая чудная компания, какие благородные лица!»

Что и говорить, компания, в самом деле, оказалась невероятно чудной, хотя и изрядно потрепанной: держащий в руке папиросу кабан непрестанно пускал в небо колечки дыма, волк то и дело прикладывался к бутылке портвейна, периодически балуя друзей длинной, замысловатой отрыжкой. Медведь перебирал струны гитары и что-то навывал, абсолютно не попадая в свое же музыкальное сопровождение. Они о чем-то довольно увлеченно говорили, передавая из лап в лапы грязный бумажный огрызок с каким-то планом, но расслышать слов, козел не мог. Он нервно переминулся с ноги на ногу, все еще придумывая, как влиться в эту компанию, и именно в этот момент под его ногой предательски хрустнула ветка. Все трое резко повернули головы в его сторону, кабан поспешно сложил клочок и спрятал за пазухой, а медведь прорычал:

- Эй, кто там прячется? Выходи по-хорошему!

Скрываться дальше смысла больше не было, и путешественник, немного робея, вышел на поляну, после чего расплылся в белозубой улыбке и начал свою вступительную речь:

- Здравствуйте, дорогие мои, лесные звери!..

Закончить он ее не сумел, поскольку «лесные звери» в голос дружно захохотали, это несколько смутило оратора, но он решил подождать, пока веселье завершится, чтобы продолжить говорить. Ждать пришлось долго, поскольку юмора «лесному зверю» было не занимать. «Ой, не могу, - причитал волк, - так официально, будто в загсе. Или у прокурора!».

Козлик пребывал уже в серьезном замешательстве и, пожалуй, раздражении, когда волна смеха, наконец, стихла, после этого медведь обратился к гостю:

- Ну, рассмешил, брат. Ты кто такой? Откуда будешь?

- Я – козел…

- Ой, какой четный, - снова заржал, было, волк, но его оборвал медведь:

- Заткнись, дай нашему гостю слово сказать!

- Я козел, обычный домашний. Из соседней деревни пришел вот в лес.

- Из деревни, говоришь? – задумчиво переспросил кабан и все трое глубокомысленно переглянулись и вновь уставились на козла.

- Это шпиЁн! Наш план раскрыт, его сюда заслали из деревни! – едва слышно прошептал волк и мелко задрожал хвостом. Его нелепая версия не произвела никакого впечатления на сотоварищей, те продолжали жадно пожирать глазами незваного гостя.

- И что же привело тебя в лес, дорогой друг? – интонация медведя сменилась с ироничной на теплую, даже ласковую.

- Дворовые животные, с которыми я с детства рос, абсолютно бестолковые, они меня ни в грош не ставят, с мнением моим не считаются. Я чувствовал себя лишним рядом с ними и решил уйти, чтобы найти себе новых друзей. Тех, кто будет меня понимать и ценить, - козлик осознавал, что он несколько преувеличил излагаемые обстоятельства, но недовольство сородичами было слишком сильно, поэтому бесцеремонно приглушил слабо мятущуюся совесть.

Трое его слушателей вновь переглянулись, улыбнулись и вновь медведь обратился к нему:

- Ну и правильно сделал, что ушел! Давай к нам, братуха! С нами все будет путем. Мы тебя не обидим.

- Да-да, - закивал волк, воровато оглядываясь по сторонам, - я, как увидел тебя, сразу понял, что ты наш, нормальный пацан!

- С нами ты никогда не почувствуешь себя лишним, чувак! - ухмыльнулся кабан.

Козлик, опьяненный столь теплым приемом и аж тройной похвалой, расплылся в улыбке и радостно заявил:

- Ребята! Какие же вы замечательные! Не то, что эта дворовая челядь. Я верил, я знал, что есть в мире те, кто способен меня понять и кому я смогу быть полезен!

- О-о-о, еще как полезен! - охотно согласился медведь, а кабан с волком дружно закивали, - А твои дворовые просто с жиру бесятся, еще бы: о пропитании им думать не надо, жратвы у них – хоть завались. Всегда есть крыша над головой, тылы в тепле…

- Вот именно! – воскликнул волк с искренним негодованием в голосе, - У них все готовенькое, они реальной житухи-то и не видывали! А мы тут на вольных хлебах, добываем все потом и кровью, видим изнанку жизни и знаем о ней не понаслышке.

После этой реплики кабан хохотнул, но, получив подзатыльник от медведя, тут же умолк, а пылкую речь волка продолжил косолапый:

- Вне всяких сомнений, наш юный друг, эти избалованные домашние животные не способны оценить твой глубочайший потенциал…

Козлик аж зарделся от такого признания, а медведь продолжил:

- И, обрати внимание, именно к нам в лапы, кхм… объятия привела тебя судьба. Это неслучайно! Ведь мы теперь друзья? Мы можем тебе помочь с теми, кто не желал тебя слушать, - здесь косолапый сделал небольшую драматическую паузу и, чуть понизив голос, аккуратно добавил, -… надо бы их наказать!

- Да уж, проучить их не помешало бы, - задумчиво закивал рогатый.

- В самом деле, братцы, - заголосил волк, - кто им дал право нашего друга обижать? Наказать фраеров! Поставить всех к стенке… В смысле, на место поставить.

- Друга нашего обижать никому не позволим, - проревел кабан, - мы их накажем! Мы им покажем!.. - и добавил, уже обращаясь непосредственно к «новому другу»: - А ты, кстати, дорогу в свой двор из леса найти сможешь? Ну и все ходы-выходы показать? А то мы ведь и не в курсе, куда идти, кого воспитывать.

Козел, польщенный столь яростным рвением своей новой компании защитить честь и достоинство нового товарища, напрочь потерял голову, поэтому радостно заблеял:

- Ну, конечно, братцы, это абсолютно – не вопрос! Все знаю и все покажу, да и что показывать-то? Там калитка на заднем дворе конюшни - курам на смех, открывается на раз-два. Внутренние ворота деревянной пристройки конюшни всегда на ночь распахнуты для проветривания, можно и там проскочить, все, кто знают, так и делают. Ерунда в общем. А двор наш – самый крайний от леса, так что ошибиться невозможно даже при большом желании.

- Ну вот и славненько! – с улыбкой резюмировал медведь, - А теперь надо бы это дело обмыть, чтоб, так сказать, все прошло успешно.

- Обмыть? А это как? – в недоумении переспросил козел.

Этот вопрос вызвал очередной взрыв смеха всех троих. Не прекращая смеяться, кабан приобнял нового товарища за плечи и пояснил:

- Сейчас поймешь, как развлекаются реальные пацаны в настоящей жизни! Эй, волк, тащи портвейшок!

- Заметано! – рявкнул волк и быстренько вытащил из соседних кустов целый ящик портвейна. Откуда ни возьмись появились граненые стаканы и все четверо чокнулись, как водится в таких случаях, «за знакомство». Козлик с опаской нюхал содержимое стакана в то время, как остальные уже допили, а медведь одобряюще похлопал его по плечу: «Пей-пей, не боись! Хуже не будет, будет только лучше!», и рогатый все-таки отхлебнул вонючую жидкость. Вкус ему не понравился, зато по телу разлилось необычное тепло, и козел опрокинул остатки уже с меньшим отвращением.

«Э-э-эх! Где моя гитара?» - весело взревел медведь, и, нащупав в кустах шестиструнку, начал абсолютно не в ноты напевать «Владимирский централ». Ему почти сразу начал подвывать волк, у которого со слухом проблем не было, и следом подхватил кабан. А козлик допивал уже второй стакан пойла и с блаженством слушал концерт своих новых друзей. Надо же, он столько лет тух в своем дворе и не знал, что можно так от души веселиться!

Количеству выпитого был уже потерян счет, и вся компания пустилась в пляс, волк по очереди с кабаном выкрикивали матерные частушки и сами же гоготали над их смыслом. Козел бойко отплясывал, не жалея копыт, и даже в танце умудрился выхлебать еще пару бокалов, медведь ревел что-то свое, замысловато пританцовывая, - в общем, веселились все до упаду. В буквальном смысле. Первым упал козлик, ноги едва слушались, а в голове совсем помутнело. Он отполз к краю поляны, пытаясь сообразить, почему ему так плохо.

- Эй, брат, ты чего? – поинтересовался медведь.

- Я что-то, того… - начал, было, отвечать рогатый танцор, но вдруг почувствовал такой резкий приступ тошноты, что стремглав бросился в кусты опорожнять желудок. Полоскало его долго и жестко. За это нерадостное время козел успел дать себе тысячу обещаний, что больше он пить не будет. Судя по утихшей музыке, веселье без него несколько приостановилось. А козлика все еще немилосердно выворачивало.

Измученный уже вконец неприятными последствиями алкогольного отравления, рогатый танцор прилег на землю, чтобы отдохнуть между спазмами желудка и вдруг услышал приглушенный разговор своих «новых друзей»:

- Ну, что, братцы, на ловца, как говорится, и зверь бежит, - довольно усмехнулся кабан. Ему вторил медведь:

- Что и говорить, нормальный нам клиент попался, наконец-то разгуляемся! Сколько можно киснуть от скуки! Вот оно – настоящее дело. И терпила – что надо! Все рассказал, все показал, просто приди – и возьми. Погуляем, братцы!

От услышанного козлика сильно замутило, а его «новые друзья» с пугающим азартом на оскаленных мордах продолжали упоенно обсасывать жутчайшие подробности разбойного плана:

- Еще как погуляем! Корове глотку перережу, кровушки напьюсь. Люблю кровушку! А поросят на шашлык пустим, до отвала нажремся, еще и останется.

- Кур погоняем, - мечтательно подхватил кабан, - а потом двор сожжем и ищи нас, свищи.

Несмотря на то, что беседовали головорезы в полголоса, как бы издалека до нетрезвого сознания козла доходил леденящий душу смысл сказанного. Рогатому опять сделалось плохо, и его снова вырвало. Однако, это «плохо» не шло ни в какое сравнение с тем, что творилось в его душе. До него внезапно и ошеломляюще дошел весь ужас произошедшего. Так вот о каком «наказании» в голос твердили все трое головорезов. Хороши каратели… А он сам? Что же он натворил?! Как же не понял сразу, чем попахивает эта «дружба»? Теперь из-за его болезненного самолюбия пострадают те, с кем он рос и провел столь много времени. По его вине произойдет трагедия. Да, они, конечно, не отличались теплотой и любовью по отношению к нему, но ведь они были и оставались его единственной семьей. А козлик, получается, сам, своими копытами приведет беду в родной двор. Самое прискорбное, что все секреты уже раскрыты, и, значит, беды никак не избежать. Что же делать?!

«Что делать?..» - впал, было, в уныние рогатый, но, мгновенно разозлившись на себя, продолжил: «Что делать?! Я совершил жесточайшую ошибку. Но такой развязки никак не ожидал. Тут единственный вариант, как поступить: надо все исправлять!»

- Эй, козел, ты где? – послышался с поляны голос медведя.

Рогатый аж вздрогнул, но, преодолев жуткую слабость в ногах, медленно поковылял к поляне, отвечая при этом:

- Я здесь, друзья, что-то мне не очень хорошо, - звать этих нелюдей друзьями уже было просто противно.

- В первый раз всегда так бывает, - одобрительно поддержал волк, - со временем привыкнешь.

А кабан подхватил:

- Да-да, это дело привычки. Ты вон поброди по лесу, травы пожуй, ты же козел. Тебе сразу легче станет. Только далеко не уходи, завтра вечером отправляемся по твоим делам.

Козлику только этого и надо было, он разом отозвался:

- Точно, схожу-ка я травы пожую, завтра надо быть в форме!

Чуть отойдя в сторону, он рысцой направился в сторону деревни. Конкретного плана у него пока не было, но предупредить своих было просто жизненно важной необходимостью.

Путешествие до деревни стало настоящим испытанием: с одной стороны штормило недавнее похмелье, а с другой – муки совести. К тому же, «мученик» пока весьма смутно представлял, как именно расскажет дворовой челяди о содеянном. Варианты в голову не приходили.

* * *

Старый пес прервал повествование и, измученный зноем, принялся лакать воду из миски. Щенок в это время сидел натурально открыв рот в удивлении от услышанного:

- И что же было дальше?

Утолив жажду и отдышавшись, дядя Шарик продолжил рассказ:

- Знаешь, уже много лет я на привязи, и немало что повидал. Цепь не дает мне быть в гуще событий, я ограничен в перемещении, как бы нахожусь в стороне от происходящего. Но то, что я не вмешиваюсь ни во что, а лишь, молча, наблюдаю за всем со стороны, дает мне возможность объективно судить о чужих поступках. Я просто смотрю, запоминаю, стараюсь быть в курсе всего, чтобы реально оценивать происходящее. В этом дворе я не просто сторож, а еще и независимый наблюдатель.

И тебе я это все рассказываю для того, чтобы ты учился думать и отвечать за свои поступки, ведь ты займешь мое место у будки, а это – непростая обязанность!

- Я понял тебя дядя Шарик, но, пожалуйста, продолжай свой рассказ! Что сделал козел? Что там было дальше?

- Дальше… - старый пес ненадолго замолчал, перебирая в памяти события тех дней, - Да, козел пришел-таки в деревню. И, знаешь, первым на кого он наткнулся во дворе - это был я…

* * *

Когда козел добрел до деревни, солнце уже давно село, и все вокруг погрузилось во тьму. Долго он топтался у ворот двора, не решаясь подойти, и все прикидывал: «Ну как же это сделать»?! Проблема нравственного выбора решилась неожиданно: как только козел, привычным жестом нащупав щеколду калитки, заглянул во двор, ему навстречу из темноты вышел видавший виды дворовой пес. На ночь, как правило, его отпускали с цепи. А статус стража обязывал пожилого кобеля совершать периодический обход вверенного ему двора, и тот его неукоснительно выполнял.

Козлик испытал двоякое чувство, увидев старого знакомого: с одной стороны он очень обрадовался, ведь этот пес знал еще его родителей; ответственный и рассудительный, он разительно отличался от пестрой и болтливой дворовой челяди и был, пожалуй, единственным, кому рогатый советчик не отважился втюхать свои рекомендации. С другой же стороны, козла мучил жгучий стыд, что именно этому мудрому, строгому, добросовестному труженику придется оголять свои мерзкие поступки. Но выбора не было, и козел решился!

- Здравствуй, дядя Шарик! – уважительно и чуть боязливо произнес он и склонил голову в знак приветствия.

Ничуть не удивившись, кобель ответил ночному гостю:

- Ну, здравствуй, коли не шутишь. С чем пожаловал?

- Тут такое дело… Ну, в общем… Короче… ммм… - замялся козлик.

- Начни с главного, так будет проще и тебе, и мне, - спокойно предложил пес.

- На двор хочет напасть банда головорезов, - выпалил козел и густо покраснел.

- А вот теперь давай все по порядку, - нахмурился пожилой страж.

Рогатый начал подробный рассказ, в какую переделку он попал, каких масштабов беду навлек на свой родной двор. Он горячо убеждал старика, что необходимо предупредить жителей двора о надвигающейся опасности. Козел был в отчаянии и поминутно задавал один и тот же вопрос: «Что делать?». Кобель слушал его, не перебивая, предельно внимательно и без тени осуждения, чем немало удивил рассказчика. Нахмуренно приняв взволнованное повествование, пес какое-то время молчал, а потом задумчиво произнес:

- Что делать?! Что ж, дело непростое, - старый пес задумался. После продолжительного молчания он продолжил, - Взгляни на себя по-честному, со стороны: после того, как ты себя вел, вряд ли кто-то серьезно отнесется к твоим речам.

- Знаю-знаю, - горестно взвыл козел, - но, что же делать?! Может быть, ты им расскажешь?

- Не поможет это, - вздохнул пес. – Подумай сам: они будут галдеть, шуметь, рассуждать, обсуждать, непременно станут бить себя кулаками в грудь, но когда дело примет серьезный оборот, все попрячутся по кустам, никто не выйдет на открытую борьбу. Все могут только говорить. Разговоры – и только. Совершать же реальные поступки никто не готов.

- И что же теперь делать?!

-Ты эту кашу заварил, ты ее и расхлебывай!

Категоричный ответ пожилого кобеля был жестким, но справедливым, и это козлик осознавал каждой клеточкой своего тела, тем не менее, «кашевар» нуждался в совете старшего и в отчаянии воскликнул:

- Ну что я могу сделать?

Пес смерил его серьезным взглядом и невозмутимо ответил:

- Действуй, используя свои возможности. У тебя есть рога и копыта – это же настоящее оружие! Кроме того, у тебя есть решимость, ведь ты нашел в себе силы прийти сюда и все мне рассказать, а истинная решимость, грамотно дополненная нужным оружием, способна на многое!

-Ступай. - Ты должен эту проблему решить сам, - страж сделал особый акцент на слове «сам». Просто и без нытья.

Ответить козлику было нечем, он кивнул, бросил на старого стража пронзительный взгляд, развернулся, и горестно поплелся обратно в лес, размышляя над услышанным. Правота дворового пса была неоспорима, но насчет собственной решимости козел не был столь уверен. От пожилого стража рогатый уходил крайне расстроенный, ведь на вопрос «что делать» прямого ответа он не получил. Каждый шаг приближал его к развязке, а в голове безжалостно пульсировало: «Что делать?!»

В лагерь головорезов козлик вернулся уже под утро. Судя по раскиданным пустым бутылкам и стойкому запаху перегара, такому, что даже комары поляну облетали стороной, его «новые друзья» без него совсем не скучали. Кабан громко и заливисто храпел, в такт ему присвистывал волк. Медведь, расслышав шорох на поляне, приоткрыл один глаз и прошептал: «Что, пробзделся? Хорошо! Ложись спать, не буди никого». Только в приглашении горе-советчик не нуждался: сутки были долгими и насыщенными, к тому же ноги практически отваливались, и наш герой мгновенно уснул, свернувшись калачиком неподалеку от дотлевающего костра.

Ближе к обеду козла разбудил повторяющийся противный звук. Открыв глаза, он увидел холодящее душу зрелище: кабан деловито и тщательно точил огромный нож, не забывая при этом попыхивать папиросой. Увидев, что козел проснулся, он выплюнул окурок и улыбнулся, без стеснения сверкая гнилыми зубами:

- Доброе утро, страна! Хватит спать, нас ждут великие дела!

-Да-да, возмездие на подходе… Ой! – взвизгнул волк, который порезался, проверяя остроту одного из ножей. На лапе проступила кровь, серый мгновенно слизнул ее и добавил: - Люблю кровушку!.. Но чужая слаще.

От такого «доброго утра» козлик почувствовал подкатывающуюся тошноту. И как он вчера не разглядел, что это за компания? Отвратительные, грязные, невоспитанные, - отбросы, одним словом! И самое мерзкое, что придется еще день выносить их дурно пахнущую «дружбу».

В этот момент на поляну вернулся медведь с охапкой сухих веток, завидев козла, он тоже улыбнулся:

- Проснулся? Отлично! Ща будем разрабатывать план атаки. Ветки не трогать! Это для факелов.

- Для каких факелов? – все еще не веря, что принимает в этом участие, спросил козлик.

- Для обычных. Сейчас сам все поймешь, – однако козлик, так и не дослушав, предпочел удалиться под предлогом малой нужды. В его отсутствие медведь продолжил:

- В общем, выдвигаемся, как стемнеет с факелами в руках, но поджигаем их только у самого двора. Как показывает воровская…

Косолапый закашлялся и поправил себя…- жизненная практика, огонь вводит любого зверя в состояние паники…

- А я не запаникую? – перебил его внезапно задрожавший волк.

- Дурак! Ты сам с факелом будешь! Это ты всех будешь приводить в состояние паники. Далее – конюшня, там, как раз ночью задний выход почти открыт, проникаем через нее, рассыпаемся по двору, и - тому перо под перо, тому перо под ребро, кого надо цепляем, что надо берем, а сам двор подпаливаем в трех разных его точках, так оно надежнее будет. Если кто напорется на пса – валите не раздумывая, это единственный авторитет, способный оказать сопротивление. И главное – все делаем быстро: внезапность, минимум шума, максимум результата. Заметано?

- А что буду делать я? - мрачно поинтересовался вернувшийся из кустов козел, усиленно делая вид, что ничего не слышал.

- А ты сначала доведешь нас, а потом на стреме стоять будешь, чтоб ненароком и тебе не досталось. Усек?

- Угу, - буркнул рогатый и впал в очередной приступ уныния. Слушать, как головорезы дежурно, без тени сожаления обсуждают предстоящие «карательные меры» было просто невыносимо, но деться от этого козел никуда не мог. Однако чем дольше он слушал циничные планы кровожадной компании, тем больше в нем вскипала упомянутая дворовым псом решимость остановить негодяев. Пусть даже ценой своей жизни. А что? Невелика и цена, как оказалось. И козлик, мысленно приняв неотвратимое, начал примериваться к собственному «холодному оружию» - к рогам и копытам. Получалось неважно и уверенности не прибавляло, но хоть как-то помогло отвлечься от гадких мыслей и унижения за собственную трусость. К счастью, все сочли это тренировкой и козла от дела не отвлекали.

Ближе к вечеру медведь принял решение, что, мол, «пора». Спешно проверив, все ли с собой, косолапый дал банде знак выдвигаться. Козел шел впереди, а троица «карателей» чуть поодаль, погромыхивая заготовками для факелов и орудиями неправедного труда. Шли молча, каждый думал о своем, тишину нарушало лишь изредка слышное сопение волка. По мере приближения ко двору у козла предательским симптомом предстоящей паники отчаянно запульсировало с нарастанием в голове: «Что делать? Что делать? Что делать?..»Уже совсем стемнело, когда показался столь знакомый рогатому двор. У него отчаянно защемило в груди, и вновь окатила горькая волна раскаяния и страха. Козел понимал, что надо ЧТО-ТО ДЕЛАТЬ, но что именно он пока не знал.

Косолапый деловито втянул ноздрями воздух, безошибочно выбрав направление, и уверенно двинулся в сторону конюшни, основное здание которой было выложено кирпичом. Когда-то на месте ее стоял банальный деревянный хлев для одного-единственного коня, но по мере роста двора и, собственно, лошадиной семьи, к данному сооружению была достроена просторная каменная конюшня. Необходимости в деревянном стойле уже не было, однако конь-старожил отказался покидать «родные стены», чтобы тесниться в «общежитии», и выбрал привилегированную приватность. Поговаривали, что хозяин хлева весьма гордился запасным выходом, расположенным именно в его чертогах, знал бы он, чем это чревато…

Из глубины постройки доносился мерный храп. Как и предполагалось, задняя ее дверь имела весьма и весьма хлипенький вид. Козел подошел к ней и остановился. Казалось, ничего не стоит привычным жестом поддеть внутреннюю щеколду, но решиться на последний шаг, рогатый никак не мог. Все сомнения разом развеял медведь: он бесцеремонно отодвинул провожатого и просто-напросто снял дверь с петель, после чего жестом пригласил подельников следовать за ним. Дверь поддалась с тихим стоном, вдохнув в рогатого робкую надежду на пробуждение постояльца этой части конюшни. Увы! Чуда не произошло, ровный храп мерина не прервался ни на мгновение.

Топтыгин по-хозяйски смело двинулся через конюшню в сторону двора, будто не раз тут бывал. Головорезы проследовали за ним. Процессию замыкал козел. Внезапно, волк наступил, в неубранную кучу навоза… Вопль омерзения разбудил бы любого. Козел, уже был готов обрадоваться, но не тут то было. Серый молниеносно отпрыгнул в сторону и его неправедный скарб, несомый подмышкой, отчаянно загромыхал. Храпящий в полуметре от волка конь даже ухом не повел, флегматично продолжая свои нехитрые переливы. Косолапый не удержался и отвесил серому звонкий подзатыльник, но и это не разбудило длинногривого жеребца. Надежда козла, что все как-нибудь само уляжется, разбилась вдребезги. Он понял, что, кроме себя рассчитывать ему не на кого.

Внутренние ворота, как и ожидалось, были открыты, бандиты свободно проследовали за медведем, ничуть не нарушив покой сонного царства. Оглянувшись по сторонам, главарь скинул рюкзак с барахлом прямо напротив входа в деревянную часть конюшни и начал искать заготовки для факелов. Нашел их довольно быстро, и поделил между собой, волком и кабаном.

- Ну, приступим! – важно произнес медведь и зачиркал спичкой.

Спичка никак не зажигалась, а когда, наконец, вспыхнула - стремительно объяла пламенем факел медведя, а затем факел кабана. Багровый свет озарил морды головорезов и не только... Увидев в зловещих отблесках огня знакомые до боли очертания родного двора, козел забыл про страхи и сомнения. Кровь в жилах закипела, а в голове раздался щелчок: «пора»!

Первым под раздачу попал как раз кабан: он стоял ближе всех к «наводчику». Рогатый подскочил к нему задом и изо всех сил долбанул клыкастого копытами под ребра. Кабан с глухим хрустом сложился вдвое, что было очень кстати для знакомства с рогами козлика. Поддетый под брюхо и подброшенный вверх, кабан всплеснул лапами и выпустил из них зажженный факел, который, получив немалое ускорение, метко влетел прямо в распахнутые двери конюшни. Козел в ужасе увидел, как от факела по скудным тропкам рассыпанной соломы расползаются тонкие языки пламени. Рогатый яростно оглянулся в поисках кабана с целью мести, однако, вновь испытать богатырскую силушку задних копыт на клыкастом мстителю так и не удалось, поскольку объект, не найдя в «друзьях» ни сочувствия, ни помощи, с дикими визгами уже улепетывал в лес.

Как оказалось, в задних копытах и в самом деле была скрыта неслыханная мощь, это козел выяснил по тому, как громко и заливисто взвыл волк. Так и не успевший разжечь свой факел, серый, раскрыв рот, наблюдал за тем, что вытворяет их новый «друг» с кабаном, все происходило доли секунды. В силу природной тупости он, было, подумал, что эти выкрутасы – часть плана, и потому совсем не ожидал вероломного удара от козлика. А удар, к слову, был что надо! Глубоко разочарованный подобной несрастухой, волк напрочь забыл, что главное правило нападения – внезапность и тишина. И, подпрыгивая на одной лапе, голосил на всю околицу такими руладами, что дворовому петуху и в самом деле должно было стать стыдно за свой неважный вокал. Серый весьма удачно в своих пируэтах развернулся к лесу передом, а к козлу, соответственно, задом, чем дал возможность последнему поддеть куцый волчий зад рогами. Это было даже лишним: трусливый урка и так намеревался последовать примеру кабана, но знакомство с рогами окончательно развеяло сомнения волка относительно направления движения и придало солидное ускорение его хромой рысце.

Медведь, в бешенстве осознав, что дело практически провалено, швырнул факел на землю и, надвигаясь на козлика всей своей огромной тушей, злобно зашипел: «Ах ты, фраер, холеный, ща я тебя на шашлыки разделаю!».

Сомнительно заманчивое обещание медведя несколько смутило козлика, однако счет был уже 2:0 в его пользу, что и придало сил и уверенности рогатому. Козел бесстрашно двинулся навстречу главарю, пытаясь максимально разогнаться. И в тот миг, когда косолапый уже был готов схватить противника за рога, «форвард» ловко нырнул под вытянутые лапы «нападающего» и удачно боднул, больно ударив медведя в пузо. Мишка, несмотря на свой немалый вес, отскочил от препятствия, словно мяч, кувыркаясь от боли. Изо всех сил пытаясь сдержать рвущийся рев, он крайне неудачно для себя пятой точкой приземлился на свой же брошенный, но все еще горящий факел. В общем, долго сдерживать свой рев косолапый не смог…

Вот теперь проснулись даже те, кто очень крепко спал той ночью, поскольку вопли медведя с горящим задом способны были разбудить даже мертвого. Да что там мертвого! Вне всяких сомнений «постояльцы» расположенного неподалеку кладбища повскакивали из своих могил, чтобы узнать, кто способен воспроизводить столь нечеловеческие децибелы.

Медведь дернул со двора, не разбирая дороги, стог - это первое, что он увидел за забором, и в голову косолапому мгновенно пришла идея, показавшаяся, на первый взгляд, гениальной. Он уверенно сунул свое пылающее седалище в самую гущу подсохшей скирды. На деле идея оказалась так себе… Стог уверенно загорелся, нисколько не облегчив страдания хозяина тайги. Мишка заголосил пуще прежнего, своими нестихающими воплями уверенно вливаясь в дружный, хорошо спевшийся хор оставивших его заметно позади единомышленников. Их крики живо удалялись в сторону леса, а в темноте виднелось светящееся пятно безжалостно тлеющего зада топтыгина.

В этот момент во дворе залаяла собака, следом не очень уверенно заголосил петух. Козел же, посчитав свое главное дело сделанным, мгновенно занялся другим: он с воплями «пожар!» шумно влетел в деревянную пристройку конюшни, пытаясь затоптать копытами безжалостно расползающееся по соломе пламя. Изрядно наследив и обжегши копыта, он потушил-таки очевидные очаги возгорания, поэтому подскочил ко все еще полыхающему факелу, схватил его зубами и бросился вон. Увы, со своей задачей рогатый справился так себе: сено в конюшне пока только вовсю дымилось, но обещало вот-вот облачиться в пламя.

Разбуженные ночной полифонией лошади поспешили срочно эвакуироваться. Неистовое ржание погорельцев было слышно во всех уголках конюшни, хотя каменная постройка пока была просто сильно задымлена. А вот деревянное стойло оказалось более уязвимым: пламя уже жадно лизало его ветхие стены, когда тот самый длинногривый зрелый и очень важный конь, занимавший его, соизволил, наконец, проснуться. Он окинул все вокруг серьезным взглядом и с интонацией великого знатока произнес:

- Что бы здесь ни случилось – виноват козел, я определенно вижу козлячьи следы в этом деле!

Паникующие сородичи призвали заспавшегося коня благоразумно покинуть помещение для его же безопасности, и очень вовремя: огонь стремительно распространялся по строению. И, хотя каменным стенам вряд ли он угрожал, языки пламени, насытившись дряхлыми перегородками, уже вовсю ластились к деревянным ставням, воротам и крыше.

Двор пребывал в настоящем смятении, сонное зверье сначала металось, потом сбилось в кучу, с ужасом созерцая торжество пожара в конюшне.

- Ой, сгорит ведь совсем! – послышался крик из толпы.

- Тушить бы надо, - неуверенно вторил ему кто-то.

- Да не сгорит, каменная ведь! – выкрикнул петух и вжал голову в плечи

- А внутри и сбоку – деревянная, сгорит! – упрямо промычал бык

- А кто там голосит за забором? – переориентировал внимание толпы гусь, и всё зверье, мгновенно забыв о пожаре, прилипло к забору.

А в это время, практически нагнав товарищей, медведь все еще горел (ну, не весь, а «частично»), разнося наисквернейший запах по округе, вопил благим матом и позорно канал с поля боя.

Вся дворовая челядь, столь экзотически поднятая этой ночью, прильнула к забору полюбоваться необычайным зрелищем. Горящий зад медведя еще долго вилял между деревьев. А кое-кто в бликах пламени, пляшущего над стогом, успел разглядеть медленно удаляющийся рогатый силуэт…

* * *

- Дядь Шарик, а что же было дальше?! – щенок уже не скакал, как раньше, а, раскрыв рот, взахлеб слушал волнующее повествование старшего. Глубоко разочарованные его равнодушием бабочки, потеряв уже всякую осторожность, нагло садились ему на уши, но он только отмахивался от них, с нетерпением ожидая продолжения истории.

- А дальше, мой друг… - пес на мгновение замолчал, восстанавливая события тех дней, - Знаешь, козел ушел. Прошли годы и, спустя какое-то время, он все-таки вернулся во двор.

- Да? И что? Что было потом?

- Потом. - пес вздохнул, создав недолгую паузу. – Потом был суд. Козла судили...

- Дядь Шарик, за что?!

- За причинение вреда дворовой собственности.

* * *

Мрачности здания суда не помог бы и самый лучший в мире евроремонт: как его ни разукрась, а суд есть суд. Увы, евроремонты обходили сельский суд стороной, о чем в голос свидетельствовали обшарпанные стены и убитые полы вкупе с полуобсыпавшимся потолком. Впрочем, они только подчеркивали серость и унылость царящей здесь атмосферы. Видавшая виды дверь покорно носила табличку с гордым названием «Зал судебных заседаний».

Зрелище, открывающееся за этой дверью, было самым заурядным: перед рядом казенных сидений находилась судебная трибуна, на которой была установлена поясняющая табличка: «Судья Котов». А за трибуной сидел тот самый кот со двора. И за прошедшие годы не сразу можно было признать в нем бывшего, когда то пушистого котика. Вспомнить его сильно мешала бесстрастная суровость последнего, ослепительно белая манишка государственного служащего. А так же зловещие букли судейского парика и лишние килограммы, небрежно дополняющие некогда изящную фигуру дворового мышелова.

Справа от трибуны расположилось обвинение в лице, а точнее, в рыле, немолодого уже, солидного свина. Табличка красноречиво обозначала его фамилию – «Хряков». Слева – копошилась в бумагах длинношеяя защита – адвокат Гусев, то и дело поправляя очки на длинном клюве. Не юная, но молодящаяся секретарша процесса Коровина была накрашена так, словно пришла не в дом правосудия, а… в совершенно иное, не самых строгих правил заведение. Поминутно заглядывая в зеркальце, она бросала томные, красноречивые взгляды в сторону низкого коренастого охранника Быкова, с напускной серьезностью делавшего вид, что он эти самые взгляды не замечает.

Потерпевший и главный свидетель обвинения в одном лице – Конев – сидел в первом ряду перед судьей, его глаза были скрыты челкой. И только едва слышный, вырывающийся из его морды храп говорил, что он спит. По всему видать, разворачивающееся вокруг действо никоим образом не влияло на его душевное равновесие.

Обвиняемый - козел - находился за решеткой, в так называемой «клетке», мрачно уставившись в пол. Клеть не лишала его возможности советоваться с адвокатом, но данное обстоятельство рогатого совершенно не беспокоило. Козел сразу отказался от государственной защиты, решив принять участь такой, какая она есть. Однако за процессом все равно был закреплен адвокат. Встретиться со своим подзащитным времени он не нашел, и козел не ждал помощи от этого «защитника».

Внезапно, царящий в зале заседаний гул, равно и храп главного свидетеля обвинения, был бесцеремонно оборван резким стуком судейской киянки. Кратко и бесцветно огласив суть рассматриваемого дела, судья позволил сторонам приглашать свидетелей. В этот же миг хрупкая тишина процесса затрещала по швам, разрываемая многоголосым гулом: все дворовое зверье тянуло лапы, пытаясь перекричать соседа, тезисы были разные, но суть их сводилась к одному: «Мы там были, мы все видели!». Внезапный шум заставил судью резко выкрикнуть: «Тишина в зале!», ударив несколько раз судейский молоток стих.

- Соблюдайте порядок в зале суда! – визгливо и некстати добавила секретарь Коровина. Котов хмуро глянул на нее, но ничего не сказал, после чего жестом дал прокурору знак начинать.

Первой к свидетельской трибуне была вызвана дворовая свинья. Прокурор Хряков устал выслушивать от сварливой супруги аргументы в пользу именно ее свидетельских показаний и согласился со всеми требованиями деспотичной половины.

Госпожа Хрякова была в ударе, и, возомнив себя орудием правосудия, желала обойти в красноречии всех:

- Слушай, Котов, я всю правду про этого рогатого расскажу, ничего не утаю! – заверила пышнотелая свидетельница.

- Госпожа Хрякова, вы не на базаре, здесь уместно лишь обращение «уважаемый суд», никаких фамилий! – сухо поправил свидетельницу Котов.

- Ах, да… Вот я что говорю: лежу я как-то, грязевые ванны принимаю, а этот… господин Козлов давай меня учить, гигиену, мол, ты свинья не соблюдаешь. Это где же видано меня, приличную женщину к гигиенам склонять?!

- Свидетель, у вас есть что-нибудь по существу дела? – нахмурившись, поинтересовался судья.

- А я разве не по существу? Мы же козла судим, в смысле, господина Козлова. Я исключительно по существу говорю: существо вон в клетке, а я про дела его поганые свидетельствую.

- Что вам известно об участии козла в разбойном нападении на двор?

- Батюшки святы!!! На наш двор разбойники напали? Так что ж вы меня, окаянные, здесь мурыжите, побежала я добро спасать, - на этом свинья резко развернулась и дала деру к выходу. Прокурор Хряков вздохнул и спрятал морду в лапы, а по рядам с заднего на передний прокатился дружной волной хохоток, да такой, что мгновенно воззвал к бодрствованию бесцеремонно храпящего в первом ряду Конева. Свое пробуждение Конев засвидетельствовал еще более громким храпом, усердно силясь замаскировать его под возглас возмущения, отчего судья был вынужден в очередной раз призвать всех к порядку в зале.

После оглушительного провала выступления первого свидетеля Хряков не решился пригласить Конева, т.к. хотел по-тихому разбудить его непосредственно перед дачей показаний. Поэтому в качестве свидетеля был вызван Петухов.

Еще до того, как Петухов занял место у трибуны, к судье подскочил адвокат Гусев с бумагой и воплем:

- Я ходатайствую! У меня есть документ, в соответствии с которым мы не должны строго оценивать поступки моего подзащитного.

Десятки глаз уставились на Гусева.

- Что за документ? – удивился Котов.

- Самый настоящий, - с торжествующей улыбкой пояснил Гусев, - об интересном положении подсудимого!

Лица, а точнее - морды, всех присутствующих дружно вытянулись.

- И что же это за положение? – ехидно поинтересовался прокурор Хряков.

- То самое, что бывает у будущих мамочек! Сами понимаете, гормоны, переживания, токсикоз…

Громогласный хохот всего зала не дал горе-адвокату завершить фразу, ржали все, даже вновь разбуженный шумом Конев ржал в полный голос, хотя не знал сути происходящего, уж больно заразительно смеялись все вокруг. Виновник же происходящего, сидя в клетке, схватился в это время за голову. В этом жесте он был не одинок – обхватив мохнатыми лапами морду, Котов обратился к адвокату:

- Господин Гусев, вы знаете, откуда берутся дети?

Гусев густо покраснел, поправил очки и смущенно пролепетал:

- Не понимаю, какое отношение это имеет к делу, ваша честь?

Котов обреченно махнул лапой:

- Займите свое место, адвокат, у нас будет время выслушать и вас. Тишина в зале суда! Свидетель Петухов, расскажите нам, как, по-вашему, обстояло дело?

Петухов вытянулся в струнку, придирчиво поправил гребешок и начал вещать:

- Что и говорить, ваша честь, господин Козлов вел себя самым омерзительным образом: вы подумайте, он учил меня… Меня?! Правильно кукарекать! Где это видано, чтобы козлы курицу учили, точнее петуха?! Такого позора я в жизни не видывал! Виновен однозначно!

От возмущения козел просунул морду через решетку и закричал:

- Я шкуру твою спасал, тюфяк ты неблагодарный!

- Я прошу суд оградить меня от комментариев этого бандита, - отчеканил петух.

- Подсудимый соблюдайте тишину! А от вас, Петухов, я жду иных сведений, что вам известно об участии Козлова в нападении на двор? – подытожил Котов.

- О-о! Когда меня в ту ночь разбудил шум, я сразу же начал голосить и, конечно, из-за этого бандиты убежали. Сами видите: благодаря моему великолепному голосу двор был спасен!

- А что вам известно об участии господина Козлова в событиях той ночи?

- Да какое там участие, - скривился петух, - не было там никакого его участия, это я всех головорезов разогнал!

- Суду все ясно, присаживайтесь, - скептически хмыкнул Котов и, обращаясь уже к Хрякову, сказал: - Насколько мне известно, вы располагаете возможностью интерактивного допроса остальных фигурантов дела?

Прокурор засиял:

- Да, Ваша честь, видеотрансляция будет подана прямо в эти стены, однако ошибочно будет называть тех бедолаг фигурантами, вина их не доказана, а сами они ее не признают.

- А где они, кстати, сейчас? – вкрадчиво поинтересовался судья.

Хряков спешно потупил глаза, и тихо выдавил:

- В следственном изоляторе. Медведев, Кабанов и Волков подозреваются в разбойном нападении на питейный магазин, однако вина их пока не доказана…

- Знаю-знаю, что там дальше, не продолжайте прокурор, лучше предоставьте нам возможность их допросить.

- Да-да, Ваша честь, - и Хряков начал суетиться возле монитора.

Морды всех присутствующих вытянулись в сторону изображения, на котором вскоре возникли Волков, Медведев и Кабанов под следствием в изоляторе временного содержания.

Первым заговорил медведь:

- О, гражданин начальник сам к нам на поклон записался, ща со вкусом будет расписывать нам ужасы, ждущие нас в случае «активного содействия следствию».

По залу суда прокатился гул: «Вот видите, с кем козел связался!», «Да это же уголовщина!» - и все в таком же духе.

- Вам, господин Медведев, слова пока не давали, но раз уж вы настаиваете, то, может, расскажете суду, какого хрена вы забыли на заднем дворе ночью?

Медведь заметно стушевался, однако, спустя мгновение, радостно засиял:

- Козел позвал нас грабить двор…

От этих слов по залу суда прокатился гул возмущения.

- Гнусная ложь! – закричал из клетки подсудимый.

А Медведев уже невозмутимо продолжил:

- Козел считал, что жители двора его обидели, жаждал мести, подстрекал нас к нападению, а именно: рассказал, где что лежит, не забыл упомянуть заднюю дверь конюшни, пообещал проводить и все показать.

- В таком случае, как вы объясните драку, произошедшую между вами непосредственно во дворе?

Медведев смутился и замолчал, впрочем, ненадолго:

- Так эта… видать делиться не захотел, решил все себе захапать.

- Кто-нибудь может подтвердить ваши слова? – Котов был категоричен.

- Да вон – кабан и волк все слышали, они и подтвердят.

Кабанов и Волков отчаянно закивали в знак согласия, а Котов обратился к последнему:

- Расскажите, господин Волков, что произошло на заднем дворе между вами и подсудимым? – спросил Хряков.

- Ну так эта… стоим, значит, ждем сигнала, а он… Козлов, понимаешь, давай драться: сначала кабану влепил, потом мне. А я ведь, гражданин начальник, совсем такого вероломства не ожидал. Больно было…

- А расскажите, когда и при каких обстоятельствах произошло ваше знакомство с подсудимым?

Волк расплылся в улыбке:

- А-а, это просто: двумя днями раньше он сам набрел на нашу поляну, мы с медведем и кабаном как раз терли насчет плана, и тут на тебе – чувак сам в лапы пришел, ну медведь его быстренько в оборот и взял. И это ж надо же, как фортануло: он оказался именно с того двора, который мы и разрабатывали!..

По залу суда вновь прокатился гул, но звучал он уже несколько иначе, чем предыдущий. Тем временем медведь, не стесняясь случайных зрителей, отвесил смачный подзатыльник волку и рявкнул:

- Ты что несешь, волчара, позорная?

Волк сжался, потом приоткрыл один глаз, огляделся и открыл второй.

- Тихо, Медведев, Вы мешаете допросу! – взвизгнул кот и, обращаясь к Волкову, спросил: - Так вы утверждаете, что нападение готовилось заранее?

Волк окончательно стушевался, его куцый хвост предательски подрагивал, а его обладатель отчаянно прятал глаза, явно не зная, куда себя деть.

-Ну-у, эта…Козел, короче, во всем виноват. И вообще, чего вы пристали к несчастному калеке? Знаете, как я пострадал той ночью?

Губы внимательно наблюдавшего за этим Хрякова скривились: дело трещало по швам, Котов тем временем дал знак Коровиной прервать сеанс связи с СИЗО. Однако та его не заметила, и допрашиваемые могли прекрасно видеть все, что происходит дальше.

А дальше по залу пробежался хохоток, и, слившись в унисон с мерным храпом «главного свидетеля», вновь разбудил последнего. Конев вскочил, бережно поправил прическу, и собирался, было, сесть обратно, однако судья не дал ему этого сделать:

- Ваше возвращение очень кстати, господин Конев. Может, вы расскажете суду, как дело было?

Данное предложение явно противоречило планам и потребностям длинногривого, однако возразить он не посмел, со степенным видом подошел к трибуне, глубоко вздохнул и начал свой рассказ:

- Что вам рассказать, друзья мои? Козлов – фигура в нашем дворе далеко не ординарная. Насколько я помню, не было дня, чтобы он кого-нибудь не обидел своей чрезмерной, зачастую неуместной осведомленностью в тех или иных жизненных вопросах…

Подсудимый вновь просунул голову сквозь решетку, слышать обвинения от дворового коня было вдвойне обидно, т.к. именно до его «скромной персоны» у козла лапы так и не дошли, и крикнул:

- Дядя конь, ну вам-то что я сделал?!

Ответ Конева просто убил:

- Ты шумел. И те народные массы, в которые ты нес так называемое «просвещение» тоже шумели, чем неоднократно тревожили мой хрупкий старческий сон!

После этой фразы первым загоготал адвокат Гусев, его настроение мгновенно передалось всему залу, не в первый раз превращая процесс в фарс, из толпы послышались выкрики:

- Слыхали, у Конева-то сон, оказывается, хрупкий!

- Да он только и делает, что спит!

- Тишина в зале, - взревел Котов, - Мы сейчас разбираем поведение не господина Конева, а кое-кого другого! Свидетель, что вам известно про разбойное нападение на двор?

- О, это один из печальнейших моментов истории нашего двора, как вы все знаете, господа, в ту злосчастную ночь сгорела моя родная конюшня, - горестно вздохнул свидетель.

- О чем вы говорите, господин Конев? Насколько суду известно, конюшня не сгорела, а лишь частично пострадала, сам дом-то уцелел. Вы значительно преувеличиваете размер ущерба! – неожиданно метко возразил ему адвокат Гусев, нервно поправив очки на носу.

- Легко вам рассуждать о чужом имуществе, - быстро нашелся конь, - а когда на твоих глазах горят родные стены - горе застилает глаза, - драматично добавил он.

- А чем в тот момент были заняты вы?

- Ну-у, - задумался Конев, - я как раз спал в то время…(по залу вновь прошла волна ропота)… меня разбудил ужасный шум, нечеловеческие вопли, еще кто-то кричал «пожар!», а когда я открыл глаза, все полыхало. К счастью, я не подвержен приступам паники и смог трезво оценить окружающую обстановку, поэтому сразу безошибочно определил, кто в этом замешан, - кивнул Конев на подсудимого.

- Конкретнее, свидетель! У вас есть что-нибудь по существу?

- Конечно, иначе бы я тут не стоял. Вся конюшня была в козлиных следах, особенно много их было там, где на полу чернело пятно, по-видимому, от источника огня. Козел в ту ночь в конюшне находился, изрядно наследил, какие вам еще нужны доказательства?

- Что подсудимый делал далее? – обрывая излишнее словоблудие, резко спросил судья.

- Что-что… ушел он, больше не заходя во двор. Ни с кем из старых знакомых даже не попрощался, невежа.

- Вы свободны, свидетель. У кого-нибудь есть дополнения?

- У меня, ваша честь, - адвокат Гусев подскочил и впопыхах пихнул Котову на стол какую-то бумагу.

- Что это, адвокат?

- Это медицинское заключение о том, что у подсудимого последняя стадия плоскостопия.

Судья Котов обреченно вознес глаза к небу:

- И что с того?

- Как что? – искренне удивился Гусев, - Имея подобное заболевание, мой подзащитный просто физически не мог принимать участие в той ужасной драке на заднем дворе!

После этой фразы подсудимый спрятал морду в лапах и пробубнил: «О, ужас!».

- Присаживайтесь, Гусев, - обреченно вздохнул судья, я вижу, что вы как-то иначе воспринимаете значение словосочетания «тезисы защиты». У обвинения еще есть свидетели?

- Да, ваша честь! Прошу допросить свидетеля Крыскину, - подобострастно отозвался Хряков.

- Приглашается свидетель Крыскина.

В зал впорхнула изящная крыса в пышной короткой юбчонке, похожей на балетную пачку и в туфлях на высоченной шпильке. Ее макияж по яркости не уступал гриму секретарши Коровиной, а алая помада неопрятно отпечаталась на дымящейся сигаретке, которую госпожа Крыскина не выпускала из тонких наманикюренных пальчиков. Уверенно пройдя между рядами, свидетельница ничтоже сумняшеся стряхнула пепел с сигарки прямо в подставку для судейской киянки. Подобная экстравагантность лишила дара речи всех присутствующих, а заметив вытянувшиеся лица судейского состава, Крыскина невозмутимо предупредила все возможные возгласы аргументом:

- А что?! Меня с детства учили, что мусорить в помещении нельзя, а у Котова вон пепелка перед самым носом.

Судья скривился от вида Крыскиной на почве личной животной неприязни. Однако, понимая, что спорить с этой дамочкой, да и наставлять ее на путь истинный неуместно, Котов перешел непосредственно к делу, чтобы побыстрее покончить с нецелевой эксплуатацией импровизированной пепельницы:

- Свидетель Крысина, что вам известно о злодеяниях подсудимого?

- Ха! Тот еще злодей, - усмехнулась крыса, - очень зол на язык, многим во дворе от него досталось! Представьте себе: обличал меня в непристойном поведении, - крыса звонко сплюнула на пол, - а это мое личное дело, между прочим! Что я должна свою красоту прятать что ли?!

Котов вновь невольно скривился.

- Нас интересуют подробности нападения на двор, - аккуратно уточнил Хряков.

- В общем так: как нападали на двор, я не знаю, но то, что наш тихий домашний козлик раскидал вон тех бугаев (крыса кивнула на застывшую на мониторе троицу) видела своими глазами. Сначала досталось Кабанову, потом получил Волков, Медведев же сам двинулся на Козлова, но что-то не рассчитал и знатно отхватил. Надо сказать, неожиданно это было, я думала, рогатый только языком трепать и может, ан нет…

- Вот видите, ваша честь, - вмешался прокурор, - свидетель не отрицает разбойного поведения подсудимого!

- Ты не мороси, папаша, - перебила его Крыскина, - вопрос звучал о нападении на двор, заваруха была, свидетельствую, но я под левую мокруху никого подписывать не собираюсь!

-Так значит, госпожа Крыскина, об участии подсудимого в заявленном преступлении вам ничего не известно?

- В заявленном – нет, - пожала плечами крыса и вновь стряхнула пепел не по адресу, - за ним других косяков вагон и маленькая тележка, но я не уверенна, что есть смысл разбирать их в судебном порядке.

- Вы – свидетель обвинения, не забывайте об этом! – взвизгнул Хряков.

- Ну, так я и обвиняю его в том, что о нем знаю: подсудимый крайне ядовит на язык, перемыл кости практически всем присутствующим, в этом – виновен, несомненно.

- Суд интересуют события той ночи, - уточнил Хряков и продолжил сам, - Получается, козел избил кабана, волка и медведя. Последний в процессе получения дюлей выпустил факел из лап, что стало причиной пожара в конюшне. Конев видел следы козла. Значит, виноват козел. Так?

- Я все сказала! – категорично взвизгнула Крыскина

- Ваша позиция суду ясна, присаживайтесь, свидетель, - Котов брезгливо стряхнул лапой пепел со стола. – Свидетели еще имеются?

- Да, ваша честь, - отчеканил Гусев, - пригласите, пожалуйста, свидетеля Козлову, это мать подсудимого.

В зал медленно забрела заплаканная коза, дошла до трибуны и громко всхлипнула:

- Ваша честь, мой сыночек рос слабым и болезненным, я искренне хотела, чтобы он вырос достойным членом общества. Кто ж знал, что так получится? Я прошу прощения у всех, кого он оскорбил…

- Мама, не унижайся, здесь речь не об этом! – крикнул из клетки козел, но мать его словно не услышала, она продолжала:

- … вы должны дать ему еще один шанс, я уверенна, что впредь он не будет изводить всех нравоучениями.

- Госпожа Козлова, мы разделяем ваши материнские чувства, но в настоящий момент нам важно знать, какова степень причастности подсудимого в нападении на двор, что вам об этом известно?

- Да что вы! Побойтесь Бога! Какое нападение?! Мой козлик-то и мухи не обидит, а от чужих собак удирал так, что только копыта и сверкали! Не понимаю о чем вы, ваша честь!

- Все ясно, - вздохнул Котов, присаживайтесь, свидетель. Я так полагаю, что все высказались, и мы можем, наконец, выслушать самого подсудимого. Что вы, Козлов, скажете в свое оправдание?

Этого момента козел ждал так долго, что безнадежно растерялся, когда ему, наконец, дали слово:

- Я виновен… но я хотел все исправить, - заикаясь от волнения, начал он свою сбивчивую речь.

- Я думал, что так будет правильно, а когда все произошло… Я осознал, и решил все исправить. Я сделал все что мог, но, к сожалению, двор пострадал. Я не хотел никого обидеть. Ну, а медведь, кабан и волк сами виноваты!

Из зала послышались крики:

- Ишь ты, лесной зверь и тот у него сам виноват!

- Да у козла все крайние были, только он сам белый и пушистый, даром, что рогатый!

И со включенного монитора глухо вторило:

- От возмездия уйти пытается, умник дворовый, даже глаза свои бесстыжие не прячет.

Реплики в зале переросли в плотный шум, пока судейская киянка вновь не воззвала к тишине.

- Ваша честь, вы не правы, еще не все присутствующие, кто хотел взять слово, высказались, - прозвучало вдруг из зала. Все взгляды устремились на произнесшего это дворового пса, а судья Котов заметно оживился:

- У вас есть что сказать, господин Шариков? Будем рады вас выслушать!

Старый пес неспешно проследовал к трибуне, обвел всех внимательным взглядом и начал говорить:

- Все вы – жители двора, в голос кричите о вине козла. Да, он порой бывал просто невыносим. Но посмотрите на себя - вы же, зачастую сами такие: в любой момент способны насолить ближнему или оскорбить. Да-да, практически из-за ничего, на ровном месте. Порою каждый из вас вытворяет такие нелицеприятные вещи, что просто ужас. Но сейчас, вы, позабыв про это, обвиняете козла... В чем-то он неправ, конечно. Но, не стоит забывать о том, как он поступил: он же спас двор! Нам всем грозило нападение, кто не погиб бы сразу – сгорел бы в пожаре. Именно смелый поступок козла позволил нам избежать этого кошмара! Об этом вы не подумали?

- Ишь ты, защитник выискался, - послышался неуверенный возглас из зала, - а какие у тебя доказательства имеются?

- Имеются, - невозмутимо ответил пес, - козел сам приходил ко мне за день до нападения и предупредил меня о нем. Однако даже мое участие не понадобилось, поскольку он сам разогнал всех тех, кто готовил кровопролитие. Да, произошел поджог, повлекший пожар. Но что такое сгоревшая конюшня и стог на фоне того, что всех нас ожидало?

Я знаю, многие из вас обижены на козла за его слова, но нельзя только по словам судить, надо непременно видеть поступки. А козел в ту ночь поступил порядочно, если не сказать, геройски: не голосил и не кукарекал, а взял роги в руки и дал достойный отпор головорезам.

А вы? Что сделали вы? Даже не попытались потушить пожар, побоялись. А ведь могли сберечь свое драгоценное имущество. Но нет, кое-кто из вас даже не проснулся, не представляя, какой опасности избежал, благодаря рогатому.

Да! Он по всем направлениям виноват! Козел сам сделал все то, что привело его на эту скамью, он сам явился причиной того, что ему пришлось отвечать за свои незрелые действия. Он поэтапно порвал отношения со всеми по очереди во дворе, будучи только сам себе на уме. И оказался жертвой своего самолюбия. Это факт! Но ведь ценой своей жизни он стал на защиту нашего двора. Подумайте об этом.

Пес закончил свой монолог, но собравшиеся не торопились нарушать тишину, прочно воцарившуюся в зале суда после его проникновенной речи. Дворовый сторож оглянулся на присутствующих: под его строгим, непоколебимым взглядом каждый старался отвести глаза. И лишь козел, схватившись за прутья решетки и просунув морду между ними, неотрывно глядел на своего неожиданного заступника, и в его глазах блестели слезы благодарности.

- У меня все, ваша честь, - сухо подытожил пес.

Не дожидаясь какого-либо сигнала, пес побрел на место. В зале же воцарилась мертвая тишина, но ненадолго:

- Минуточку внимания, господа, - взвизгнул от волнения Хряков, откашлялся и продолжил уже обычным голосом, - То, что мы сейчас услышали от господина Шарикова, все это, конечно, очень трогательно. Но не будем забывать, что это просто слова. А суд должен опираться на факты, которые, как вы сами видите, говорят сами за себя. А именно:

1) Козлов явился во двор в составе банды;

2) на месте преступления обнаружены именно его следы;

3) зафиксирован факт поджога;

4) существенно пострадало дворовое имущество.

По сему, должно быть вынесено одно, единственно верное решение: гражданин Козлов ВИНОВЕН! - Хряков вытер пот со лба и, уже обращаясь к судье, резюмировал, - Ваша честь, у меня все.

- Суд удаляется для принятия решения, - категорично раздалось в зале.

* * *

Минуты ожидания тянулись бесконечно. Сдержанное шушуканье так и не переросло в гул, такое впечатление произвела на всех речь дворового сторожа. А в сторону козла вообще никто взглянуть не смел: как-то неловко было. Козел тоже считал секунды, старясь не слушать оглушающие удары собственного сердца, эхом отстукивающие в ушах. Он до сих пор не мог поверить, что это на самом деле происходит с ним. И вот, наконец, прозвучало долгожданное: «Встать, суд идет!».

Грохот киянки был оглушительным и раскатистым. Слова «Рассматривается дело гражданина Козлова…» утонули в ее гулком эхе. Происходящее словно растянулось во времени, как в фильме с замедленной съемкой. Чей-то вскрик едва нарушил монотонную, чуть слышную речь судьи, но подсудимый его так и не услышал. У него как будто заложило уши, и он отчетливо осязал гулкий стук, однако не мог понять что это – эхо от молотка или собственное сердце.

Все поплыло, как в тумане. Козел мутными глазами с трудом выловил беспристрастное лицо судьи. Затем, взгляд его скользнул на присутствующих: потерпевший Конев не спал, возмущенно вздувая ноздри, свидетель Крысина, перенервничав, автоматически затянулась новой сигареткой, секретарь Коровина, не отрывала глаз от судьи, совсем не замечая размазанной под глазами туши, Петухов, сидевший рядом с тихо плачущей Козловой, и по выражению лица смахивал на ее ближайшего родственника. Все эти немые лица слились в одной, общей эмоции – недоумение. Застывшее удивление, в котором невозможно распознать истинный исход дела, расползалось по залу заседаний, как волна. А киянка все стучала и стучала, и, казалось, никогда уже не смолкнет…

* * *

Судья Котов вернулся домой в сгорбленном состоянии, еле передвигая ноги. Тяжесть последнего заседания легла непомерным грузом на его плечи. Поделиться тем, как на самом деле тяжело судить кого бы то ни было, ему было не с кем. Он расстегнул свою безупречно белую манишку, аккуратно сложил ее на полку, рядом примостил свой судейский парик и в кромешной темноте побрел в комнату. Улегшись на кровать, кот протянул лапу к светильнику, висевшему над ней.

Тусклый свет обнажил скромную обстановку жилища судьи, но отдергивать лапу Котов не торопился, искал что-то. И нашел: давным-давно схороненное фото, известное его хозяину в деталях. На нем были запечатлены два неразлучных друга – козел и кот. Их дружба была столь же причудливой, как изображение на старом снимке: такие разные, такие близкие… Рука задрожала, вместе с ней и фото.

Старый судья включил радио, и музыка, мгновенно переплетаясь с мыслями, увлекла его в гущу воспоминаний: «Около тебя – мир зеленее…».

А за окном в сумерках зеленел луг, шумел лес, торопилась к морю река.

«Около тебя – солнце теплее…»

Все было необъятным, целостным, созвучным, как истинная дружба, которая, как и любовь, если настоящая, то не имеет конца.

… И музыка, захватив сознание своего слушателя, понесла его в даль, в далекое прошлое, в его игривое беззаботное детство в маленьком сельском дворе. Туда, где были лишь яркие краски. Туда, где не было места заботам, печалям и мрачному настроению. Где весь мир пребывал в гармонии, любви, и безмятежной радости. И где даже ненастные дни не могли омрачить прелести жизни.

Вместо эпилога

- …Но ведь и без каких-либо доказательств можно просто оправдать. Я судья - обвиняемый не виновен и все!

- Да. Но не все так просто. Если ты назначен судьей, то должен поступать по справедливости и помнить о возложенной на тебя ответственности. И не важно, судья ты или простой сторож. Свои обязанности каждый должен выполнять безукоризненно, в этом суть!

Валерий Индюков, Ухта

… Судья должен избегать всего, что могло бы умалить авторитет судебной власти. Он не вправе причинять ущерб престижу своей профессии в угоду личным интересам или интересам других лиц.

…Судья в любой ситуации должен сохранять личное достоинство, заботиться о своей чести, избегать всего, что могло бы причинить ущерб репутации и поставить под сомнение его объективность и независимость при осуществлении правосудия.

(Кодекс чести судьи)