А мы, русские, будем продолжать спасать мир.

Россия - страна чудиков. Нам об этом доходчиво рассказал Василий Макарович Шукшин. И далеко не только он один.

У Николая Семеновича Лескова, например, есть целая, как любят говорить литературоведы, «галерея образов», которых он называл «антиками». 

Перечитайте, многому научитесь. Не настаиваю, но рекомендую.

Я бы мог тут сейчас целую диссертацию спеть на эту тему, но воздержусь. Боюсь за свой сиплый псевдонаучный козлиный тенорок. От которого я устал, хуже, чем от старческого целлюлита мозга.

* * *

Этот рассказ озвучен мной в видео, текст ниже:

Ссылка на видео: https://youtu.be/XYo9HplFQ3M

* * *

Раньше, в далекой юности, я думал, что всё это, про чудиков и антиков, – литература и не более того. Мало ли чего можно понаписать. Но со временем понял: всё это так и есть. Истинная истина. Правда Правдашна, как говорится в русском фольклоре.

Привожу предварительный пример. Более чем показательный.

Скажем, мой нижегородский дядя, царство ему небесное, работал простым советским лесником. И не как в известном современном сериале, где скромный герой-лесник вдруг и неясно по какой социальной карте рассекает не хуже Павла Дурова на пару с Илоном Маском на перманентно отмытом шампунем вороном джипе. Нет, мой дядя несколько десятилетий рассекал по лесу на своих двух нижних конечностях - полгода в военной кирзе, полгода – в валенках. Проходил по тридцать-сорок километров ежедневно.

Он неподдельно окал, не хуже Максима Горького. «Мы, волжОки, - через «о» мужОки» и т.п.

Образование – неполное среднее. Формулировка в аттестате: «землемер».

Меня дядя называл так: «палямяш, понимашь». Или так: «москва молосольная». Иногда - куда пикантнее. Воспроизвести не решаюсь. Самое мягкое: «московска ты морковка, пос…ть и то неловко».

У дяди при всем его скромном лесническом землемерстве был свой бзик: он собирал альбомы по искусству. Причем не удивляйтесь, только иностранные издания, точнее - только французские. У дяди был план на жизнь: собрать все французские альбомы про французское же искусство. Непременно – все.

Покупал он альбомы в букинистических магазинах, состоял в переписке с такими же странноватыми советскими коллекционерами. Обменивался.

Языков дядя, разумеется, не знал. Откуда? Францию он выбрал по своим особым причинам. План у дяди был такой: собрать все-превсе французские альбомы про французское же искусство и отослать их тогдашнему президенту Франции Франсуа Миттерану с письмом. Содержание письма должно было быть примерно такое: вот ваш Наполеон, сучкин внук, нас потоптать хотел, как кочет курей, сжег Московию, а мы, между прочим, потомственные российские «волжОки», ваше искусство знаем, сохраняем и любим, вот и думайте теперь, и пусть вам будет стыдно, французским вонючкам.

Мне он, помню, говорил году где-то в восемьдесят третьем-четвертом:

- Вот ты, палямяш, понимашь, по-фронцузских-то сизмольства втихоря бормочешь, и вот, москва ты моя молосольная, отсобираю я ольбомы-то – отошлю их дядьке Миттерану, в его этот ихный эфелёв версаль, а ты ему от меня письмо и отпишешь, чтоб он утробой осознал, озорник, почем с Россией озорить…

Больше всего дядя любил французских художников «Реноира» и «Гаугуина». Но ещё больше всего – «Ингреса». Соответственно: Ренуара, Гогена и Энгра. 

Потому что у них «больно бобёшки орхитектурные». Ценил он также и «Родина» с «Маиллолом» (Родена с Майолем). А вот «Дегаса» (Дега) недолюбливал. И всех знаменитых его танцОвщиц называл «бульонками».

Миттерану дядя так и не написал. И всех альбомов не собрал. Но собрал их несколько тысяч. Умер он в год конца Миттерановского президентства (1996). Судьбу его, я убежден уникальной, коллекции не знаю. Слишком бурное потом наступило время.

Но я понимаю, что мой дядя в конечном счете, сам того не осознавая, хотел сохранить мир между Францией и Россией. Или нет?

Потом я встречал ещё много чудиков.

Один, к примеру, мечтал вырастить на своем участке все виды капусты, которые существуют на планете Земля. Чтоб выработать один универсальный тип капусты, пригодный для всей планеты. Не знаю, выработал ли, сомневаюсь.

Другой (это было еще в конце семидесятых) – собрать автографы всех-превсех членов Союза Писателей СССР, чтоб передать их потом всем нашим дружественным членам других союзов и получить таким образом общую базу всех подписей всех писателей.

Но членов Союза Советских писателей тогда насчитывалось почти восемь тысяч, и члены так стремительно чахли-умирали, что энтузиасту удалось собрать только около двух тысяч автографов. В целом планетарное писательство не получилось.

Мне довелось близко пообщаться в самом-самом начале девяностых с одним чудиком, который не просто что-то настойчиво и сосредоточенно собирал, но и имел конкретную конечную цель своего собирательства. Примерно, как мой нижегородский дядя. Но у моего дяди цель была, скажем так, гипотетическая, а у этого персонажа – более чем практическая. И он ее последовательно вынашивал.

Это была классика русского пассионарного жанра.

Художник, работающий в котельной.

Звали его Алексей (Лёха) Вершинин. Красивая фамилия. Обязывающая. Сам бы хотел такую иметь. Не довелось, не выпало. Довольствуюсь убогим.

Было Лёхе тогда уже прилично за сорок. А я – молодняк, не дотянувшийся еще до тридцатки. В котельной мы познакомились на дне рождения одного моего знакомого архитектора. Архитектор этот, кстати, был из очень известных тогда так называемых бумажных архитекторов. То есть ребятам предлагалось сочинить что-нибудь самое фантастическое, что на уровне современной технологии осуществить принципиально невозможно. Японцы особенно любили втюхивать нам такие проекты. И вот мой приятель-архитектор и предложил проект: «Подсолнух в стратосфере». Вроде так: строится небоскреб в четыреста этажей на тонком стебле с массивным подсолнухом – городом миллионником - наверху.

В стратосфере.

Там, в стратосфере, работают лучшие мозги мира. И оттуда на землю сыпятся в виде парашютов семена счастья будущего человечества.

Вот примерно такая муть.

Конкурс автор выиграл. Затем победоносно уехал в Японию. Правда, через пару лет вернулся назад и живет в виде художника-оформителя в родной Жиздре.

Короче… как сейчас принято говорить…

У Лёхи была своя сверхзадача, гипер-идея, а именно – во что бы то ни стало выпрямить Пизанскую башню. Ни больше, ни меньше. Он собирал всё, что можно было собрать о Пизанской башне. Интернета тогда, как вы понимаете, ещё не было. И современному юному интернет-гуманоиду совершенно невозможно представить, насколько трудоемок был процесс сбора информации.

Это было похоже на то, как мы с отцом (царство ему небесное!) месяцами склеивали из использованных спичек, клея «Момент» и бумажных обёрток целые города. И какие! В полкомнаты. Старшее поколение понимает, о чем я говорю.

Ну так вот.

Лёха Вершинин собирал все вырезки, все упоминания хоть где-то о Пизанской башне. Весь этот гигантский материал был размещен в котельной.

Лёха после полбутылки алабашлы вещал:

- Понимаешь, Вовандр, Пизанская башня – это не просто Пизанская башня. Ты меня понимаешь…

- Не очень. Поясни.

- Поясняю для особо ясноглазых очкарей. Мне на эту Пизанскую башню наложить бы с изразцами… ну… всё равно она мне неродная, не русская она мне… Тут другое. Тут, Вовандр, принцип. Какой принцип? Поясняю. Что такое Пизанская башня? Ты лично понимаешь?

- Нет.

- Ннетт…Поясняю. Пизанская башня – это…это символ мира. Понимаешь? Падает Пизанская башня? Падает. Медленно и неуклонно, но падает…

- Вроде бы её поддержали…

- Ключевые слова: «вроде бы»… Наложили там сто самосвалов свинца ей с севера для противотяги. Всё это мы знаем. И понимаем. Но это – на несколько лет. А дальше? Пизанская башня, Вовандр, - это символ нашей с тобой, дорогой мой очконос, с…ой цивилизации. Упадет Пизанская башня – упадет и наша с тобой с…ая цивилизация. Это тебе не японские ромашки в стратосфере…

- Подсолнухи…

- Да хоть ландыши… Я тебе честно говорю: должен я сделать всё, Вовандр, чтоб стала эта наша с тобой Пизанская башня прямая, как курс партии. Шутка, конечно. Хотя и отчасти. Есть у меня расчеты, подсчеты. Но ты ведь их не поймешь, ты ведь не математик и не экономист.

- Это точно – нет.

- Тогда спи спокойно, безнадежный гуманитарий. А Пизанская башня должна стоять. При всех обстоятельствах. А для этого её надо выпрямить. И если я, Лёха Вершинин, не выпрямлю Пизанскую башню, то мир, Вовандр, рухнет. Конкретно, как я через полчаса мимо ванны. Ты мне поможешь не рухнуть мимо ванны, Вовандр?..

Как бы то ни было, Лёха продолжал собирать свои материалы по выпрямлению Пизанской башни. Все эти материалы он отослал в город Пиза. Ему ответили, что материалы интересные и их будут рассматривать. Рассмотрели ли – не знаю. Как ничего не знаю и о дальнейшей судьбе Алексея Вершинина.

Надеюсь, жив.

А мы, русские, будем продолжать спасать мир в любых его причудливых формах. Даже если они неуклонно рушатся.

02.09.2024

Рассказ - Как выпрямить пизанскую башню. 

Автор Владимир Елистратов.

ИСТОЧНИК

* * *

Плейлист Владимир Елистратов. Рассказы - 93 рассказа озвученные мной.

На этом всё, всего хорошего, читайте книги - с ними интересней жить!

Юрий Шатохин, канал Веб Рассказ, Новосибирск.

До свидания.