Запад опасался не каких-то там коммунистических идей, а смены денежной системы...

В конце 20-х годов в СССР на смену разрухе пришла новая сталинская кредитно-денежная политика, основанная на идеях подлинного классика русской экономической мысли С.Ф. Шарапова. В то же время и "в Европе были сделаны десятки, если не сотни попыток изменить денежную систему. За основу экспериментаторы брали идеи германо-аргентинского учёного Сильвио Гезеля, по мнению которого деньги должны быть тем, ради чего возникли изначально: средством обмена товарами, и не исчезать из оборота потому, что банкиры, наживающиеся на росте денег, устанавливают неподъёмные для экономики проценты на ссуду".

Во всех удачных случаях использования идей Гезеля появлялись дополнительные деньги, свободные от процента. Они обращались наравне с основной валютой, сглаживая её недостатки. Как правило, внедрением занимался сам народ, а точнее, некие инициаторы. И всегда инициативу подавляли центральные банки. Результаты напугали Запада. Но только в СССР имел место достаточно жесткий порядок использования этой самой основной валюты. Соответственно, с очень хорошими экономическими результатами и с фактическим вытеснением из экономики коммерческих банков. Именно это больше чем экономические результаты и те же коммунистические идеи и напугало Запад. Точнее банкиров и их подельников, т.е. воротил международного бизнеса.

"В конце концов, свыше двух тысяч фирм по всей Германии начали использовать эти альтернативные деньги. Даже возникло движение Freiwirtschaft («Свободная экономика»), основанное на работах Сильвио Гезеля. Но Центробанк возражал, и Министерство финансов Германии запретило их. Целые города вернулись к безработице.

В 1930-х свои дополнительные деньги, ходившие наравне с основной валютой, выпускали общины Болгарии, Франции и Италии; Нидерландов, Дании и Испании; Румынии, Финляндии и Швеции; Канады, Эквадора и Мексики. Даже, говорят, кое-где в Китае они были. И всюду, (кроме WIR-системы в Швейцарии) их разгромили волей центробанков".

Как же этот "разгром" напоминает нашу историю. Историю борьбы с подобными же инициативами под предлогом того, что они являются финансовыми пирамидами. Но, спрашивается, назовите хотя бы один банк, по крайней мере, тех времен, который не был бы пирамидой. Как и вся наша финансовая система лихих 90-х...

Что же касается США, то там все происходило также, как и у нас в тех же лихих 90-х. Разве что их не такой человек, как Путин, спас, а начавшаяся война....

"Профессор Ирвинг Фишер встречался с Дином Ачесоном, в то время заместителем министра финансов, и убеждал его, что система дополнительных денег поможет стране выйти из депрессии. Дин Ачесон, человек осторожный, решил проконсультироваться с ещё одним профессором, Русселем Спрагом. И получил ответ: «Да, этот подход помог бы вывести Америку из депрессии. Но существуют также некоторые политические аспекты, касающиеся децентрализации, которые желательно обсудить с Президентом» (цит. по: Лиетар Б. Будущее денег. М.: АСТ-Астрель-Олимп, 2007, стр. 261.)

Через несколько недель президент Ф. Рузвельт произнёс свою знаменитую речь – то, что известно теперь как проект «Новое Дело». А направлены все его инициативы были, вопреки надеждам сторонников использования общественных денег, на централизацию. Президент решил усилить то, что делалось всегда, то есть взять у ФРС ещё больше денег, и принудительно запустить их в оборот, укрепив финансовые корпорации и начав ряд крупных правительственных проектов. А чтобы не осталось никаких сомнений, Рузвельт тут же запретил «чрезвычайные валюты», а так назывались как раз дополнительные деньги, уже существующие и готовившиеся к выпуску в разных штатах...

Самое поразительное, ближе всех к тому, чтобы сделать системы дополнительных валют официально признанными, подошли в те годы власти США.

Вот Путину и не мешало бы задуматься о том, а стоит ли игнорировать сталинское экономическое чудо индустриализации...

США: попытка смены денежной системы

Во время мирового кризиса 1930-х годов в Европе были сделаны десятки, если не сотни попыток изменить денежную систему. За основу экспериментаторы брали идеи германо-аргентинского учёного Сильвио Гезеля, по мнению которого деньги должны быть тем, ради чего возникли изначально: средством обмена товарами, и не исчезать из оборота потому, что банкиры, наживающиеся на росте денег, устанавливают неподъёмные для экономики проценты на ссуду.

Во всех удачных случаях использования идей Гезеля появлялись дополнительные деньги, свободные от процента. Они обращались наравне с основной валютой, сглаживая её недостатки. Как правило, внедрением занимался сам народ, а точнее, некие инициаторы. И всегда инициативу подавляли центральные банки.

Самый известный случай – боны австрийского города Вёргля (сноска в конце), с небольшой платой за «простой». Этот значит, что каждый, у кого бона оказалась на руках в последний день месяца, должен был приклеить на неё специальную марку, иначе денежка становилась недействительной. То есть это был небольшой «антинакопительный» сбор, чтобы деньги всегда были в обороте, а не исчезали в ожидании выгоды.

В те же годы в баварском Шваненкирхене под угрозой закрытия оказались угольные шахты. И жители создали свои деньги под названием вара, тоже с платой за «простой», по сути, с «минусовым» процентом. Вместо золота вара имела обеспечение углем, из-за чего никак не могла стать инфляционной.

В конце концов, свыше двух тысяч фирм по всей Германии начали использовать эти альтернативные деньги. Даже возникло движение Freiwirtschaft («Свободная экономика»), основанное на работах Сильвио Гезеля. Но Центробанк возражал, и Министерство финансов Германии запретило их. Целые города вернулись к безработице.

В 1930-х свои дополнительные деньги, ходившие наравне с основной валютой, выпускали общины Болгарии, Франции и Италии; Нидерландов, Дании и Испании; Румынии, Финляндии и Швеции; Канады, Эквадора и Мексики. Даже, говорят, кое-где в Китае они были. И всюду, (кроме WIR-системы в Швейцарии) их разгромили волей центробанков.

Самое поразительное, ближе всех к тому, чтобы сделать системы дополнительных валют официально признанными, подошли в те годы власти США.

Судьба дополнительных денег Америки

Началось с того, что профессор Ирвинг Фишер, автор классической книги по процентным ставкам, узнав об опыте Вёргля по внедрению денег с «минусовым» процентом, опубликовал об этом серию статей в США. И посоветовал нескольким общинам создать такие деньги, а в помощь энтузиастам (которых оказалось очень много) издал небольшую монографию: Fisher I. Stamp Scrip. New York: Adelphi Co., 1933.

Он подробно описал, что и как делать, каких ошибок избегать, но – надо же! – первый же опыт в штате Айова оказался провальным. Но всего лишь потому, что там руководил внедрением не энтузиаст, а назначенный «в начальники» член палаты представителей штата, и он исказил идею: вместо того, что клеить марки к бонам в конце месяца или хотя бы недели, велел делать это при каждой сделке. Так антинакопительный сбор превратился в налог с оборота, и боны, вместо того, чтобы ускорить оборот денег, стали его тормозить.

Но в большинстве штатов эксперименты были разработаны правильно и проведены успешно. К 1933 году это движение распространилось по 450 городам в разных штатах. Город Сент-Луис (штат Миссури) отпечатал таких денег по минимуму, 100 тысяч долларов, зато штат Орегон собирался выпустить их на сумму 75 млн. долларов.

(Кстати, всего во время Великой депрессии в США в обороте оказалось несколько тысяч видов местных валют, имевших скорость обращения куда выше, чем у доллара.)

Обсуждение инициативы Фишера тем временем поднялось в высшие сферы.

Законопроекты о выпуске «минусовых» бонов на сумму в 1 млрд. долларов, для распределения по всем штатам пропорционально их населению, в сенат США представил сенатор от штата Алабама, а в палату представителей – конгрессмен от штата Индиана. Предполагалась эмиссия однодолларовых купюр, с «платой за простой» в два цента еженедельно. Оба законопроекта после чтения и обсуждения были отправлены для детальной оценки в Комитет по банковскому делу и валюте.

Профессор Ирвинг Фишер встречался с Дином Ачесоном, в то время заместителем министра финансов, и убеждал его, что система дополнительных денег поможет стране выйти из депрессии. Дин Ачесон, человек осторожный, решил проконсультироваться с ещё одним профессором, Русселем Спрагом. И получил ответ: «Да, этот подход помог бы вывести Америку из депрессии. Но существуют также некоторые политические аспекты, касающиеся децентрализации, которые желательно обсудить с Президентом» (цит. по: Лиетар Б. Будущее денег. М.: АСТ-Астрель-Олимп, 2007, стр. 261.)

Через несколько недель президент Ф. Рузвельт произнёс свою знаменитую речь – то, что известно теперь как проект «Новое Дело». А направлены все его инициативы были, вопреки надеждам сторонников использования общественных денег, на централизацию. Президент решил усилить то, что делалось всегда, то есть взять у ФРС ещё больше денег, и принудительно запустить их в оборот, укрепив финансовые корпорации и начав ряд крупных правительственных проектов. А чтобы не осталось никаких сомнений, Рузвельт тут же запретил «чрезвычайные валюты», а так назывались как раз дополнительные деньги, уже существующие и готовившиеся к выпуску в разных штатах.

Поскольку деньги с «минусовым» процентом предусматривали беспроцентный кредит, можно догадаться, что высшая власть США, запрещая их, прислушалась к мнению частных банкиров, управлявших Федеральным Резервом и наживающих богатство именно на проценте с кредита.

И ещё вот что важно: финансовые новшества, предложенные народными реформаторами, подрывали главный принцип современной системы денег: неуклонный рост разрыва разных слоёв общества по богатству. Хотя те же новшества могли ускорить товарооборот и улучшить жизнь простых людей – банкиром это было ни к чему.

Дмитрий КАЛЮЖНЫЙ.

ИСТОЧНИК