Время - вечный лекарь. Глава 7.3 (дополненная)

Предыдущая глава

Англия, Лондон, район Блумсбери, лето 1888 года

Прошло уже десять лет, как Абдалла с Мустафой обосновались в Лондоне. За это время синеглазый мальчик превратился в красивого юношу. Жизнь в Туманном Альбионе не прошла даром: его смуглая кожа осветлилась, на английском разговаривал безупречно, в туалете появился лоск, присущий английским денди, стал пользоваться успехом у женщин. Немало способствовало этому, конечно, его богатство. Но несмотря на это, он остался благовоспитанным благодаря усилиям опекуна. Когда юноша достиг совершеннолетия и вступил в права наследования, Мицкевич не стал далее злоупотреблять своим положением, а предложил жить разными домами. Молодому человеку было пора определяться с будущим и становиться мужчиной. Мустафа Хан, выслушав доводы Мицкевича, заявил:

— Я долго думал об этом, Абдалла Хан и хочу сказать, что намереваюсь уехать в Америку. Что вы думаете по этому поводу?

— Похвальное решение, Мустафа. Мне тебя будет очень не хватать...

— И мне вас! — сказал в ответ юноша. — Я ведь догадываюсь, чем вы занимаетесь на самом деле. В нашем доме за эти годы побывали столько людей, что можно открыть филиал посольства какой-либо страны. Причём эти люди и все сплошь банкиры, изобретатели, инженеры.

— А ты наблюдателен, Мустафа Хан.

— Если провести небольшой анализ, то я мог бы даже назвать страну, на которую вы работаете. Но не буду этого делать. Мне достаточно того, что вы мой опекун, второй отец. Я очень дорожу вами. И смею надеяться, что всегда останемся друзьями.

— Конечно, Мустафа.

— Поэтому прошу вас отпустить меня в Америку и ввести меня в свою организацию. Я чувствую, что имеющееся богатство меня тяготит. Пусть оно лучше послужит благородному делу.

Мицкевич был взволнован от этих слов. Действительно, если иметь своего агента в другой стране, который благодаря богатству сможет быть вхож почти во все важные структуры, то это будет совершенно замечательно. В таком случае здесь совсем не помешают рекомендательные письма знакомых министров и банкиров. Разведчик остаётся разведчиком в любой ситуации.

— Мальчик мой, — сказал Мицкевич. — Я очень рад, что ты сам начал этот разговор. Действительно, я работаю на разведку одной из великих держав. Если для тебя не важно, то пусть это останется тайной. Достаточно того, что ты знаешь меня.

— А что я должен буду делать?

— Жить, друг мой, просто жить обычной жизнью богатого денди. Заводить знакомства, ходить в театры и вечеринки, показывать себя. Со временем, когда освоишься в стране, тебе будут поступать определённые задания.

— От кого?

— От меня лично или от моего имени. Мы ещё обсудим систему связи, тайнописи и скрытной передачи информации. Кстати, одно из направлений, по которому мы работаем, — это ведущаяся в Англии разработка беспроводной связи по воздуху. Некто профессор Оливер Лоудж ведёт исследования в этом направлении. Причём, по имеющейся у нас информации, он использует для этого материал, не имеющий современных аналогов. Вот одна из задач, которая стоит перед нашей разведкой.

— Как интересно! — воскликнул Мустафа.

— Не только интересно, но и опасно.

— А в Америке такие работы ведутся?

— Там есть некто Никола Тесла. Рекомендую с ним познакомиться. Кстати, он заявил, что в ближайшем будущем появится простое и недорогое устройство, легко переносимое, позволит получать на суше или на море основные новости, услышать чей-то голос, лекцию, песню или игру на музыкальном инструменте, которые будут передаваться из любой точки земного шара. Ты представляешь, какие это открывает перспективы? Особенно для военных!

— Больше похоже на «Сказки Шахразады».

— Вот наша задача: отделить сказку от были и найти тот единственный вариант из тысячи слухов, который действительно имеет ценность. А пока могу сказать, что любую разведку интересует промышленный и военный потенциал страны, новые вооружения, изобретения... Немалый интерес вызывает политическая составляющая — альтернативные взгляды, оппозиционные партии и организации. Но это так, для общего понимания. Повторяю, что ты должен жить обычной жизнью, не привлекая к себе внимания излишним любопытством. Более того, Мустафа, научись говорить «нет» — это очень поможет тебе в жизни. Чем больше будешь отрицать и отказываться, тем больше окружающие захотят с тобой поделиться информацией.

В июле 1888 года, накануне отъезда Мустафы в Америку, случилась примечательная встреча, которая оставила в душе молодого человека неизгладимый след. Вечером в доме появился Абдалла Хан в возбуждённом состоянии и заявил, что ему удалось заполучить приглашение на закрытую лекцию для Британской научной ассоциации, которую читает профессор Оливер Лоудж. Несмотря на то, что Мустафа мало что понял из лекции, сами опыты, продемонстрированные в тёмном зале, подвергли его в шок. Было удивительно наблюдать, как между проводами пробегают волнообразные свечения, оставляя в воздухе запах, который бывает после грозы. В конце лекции профессор заключил:

— Здесь я вынужден согласиться с мистером Генрихом Герцем из Германии в том, что существование электромагнитных волн и их распространение в свободном пространстве не подлежит сомнению. Вы только что, господа, видели это собственными глазами. И это, надо признать, великолепно!

Под бурные аплодисменты коллеги профессора бросились его поздравлять. Сквозь шум оваций Мицкевич не сразу расслышал то, что сказал Мустафа.

— Что ты сказал?

— Я говорю, что мне непременно надо учиться. Приеду в Нью-Йорк и обязательно подберу себе колледж.

— Это очень кстати, Мустафа. Для этого и привёл тебя на эту лекцию. Я дам тебе рекомендательное письмо президенту Городского колледжа Нью-Йорка Александру Стюарту Эббу. Ты ему непременно понравишься. Я тут справлялся насчёт этого колледжа. Там преподают именно то, что тебе будет необходимо: химию, физику и инженерию.

По возвращению домой Мицкевича ожидало письмо из Парижа от Марии Александровны Штамм. Она писала, что её муж скончался при совершенно нелепых обстоятельствах. Во время уличных беспорядков его открытый экипаж проезжал мимо и случайный камень, брошенный рабочим, угодил ему по голове. Несмотря на все старания парижских врачей, Волотовский умер через два дня, не приходя в сознание. «Вызывает сомнение случайность гибели Родиона Сергеевича, — писала Мария Александровна. — Я чувствую, что мне тоже грозит опасность, поэтому собираюсь уехать отсюда. Ненадолго вернусь в Россию. А там как Бог пошлёт. Я тебе напишу. Целую, М.А.Ш.»

В Лондоне чета Волотовских-Штамм пробыла недолго с момента приезда в Англию Мицкевича. Не прошло и нескольких месяцев, как их отозвали в Россию, а затем Родион Волотовский получил назначение в посольство Российской Империи во Французской Республике. И вот нелепая случайность оборвала жизнь подающего надежды дипломата. Нельзя сказать, что их связывала любовь. После рождения двух дочерей Родион Сергеевич совершенно утратил к жене интерес. Более того, Волотовского совершенно не интересовали и другие женщины. Он целиком был поглощён дипломатической работой.

Конечно, главную скрипку в этой паре играла сама Мария Александровна. Благодаря красоте и уму женщина легко входила в контакт с «сильными мира сего», те в приватных беседах с лёгкостью расставались с секретами своих стран, даже не ведая, что эта обаятельная красотка работает на Генеральный штаб Русской императорской армии. Однажды на приёме у графа Оксфордского она встретила молодого сотрудника министерства иностранных дел Британии. Этот надменный, чопорный чиновник стоял как статуя, не реагируя на происходящее вокруг. Таким он был и в жизни: тихим, немногословным и нелюдимым. Но работу свою в разведывательном департаменте министерства знал хорошо и слыл исполнительным работником. Хотя к оперативной работе не допускали, но через его руки проходило множество документов, относящихся к сфере деятельности департамента. Российскую военную разведку всегда интересовали данные по деятельности англичан в Средней Азии, где у них были собственные интересы. Мария Александровна, применив женские чары, заставила хозяина дома представить её этому молодому человеку, что он с удовольствием сделал.

— Мистер Честер, — сказал граф, подводя Марию к «статуе». — Прошу познакомиться с миссис Мари Штамм. Она мне все уши прожужжала: «Кто этот молодой человек, кто этот красавчик?»

— Что вы, граф?! — Мария игриво стукнула сложенным веером по локтю хозяина. — Разве можно выдавать такие секреты?! Я вам по-дружески... А вы... Ах, я вся горю...

— Чарльз Честер! — наконец выдавила «статуя».

— Ну, вот и прекрасно! — воскликнул граф. — Прошу меня простить, но я вас покину. Надо встречать гостей. Миссис Мари! Мистер Честер!

Граф Оксфордский круто развернулся и зашагал к очередной группе гостей. Мария, заметив как Чарльз провожает хозяина дома с неприязненным взглядом, решила вспомнить историю про предка нынешнего графа. Кто бы мог подумать, что грубоватая, на грани приличия история сможет пробудить в «статуе» человеческие эмоции?!

— Ой, я только что вспомнила историю про графа Оксфордского, — сказала Мария Александровна. — Хотя про хозяина дома неприлично рассказывать, но я думаю, он меня простит. Тем более, что этот анекдотический случай произошёл в далёкие времена с одним из предков графа.

— Слушаю вас, — слегка оживился Честер.

— Я прочитала у писателя Джона Обри о графе Оксфордском, который во время того, как отдавал поклон королеве Елизавете I, неожиданно пукнул, от чего ему стало так стыдно, что пришлось уехать из страны на семь лет. Когда же он, наконец, вернулся, королева приветствовала его и сказала: «Сударь, я уже давно забыла тот пук!»

Маскообразное лицо Чарльза Честера вдруг пришло в движение, образовав гримасу, и из уст его вырвалось подобие смешка. Глаза его при этом бегали в разные стороны, мол, не смотрит ли кто за ним?! С этого момента Чарльз весь вечер не отходил от миссис Штамм. Она так завлекла его своей непосредственностью, весёлостью и отсутствием английской чопорности, что Чарльзу показалось на мгновение, будто он влюбился в эту женщину. К концу бала они стали почти друзьями и Марии даже удалось выдавить из него несколько связных предложений. Одно из них было перед расставанием:

— Миссис Штамм, а мы можем ещё раз встретиться с вами?

— Конечно, мой друг, я вас приглашаю на чай завтра вот по этому адресу.

Мария Александровна протянула Чарльзу карточку и слегка пожала его кисть пальцами, затянутыми в белую ажурную перчатку. Чарльз порывисто припал губами к этой руке. Затем вскинул голову и спросил:

— А как же ваш муж?

— Об этом не беспокойтесь, Чарли! Его не будет дома.

Через месяц вся необходимая информация по дислокации английских войск и фортов в Средней Азии были на столе военного агента Лондоне.(31)

И вот теперь, оставшись без прикрытия официального статуса супруга, Марии Александровне ничего не оставалось, как вернуться в Россию. «Такая женщина без дела не останется», — подумал Мицкевич, закрывая конверт.

— Дядя Абдалла, от кого письмо? — спросил Мустафа, зайдя в каминный зал, где Ян сидел, читая письмо и предаваясь воспоминаниям.

— Письмо от нашей старой знакомой Мари. Помнишь её?

— Да, я помню эту красивую женщину. Она меня называла «милый мальчик».

— Так вот, она сообщает, что погиб её муж и она возвращается на Родину.

— Как печально... Сюда, в Англию?

— Нет, Мустафа, в Россию! Знаешь такую страну?

— Конечно, знаю. Она вела недавно войну с Турцией, где одержала победу над армией Осман-паши.

— Что же, тебя неплохо учили в школе, Мустафа.

Трансатлантический пассажирский пароход отходил от порта Ливерпуль. Огромное судно стояло на причале, в чреве которого бесконечным потоком исчезали пассажиры, чтобы через некоторое время появиться на палубах, размахивая руками в поисках провожающих.

— Мустафа, — сказал Мицкевич, положив руку ему на плечо. — Мне неизмеримо не будет хватать тебя. Береги себя!

— Да, дядя Абдалла! И вы берегите себя. Пишите мне — я буду всегда нуждаться в ваших советах.

— Хорошо, Мустафа, напиши мне свой адрес как устроишься.

На обратном пути за Мицкевичем увязался подозрительный тип. Он сопровождал его до посадки в поезд, уходящий в Лондон. Сначала Ян не придал значения этому событию, но по прибытию на вокзал Лондон Юстон опять заметил того человека, который следил за ним до самого вокзала Ливерпуля. Неужели за ним установлена слежка?! «Надо связаться с консульством или военным агентом», — подумал Мицкевич. Но всё разрешилось без посещения посольства. Возле его дома на Бедфорд-сквер стоял неприметный хенсомовский кэб, блестя боками от непрекращающегося моросящего дождя. Кучер мужественно терпел неудобства, сидя, чуть сгорбившись, на своём месте. Капли дождя, превращаясь в ручейки, стекали по его непромокаемому плащу и шляпе. Не успел Мицкевич отпустить наёмный экипаж, как из того кэба выскочил человек, тоже укутанный в бесформенный плащ, и быстро направился в направлении Яна. Мицкевич, встревоженный давешней слежкой, сунул руку за пазуху, где у него на специальном ремне висел револьвер. Но оружие не пришлось вытаскивать, потому что незнакомец на ходу окликнул его на русском языке:

— Ян Бозидарович, это вы?!

Мицкевич остановился и стал молча дожидаться.

— С кем имею честь? — спросил Ян, когда тот подошёл вплотную.

— Вы не пригласите меня домой?! — спросил незнакомец, не показывая лица из-за полей широкой шляпы. — Не бойтесь, я вам не враг.

— Прошу вас! — Мицкевич показал рукой в направлении крыльца.

Войдя в дом, незнакомец снял мокрые шляпу и плащ. Перед Мицкевичем предстал довольно мощного телосложения мужчина с неприметным лицом.

— Поручик Ермолов Николай Сергеевич, офицер по особым поручениям при военном агенте генерал-майоре Горлове. Я к вам по просьбе Александра Павловича.

— Проходите сюда к камину, Николай Сергеевич, — сказал Мицкевич. — На улице опять дождь. Никак не привыкну к этой лондонской сырости.

— Вскорости вы избавитесь от этого...

Мицкевич вопросительно посмотрел на Ермолова, греющего руки перед камином. После некоторой паузы поручик продолжил:

— Вам грозит опасность, Ян Бозидарович. До сих пор вас спасала легенда опекуна богатого наследника. Но с отъездом вашего подопечного в Америку контрразведка Британии активизировала деятельность по сбору информации относительно вашей персоны. Александр Павлович связался с Санкт-Петербургом — там высоко оценили вашу работу в Англии, особенно перспективным считают налаживание контакта с лабораторией профессора Лоуджа. Приказано передать мне дальнейшую разработку этого объекта, а вам рекомендовано уехать из Лондона.

— Хорошо. У меня на случай моего исчезновения подготовлен пароль и отзыв для моего человека.

— Прекрасно.

— Куда мне приказано уехать?

— Вам предоставляется выбор: вернуться в Россию или продолжить работу в азиатском направлении. Во втором случае вам необходимо выехать в Египет.

— Я выбираю второе. Надоела мне эта сырость. Надо погреть кости в песках.

— В таком случае все указания по дальнейшей работе получите от военного агента в Каире. Повторяю, необходимо уехать незамедлительно.

Пароход медленно и величественно отошёл от причала, затем стал набирать ход. Солнце ласково улыбалось с небес, словно извиняясь за недельную дождливую погоду, а корабль уверенно рассекал морскую гладь, оставляя за бортом пенящийся след. А впереди Мицкевича ждало удивительное знакомство с неизвестными местами. Пароход отплыл уже достаточно далеко от берега и Ян восторженно смотрел вдаль — на восхитительную линию прибрежных гор. То устремляясь вверх гордыми вершинами, то полого спускаясь почти к самому морю, величественная горная гряда тянулась на десятки километров, завораживая взгляд своей красотой. Мицкевич усмехнулся — не думал он, что бегство из Англии вызовет в нём столько эмоций.

31. Военными агентами в царской России называли военных атташе. Военный атташе (фр. attache «прикреплённый») — категория атташе, представитель военного ведомства при дипломатическом представительстве или миссии (сотрудник) назначившего его государства, включается в состав дипломатического корпуса и пользуется дипломатическими привилегиями и иммунитетами.

Продолжение следует.

От автора: По ходу написания романа он обрастает новыми событиями и героями. Поэтому, чтобы не ломать хронологию событий, периодически будут добавляться новые части ранее опубликованных глав данной книги.

Рамзан Саматов ©