Единобрачие. Бабушки. Молоко. Очень странная эволюция детства

Люди странные. Мы странные по многим причинам — взять хотя бы наше доминирование на Земле, долгую историю потери шипов на пенисах, органы, порождённые вирусной инфекцией, наших незрелых, но крупных младенцев, грудное молоко, состав которого со временем меняется, или двигающую силу эволюции — наших бабушек.

Одна из самых ошарашивающих адаптаций нашего вида — это долгий-предолгий путь, который мы проделываем, чтобы вырасти людьми. Чтобы повзрослеть, нам требуется примерно столько же времени, сколько и стотонному гренландскому киту. А ведь гренландские киты живут минимум на сто лет дольше нас! Путь к невероятным инвестициям в наших «вечных» детей совершал удивительные повороты на протяжении всей истории нашего вида. Многие из этих поворотов становятся известны лишь сейчас — потому что новые поколения исследователей задают новые вопросы.

Перед вами — несколько примеров того, почему люди — странный вид.

Таинственная моногамия (единобрачие).

Люди, в общем и целом, существа моногамные, а моногамия в животном мире встречается крайне редко. Моногамными являются менее 10% видов животных. Если из статистики убрать птиц, 90% которых очень хотят спариться с одним-единственным партнёром, число будет ещё меньше.

Лишь порядка 15% приматов согласны иметь одного партнёра. Моногамия встречается на очаровательных обсиженных лемурами нижних ветвях генеалогического древа приматов, а также среди гиббонов, сиамангов, игрунок и тамаринов. Эти животные, по большому счёту, не слишком близкая наша родня. Тем не менее, люди разделяют многие из физических черт, связанных с относительно неконкурентной моногамной стратегией спаривания. У людей, как и других моногамных животных, нет генитальных особенностей, которые есть у представителей видов, самцы которых вынуждены конкурировать за право быть с самкой, — например, сравнительно больших яичек и более крупного полового члена, а также «поддерживающей» опорной косточки — бакулюма, penis flanges и — к счастью — пениса с шипами.

На первый взгляд моногамия не кажется такой уж блестящей стратегией. Она очень ресурсозатратна. Для самцов, которые участвуют в воспитании своих детей (а это, в частности, человеческие мужчины и самцы прыгунов), забота об иждивенце — ужасный расход энергии, которую можно было бы пустить на то, чтобы найти себе пару получше.

Гиббоны и люди — довольно дальние родственники. Но, поскольку и те, и другие моногамны, у них есть общие черты: в частности, сравнительно маленькие яички (относительно размеров тела)

Теорий о том, почему любой биологический вид может придерживаться моногамии, — предостаточно. Одна заключается в том, что в паре самка пытается найти защиту от самцов, которые убивают младенцев, или от агрессии самцов в целом. Согласно другой гипотезе, моногамная жизнь возникла потому, что самец проводит всё время с самкой — чтобы у других самцов не было шанса с ней спариться. Стабильные пары могли появиться в среде, где самок мало и они не сидят на месте: в таком случае моногамный союз обеспечивает самцу постоянный доступ к спариванию. А ещё моногамия могла возникнуть там, где высок риск нападения хищников: в лице постоянного партнёра самка находила защитника.

В моногамии нет смысла, если целью является заведение как можно большего числа детёнышей. Но как только у вас рождается невероятно беспомощный и требовательный малыш, ставки меняются и вы начинаете понимать, как важно, чтобы в воспитание вкладывался не один родитель.

Возможно, это как раз наша история: человеческие детёныши дорогостоящие, странные и абсолютно бесполезные — и то, что они вообще у нас есть — это маленькое чудо.

Наша плацента очень специфична

Человеческой беременности способствует странный орган под названием плацента. Это такой мешочек, который образуется у большинства млекопитающих, когда они беременеют. И только тогда, когда они беременеют. Плацента действует как своего рода фильтр между матерью и эмбрионом. Без плаценты эмбрион воспринимался бы организмом как инородное тело и был бы немедленно изгнан из него.

Плацента необходима для продолжительной «оккупации» эмбрионом своей мамы-млекопитающего. Плацента фильтрует пищу, отходы и всё, что может повредить плоду. Плацента также доставляет материнские антитела, которые защищают ребёнка и держат эмбрион в настоящей кровавой ванне — купают в постоянном потоке переносимых кровью питательных веществ.

Пока всё это звучит очень странно… Но постойте-ка. Плацента, строго говоря, даже не человеческий орган. Генетический код, приказывающий женскому телу вырабатывать синцитин, вещество, которое создаёт плаценту, на самом деле исходит от РНК-вируса. Где-то около 130 миллионов лет назад что-то в наших предках захватило часть того, что мы сейчас называем эндогенным дефектным ретровирусом человека (HERV-W), и использовало его способность производить синцитин для создания плаценты. Итак, благодаря вирусам, мы можем выращивать наших детей внутри себя, а не откладывать любимую закуску многих хищников — яйца.

Рождение человека — это рискованно, болезненно и то, в чём мы не очень-то хороши

У женщин плацента — не только система фильтрации. Пойдём дальше: это система инфильтрации. Она прикрепляется прямо к стенке матки, проникает прямо в маму, чтобы дать ребёнку гораздо больший доступ к питательным веществам, необходимым ему для роста, и гораздо больший контроль над матерью, чем у любого другого вида приматов. Человеческие плаценты регулируют приток и отток питательных веществ удивительно неравномерным образом, отдавая предпочтение плоду, а не матери, таким образом, что, если что-то пойдет не так, это может её убить.

Плацентарный контроль основных артерий, которые доставляют кровь ребёнку, означает, что, если ребёнок вдруг почувствует, что не получает необходимого питания, он может начать требовать большего, пропуская через себя больше крови. У мамы повышается кровяное давление, и, если его не контролировать, её головные боли от гипертонии могут закончиться отёками от преэклампсии, судорогами, инсультом и смертью.

Рождение детей опасно для здоровья

Роды у нашего вида примечательны прежде всего тем, что мы находим их неудобными. Другие животные умудряются производить на свет потомство, не устраивая по этому поводу плясок с бубном. Да, вряд ли кто-то, даже мы, способны превзойти бедных гиен: маленькие гиенята появляются на свет с полным набором зубов через имеющий форму пениса клитор. Но факт остаётся фактом: наш вид тоже не очень в этом хорош — роды у человеческих женщин рискованны и болезненны.

Вообще удивительно, что мы существуем, учитывая то, что без доступа к медицинской помощи погибает более одной из ста рожающих женщин. И организм не адаптируется с опытом: с каждыми следующими родами женщина вновь и вновь подвергается риску умереть. Это всё равно что покупать машину, у которой шанс отказа тормозов один к ста каждый год.

На уроках биологии обычно рассказывают, почему с эволюционной точки зрения женщинам так сложно даются роды. Когда наши предки перешли к прямохождению, форма их таза изменилась — чтобы приспособиться к условиям саванны. В то же время мозг у человека вырос — возможно, из-за того, что на двух ногах мы смогли дойти по саванне до новой еды.

Плод буквально погружён с головой в кровь в мешке вирусного происхождения, в котором проводит девять месяцев, прежде чем будет выдавлен наружу через слишком узкое отверстие, пройти через которое у него получается только благодаря деформирующемуся черепу.

Голова ребёнка обычно превосходит по размеру тазовый проход, из которого малыш должен появиться. И в итоге возникает серьёзная ситуация «дивана на лестнице». Другие человекообразные обезьяны не сталкиваются с подобной проблемой. Но опасные роды — это та цена, которую надо платить за наш прямоходящий и «говорящий» образ жизни.

Да, всё не так уж хорошо, но не рассказывайте о своих проблемах беличьим обезьянам (лат. Saimiri). У них маленький мозг, им не свойственно прямохождение, однако размножение и им даётся нелегко: в неволе во время родов умирают более 50% самок. Теперь мы в курсе, что многие физиологические приспособления к родам, которые мы приписывали лишь нашему человеческому невезению, есть и у других приматов. Раньше мы думали, что, поскольку женские бедра шире, чем мужские, это сигнализирует об эволюционной адаптации к тесному прилеганию крупноголового ребёнка к движущемуся тазу мамы. Но теперь мы знаем, что почти у всех млекопитающих есть различия между мужскими и женскими бедрами.

Человеческие детёныши однако обрели несколько приспособлений к существующему нелепому положению дел. Одно из них — похожий на головоломку череп младенцев, который легко деформируется и затем возвращается в прежнее состояние. Другое — своего рода танцевальное движение. Когда ребёнок спускается по родовому каналу, его голова поворачивается так, чтобы можно было меньше упираться в тазовую кость. Когда-то учёные считали, что этот «поворот» свойственен только человеку. Но в настоящий момент известно, что и другие приматы — гиббоны, макаки и те самые несчастные беличьи обезьяны — совершают такой же поворот на тазовом дне.

Загадочное грудное молоко

Каждое млекопитающее вырабатывает грудное молоко особенного состава, который совершенствовался на протяжении многих поколений, чтобы обеспечить детёнышам оптимальное питание. У людей грудное молоко содержит 4% жира, 1,3% белка, 7,2% лактозы (молочного сахара) и 90% воды. Это резко контрастирует с составом молока живущих в Арктике хохлачей — млекопитающих из семейства настоящих тюленей. Молоко хохлачей содержит 60% жира!

Состав грудного молока женщин схож с составом грудного молока зебр — потому что матери обоих видов находятся в тесном, почти постоянном контакте с детёнышами. И женщины, и самки зебр производят довольно жидкое, водянистое грудное молоко, которым детей можно кормить на протяжении всего дня — ведь дети всегда рядом.

Молоко женщин и самок зебр почти идентично. Возможно, потому, что оба вида эволюционировали в тёплой африканской саванне. А ещё потому, что оба вида отличаются тесным контактом между матерью и ребёнком

Но состав грудного молока женщин постоянно меняется. Молоко, которое выходит из груди, когда ребёнок только приступил к сосанию, не похоже по составу на молоко, которым малыш оканчивает свою трапезу. «Переднее молоко», которое «вытекает» первым, как правило содержит больше сахара и воды — чтобы быстро обеспечить ребёнку необходимый уровень глюкозы. «Заднее молоко» содержит в два-три раза больше жиров, чтобы насытить ребёнка. В жаркую погоду женщины вырабатывают более водянистое молоко, чтобы защитить ребёнка от обезвоживания. У зебр — то же самое, что сближает нас ещё больше.

Грудное молоко в начале и в конце дня намного менее жирное, чем после полудня. Утреннее молоко богато кортизолом. В ночном молоке сильно повышен уровень мелатонина и триптофана, вызывающих сонливость (вы, наверное, слышали об этих веществах в связи с мясом индейки, также способном вызывать сонливость). Даже содержание факторов, отвечающих за иммунитет и способствующих ощущению сытости, меняется в течение дня.

Бабушки в основе всего

Бабушки, надо сказать, — вообще не то, что следовало бы ожидать встретить на протяжении жизни. Модели, согласно которым у животных распределены жизненные этапы, основаны на эволюционном компромиссе между длительным периодом незрелости, позволяющим взрослой, способной к размножению особи быть довольно крупной, и стремительным переходом от рождения к зрелости, чтобы успеть размножиться до того, как умрёшь. Нигде в этих моделях нет места взрослым, которые уже выполнили свою репродуктивную функцию. Тем не менее человечество наводнено самками, которые уже не могут рожать детей, но всё ещё не мертвы.

Невероятно малое количество животных остаются живыми, лишаясь возможности размножаться. Даже самцы нашего вида сохраняют некоторую способность к размножению до конца своей жизни.

Вот список видов, у которых есть бабушки (самки, уже не способные рожать детей): косатки, короткоплавниковые гринды, мы. А вот список животных, у которых нет бабушек: все остальные животные в мире.

Кажется, бабушки бросают вызов эволюции: они уже не фертильны, но всё ещё живы. Однако, возможно, именно они и есть главный секрет репродуктивного успеха человечества

Но бабушки по-прежнему вкладываются в своих детей — помогая им с их детьми. По словам учёных, бабушки улучшают репродуктивную пригодность своей генетической линии тем, что берут на себя изрядную часть заботы о внуках и тем самым дают дочерям ресурс на повторное успешное размножение.

Недаром люди — самые быстро размножающиеся из человекообразных обезьян. Они могут заводить нового ребёнка сразу после того, как откормят грудным молоком предыдущего! Это и есть наше секретное оружие против ужасно требовательных малышей — уход. Уход, который помогают обеспечивать бабушки, папы, тёти и дяди. Эти помощники — наше эволюционное приспособление для заботы о слишком большом и слишком беспомощном ребёнке, который ещё и слишком во многом нуждается.

Наше удивительно долгое детство приобретает смысл, если учитывать те огромные инвестиции, которые мы в это детство вкладываем. Мы даже перераспределили этапы нашей жизни, задолго до смерти прекратив размножение и создав тем самым совершенно невероятное явление — бабушек.

Так, видимо, и сложилась наша самая крутая, но недооценённая эволюционная адаптация: нашим детям нужно больше — больше времени и больше вкладываемых в них ресурсов; чтобы обеспечить их этим, человечество и развило в процессе эволюции тот самый долгий этап жизни, который мы теперь называем детством.

Источник