Чем капитализм Путина отличается от капитализма Ельцина

Система, построенная при Ельцине, при Путине трансформировалась по нескольким направлениям

Основные черты современного российского капитализма были заложены ещё в советское время. Его свойства определяла доставшаяся в наследство структура экономики, главные черты которой при Ельцине лишь усугубились и развились, лишившись костылей планового управления и попав в пучину номенклатурной приватизации. Правящий класс, сложившийся в недрах сталинского СССР, довёл до воплощения главную мечту своей жизни – приватизацию власти и собственности.

В советской экономике, благодаря отраслевому принципу централизованного управления, сложилась система кланов, которые отвечали за развитие определённых отраслей. Машиностроение гражданское и военное, сельское хозяйство, лёгкая и пищевая промышленность, строительство, энергетика, нефтяная и газовая промышленность, морской и рыболовецкий флоты, транспорт, космос, минобороны, КГБ, МВД, слой советских директоров, учёные, работники системы просвещения, пропаганды и агитации, партийная номенклатура от района до ЦК – всё это были сложившиеся в недрах советского общества корпорации. Их интересы сталкивались, и единственным арбитром для них были ЦК и Политбюро.

Приватизация убила то, что было слабым, и усилила то, что было сильным. Неравномерное развитие при социализме после приватизации при Ельцине вылилось в отсталость машиностроения, сельского хозяйства, жилищного строительства и инфраструктуры, но привело к гипертрофированному развитию экспортно ориентированных отраслей: нефтяной и газовой промышленности, металлургии и лесопереработки. Морской флот, благодаря своей особой специфике, полностью ушёл из России в офшоры, уведя с собой колоссальные валютные средства, а рыбная отрасль превратилась в легализованную мафию.

Персональная адресная приватизация, проводимая руками специализированного ведомства, состоялась в условиях полного отсутствия законов и игнорирования даже тех, что на тот момент имелись. Собственно, конфликт Ельцина и Хасбулатова возник именно потому, что советская элита сгруппировалась в двух лагерях: вокруг президента и вокруг руководства парламента. Каждая корпорация стремилась провести приватизацию под своим контролем и по своему сценарию. Обе эти корпорации обвиняли друг друга в коррупции и компрадорстве, но никакой разницы между ними нет. Просто одни были удачливы, а другие нет.

Главной особенностью ельцинского капитализма стало отсутствие правящего класса, способного понимать суть конкуренции и умеющего в этих условиях функционировать. Этому способствовала перекошенная и монополизированная структура советской экономики, которая при Ельцине не стала конкурентной, а просто прошла через приватизацию. Инвестиционный процесс и создание конкурентной среды никогда не были приоритетом реформаторов.

Соответственно, не существовал и до сих пор не существует в России управленческий слой, способный понимать суть конкуренции и выгоды на системном уровне, которые конкуренция несёт. Все проблемы экономического характера в России, как и в СССР, решаются в центре, за счёт близости к власти и её источникам. Российская властвующая прослойка как не понимала, так и до сих пор не понимает, что управление развитием территории - от района до страны - есть управление развитием процессов конкуренции на ней.

Напротив, весь процесс отраслевого и территориального развития в России с советских времён до нынешнего времени стремится идти по пути удушения конкуренции, стремления к монополии на власть и на собственность. Невнимание к малому и среднему бизнесу, равно как и аллергия на любую, даже самую системную и ручную оппозицию у нашей политической элиты объясняется именно этой доминантой в её сознании.

Руслан Хасбулатов, описывая задним числом свою борьбу с Ельциным, где он, конечно, показывает себя в самом выгодном свете, тем не менее демонстрирует наличие советского системного экономического мышления в отличие от современных экономистов либерального конвейера. Довольно верно подмечает бывший глава Российского парламента, что при Ельцине возникла такая разновидность капитализма, в которой не действует форма оборота капитала, открытая Риккардо и Марксом: «деньги – товар – новые деньги». Вместо неё в российском капитализме действует схема «деньги – власть – новые деньги».

Чем больше в руках управленца сконцентрировано власти, тем более у него возможностей к концентрации богатства. Именно на этом фундаменте возникла российская система олигархического правления периода Ельцина. Это была прямая форма конвертации административной власти в собственность.

Разумеется, такой принцип формирования власти и собственности напрямую требовал коррупции как главного принципа взаимоотношений во всей системе управления. Незаконность возникновения российского капитала естественным образом делала коррупцию центром и становым хребтом политической и экономической системы. Коррупция стала настолько неразрывно связана с управлением, что разрушение коррупции означало разрушение управления целиком и полностью.

Причём на месте разрушенной системы немедленно возникала другая, ещё более коррумпированная, но при этом более примитивная и ещё более некомпетентная. В стране просто физически не было источников, из которых было возможно черпать кадровый резерв иного по качеству содержания. Партия, смотрящая в прошлом за моральным обликом своих выдвиженцев, сгнила до основания, а кроме коррупции, никакого иного средства реальной консолидации новой элиты не существовало.

В таком состоянии нового российского капитализма пост президента в России получил Владимир Путин. Основные рамки этой системы были созданы как путём длительной её эволюции, начиная от времён НЭПа, так и новоприобретёнными свойствами нового консенсуса элит на волне приватизации. Российский капитализм напоминал собой болтающийся в штормовом океане пиратский корабль, где капитан вдруг передал место на мостике не члену своей шайки, а офицеру военного флота.

Если взять за основу эту аналогию, то понятно, что для нового капитана, всю жизнь проходившего под погонами и жившего по другим понятиям, встала задача как-то спасти корабль и запертых в трюме пленников, понимая, что заменить команду на нём можно только путём организации кораблекрушения. Такой путь исключался полностью. Перевоспитание команды невозможно, но возможно частичное изменение мотивации её части под угрозой гибели от шторма и других пиратских кораблей.

Так в команде появились некоторые прежде запертые в трюме пассажиры. Их пришлось провести на важные позиции на корабле: на вахты за штурвалом, на такелаж, на надзор за рулями и обслуживание корабельных пушек, на камбуз и продуктовый склад. Ибо нельзя освободить пленных в трюме, но можно начать их лучше кормить.

Путинский капитализм не смог избавиться полностью от своих глубинных и системных пороков, главным из которых является даже не коррупция, а качество среды, из которой рекрутируется элита. Как нельзя избавиться от пиратской психологии прежней части команды корабля. Любая попытка форсирования этого процесса немедленно приводила к бунту на корабле и расправе над капитаном. Тогда всем пассажирам тоже грозила бы гибель.

Путин не смог отменить процессы концентрации и монополизации власти и собственности, но ему удалось перехватить контроль над этими процессами и обернуть их из разрушительного русла в созидательное – насколько это вообще было возможно. Но если нельзя избавиться от вируса, то можно и нужно использовать его в качестве прививок для повышения иммунитета. Именно этим и занимался Путин весь период своего правления.

Так из либеральных монополий Ельцина возникли госкорпорации Путина. Это не коммуны Макаренко, где преступников перевоспитывают в бескорыстных общественников, но финансовые потоки из рук пиратов отчасти были перехвачены. Если кто помнит, «Крымская весна» и Сирийская кампания – это демонстрация возрождения высокотехнологичного ВПК, а избавление от зависимости от импорта еды – это выправление перекоса в сельском хозяйстве. Те экономические трудности, что сейчас переживает Россия, – это следствие конфликта двух частей команды корабля: пиратской и военной.

Путинский капитализм стал менее пиратским, чем был при Ельцине, и стал более военным. Концентрация ресурсов в такой парадигме производится не для грабежа и мародёрства, вывоза на острова и проматывания в портовых кабаках, а для ремонта корабля и поддержания сил команды. Всё это нужно для усиления вооружения, чтобы защищать корабль от других пиратов. Да, мародёрство и вывозы на острова сохранились, ибо сохранились пираты, но делать это всё труднее - не видеть роста противодействия этому нелепо. Самая главная борьба разворачивается за контроль над штурвалом, пороховым и продуктовым складом.

Капитализм Путина - это прогресс, существенная эволюция капитализма Ельцина, дикого и пиратского. Ельцинскую Россию Путин из пиратской Тортуги превратил в имперский Петербург, что уже фантастично, учитывая качество исходного материала и условия, в которых пришлось осуществлять реконструкцию, а так же сроки, за которые всё это произошло.

Пиратская Тортуга

Имперский Петербург

Дальнейшая эволюция путинского капитализма – это постепенное превращение наполовину перестроенного корабля из пиратского в военный, с целью окончательной трансформации в круизный лайнер. Понятно, что для этого нужна совершенно другая команда, которую негде взять и нужно вырастить самому. Да и пассажиры нужны другие.

Но процесс движется именно в эту сторону, и пока капитан делает всё возможное, чтобы такие изменения состоялись. Сейчас очень важно не потерять приобретённые завоевания и не допустить снова на капитанский мостик прежних пиратов. Если такое случится, единственное, что ждёт команду и пассажиров – невольничьи рынки и галерные оковы. Все завоевания ещё очень непрочны и требуют защиты. Мы ещё очень недалеко отплыли от Тортуги, и среди нас есть много желающих туда вернуться. Нас ждёт обострение борьбы за курс, и остаться в стороне не получится ни у кого.

Специально для ИА REX