Митрополит Анастасий – Беседы с собственным сердцем В сокращении

Страшен и загадочен мрачный лик революции. Рассматриваемая со стороны своего внутреннего существа, она не вмещается в рамки истории и не может быть изучаема наряду с другими историческими фактами.

То, что могло казаться сомнительным прежде, то стало совершенно очевидным после Русской революции. В ней все почувствовали, как выразился один современный писатель, предельное воплощение абсолютного зла в человеческом обличье; другими словами, здесь ясно обнаруживалось участие дьявола – этого отца лжи и древнего противника Божия, пытающегося сделать человека своим послушным богоборческим орудием.

Исконная борьба зла с добром, тьмы со светом, сатаны с Богом и составляет глубочайшую нравственную основу революции, её сокровенную душу и главную цель. Всё остальное, что обычно характеризует её, т.е. политические и социальные перевороты, разгул кровавых страстей, есть только внешние проявления или следствия этой борьбы; они относятся к ней так же, как стрелки на часовом циферблате к движущей их скрытой от нас пружине.

Революция из средства превратилась в цель, в кумира, которому поклонялась вся нация (речь идёт о Великой Французской Революции). Увлекаемая инерцией собственного движения, она, как ураган, неудержимо неслась вперёд, и, постепенно углубляясь, превратилась в страшное смешение богохульства, жестокости, крови, разврата и коллективного безумия, которое её вожди напрасно пытались прикрыть громкими лозунгами: свободы, равенства и братства. Увы, рядом с этими красовавшимися повсюду громкими словами возвышалась «святая гильотина», ставшая ненасытным молохом, которому приносилось в жертву множество невинных жизней. Читая повсюду «Братство или смерть!», Шамфор невольно воскликнул – «Это братство Каина!»

Всякая революция зарождается в умах и постепенно электризует разные общественные слои, начиная, скорее, с верхних. Её подпочвенная работа продолжается до тех пор, пока сопротивление власти и наиболее крепкой общественной среды не ослабеет, и тогда она, как подземные воды, с шумом прорывается наружу.

Русская революция смелее, чем какая-либо другая из предшествующих ей, выступила со своей всемирной миссией и с углублённой радикальной программой. Её идеологи не хотели видеть в ней только повторение «классических образцов», всегда кончавшихся компромиссом. Она с самого начала поставила своей задачей отречение от старого мира и создание абсолютно нового строя общественной жизни – с новыми идеалами и новыми методами общественного строительства. Её целью было не только открыть новую страницу в мировой истории, но совершенно порвать связь с последней и создать новую землю с новым человеком, апофеоз которого она поставила в центр своей догмы. Исходя из принципа, что «пафос разрушения есть пафос созидания», она с яростью фурии устремилась на весь прежний политический, общественный и нравственный порядок жизни, желая сокрушить его до основания.«Что выйдет из этой крови – кто знает; но что бы не вышло, довольно, что в этом разгаре бешенства, мести, раздора, возмездия погибнет мир, теснящий нового человека, мешающий возродиться будущему – и это прекрасно, а потому да здравствует хаос и разрушение, и да водворится будущее!»

Всякая революция есть величайший соблазн, которым пользуется дух злобы, чтобы увлечь за собой не только отдельных людей, но и целый народ. В ней всегда повторяются в большей или меньшей степени все три вида искушений, с которыми сатана приступал к Богочеловеку в пустыне.

В истории русской революции они выступают яснее, чем в какой-либо другой. И чем больше дано было русскому народу, чем выше было его призвание, тем глубже было его падение.

Первое искушение, с которым революция приступила к нему, был соблазн хлебом, т.е. царством общей сытости, равномерным распределением земных благ между людьми, призраком земного рая, где не будет нуждающихся и обездоленных. Ради этой чисто земной цели он должен был отказаться от всех вечных духовных идеалов, которыми жил в течение веков.

Второй соблазн призывал русский народ отвергнуть путь постепенного, основанного на нравственном подвиге, улучшения общественной жизни и сразу сделать чудесный скачок в царство свободы, равенства и братства, которым Россия должна была удивить весь мир. 

Третий – самый страшный из всех – состоял в призыве отречься от Бога и поклониться Его исконному противнику сатане, чтобы при помощи последнего легче овладеть всеми царствами мира.

Революция по существу своему ( о чём свидетельствует самое слово, означающее «взрыв», «возмущение», «восстание») есть разрушительное начало: вместе с добром она уничтожает отчасти и зло, но она не может созидать жизнь, пока не отречётся от самой себя, т.е. от своей адской сущности.

С терновника не собирают винограда, на гнилом корне нельзя никогда вырастить добрых, здоровых плодов. Если Премудрый Промысел извлекает из неё нечто благое для нас, то, конечно, не благодаря, а вопреки ей.

Сама же она может источать из себя только зло и бедствие для всего человечества…