В поисках компромисса между принципами советской экономики и либеральным рынком
Академик Сергей Глазьев продолжает настаивать на необходимости радикальных реформ в экономике России. Недавно, в ряде интервью, он сказал, что стране грозит очередной виток девальвации, спад ВВП, инфляция и традиционное, перед Новым Годом, ослабление национальной валюты. Словом, необходимость реформ обрела безотлагательный характер и, если ничего не делать, то дальше будет только хуже.
Напомню, 15 сентября на заседании межведомственной комиссии Совбеза России по безопасности в экономической и социальной сферах представлен доклад академика, в котором помощник президента страны предложил пакет мер по выходу экономики из кризиса и нейтрализации угроз экономике РФ в условиях международных экономических санкций. Доклад вызвал горячую дискуссию в обществе и СМИ.
Мнения приводятся самые противоречивые, но, в целом, всё сводится к тому, что предложения Глазьева имеют право на жизнь, но не в рыночной экономике, а плановой (в лучших традициях советской) или гибридной — со смешанными формами собственности на средства производства. Речь идёт о смене ключевых приоритетов как в экономике, так и «привязанной к плану» идеологии. Наряду с мерами по валютному регулированию, снижением до 3−4 процентов кредитной ставки ЦБ, конвертацией средств Резервного фонда в золото и многим другим, Глазьев берет на подозрение священную корову либеральной модели — добавленную стоимость. Цены на продукты и товары повседневного спроса, говорит он, не должны превышать 25 процентов от отпускной цены производителя. Введение этой нормы, если, конечно, государство сделает такой шаг, может вызвать шок среди тех производителей, кто прибавляет к себестоимости 2−3 базовые стоимости. Свободный рынок допускает такие зигзаги — если продукцию покупают, то цена может расти до бесконечности. Глазьев предлагает установить рамки, чтобы остановить «пляску» цен. Удастся ли реализовать предложенную меру? Покажет будущее.
Приведу два фактора, которые инициативу Глазьева могут свести на нет. Первый — современный рынок давно функционирует не по консервативной системе, сформированной по принципу «продавец-покупатель». Конфигурация субъектов, принимающих участие в производственно-финансовых акциях, обрела другой характер. Сделки проходят через трейдеров, брокеров, дочерние компании и так далее. Цена производителя при этом растёт пропорционально тому, сколько добавляет каждый из участников. Такая же путаница может быть и у адресата поставки, где получателем продукции может быть один, плательщиком другой, а выгодоприобретателем третий (например, банк, по отношению к которому допущена просрочка в оплате процентов по кредиту). Самые строгие нормативы, реализованные в жизни, не смогут оказать влияния на столь сложные отношения, формирующиеся между фирмами, чтобы уйти от налогов. Потребуется более жесткий контроль за исполнительской дисциплиной, поскольку бизнес сделает всё, чтобы дискредитировать любую полезную для общества инициативу.
Второй фактор. Если быть «белым и пушистым» (или прикидываться таким), то простые расчеты показывают, что из 25 процентов львиная доля уйдёт на налоги, пенсионные отчисления, социальные расходы, оплату долгов и дивидендов. Что останется? Всего ничего или несколько процентов в пределах разумной достаточности. Согласятся ли с этим дети Дяди Сэма? Сомневаюсь. Они будет искать пути обхода жестких аскез Глазьева, чтобы вернуть себе утерянные «права и свободы». И, будьте уверены, найдут. От идеи до внедрения у нас — не знамо, сколько вёрст, но зато известно, что в качестве компенсации «заморозки» добавленной стоимости введут налоговые послабления, снизят экспортные пошлины и пошлют лесом амнистированную задним числом офшорную аристократию. То есть предложение, которое будет, скорее всего, саботировано, в то же время может стать фактором для получения новых льгот и преференций. Как «налоговый маневр», который снизил пошлины, а бремя акцизов перевел на природную ренту.
Впрочем, как бы то ни было, предложенная мера (в теории) чревата «очередными» радикальными реформами. Дело в том, что основные промышленные активы страны приватизированы и находятся в управлении частных персон, не мыслящих себя в условиях плановой экономики. Бизнес этих персон можно ограничивать чем угодно — налоговыми ножницами, таможенными и транспортными тарифами, но нельзя ущемлять их прав на свободное ценообразование. Все известные нам капиталы выросли на дрожжах прибавочной стоимости, являющейся ключевым драйвером экономики в целом и заточенные на частный интерес отношения в обществе. Сам Глазьев, бесспорно, преследует благие намерения, предлагая государству установить прокрустово ложе для добавленной стоимости. Но частный бизнес (на практике) на это не пойдёт. Не пойдет на это и управленческая рать, привыкшая спокойно и сытно жить в условиях тотального рынка. Зачем что-то менять, если и так хорошо? Предложения Глазьева они рассматривают как возврат к советскому директивному управлению экономикой, ну, а главное — как угрозу своему благополучию.
Вот что об этом говорит Сергей Глазьев:
— Критика моих предложений вызвана их подсознательным страхом перед ответственностью за нанесенный стране ущерб. Они помнят, что в СССР привлекали за это к ответственности, поэтому боятся.
Аналогичную позицию заняли певцы и идеологи свободного рынка. Цены (равно как технологии их формирования), говорят они, нельзя спускать сверху, их формирует механизм спроса и предложения. При этом многочисленные последователи идеологии Дяди Сэма забывают добавить, что этот проросший мхом рыночный механизм легко поддаётся манипуляциям. Например, производитель (или его торговый агент) придерживает товар, создавая искусственный дефицит, что, как следствие, приводит к искусственно завышенному спросу. Такой же фокус проделывается и с «предложением». Манипулятор доводит потребителя до состояния «Я сыт, но не откажусь от добавки», и увеличивает предложение, то есть предлагает ему «добавку» по более высокой цене. Эти «мелочи», сопоставимые с обычным мошенничеством, рассматриваются как «искусство торговать».
Дьявол — в деталях. Из деталей сформирована локальная система с чётко отлаженным защитным механизмом с функцией упреждения угроз даже в самой отдаленной перспективе. На мой взгляд, Глазьев не учитывает степень интегрированности российских компаний в мировой бизнес. Многие, в том числе и крупные, компании только по юрисдикции относятся к России. Есть фирмы, где нерезиденты — ключевые мажоритарии. Они управляют купленными компаниями как в качестве генеральных директоров или серых генералов, так и через назначенных управленцев. Времена поменялись, и дядя Сэм (или его посланцы) уже управляет своими активами в России не из-за океана — они уже в Москве, и каждое утро, толкаясь в московских пробках, едут на работу в свой офис на Арбате или Кутузовском.
У российских последователей идеологии Дяди Сэма хорошее настроение. Президент России объявил, что страна не изменит экономический курс.
Оценили 16 человек
21 кармы