Спецкоры "КП" Дмитрий Стешин и Виктор Гусейнов едут вниз по Волге на надувной лодке. Глава 14, в которой наши путешественники опровергают мнение, что жизнь в провинции серая, как сама наша земля...
С трудом, но мы выходили из орбиты влияния Москвы. За Рыбинском Гусейнов предлагал пристать в любой первой попавшейся деревне: «узнать, как тут люди живут». Стешин возражал:
- Не горячись, Витя, скоро уже будет русская провинция, речная цивилизация.
- А это чем не провинция?
- Видишь, все избы под сайдингом и ондулином? Дачники тут живут московские.
Пейзаж действительно поражал «кислотными» крышами и стеклопакетами в сереньких срубах. Под Ярославлем уже стало темнеть, мы быстро въезжали в ночь. Но успели рассмотреть место учений наших доблестных саперов и военных инженеров. Волга оказалась перегорожена понтонным мостом цвета хаки. Для прохода судов оставили маленький проем. Вдоль берегов суетились такие же военные буксирчики, стояли палатки и десятки бронетранспортеров – шли учения.
В темноте уже некогда было выбирать место для стоянки лодки, и мы свернули в первый попавшийся яхт-клуб, на самой центральной набережной города. Стешину не нравилась эта идея, мол, «слишком пафосное место». Гусейнов в очередной раз отметил патологический, нездоровый аскетизм Стешина.
Яхт-клуб, действительно, грешил провинциальными представлениями о «богатом виде». Какие-то купидоны, фонтанчики с анилиновой подсветкой, искусственная герань и пластмассовая позолота… Выход с причала был единственный – через танцпол. Грязные, с гермомешками, воняющими гнилью, с пустыми бензиновыми канистрами в зубах, мы ступили в беснующиеся потоки света и качающих басов. Стешин все приговарил, перекрикивая музон:
- Достаточно пафосно, Витя? Или чего-то тебе не хватает?
Любопытно, что сам танцпол и вообще вот это речное заведение, созданное для разгула и разврата, было абсолютно пустое в этот теплый летний вечер. Зато в метре от входа, по нижнему ярусу набережной, двигалась плотная толпа ярославских хипстеров. Стешин всмотрелся в публику и очумело затряс головой, Гусейнов довольно расправил бородку. Мы вышли из старого Ярославля в Ярославль новый. Это не метафора, а реальность.
Правила бегства
Старый приятель Стешина, переехавший из Москвы в Ярославль лет десять назад, выкроил из своего плотного графика минут тридцать, чтобы попить с нами кофе.
Слава полулежит на мягких подушках и потягивает кофе. Он располнел на волжских хлебах, впрочем, и Стешин не похудел за эти годы… На левой руке у Славы появилась огромная татуировка с именем новорожденной дочки. Мы отмечаем про себя вольность нравов и широту взглядов в Ярославле, ибо по московским понятиям, Вячеслав достаточно респектабельный и статусный товарищ.
- Слав, ты же сам с Барнаула, достаточно быстро «покорил» Москву, и тут такое резкое понижение статуса – уехал в Ярославль. Редактор крупного издания, но ярославского. Как так?
Слава хохочет.
- Люди в большинстве своем не понимают - что такое Ярославль. Живут в трех часах езды на электричке и не знают, что здесь такая же Москва, только без столичного ада и пробок. У нас здесь Собянин плитку кладет! В центре сходите, увидите.
- Народу нравится?
Слава хохочет.
- Нет, конечно. Я на другом берегу Волги живу, асфальт там…не очень. Подвеску два раза в год перебираю. Но я при этом понимаю, что важнее положить плитку сначала в центре – там туристы, туда приезжают бизнесмены, которые там и получают представление о городе. Но людям разве это объяснишь?
Стешин говорит, цинично: мол, «избирателя куда не целуй, везде – попа. Как у солдата. Положишь асфальт вместо плитки, будут требовать аэротакси и эскалаторы на улицах»…
Мой приятель рассказывает, что в Москве есть некоторое лобби людей сочувствующих, людей в Ярославль вкладывающих деньги, людей приезжающих в Ярославль отдыхать. И культурно выпивать. Для таких туристов в Ярославле есть специальная «улица кабаков». И «алкотуризм выходного дня в Ярославле» для московских менеджеров – зафиксированное явление.
Слава поднимает глаза к потолку. Мы сидим в атриуме отеля «Святой Георгий». До потолка – метров тридцать, минимум. Стеклянные лифты, бесплатный бассейн для постояльцев…
- Знаешь, почему так называется этот отель – «Святой Георгий»? «Лужковские» деньги, московские инвестиции. В Ярославль хорошо вкладываться. Удобная логистика, близость Москвы, а запросы не столичные у людей. Куча молодежи. Не случайно тут у одной крупнейшей сотовой компании – дата-центр. Кластер открыли фармакологический, нефтепереработка, промышленность. Один Ярославский Моторный завод чего стоит…
У нашего собеседника звонит будильник, и он убегает на какую-то встречу. Говорит на прощание:
- Погуляете, сами все увидите. Приезжайте еще!
Лекарство против морщин
В табачной лавке в центре Ярославля сам табак занимает скромный уголок. Все остальные площади отданы под вейпы, жижи, баки и атомайзеры – усладу хипстера. В очереди перед нами сухощавый мужичок с повадками засиженного бродяги, покупает «Приму» блоками. Продавец, весь в татуировках с ног до головы, степенно отвешивает товар. Мужичок не выдерживает:
- Браток, что за партАчки у тебя? Не могу рассмотреть…
Продавец, видать, привыкший к этому вопросу, говорит:
- Вольные наколки, для себя делал, не вникай.
В хипстерском магазине «Родина» с каким-то дорогущим брендированным барахлом - та же картина. Битва субкультур – уголовной и хипстерской. Воюют между собой вещи ярославского бренда «Родина» и всякие «Спутники», «Запорожье», «Юность», «Север», «Волчок» - тысячи их.
Одна стена – так называемые «уличные бренды», на другой – уголовные мотивы – нож-сердце-змея. Голуби над зоной, характерная графика, «звезды отрицалова», «Смерть легавым от ножа» и все такое. Юнга вцепляется в футболку с надписью «Трудный возраст» за 1400 рублей. Папаша смотрит на ценник, начинает оседать, но юнга и боцман его подхватывают, прислоняют к стене, достают из рюкзака отцовский кошелек….
Продавец предлагает нам, чуть ли не из под прилавка, хит сезона – как бы советские часы «Электроника», стилизация времен легендарной «Олимпиады-80»:
- Фишка в чем? – начинает продажи наш собеседник. - Советская «Электроника» была скопирована с японского «Касио», а эту «Электронику» ребята, которые ее делают, скопировали опять с «Касио». Такая вот запутка за две тысячи двести рублей. Не желаете?
Мы идем от хипстерского магазина к центру Ярославля, подснять памятник Ярославу Мудрому с тысячерублевой купюры и яростно спорим с Гусейновым.
Стешин:
- Делают они, «Электронику», ага. В Китае заказали, вместе с майками. По пять долларов штука – максимум! Что часы, что майка. Лохам вдувают в двадцать четыре цены. Сына, у тебя папа - лох, понимаешь? Жертва самого дешевого маркетинга. Как и ты. Но с тебя – никакого спроса, ты пока недееспособен.
Гусейнов:
- И пусть из Китая возят. Да наплевать. Прикольно и все. Пусть молодежь занимается, рано или поздно все сами делать начнут. Главное – город живой, раз в нем молодежь есть. Или лучше рестораны с плюшевыми портьерами и бухими кузьмичами?
Мы как раз проходим мимо заведения «Желтый плед и багет». Заведение забито молодежью, чуть ли не в три слоя. Все сидят с багетами в руках. Кое-кто в пледах, хотя на улице жарко, но в пледах – «хайпово». Стешин содрогается от этой картины, а Гусейнов смеется:
- Димас, ты просто чаще вспоминай, что молод душой, и все будет!
- Все будет джаз?
Юнга дерзко уточняет:
- Джаз сейчас слушают только душевнобольные и учителя физики.
На этих словах Дмитрий Анатольевич, всю дорогу критикующий недостатки общепита, маленькие порции непонятной пищи и желавший борща и сала, совершил самый странный поступок за всю экспедицию — твердо шагнул в сторону ресторана паназиатской кухни и сказал, что именно здесь мы и будем обедать. Порцию из девяти странных красных пельменей он умял под недоумевающие взгляды остальных участников экспедиции и сделался довольным.
Граффити и старина
Гусейнову явно нравился Ярославль.
Нет, он и до этого тут бывал, но тогда они делали материал про вновь назначенного губернатора Миронова, встреча с футбольным клубом «Шинник», какие-то дольщики, строительство окраина, поздняя осень...
Сейчас же он шел по центру и глазел по сторонам и довольно улыбался.
- Смотри Димас, молодежь вокруг тусуется. А ведь наличие хипстеров — верный признак того, что город живой.
Стешин где-то в глубине души с Гусейновым согласился. Гусейнов же в свою очередь достал свой телефон и набрал контакт с загадочным именем «Пес Смердящий»
- Вот чего ты отсюда уехал? Красота ведь!
- Хорошо там, где нас нет, - послышался из трубки хриплый голос бывшего ярославца, ныне проживающего в Калининграде.
- Чего тут посмотреть еще? Что я из вида упускаю?
- Ну «стрелку», храмы, набережную... А, граффити там! Ща дам тебе человека.
- Граффити! Граффити! - обрадовался Юнга.
- Нет, братан, нас ждут серьезные дела строго 18+, - отрезал Гусейнов.
И действительно, каждая подворотня, любой свободный уголок, строительные заборы и трансформаторные будки — все, что не являлось древним домом или храмом. было плотно раскрашено причудливыми узорами из баллончика.
С человеком договорились встретиться у местного ТЮЗа через полчаса. Гусейнов добрался до места за 15 минут и оставшееся время развлекался съемкой детишек, плескавшихся фонтанчике.
- Неделю назад открыли. Сам еще не видел, - появился рядом сегодняшний проводник Гусейнова по подворотням Ярославля Дима:
- Я уже не при делах, но могу сказать, у современных уличных художников повысилась культура, никто сейчас не трогает памятники архитектуры.
Дима, временно безработный ровесник Гусейнова, рассказал, что граффити они с друзьями заинтересовались еще во времена медленного интернета, ходили в интернет клубы и качали всю подряд информацию про этот вид искусства.
- Словечки всякие находили, термины там. К чему все это привело — посмотри вокруг.
В какой-то момент городские власти пытались как-то упорядочить это все это, проводили фестивали, заказывали художникам оформление городских подъездов, но все это было тщетно...
- Но красиво же, это же фишка! Город живой! Молодежь остается. - продолжал Гусейнов.
- А еще у нас скейт-парк новый открылся.
Скейтеры в городе облюбовали место на набережной возле речного вокзала и выделывали там свои трюки, а рядом в этот момент проходил губернатор. Ну наверное не нужно объяснять, что везде, где поселились парни с досками, все будет обшарпано, даже если делать ремонт несколько раз в год. Наверное этот факт расстроил губернатора, и через некоторое время в парке 1000-летия появился новый скейт-парк.
К моменту осмотра парка Гусейнов уже оброс небольшой компанией единомышленников и отправился изучать еще один признак достатка — местные крафтовые пивные. Через несколько часов, готовый сжечь лодку и остаться тут жить, Гусейнов все-же пришел в себя и заявил, что срочно должен отбыть в Плёс. Еще один курортный центр на теле нашей Родины. В Плесе нас ждала русско-французская семья, которая много лет занимается здесь курортным бизнесом, и дозанималась до визита бывшего президента, а ныне премьера.
Отблагодарить авторов и посмотреть ссылки на прошлые части можно простым кликом по этой ссылке: https://www.kp.ru/daily/26716....
Оценили 19 человек
22 кармы