Откуда у Церкви деньги? (5)

Это пятая статья цикла. Начало здесь.

Если вы читали мои прежние статьи этого цикла, то вступительное слово можно пропустить.

В либеральной среде, у атеистов и прочих "радетелей" за чистоту православия модно обвинение церкви в коммерциализации. На Конте также много "знатоков" этой темы. Они "отмечаются" в основном в комментариях, но есть и статьи. Например, "Откуда у Церкви деньги»? («Белые конвертики»)" или "Ещё раз о скромности попов".

Протоиерей Алексий Носач привёл очень точную характеристику действиям таких комментаторов на простом и наглядном примере: "Христос принял помазание драгоценным миром. Зачем? Это логика Иуды Искариота: "Надо было продать и раздать нищим" (Мф. 26 9; Мк. 14, 5; Иоан. 12, 5).". Вполне закономерное совпадение помыслов Иуды и "радетелей".

В опубликованных недавно статьях "В защиту Русской Православной Церкви" (автор Дмитрий Петров) и "По мотивам статьи Дмитрия Петрова" разыгралась настоящая баталия. Некоторые комментаторы обвиняли РПЦ в неправомерной коммерческой деятельности, в стремлении к стяжательству, роскоши.

Формат комментария не позволяет ответить развёрнуто. А огромное количество комментариев и структура их представления не способствует внимательному прочтению.

Поэтому я посчитал возможным уделить этой теме особенное внимание. Но для начала я хочу предложить слово лицам, которые знают о финансах церкви не понаслышке.

_____________________

О машинах священников и новых савонаролах

Автор: СЕРГЕЙ ХУДИЕВ 

Опубликовано:

Недавно в ЖЖ появилась очередная серия перепостов фотографий, на которых были изображены священники, встречавшие в аэропорту Патриарха Кирилла. Фотографии сопровождались гневными и обличительными комментариями; за какими же мерзостями и беззакониями фотограф застал этих священников? Оказывается, они приехали в аэропорт на автомобилях. Вероятно, им надлежало сделать это на осликах; трогательный вид осликов, привязанных в ряд, наверное, смягчил бы сердца наших антиклерикалов. Но вот автомобили вызвали бурю возмущения.

В такого рода нападках проявляется интересный феномен эдаких неверующих савонарол – а также ноксов и кальвинов, которые радеют о христианской нравственности для других, при этом (в отличие от своих исторических предшественников) открыто отвергая ее для себя.

Вообще говоря, нападки на духовенство, которое, по мнению нападающих, не соответствует своему христианскому призванию, есть древняя христианская традиция. Атеистические карикатуры с толстым священником и бутылкой пива повторяют средневековые карикатуры с тем же толстым священником и кружкой. На фресках и картинах, показывающих страшный суд, в аду изображаются священники, монахи и епископы, не исполнившие своего призвания, а уж какая яростная критика духовенства сопровождала западную Реформацию – не будем о страшном.

Но все эти люди – савонаролы, кальвины и ноксы европейской истории – исходили из совершенно определенных мотивов. Те, кто критиковал духовенство, верили в Бога, очень серьезно относились к Его слову, и искренне полагали, что их нравственный и религиозный долг – обличать грех, или то, что они полагали грехом. Они были готовы идти на изгнание, на муки, на смерть, чтобы отстоять славу Божию, омрачаемую его недостойными служителями. Флорентийский монах Савонарола, чье имя стало нарицательным, жизнью заплатил за свои обличения. Эти люди часто бывали пугающе фанатичны, а как мы видим сейчас, по зрелом рассуждении, и попросту неправы, но они были искренни.

О нынешних обличителях, высматривающих, какой маркой автомобиля пользуется священник, и по какому мобильному телефону говорит, этого сказать нельзя – их мотивы совершенно иные, но перед тем, как перейти к их рассмотрению, ответим на некоторые вопросы. Может ли священник пользоваться автомобилем? Для священника этот вопрос звучит примерно также, как для меня, журналиста, звучит вопрос “могу ли я пользоваться ноутбуком”. Должен пользоваться. Без него я просто не смогу выполнять свои обязанности. Избавиться от этого довольно дорогого устройства, продать, а деньги раздать бедным – значит лишиться возможности исполнять свое служение.

Священник – человек, обязанный много перемещаться. Посещать прихожан, совершать богослужения и требы в различных местах, вовремя успевать в разного рода собрания и встречи – и его график всегда является очень напряженным. Автомобиль – желательно с водителем – это, как заметил классик, не роскошь, а средство передвижения. Это необходимый рабочий инструмент – как мобильный телефон или ноутбук.

Причем, когда речь идет о любой другой работе, связанной с разъездами – да и не связанной – это ни у кого не вызывает вопросов. Негодование вызывают только автомобили священников. Почему? Иметь автомобиль аморально, это преступление? Наши обличители вовсе так не считают – если речь идет об их, да и любых других автомобилях. Я знаю одного блоггера – большого любителя продукции фирмы Apple и человека прекрасно обеспеченного, который покупает себе все новинки этого производителя и подробно рассказывает о них у себя в ЖЖ. Однажды он с язвительной насмешкой сообщил, что видел священника с айфоном – и вызвал поток сочувственных комментариев об “алчных попах”. Почему же айфон – и намного более дорогие устройства – в его собственных руках не вызывают упреков в алчности? Как бы мы ни относились к флорентийскому Савонароле, который яростно выступал против роскоши, и, в частности, и произведений искусства в домах Епископов, трудно вообразить, чтобы Савонарола переходил от своих обличений к рассказам о том, какой шикарной картиной он украсил свою келью.

Яростное иконоборчество византийских еретиков – и, позже, европейских реформаторов – было трагическим заблуждением, но в одном их упрекнуть нельзя – у них были хотя и ошибочные, но последовательные представления о хорошем и плохом; они не стали бы хвалиться тем, что обличали в других. У нас же ставят священнику в грех то, что ни в коем случае не сочли бы грехом для себя. Почему? Я спрашивал об этом прямо, и мне отвечали, что Евангелие-де требует бедности.

В этом ответе есть две проблемы. Первая из них состоит в том, что люди, не только не признающие авторитета Евангелия, но и крайне слабо с ним знакомые, берутся наставлять христиан, как те должны ему следовать. Почему-то именно христиан; будучи вполне чужды Буддизму, те же люди не берутся учить буддистов их вере, не являясь мусульманами – не наставляют мусульман в Коране, а, не будучи практикующими иудеями, не берутся учить иудеев, как им надлежит правильно соблюдать закон Моисеев. Это вполне понятно – Вы не можете наставлять других людей в том, в чем сами не разбираетесь. Но это очевидное соображение почему-то не работает в случае с христианами; почему-то люди, которые не читали – и не собираются читать – Евангелия, считают себя компетентными наставлять тех, для кого это – слово Божие. Неудивительно, что их наставления просто ошибочны. Евангелие не требует бедности. Чего оно требует – так это посвятить все наши ресурсы, физические, интеллектуальные и финансовые – на служение Богу. Иосиф Аримафейский был богатым человеком (Матф.27:57), святой Апостол Павел упоминает среди своих собратьев “Ераста, городского казнохранителя (Рим.16:23)”, человека высокопоставленного и, очевидно, богатого. История Церкви (в том числе недавняя) знает благочестивых богатых купцов, которые использовали свои финансовые возможности для того, чтобы строить больницы и храмы. Вторая проблема предоставляется мне более важной – это отсутствие интереса к истине. В обеих ее аспектах – и как реальности, и как нравственной правды. Ссылки на Евангелие охотно используются для нападок на священников, но при этом людей совершенно не интересует, что на самом деле сказано в Евангелии, и правда ли это. Люди, которые укоряют Церковь в том, что она неугодна Богу, при этом совершенно не интересуются Богом, и не стремятся узнать Его волю. Откуда они в таком случае знают, что Церковь неугодна Богу? Ниоткуда; попытки спрашивать их об этом заканчиваются ничем.

Трагедия не в том, что эти люди отказываются прийти в Церковь; трагедия в том, что они отказываются задумываться, узнавать, ставить вопросы – “правда ли сказана в Евангелии?” “Если да, то что из этого следует?” “Реален ли Бог?” “Как мне узнать Его волю?”

Почему об их мотивах можно говорить с такой уверенностью? Потому, что обличители Русской Православной Церкви отнюдь не являются членами каких-то других религиозных общин; блогеры, которых волнуют автомобили священников, это вовсе не старообрядцы, не баптисты, не католики и не лютеране. Что же, все остальные вероисповедные общины тоже сделались слишком плохи для таких хороших верующих? Но, в таком случае, что им мешает объединиться в свою, правильную общину, где они будут исповедовать чистую и незапятнанную веру? Боюсь, что причина вполне очевидна – полное отсутствие интереса к какому бы то ни было служению Богу.

Сколько людей с радостью перепечатали фотографию покойного сербского Патриарха Павла, идущего пешком, рядом с Патриархом Всея Руси, садящимся в машину? Довольно много. Но в Москве есть Подворье Сербской Православной Церкви – как вы думаете, сколько из них являются его прихожанами? Если вас отталкивает от Русской Церкви Патриарх на автомобиле – почему же вы не отправитесь в Сербскую? От нее-то вас что отталкивает?

Может, все же признать очевидность – дело вовсе не в машинах священников, не было бы машин, уцепились бы еще за что-нибудь. Церковь не устраивает многих людей не потому,что она плохо свидетельствует о Боге – а потому, что она вообще это делает.

______________

О мобильниках, иномарках и золотых куполах

Опубликовано: Православие и мир 21 февраля 2005 г.

…Я лично знаком со многими людьми, которых смущают сотовые телефоны в монастырях, иномарки священников, золотые купола на фоне общей бедности. Для них этот вопрос – препятствие на пути к Богу. Я даже не могу говорить с ними на духовные темы: в ответ слышу один тот же вопрос.

Неужели с этим ничего нельзя сделать?

Андрей, 55 лет

Отвечают:

Протоиерей АРКАДИЙ ШАТОВ,

настоятель храма Святого Благоверного Царевича Димитрия при Первой градской больнице:

Управляющий Московской Епархией, Митрополит Крутицкий и Коломенский Ювеналий велел, чтобы все настоятели московских и подмосковных храмов имели сотовые телефоны. Разные бывают ситуации (в том числе и ограбления храмов), а связь с областью затруднена, поэтому должен быть способ контакта со священником. Я не вижу в наличии телефона ничего плохого.

Золотые купола… Их не так много сейчас. А общая бедность происходит не от того, что деньги уходят на золочение куполов и прочие церковные нужды… Денег на земле на самом деле столько, что хватит озолотить все купола и накормить всех голодных, просто эти деньги очень часто неправильно распределяются.

В Церкви есть разные люди и разные пути веры для этих людей. Не все призываются к отказу от имущества. Есть люди, которые отказываются от всего. Например, монахи на Афоне живут в страшной бедности… Я знаю одного священника из Екатеринбурга, который продал свою квартиру, а деньги вложил в строительство храма. Сам сейчас живет в какой-то каморке при храме. Монахи призваны к отказу от имущества, а люди, которые живут в миру, нет. Они призваны быть бодрыми, щедрыми, но никто не мешает им пользоваться удобствами этой жизни.

Протоиерей МАКСИМ КОЗЛОВ,

настоятель храма Святой Великомученицы Татианы:

Очень интересно, смущает ли Ваших знакомых, уважаемый Андрей, наличие сотовых телефонов у других категорий населения? Или же принципиальными невладельцами их должны оказаться только священнослужители Русской Православной Церкви? Неужели они (знакомые – Ред.) действительно предполагают, что в том случае, если последует отказ от пользования мобильной связи клириками Московской Патриархии, то радикальным образом улучшится социально-экономическая ситуация в нашей стране, все нищие приобретут достаток, экология изменится, война в Чечне (ВД: ответ дан в 2005 г) прекратится и иные социальные язвы будут уврачеваны?

Мне почему-то кажется, что эти проблемы глубже. Иномарки священников – точно такие же иномарки, как и у любых других граждан. А если по Москве в настоящий момент ездит больше половины иномарок, то наверное, это потому, что – как знает любой автомобилист – примерно за одну и ту же цену можно купить новый ВАЗ или подержанный немецкий автомобиль, но последний будет служить дольше, работать надежнее и затрат вызывать меньше, чем продукт отечественного гиганта автомобилестроения.

Про золотые купола красиво и образно сказал еще Высоцкий: "Купола в России кроют чистым золотом, чтоб чаще Господь замечал". Но есть нечто, сказанное задолго до Высоцкого – в Евангелии. Вспомним рассказ об одном ученике Христовом. Этот ученик (звали его Иуда Искариот), заметив, что одна женщина в дни, предшествовавшие страданиям Спасителя на кресте принесла драгоценное миро, стоившее целое состояние, и стала возливать его на ноги Спасителя и отирать их своими волосами, стал очень возмущаться, говоря, что это бессмысленная трата денег и что нужно продать это ценное миро и раздать деньги нищим. Это было бы, говоря современными словами социальным служением первохристианской общины. Но Христос Иуду не одобрил. Он сказал, что женщина поступила правильно, и что везде, где будет проповедано Евангелие, будет рассказано о том, что она сделала.

И душой церковные люди всегда это знали: оторвать от себя – не важно, большие деньги или лепту вдовицы – на то, чтобы купола сияли золотом, иконы были в иконостасе, благоухание ладана разносилось во время богослужения, – это Господь любит и примет. Это не значит, что нужно нищих забыть, но жизнь не одномерна, чтобы все в ней сводить на социальные траты. Есть в жизни еще и красота, глубина и онтологическая значительность. Слава Богу, всегда были миллионы людей, которые душой это чувствовали. Думаю, что и Вы чувствуете, и Ваши знакомые, на самом деле, это понимают.

Не стоит так опошлять серьезные вопросы. А главное, не стоит обманывать себя: не из-за того люди не идут в Церковь, что кто-то услышал звонок мобильного телефона священника, заметил архиерея, проезжавшего в «Вольво», или из-за золотых куполов Храма Христа-Спасителя. Да нет же. Причина в другом: не хочется человеку жить по-христиански, не хочется себя ограничивать, заповеди соблюдать, еще много чего делать… Но сказать себе напрямую – все мне это противно, это меня отталкивает – редко кто решится. Куда как приятнее сказать себе: я бы пошел в церковь, если бы она была другой, я бы исповедался, если бы попы были потоньше, я бы молился в этом храме если бы он не золотом, а старым кровельным железом был покрыт, а так – увольте, так не буду. Но в этом будет коренная внутренняя неправда.

Не так ли, Андрей?

Протоиерей ВЯЧЕСЛАВ РЕЗНИКОВ,

клирик храма Покрова Божией Матери в Черкизово.

Дорогой Андрей!

Вы не можете со своими знакомыми “говорить на духовные темы” вовсе не потому, что виной этому иномарки и сотовые телефоны. А просто потому, что их эти темы еще не интересуют; они еще до них не доросли.

Однажды Господь Иисус Христос сказал тем, кто упорно не хотел понимать Его Божественных слов: “кто хочет творить волю” Божию, “тот узнает о сем учении, от Бога ли оно” (Ин.7:17). Вот и Ваши собеседники еще не хотят узнать Божью волю, чтобы жить по ней. Если бы они хотели ее узнать и исполнить, то их не смутило бы ничто. Они вникали бы в Священное Писание, в учение Церкви, они нашли бы священнослужителя, который старается жить по Божьей воле, и не несет в себе соблазна. А эти Ваши знакомые смотрят только где что блестит, и что сколько стоит.

Но и если бы ничего не блестело, и если бы все служители Церкви ездили на ржавых “москвичах”, неужели ваши знакомые от этого пришли бы в Церковь и заинтересовались бы духовными вопросами? Они все равно нашли бы отговорку. Так было и во время Иисуса Христа. Вот приходит Иоанн Креститель. Он ведет крайне аскетический образ жизни, “ни ест, ни пьет”; и он проповедует: “Покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное”. А подобные Вашим друзьям отмахиваются рукой: “в нем бес”, дескать, он не как все, что его слушать! Приходит Иисус Христос, воплотившийся Бог. Он входит ко всем в дома, ест то, что ему предлагают, и проповедует то же: “Покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное”. А они? – “вот человек, который любит есть и пить вино, друг мытарям и грешникам” (Мф.11,18-19). Он – такой же, как и все, что его слушать!

Так что, действительно, пока “с этим ничего нельзя сделать”!

Священник СЕРГИЙ КНЯЗЕВ,

настоятель храма свт. Николая в селе Вавож.

В дореволюционные времена священник был наемным работником, госслужащим, получавшим зарплату от государства через церковь, в которой служит. Размер зарплаты зависел от категории прихода. Но был совершенно конкретным. Был еще и дополнительный доход – руга, так называемый натуральное самообложение верующих. Мясом, зерном, сеном или еще чем иным, нужным для семьи священника. Иногда ругу выплачивали деньгами. Но ругу платили от случая к случаю. Был доход от славлений, напольных молебнов и т.п. посещений священником домов прихожан. По уговору священнослужителей обычно часть передавалась в церковную кружку, а остальное делилось между участниками – певчими, диаконом и священниками. Иногда даже средства, полученные от треб, совершенных в храме, отдавались священнику. Как то решит попечительский совет. Это был самый главный орган. Он решал все важные дела в храме. Он назначал или избирал церковного старосту. Основного исполнителя, который занимался ремонтом храмовых построек, домов, принадлежащих священнослужителям, и материальным обеспечением службы. Священник только совершал богослужения, наставлял и учил людей и не только Закону Божиему. Очень часто кандидаты в священство работали на селе учителями до открытия вакансии.

Сегодня дело обстоит не совсем так. Церковь отделена от государства. Епархии содержатся за счет отчислений от доходов приходов. И не финансируют их деятельность. Зарплата священника формируется из сумм, оставшихся от всех отчислений и платежей. Поверьте мне уж на слово, очень даже небольшая, так как доходы храмов сейчас скромны – беден наш верующий народ, в основной своей массе, да и прихожан не так много, как хотелось бы. А расходы, при повсеместной разрухе – огромны. Поэтому очень часто возникают конфликты между старостами и священниками. Теперь часто настоятель храма является и церковным старостой. Поэтому всю ответственность за расход средств на себя берет он. Хотя при советской власти деньгами распоряжались назначаемые властями старосты.

Машина для священника – очень важный элемент и помощник. Без нее – и на требу не съездить, и в епархию, и по делам. Транспорт нужен и хороший. Чтобы новый был. И ничего страшного в том, что священник свою машину, используя церковные деньги, обновляет. Ибо большую часть времени он ездит по храмовым делам.

Сейчас, в начале восстановления нашей Церкви, место священника не престижно. Очень мало нас. И желающих стать священниками того меньше. Сейчас священник, в массе своей, – подвижник истинный, ибо живет и трудится, служит Богу и помогает людям пройти свой путь к Нему, порой в самых невыносимых условиях. Когда, чтобы совершить службу, батюшка идет в магазин и занимает бутылку кагора, потому что у него нет денег на него. Когда семья священника из 6 человек имеет общий доход в месяц в размере 500 рублей. Когда батюшка тратит на дорогу в храм больше средств, чем получает от службы. Когда священник, вместо того, чтобы восстанавливать свой храм, выращивает скот и зерно для того, чтобы содержать семью. Когда священник до января (в нашу то зиму!) ходит в летних туфлях, потому что нет денег на зарплату, и его прихожане поздравляют с обновой, когда он ее все же, к Рождеству Христову, приобретает. И таких на селе – большинство. Живут скромно. Служат и благодарят Бога за все те благодеяния, которые Он совершает для них.

священник АФАНАСИЙ ГУМЕРОВ,

насельник Сретенского монастыря

1. Храм не является обычным жилищем, а символически изображает Небо. Царство Небесное своим совершенством превосходит наш земной ум. Чтобы изобразить его человек берет все лучшее и драгоценное в окружающем его мире и пытается создать этими средствами образ небесного. Понятно, почему тайнозритель Иоанн Богослов, изображая Небесный Иерусалим, употребляет такие сравнения: «Основания стены города украшены всякими драгоценными камнями: основание первое яспис, второе сапфир, третье халкидон, четвертое смарагд, пятое сардоникс, шестое сердолик, седьмое хризолит, восьмое вирилл, девятое топаз, десятое хризопрас, одиннадцатое гиацинт, двенадцатое аметист. А двенадцать ворот – двенадцать жемчужин: каждые ворота были из одной жемчужины. Улица города – чистое золото, как прозрачное стекло» (Откр.21:19-21). Духовная выделенность Дома Божия из обычного, земного круга реалий должна иметь соответствующие зримые, вещественные формы и образы. Вся Библия проникнута мыслью о святости храма, о его превосходстве над обыденным, привычным. На древнееврейском языке слово святой (кодеш) означает – отделенный, выделенный. Когда евреи, освободившись из египетского плена, начали под водительством Божиим собственную историю, Господь не только повелел соорудить скинию (походный храм), но и дал подробные указание как ее украсить. «И устроят они Мне святилище, и буду обитать посреди их» (Исх.25:8). Далее Господь назначает для сооружения скинии Веселеила: «Я исполнил его Духом Божиим, мудростью, разумением, ведением и всяким искусством, работать из золота, серебра и меди» (Исх.31:2-4). Когда на горе Мориа строился Иерусалимский храм, использовались самые дорогие материалы: золото, серебро, слоновая кость, кипарис, масличное дерево и др. «И обложил Соломон храм внутри чистым золотом, и протянул золотые цепи пред давиром, и обложил его золотом. Весь храм он обложил золотом, весь храм до конца, и весь жертвенник, который пред давиром, обложил золотом» (3 Цар.6:21-22). Господь явился Соломону и сказал: «Я освятил сей храм, который ты построил, чтобы пребывать имени Моему там вовек» (9:3).

Когда христианство победило языческий мир, в истории мировой архитектуры открылась самая яркая страница – церковное зодчество. Храм святой Софии в Константинополе запечатлел не только дарования великих мастеров Анфимия из Тралеса и Исидора из Милета, но и высокое благочестие жителей Царьграда, начиная от царя Юстиниана и кончая простым каменотесом. При сооружении собора ярко проявился человеческий гений. Многие мастера и художники раскрыли здесь данные им Богом дарования. Величие и соразмерность архитектурных пропорций, смелость инженерно-строительных решений, сияющая красота интерьера органично соединяются с богатой отделкой: серебряная алтарная преграда, выполненные из серебра или золота лампады, канделябры и паникадила, украшенные драгоценными камнями раки святых.

Во все последующие века создатели храмов руководствовались благочестивым правилом – все лучшее посвящать Богу.

Благолепие богослужебных одежд также соответствует библейской традиции. Господь повелел Моисею: «И сделай священные одежды Аарону, брату твоему, для славы и благолепия Пусть они возьмут золота, голубой и пурпуровой и червленой шерсти и виссона…» (Исх.28:2,5).

2. «Шикарные дома…». Не знаю, что здесь подразумевается. Все мои знакомые священники живут в обычных городских квартирах. Одни не имеют машин, у других они есть. Шикарными их не назовешь. Те, кто имеют иностранные марки, отличаются от тех, кто обладает отечественными машинами, только тем, что в несколько раз меньше тратят деньги и время на ремонт. Люди, не знающие близко жизнь священника, не представляют, сколько времени он проводит в поездках, чтобы исповедать, причастить, соборовать болящих или тяжкоболящих, крестить в больнице или в роддоме, освятить квартиру, совершить панихиду на кладбище. Позвать на требу могут в любой конец города. Машина сберегает силы и время.

Что же касается личной скромности и нестяжательности, то к этой добродетели должны стремиться все христиане. Нравственный идеал един. Св. апостол Иаков говорит: «мудрость, сходящая свыше, во-первых, чиста, потом мирна, скромна, послушлива, полна милосердия и добрых плодов, беспристрастна и нелицемерна» (3:17). Разумеется, священники должны учить примером и никого не соблазнять. Если кто-то это делает, то подлежит не нашему суду, а Божьему. Наши суждения и оценки бывает чаще всего поверхностны и неточны. Как много негативного было сказано в начале 20 века либеральной печатью о нашем духовенстве: роскошные архиерейские покои, богатые рясы священников и прочее. Через несколько лет большинство их попало в прогнившие лагерные бараки. В простых заштопанных подрясниках они валили лес, но Христа не предали, а своим исповедничеством пополнили сонм святых мучеников.

_____________

Откуда у прихода деньги?

Исочник: Отцы.ру 

Миряне имеют весьма смутное представление о том, на какие средства существует Церковь. Незнание порождает слухи и сплетни — о «попах на мерседесах», «миллионных счетах в иностранных банках», «виллах на Канарах» и т. п. Корреспондент «НС» попробовал разобраться, каким образом обеспечивают себя православные приходы и легко ли им это удается.

По-старому

В среднем оклад рядового московского батюшки — около 25 тысяч рублей. В зависимости от региона эта цифра может меняться. «Церковь — это часть народа. Если народ бедный, то и церковь бедная, если народ встает на ноги, то и Церковь встает», — говорит священник Леонид Калинин, настоятель московского храма Климента, папы Римского. Этот огромный собор в редком для Москвы стиле «рококо» достался ему несколько лет назад в полуразрушенном состоянии. Впрочем, отец Леонид известен как успешный реставратор, на его счету уже не один храм, поднятый из руин. «Кроме того, материальное благополучие прихода зависит и от многочисленности паствы», — подчеркивает он.

Невероятно, но это так: Церковь действительно живет на пожертвования. Священник получает зарплату, которая выплачивается ему из тех денег, которые собирает его же храм. Ни епархия, ни Патриархия не имеют иных средств дохода, нежели отчисления с приходов (за исключением редких случаев епархиальных предприятий вроде свечных заводов).

Почти две тысячи лет церковная экономика существует не как экономика прибавочного продукта или коммерческой прибыли, а как экономика личных и добровольных взносов.

Еще в доевангельскую эпоху у благочестивых евреев было принято заботиться о своих религиозных наставниках. Этот обычай сохранился и в христианской Церкви, распространившись не только на апостолов, но и на их преемников: епископат и священство. Изменилась с тех пор только форма церковного пожертвования. Христианин апостольского века приносил в храм выпеченый собственноручно хлеб и домашнее вино для Евхаристии, ладан или елей. Современный прихожанин жертвует, как правило, рублем, косвенно или напрямую.

Жертва напрямую — это плата за требы и кружечный сбор (те самые кружки в храме, куда опускают монетки). Основная форма «косвенного» пожертвования — свечи. Их себестоимость настолько мала, что большая часть цены и есть наш добровольный взнос. Кроме того, опосредованной жертвой является доход от распространения православной литературы, крестиков, икон и церковной периодики за «свечным прилавком».

Как и в древней Церкви, каждая община по апостольскому образцу содержит не только саму себя, но и духовные школы, и высшее церковное управление. Сперва это была иерусалимская община во главе с апостолом Иаковом, чуть позже — митрополия, а теперь — епархия и Патриархия. Отчисления в «центр» являются обязательными, и каждый приход отсылает в среднем десятую часть приходского дохода на общеепархиальные и общецерковные нужды.

Ктиторы, а проще говоря — благотворители

«На самый минимум, который необходим для обеспечения причта и хора, может хватить и дохода от свечного ящика, — рассказывает отец Леонид Калинин. — Но на ремонт, реставрацию, издательскую и социальную деятельность — на это необходимы внешние пожертвования».

Крупные благотворители, или ктиторы, как их называют на византийский манер, — отдельная графа церковных бюджетов.

Священник Алексий Агапов, настоятель небогатого подмосковного храма Михаила Архангела в городе Жуковский, говорит, что свечной ящик не приносит ему больших денег: «Во всяком случае, распространением икон и литературы у нас на приходе ничего не окупается. Книжную лавку мы используем больше для катехизаторских целей. Если человек в наши дни умеет и любит читать, это нужно поощрять. Значительная часть книг, которые мы закупаем, раздается в подарок – на дни рождения, именины. Цены же на книги в церковной лавке не намного выше их закупочной стоимости». Кроме того, пожертвование за свечи, как и во многих храмах области, здесь свободное: сколько человек хочет пожертвовать, столько и жертвует за свечу. Так же и требы.

В такой ситуации приходской бюджет во многом зависит от крупных благотворителей. «Полная зависимость от ктиторов — не лучший вариант, — признается о. Алексий. — Но существовать без значительной спонсорской поддержки возможно только в том случае, если храм избавлен от серьезных бытовых проблем и при условии активного личного участия всех прихожан в жизни прихода. У наших людей пока нет устойчивой привычки участвовать в общих делах. Возможно, им отчасти мешает негативная память о добровольно-принудительном коллективизме советского прошлого. В еще большей мере — дух пассивного потребительства, которым многие соблазняются сегодня».

Храм на самообеспечении

«В Америке уборку, мелкий ремонт, как правило, община делает самостоятельно, не привлекая сторонних людей. Починить сантехнику стоит очень дорого, а вызов специалиста может обойтись приходу в сумму, сравнимую с месячной зарплатой настоятеля. В этих случаях среди прихожан просто находится специалист, который может помочь бесплатно», — рассказывает священник Валерий Буланников, клирик храма Свт. Николая в Отрадном. В США, где прошла большая часть его пастырского служения, он прожил 14 лет. Зарубежные приходы Православной Церкви существуют, как и наши, на пожертвования.

Даже бюджет храмов в основном совпадает: около 300 тысяч рублей в месяц — таковы были расходы в пригороде Сан-Франциско, где служил отец Валерий — во столько же обходится и содержание нынешнего храма отца Валерия на окраине российской столицы. Только, приходская инициатива за океаном традиционно развита сильнее.

Кроме того, приходы в Америке маленькие и большинство прихожан, как правило, знакомы лично, так что распределить обязанности обычно не представляет труда: «Если система работает, то она позволяет приходу не только выживать, но и твердо стоять на ногах, обслуживая себя самостоятельно», — подчеркивает отец Валерий.

Внешних источников для существования у американских приходов практически нет. Из внутренних — все те же свечи, литература и ежегодные праздничные сборы (на Рождество, Пасху и престольный праздник). Хозяйственная жизнь тут вращается вокруг решений приходского совета, состоящего из активных мирян, сам священник почти не участвует в руководстве приходским хозяйством.

Подобный порядок управления предполагается и русским уставом, но на практике полноценный приходской совет у нас встречается редко, и хозяйственной жизнью, как правило, руководят избранный общим собранием староста и лично настоятель.

Как и большинство храмов Православной Церкви в Америке, приход о. Валерия Буланникова широко практиковал формы фандрайзинга (привлечения пожертвований), такие как приходской фестиваль или «гараж сейл» — распродажа старых вещей.

Для российских храмов «фандрайзинг» — новое слово. Переехав в Москву, о. Валерий пытается применять зарубежный опыт, правда с учетом российского менталитета: «Распродажи вещей у нас не поймут. Скажут, блошиный рынок при церкви. А вот храмовые фестивали делать можно, — убежден он. — На престольный праздник мы собираемся поставить столы во дворе, приготовить какие-то угощения, сувениры и продавать их за пожертвование, как это принято в США».

«Поп на джипе»

Однажды в небольшом российском северном городке настоятель строящегося храма, неоднократно публично просивший на храм у бизнесменов, чиновников и простых горожан, оказался замечен за рулем новенького джипа-внедорожника. Эта новость вызвала всплеск протеста со стороны жителей: как он посмел! На интернет-форуме, где наблюдательные северяне опубликовали громкое разоблачение, каждый посчитал своим долгом осудить «жадного попа».

И только близкие прихожане знали, что джип (к слову, китайский и дешевый) батюшке подарил местный предприниматель, чтобы священник мог ездить на требы в труднодоступные села, куда зимой по снежным заносам на «жигуле» не пробраться. Получив объяснения, горожане сменили гнев на милость. Итак, материальный подарок — еще одна форма церковного пожертвования. Дарят предприниматели не только (и не столько!) джипы, сколько машину кирпича на ремонт, или досок на крышу, или листового железа на кровлю.

В феврале этого года игумен Агафангел (Белых) опубликовал в интернете финансовый отчет своего миссионерского прихода в Якутии. Кроме денег, за год его храм принял в жертву от частных лиц: книги христианского содержания в примерном количестве 150 штук, предметы церковной утвари — пять штук, ноутбук Acer — один, фотоаппарат Sony, рыбы (осетр, муксун, нельма, омуль) около пятидесяти килограмм. Кроме того, на денежные пожертвования куплены: видеопроектор BenQ и DVD-плеер Toshiba. Если с рыбой все понятно (храм расположен на берегу моря Лаптевых), то зачем ноутбук, DVD, проектор… монаху? Очень просто: храм отца Агафангела – единственный на сотни километров источник информации о Православии в этих широтах. Повесив на стену простыню, игумен показывает жителям поселка документальные фильмы. Часто мы забываем, что «нецерковные» и даже «дорогие» вещи могут быть предметами первостепенной необходимости для небогатого прихода.

Торгующие при храме

Настоятель Климентовского храма о. Леонид Калинин видит и другие пути «внешнего» привлечения средств. «Мы решили не просить, а зарабатывать сами», — говорит он. По закону религиозная организация может заниматься любой хозяйственной деятельностью при условии, что все ее доходы идут на уставные цели организации: ремонт, реставрацию, благотворительность. Коммерческий доход религиозной организации в этом случае облагается налогами в полной мере, но все-таки может стать хорошим подспорьем для приходского бюджета. Так, отец Леонид открыл сеть молочных ларьков.

По его словам, чистый доход от молока превышает свечной сбор в два раза. «Это не самый простой путь, потому что любая инициатива у нас на каждом шагу сталкивается с препонами со стороны чиновников, — вздыхает о. Леонид. — Так называемый входной билет в деятельность, приносящую прибыль в нашей стране, стоит настолько дорого, что большинству он просто не по карману. Но мы справляемся и даже умудряемся заниматься благотворительностью».

На деньги от продажи продуктов отец Леонид реставрирует храм, платит сотрудникам нормальные зарплаты и издает книги. По спискам из управы молочные киоски отца Леонида снабжают малообеспеченные семьи центрального округа продуктами, полностью покрывая их месячные потребности в молоке, твороге и сметане. По той же схеме при некоторых храмах работают мини-пекарни, ларьки с квасом, а иногда и целые кафе, как при Ново-Тихвинском женском монастыре в Екатеринбурге.

«По большому счету, не существует никакой технологии централизованного привлечения средств на приходы и монастыри, — подчеркивает отец Леонид. — Если священник усердно молится и достойно служит, обычно есть и приношения. Просит ли он деньги на храм у спонсора или пытается заработать сам».

С этим утверждением согласен и архимандрит Пантелеимон (Шатов), руководитель Синодального отдела по церковной благотворительности и социальному служению, организатор множества социальных проектов, духовник Свято-Димитриевского сестричества. «Церковная экономика — это не зарабатывание денег и не сбор пожертвований, — считает о. Пантелеимон. — Если вы собираете деньги на какое-то полезное дело и если это дело угодно Богу, то деньги найдутся. У Бога всего достаточно! Через прихожан Он материально содержит Церковь, подавая ей каждый раз столько средств, сколько необходимо в этот момент».

______________________

Продолжение следует