В изданном в июне 1941 года проекте Полевого устава Красной Армии воздушной разведке придавалось большое значение. В частности, в нём подчёркивалось: «Авиация - одно из основных средств разведки, наблюдения за полем боя и связи». Поскольку главной задачей ВВС считалось «содействие успеху наземных войск в бою и операции», а воевать Красная Армия планировала наступательно, роль своевременного сбора и обработки информации о противнике ещё более возрастала. В соответствии с этими декларированными целями теоретически и должна была строиться организационная структура разведывательных авиачастей, осуществляться подготовка экипажей и совершенствоваться средства ведения воздушной разведки. Но, как это нередко у нас случалось, реальное положение вещей существенно отличалось от желаемого в худшую сторону.
По состоянию на 22 июня 1941 г ВВС военных округов европейской части СССР имели в своём составе семь разведывательных авиаполков и одну отдельную дальнюю разведывательную авиаэскадрилью. В частях насчитывалось 269 разведывательных самолётов. Правда, только 13% пилотов могли летать в сложных метеоусловиях и лишь 3% - ночью. Кроме того, в четырёх «зауральских» округах имелись ещё три авиаполка и отдельная эскадрилья, предназначавшиеся для ведения разведки. Эти части располагали 185 самолётами (СБ, Р-5 и P-Z) и 163 экипажами. Для сравнения: немцы располагали 219 дальними и 562 ближними разведчиками.
Разведчик Р-5
Среди самолётов, состоявших на вооружении отечественных разведполков, относительно современными могли считаться только Як-2 и Як-4. Принятые на вооружение за год до начала войны Яки обладали сравнительно неплохой скоростью и имели малые размеры, что способствовало скрытности действий. Однако эти машины отличались низкой надёжностью ряда агрегатов и слабым оборонительным вооружением (всего один пулемёт ШКАС на верхней турели у штурмана и ещё один неподвижный ШКАС в носу фюзеляжа). Тихоходные СБ, не говоря уж о совсем древних Р-5 и P-Z, с первых дней боёв оказались непригодными для ведения разведки днём, особенно при ясной погоде, поскольку они немедленно уничтожались истребителями противника. Стоит отметить, что лишь небольшая часть имевшихся самолётов-разведчиков была оборудована фотоаппаратами, так как основные надежды возлагались на визуальное обнаружение объектов противника. В первые месяцы войны фототехника использовалась только в одном вылете советского разведывательного самолёта из десяти. Далеко не все отечественные разведчики были оснащены радиостанциями, в ряде случаев написанные от руки донесения приходилось сбрасывать в районе штаба в специальных кассетах с вымпелами.
Из-за многочисленных технических проблем массовый выпуск Як-2 был прекращен.
Качество подготовки экипажей в разведывательных частях накануне войны руководством оценивалось как «явно невысокое». Нередко в аттестации пилота-разведчика можно было прочесть: «Из-за плохой техники пилотирования и слабой общеобразовательной подготовки использовать в бомбардировочной или истребительной авиации не представляется возможным. Подлежит переводу в разведывательную авиацию». Конечно, не все без исключения пилоты развед. авиации являлись посредственностями, но факт остается фактом - качественный состав её был хуже, чем в среднем по ВВС.
Устаревшая материальная часть в совокупности с неудовлетворительной подготовкой личного состава привели к тому, что разведывательная авиация в первые недели войны понесла тяжёлые потери и уже к середине июля - началу августа оказалась небоеспособной. Почти все самолёты-разведчики СБ 2М-100 были потеряны в течение полутора-двух месяцев после начала боевых действий.
Советский СБ 2М-100 (фото модели)
Нередко интерпретация результатов разведывательных полётов оказывалась весьма далёкой от действительности. Так, 2 июля группировка противника в районе Стефанешты оценивалась в 9-10 дивизий с 900-960 танками, на самом же деле там было всего 5 дивизий, 5 бригад и лишь 60 танков! Командование Южного фронта, опираясь на эту информацию, приняло решение об отводе войск, хотя реальная угроза отсутствовала. Как отмечалось позднее в аналитических материалах штаба Южфронта, «разведка не проясняла, а искажала реальную обстановку».
316-й рап утратил боеспособность уже через полтора месяца после начала войны. Правда, информация, полученная его экипажами, оказалась в высшей степени полезной и послужила основой для организации первого в годы войны массированного удара по аэродромам базирования вражеской авиации Городище, Узин, Фурсы. По оптимистическим оценкам советского командования, противник лишился тогда нескольких десятков бомбардировщиков. Применялись Яки и для нанесения ударов по наступающим колоннам вермахта, но без заметного успеха.
Впрочем, случались у советской авиаразведки и успехи. На счету у капитана А.В. Акатова числилось в июне 1941 уже 15 вылетов на разведку. В ходе одного из них Акатову и штурману А.Е. Глыне удалось вскрыть направление главного удара 2-й танковой группы немцев на Пружаны и далее на Барановичи. Впоследствии капитан Акатов возглавил 320-ю отдельную разведэскадрилью.
«Потери разведывательной авиации снизили качество её боевой работы и привели к тому, что штабы корпусов, армий и фронтов остались без разведывательных средств», -констатировал командующий ВВС КА генерал-лейтенант П.Ф. Жигарев в конце июля. Чтобы хоть как-то поправить положение, он приказал командующим ВВС фронтов и армий «выделить из состава боевой авиации подразделения в 3-6 самолётов специально для ведения воздушной разведки» с экипажами, имевшими высокую штурманскую подготовку. Машины предлагалось срочно оснастить фотооборудованием, об обнаружении прорвавшегося противника разрешалось передавать открытым текстом без использования кодовых таблиц.
Однако принятые меры запоздали, да и найти мастеров воздушной разведки в среде лётчиков-истребителей и бомбардировщиков оказалось непросто. Начальник аэрофото-службы ВВС КА полковник Баньковский, оценивая уровень подготовки экипажей в начальный период войны, докладывал: «Из боевого опыта установлено, что лётный состав разведывательных частей не умеет производить разведку. Танковые колонны путают с мотомеханизированными, а иногда и с артиллерийскими, и наоборот. Лётный состав не знает демаскирующих признаков военной техники...»
В отличие от советской, немецкая развед. авиация служила основным источником важнейшей развед.информации для военачальников вермахта. В связи с последовавшими вскоре впечатляющими успехами немцев получила высокую оценку работа так называемой «группы Т. Ровеля» (авиагруппы Aufkl.Gr.Ob.d.L) - специального подразделения Люфтваффе, совершавшего разведывательные полёты над территорией СССР весной и летом 1941 г. Как известно, Сталин категорически запретил сбивать немецкие разведывательные самолёты - «опасаясь провокаций». Советская авиация не предпринимала попыток аэросъёмки прилегавших к границе районов. Г.К. Жуков в своих мемуарах отмечал, что в предвоенный период «нам категорически запрещалось ведение воздушной разведки» над территорией противника. В дни, непосредственно предшествовавшие вторжению, существовал запрет на полёты советских самолётов ближе 10 км от границы.
В начале июля 1941 генерал Жигарев принял решение создать специальную разведывательную эскадрилью, предназначенную для работы в интересах Ставки Верховного Командования. Для её укомплектования он разрешил отобрать лучшие экипажи и инженерно-технических специалистов из учебного полка Военно-воздушной академии командного и штурманского состава, дислоцированной в подмосковном Монино. 5 июля 1941 г ещё не получившая номера «монинская» эскадрилья понесла первую боевую потерю: в воздушном бою с истребителем Bf 109F был убит стрелок-радист младший сержант Ф.И.Фёдоров. А уже 12 июля не вернулся с задания экипаж старшего лейтенанта А.А.Сивера, сбитый в районе Толочино. Дневные полёты в тыл противника на ДБ-3Ф, как показал опыт дальнебомбардировочной авиации, оказались смертельно опасными, поскольку противник обладал полным господством в воздухе.
Среди удачно выполненных задач можно привести пример, как в начале августа авиационные разведданные позволили установить местонахождение крупной немецкой автоколонны (более 800 автомобилей) у недостроенной переправы. Вскоре по ней был организован массированный удар наших бомбардировщиков.
В конце сентября 1-й драп, вновь сменив наименование, получил новую технику - 5 двухмоторных истребителей-разведчиков Пе-3. Впрочем, воевать полку оставалось недолго: в октябре в ходе немецкого наступления на Москву он понёс тяжёлые потери.
В начале августа командование ВВС приняло решение развернуть ещё один предназначенный для работы в интересах Ставки и Генштаба разведывательный полк на основе упоминавшейся выше «монинской» эскадрильи. 2-й апр ГК КА вооружили самолётами Пе-2, что потребовало времени для переучивания лётного состава. Только в начале октября часть достигла боеготового состояния, располагая 25 экипажами и 26 исправными «пешками». 28 ноября пилоты полка обнаружили автоколонну противника из двухсот грузовиков, двигавшихся от Епифани на Горлово. Спустя три часа колонна была почти полностью уничтожена самолётами 11-й сад генерал-майора Г.П. Кравченко.
Архив полка сохранил любопытные статистические данные. Так, поставленные задачи были выполнены в 172 из 309 боевых вылетов. Основные причины невыполнения заданий - плохие метеоусловия и отказы матчасти. Средняя продолжительность полёта на разведку составляла 2 ч. 10 мин., а его протяженность - 860 км. В 102 вылетах самолёты обстреливались зенитной артиллерией, при этом было зафиксировано 14 попаданий (13,5%), ставших причинами трёх вынужденных посадок. Произошли 52 встречи с истребителями противника, которые выполнили 36 атак. В результате, помимо пяти сбитых истребителями «пешек», ещё столько же получили повреждения.
В начале октября воздушные разведчики 38-й раэ ценой потери двух Яков и трёх ЛаГГов обнаружили район прорыва нашей обороны в районе станции Никитинка и установили состав наступающей группировки противника. О том, насколько сложной была обстановка, даёт представление боевой отчёт эскадрильи: «над наступающей колонной одновременно в воздухе над участком 35x15 км находились на разных высотах до 30-35 истребителей, причем патрулирование было непрерывным в течение всего светлого времени суток. Столь насыщенное и непрерывное прикрытие с воздуха своих войск противник достигал благодаря тому, что его истребительная авиация располагалась на площадках в 10-15 км от оборонительного рубежа и, следовательно, всё время нахождения ее в воздухе было использовано в активной степени... Противник, как правило, стремился не дать воздушной разведке установить район, где его части расположились на ночлег».
Остановимся подробнее на основных отличиях разведчика Пе-2 от бомбардировочного варианта этой машины. В ходе начального периода войны в бомбоотсеке монтировались один или два дневных аэрофотоаппарата АФА-1. При взлёте с пыльных фронтовых аэродромов стёкла объективов нередко покрывались непрозрачным налётом, что приводило к потере качества снимков. Все без исключения «пешки»-разведчики оборудовались радиостанцией РСБ-бис и радиополукомпасом РПК-2. Максимальная скорость ПЕ-2 в 1941 г составляла 520-525 км/ч, а в 1942 г из-за ухудшения технологии изготовления в условиях массового производства она уменьшилась до 495-510 км/ч. В качестве слабых сторон Пе-2 всегда отмечался недостаточный радиус действия, отсутствие обзора вниз и в стороны у штурмана, а также неважные взлётно-посадочные свойства.
Тяжёлый истребитель Пе-3 в варианте разведчика мало отличался от «двойки», лишь состав его экипажа был уменьшен до двух человек, в носу появился дополнительный крупнокалиберный пулемёт БК, да несколько увеличился радиус действия за счет трёх дополнительных бензобаков общим объёмом 700 л, смонтированных в бомбоотсеке и в хвостовой части фюзеляжа.
На примере 9-й драэ и немецкого отряда ближней разведки 5.(Н)/32 мы располагаем возможностью сравнить судьбу двух подразделений, разделённых линией фронта. Советская эскадрилья в ходе своего второго «фронтового тура» вела разведку в течение двух месяцев: с 9 октября по 9 декабря 1941 г. Выполнив 91 вылет, в том числе 41 успешно, она потеряла четыре Су-2. Один из них не вернулся с задания, два были сбиты вражескими истребителями, а последний стал жертвой своего же «ишачка». Основными причинами невыполнения заданий являлись плохие метеоусловия (26 случаев) и отказы матчасти (15 случаев).
А вот как выглядели результаты деятельности немецкого разведотряда 5.(Н)/32, прибывшего 10 декабря 1941 г с шестью Hs 126 в оперативное подчинение командира XIX армейского корпуса. Всего за 9 дней, выполнив 20 самолёто-вылетов, отряд потерял 4 машины от огня советской зенитной артиллерии. На оставшихся двух «костылях» уцелевшие экипажи вылетали поочередно до конца года, после чего отряд отвели в тыл на переформирование. Таким образом, если для советских разведчиков в 1941 г основную угрозу представляли истребители (как чужие, так и свои), то для германских - зенитки.
Немцы продолжали активно вести воздушную разведку как на фронте, так и в глубине советской территории. Так, в период Московской битвы экипажи всё того же отряда 4(F)./11, летавшие на разведывательных самолётах Ju 88D, нередко совершали полёты на полный радиус, достигая Ижевска и Молотова (Перми), то есть углублялись более чем на 1000 км на восток от Москвы. Генерал Н.Н.Воронов, в то время начальник Главного Управления ПВО, отмечал, что в начале июля 1941 г немецкие разведчики «свободно допускались системой ПВО Московской зоны в обе стороны».
В целом следует признать, что результаты работы немецких воздушных разведчиков, особенно на начальном этапе боевых действий, заметно превосходили итоги деятельности их советских коллег. Но потери разведывательной авиации Германии в рассматриваемый период тоже оказались чувствительными. По данным генерал-квартирмейстера Люфтваффе за первые шесть месяцев войны на Восточном фронте немцы потеряли 455 развед.самолетов безвозвратно.
В 1942 работа советской развед.авиации значительно улучшилась. Постепенно советские лётчики освоили полёты в сложных метеоусловиях, научились эффективно использовать облачность для срыва атак истребителей и преодоления огня зениток. В некоторых частях появились мастера воздушной разведки, выполнившие к началу весны 1942 г четыре, а то и пять десятков боевых вылетов. В соответствии с приказом Наркома обороны от 19 августа 1941 г. № 0299 за такое выдающееся достижение полагалось присваивать звание Героя Советского Союза. Численность развед.авиации росла, но продолжала оставаться недостаточной.
Пе-3, вылет на разведку, экипаж А.Е.Остаева, 208-й ОБАП, зима 1942 г.
Источник:
Медведь Александр "Разведавиация СССР и Германии в начальный период войны" http://www.sakva.ru/hq/viewtop...
Оценили 16 человек
22 кармы