Свидание с Америкой

С легкой руки фонда «Президентский центр Б.Н. Ельцина» социальные сети окрасились хештегами вроде #моидевяностые #быловеселоикруто #девяностыерулят. Поколение родившееся в 70е и 80е ностальгирует по своей юности и с юношеским задором участвует в флешмобе, словно вспоминая свое первое свидание. 

90е, помимо очевидной ностальгии по принципу «раньше трава была зеленее» имеют и своеобразный привкус сладкого тления. Вы замечали, что когда органика начинает гнить, то на какое-то время, помимо вони, она издает еще и сладковато-приторный запах тления? Что-то подобное было и в 90е, которые окончательно оформили выход из подполья сгнившей энергии, замурованной в позднесоветское время и выпущенной на волю во время Перестройки. Но если в 80е гнили все же продвинутые слои, то в 90е счастье приобщиться к гниению получили и широкие массы.

Потому особая притягательность 90х это не только ностальгия по юности, это еще и особый магнетизм сладкого тления.

То, что речь идет именно о тлении, то есть о смерти в жизни, что наглядно демонстрирует тотальная бесплодность певцов 90х. Они не могут сказать вообще ничего внятного о том, что же хорошего было в 90е. Если, конечно, не считать таким аргументом фото на фоне ковра и проклятия в адрес Советского Союза.

Возьмем, к примеру, текст блогера starshinazapasa, который так и называется: «Девяностые». Сначала Аркадий Бабченко живописует ужасы 90х: чеченскую войну (в которой он принимал участие), расстрел парламента, нищету, разгул криминала, выборы Ельцина и все остальное. Закончив же со вступлением, Бабченко переходит к «позитиву», цитируем:

«Свобода? Да, конечно. Свобода. Но только свобода не от слова "правовое демократическое государства". А от слова - безвластие. Это была свобода безвластия. Да, действительно, можно было все, что угодно. Но при этом, желательно, чтобы был еще и автомат в багажнике».

Ранее, описывая ужасы, Бабченко в том же посте пишет: «Пустой холодильник. Реально пустой. Совершенно нищенская зарплата мамы - учителя русского и литературы, и развал космической отрасли, в которой работал отец». То есть в понятие «Делать, действительно, можно было все, что угодно» не входит преподавание русского языка и литературы в школе и работа в космической отрасли? Там ведь и «автомат в багажнике» вряд ли бы помог, настолько было катастрофичное положение.

«Ну и президент-алкоголик, коробка из-под ксерокса, первый "административный ресурс", голосуй или проиграешь конечно же -тоже. Но, черт возьми… Все-таки, черт возьми, было в тех временах что-то безумно свободное, что-то, осмысленное, нацеленное вперед».

Заметьте, что «что-то безумно свободное» не имеет никакого отношение к честным выборам в 1996 году и к демократии вообще. Ибо сам же Бабченко пишет про «коробку из-под ксерокса» и «первый "административный ресурс"». Так в чем заключает «что-то безумно свободное», если не в демократии? Имхо, здесь важно слово «безумно», которое может адресовать не к свободе, как таковой, а к «свободе», обретаемой в тлении. То есть в свободе сладко умереть.

«Казалось, что все это - бандюки, нищета, инфляция, война, нувориши на "Мерседесах" у казино в нищей стране, старики-пенсионеры, талоны, стрелки, перестрелки, бандитский беспредел, ментовский беспредел - все это остаточные явления. Все это не фундамент новой жизни, а осколки старой. Острые, конечно же, осколки, которые еще больно режутся, которые еще мешают жить, ходить и радоваться жизни, но мы их подметем, очистим и построим все-таки новую нормальную жизнь и страну».

В каком смысле «осколки старой»? Если исходить из того, что:

- была советская система организации жизни в стране (кому-то она нравилась, кому-то нет, но она была), потом ее разгромили изнутри и на ее осколках взросли инфляция, нищета, нувориши на "Мерседесах";

- была борющаяся с криминалом система правоохранительных органов, а потом она была разгромлена и на ее осколках взросли «стрелки, перестрелки, бандитский беспредел, ментовский беспредел».

То да – все перечисленные ужасы являются следствием развала системы на осколки.

Только как вы их убирать собрались, если вы же систему разгромили (здесь и далее мы обращаемся не к Бабченко персонально, а к тому дискурсу, который он пропагандирует), а ничего заместо нее даже на словах внятно не проартикулировали?

Наконец, главное, с нашей точки зрения, сказано или, точнее, не сказано здесь: «но мы их подметем, очистим и построим все-таки новую нормальную жизнь и страну». Так какую «нормальную жизнь» вы построите? Вы много болтали про американскую модель, скандинавскую модель и черт знает, что еще. Но что вы реально строили в 90е, ась?!

«Было ощущение того, что что-то главное уже сделано, что-то главное уже произошло, и теперь осталось только доделать,довести до ума, докрутить, еще немного дотерпеть - и все будет нормально».

Главное – это развал СССР, с последующим расстрелом демократии из танков в 1993 году. Без этого 90е были бы невозможны.

Заметьте, что переходя от описания прошлого к описанию желанного будущего, Бабченко опять становится предельно невнятен: «осталось только доделать,довести до ума, докрутить, еще немного дотерпеть - и все будет нормально». Что доделать? Что довести до ума? Что докрутить? Что еще немного дотерпеть? Что будет «нормально»? Считать, что после 1993 года можно построить демократию, не прокляв при этом ельцинские 90е, – абсурдно. Так что выхотели построить? Или вы внутренне хотели сладко умереть, считая, что тогда «все будет нормально»?

«Но самое главное… Люди перестали бояться других людей - вот что».

В этом же посте Бабченко пишет: «Помню, вышел из школы - а по улице пули летают, народ жмется к подворотням и в телефонной будке на полу лежит что-то темное, мешковатое, и из него течет красная лужа. В ресторане "Закарпатские узоры", или, в просторечии" "Шайба", что был рядом с моей школой, очередного авторитета ручной гранатой взрывали стабильно чуть не раз в месяц. Братки на черных джипах, расцвет гопников и шпаны с бейсбольными битами, бандитизм, черные риэлторы, трупы бабушек-пенсионеров в канализационных коллекторах, казанские, солнцевские, люберецкие, набержночелнинские, курганские, братва не стреляйте друг в друга и вообще запредельный уровень преступности. В реанимацию можно было попасть просто за то, что недостаточно быстро поехал на зеленый, например».

Это называется «люди перестали бояться других людей»? В смысле люди перестали бояться убивать других людей или что?

«Люди перестали бояться выражать себя».

В 90е произошел расцвет или регресс культуры? Если расцвет, то перечислите его признаки.

«Тот взрыв свободного телевидения с запредельными рейтингами, взрыв настоящей политической журналистики, новостной журналистики, взрыв ток-шоу - а половина из них были такого качества, которое нынешним даже и не снилось, и даже политические ток-шоу были, что сейчас кажется вообще невозможным»

Под свободным телевидением и настоящей политической журналистикой имеется ввиду самый свободный телеканал НТВ, который натурально стрелял в спину русским солдатам в Чечне? А ведь Бабченко сделал себе репутацию именно как участник чеченской войны.

«да и не только телевидения, взрыв вообще всего - бизнеса, торговли...»

Какие серьезные компании мирового класса были созданы в 90е? Не сырьевые, являющиеся распилом советской индустрии, а русские Apple, Intel, Airbus, где они? Или под «взрывом» имеется ввиду подрыв советской экономики, на осколках которой образовали все эти «бизнеса»?

«... фермерства»

Фермерства? Он сумасшедший?

«каких-то безумных и небезумных изобретателей, рационализаторов, людей с горящими глазами и горящими идеями»

Что было изобретено и рационализированно с горящими глазами и горящими идеями? Нельзи ли с этого места поподробнее?

«взрыв в том числе и клубной культуры, то появление всевозможных фриков, всевозможных суб-культур, панки, байкеры, металлисты, позже депешисты, рэп, рейв, хардкор, "Гагарин-пати", "Армадилло", "Мастер", "Пропаганда" и даже "Голодная Утка"»

«тот взрыв всевозможных течений и направлений во всех сферах жизни общества, от фермерства до кислотных сообществ, от фриков до снобистских толкиенистов - вот что харатеризует те времена лично для меня».

Имхо, тут главное слово «взрыв», а все остальное – это фэнтезийное описание «жизни» после ядерной войны.

«Люди начали самовыражаться. Делать то, что они хотят».

И что в итоге было сделано?

«Кто-то - брать в аренду землю, кто-то - красить волосы в оранжевый цвет».

Кто-то брал землю в аренду, а пахотные земли зарастали березками. Что же касается оранжевых волос, то все эти «самовыражения» и «субкультуры» стартовали во второй половине 80х (во время Перестройки), а в 90е лишь дальше двигались по перестроечной инерции. Так что в чем здесь уникальный вклад именно 90х - непонятно. Вы не можете оторвать 90е от Перестройки. И если возносите одно, то не можете не вознести другое.

«И при этом - удивительное дело - оставаться пусть и противоположными - но полюсами одного единого целого»

То есть в 90е у нас было единое общество, а не осколки социальных страт? «Нувориши на "Мерседесах"», «бандюки» и «старики-пенсионеры» образовывали единое общество?

«Это было время возможностей».

Выше мы уже цитировали текст все того же Бабченко о судьбе учителя русского языка и литературы и космической отрасли (настоящего хайтека). Так это было время возможностей для чего? Для ограбления страны до конца?

«Общество было объединено каким-то общим вектором развития в этом своем Диком Западе лихих девяностых».

Развитии в каком направлении? Почему нельзя хотя бы один раз договорить до конца?

«Ощущение, напрочь утерянное сейчас. Вот чем характеризуются те года для меня. Тогда у нас впереди было - будущее. Неизвестно какое, но - будущее. А сейчас у нас впереди - только прошлое. Да и то - говенное».

Какое будущее было впереди? В каком смысле сейчас впереди только прошлое, мы возвращаемся в «говенные» 90е?

Все. Точка. На этом цитируемый нами пост «Девяностые» заканчивается.

Бабченко строит все воспевание 90х на воспевании некой, внятно не описываемой им энергии, которая прорвалась в души людей в 90е годы. Энергию эту Бабченко характеризует словами «безумная» и «взрыв». Что довольно точно, если договаривать до конца. starshinazapasa убежден, что этот поток мутной энергии даровал народу «безумную свободу» (при этом сам же Бабченко констатирует отсутствие политических свобод в стране) и вел нашу страну в некое «нормальное» будущее. При этом Бабченко не дает вообще никакого описания этого будущего. При этом ведь очевидно, что страна в 90е шла к термидору и вопрос был лишь в качестве этот термидора. Путин осуществил все предельно мягко. А ведь все шло к пиночетовскому сценарию, который и вынашивало лоно 90х. В этом случае Бабченко либо зачистили, либо он бы начал зиговать, других вариантов у него бы не было. Подготовка переброски страны с ультралиберальной модели на ультраправую – это и есть 90е, которые очевидным образом были переходным этапом (подробнее об этом читайте в книге Сергея Кургиняна «Красная весна»). Так о каком упущенном будущем сожалеет Бабченко, он хотел Пиночета для России, как воплощение «безумной свободы»?

Выпущенная из позднесоветского подполья энергия была крайне мутной. И если ее порыв можно описать в двух словах, то это, с нашей точки зрения, «Свидание с Америкой». Ради этого свидания были принесены страшные жертвы – разрушена Родина, ради которой поколения отцов и дедов проливали кровь, организован русский крест, унесший свыше десяти миллионов наших граждан (статистику смотрите в блоге burckina_faso – http://burckina-faso.livejourn... наконец, отброшено русское мессианство, как ключевой код нашего народа. Все это было проделано ради свидания с Америкой. И не только элита жаждала этого свидания. В посте «Русский коммунизм» мы уже спрашивали: что делали 20 миллионов членов КПСС? Что делало КГБ? Что делала армия? Что, наконец, кто проголосовал за Ельцина в 1991 году?

Даже октябрь 1993 года в полной мере не отвратил от «Свидания с Америкой». Черный октябрь сбросил качество ожиданий этого свидания, сделал их еще более низкими, но не отменил. Более ли менее просыпание произошло на рубеже е 90х и 2000х, а окончательный отказ, с нашей точки зрения, произошел после Крыма.

И теперь нам предлагают новое издание «Свидания с Америкой». Подавая его под соусом #быловеселоикруто. Не случайно ведь Болотная была карнавалом, не серьезным политическим митингом (главным героем средневекового карнавала является беременная смерть). Коллективный Бабченко уже не говорит на языке идеалов, про которые он только мычит что-то невнятное. Коллективный Бабченко без всякого стеснения адресует к мещанству и только к мещанству. Он ставит на мещан, которые опять должны снести страну и он прекрасно понимает, что после этого сноса в России будет даже не Пиночет, а расчленение страны и оккупационные администрации на ее осколках. И он ее хочет. Не потому, что он настоящий западник или шпион. А потому, что он хочет купаться в потоке сладкой смерти. Он жаждет тления. Он взывает к нему на Евромайдане (украинское издание «Свидания с Америкой»). Он аплодирует геноциду в Донбассе. Он жаждет нового и уже последнего «Свидания с Америкой», как окончательного решения русского вопроса.