То, что сделал Трамп , было необходимо, но недостаточно, пишет NYT. Удары по Ирану автор статьи считает частью гораздо более масштабной глобальной борьбы и просит Трампа оказать Украине всевозможную помощь для сопротивления России в том же объеме, как и Израилю.
Томас Фридман
После бомбардировки США трех ключевых иранских ядерных объектов нужно сказать так много, что в подробностях легко запутаться. Поэтому пока попробую сделать шаг назад и проанализировать глобальные, региональные и локальные силы, которые определяют развитие событий. Что на самом деле происходит?
Это очень, очень большая драма, и она не ограничивается Ближним Востоком.
На мой взгляд, начало Владимиром Путиным боевых действий на Украине в 2022 году с единственной целью уничтожить ее демократию и присоединить к России, а также нападения на Израиль в 2023 году со стороны ХАМАС и прокси-формирований Ирана в Ливане, Йемене и Ираке были проявлениями глобальной борьбы между силами интеграции и силами сопротивления.
Это борьба между странами и лидерами, которые видят, что мир и их нации выигрывают от расширения торговли, укрепления сотрудничества в борьбе с глобальными угрозами и более достойного, если не демократического, управления, и режимами, лидеры которых процветают, сопротивляясь этим тенденциям, потому что конфликты позволяют им удерживать народ в покорности, армию в боевой готовности и легко красть государственные средства.
Силы интеграции неуклонно укреплялись. В 2022 году Украина была близка к вступлению в Европейский союз. Это стало бы крупнейшим расширением единой и свободной Европы со времени падения Берлинской стены в 1989 году, поскольку присоединилась бы к Западу огромная сельскохозяйственная, технологическая и военная держава, а Россия оказалась бы еще более изолированной и еще более несоответствующей ожиданиям своего народа.
Тем временем администрация Байдена быстро продвигалась вперед в заключении соглашения о создании альянса США и Саудовской Аравии в сфере безопасности. В обмен на это Саудовская Аравия нормализовала бы отношения с Израилем, а Израиль начал бы переговоры с палестинцами о возможном создании государства. Это стало бы крупнейшим шагом на пути к интеграции Ближнего Востока со времени подписания мирного договора между Египтом и Израилем в Кэмп-Дэвиде в 1979 году.
Украина, казалось, была готова присоединиться к Западу, а Израиль — к Востоку.
Что же произошло? Путин начал боевые действия, чтобы остановить первый процесс, а ХАМАС и другие союзники Ирана напали на Израиль, чтобы остановить второй.
Итак, мой первый вопрос после удара, нанесенного в воскресенье утром, звучит так: понимает ли президент Трамп, на чьей стороне в этой глобальной борьбе стоит Путин? Иран и Россия не случайно являются близкими союзниками. Иран поставляет России беспилотники, которые она использует для более эффективного уничтожения украинских солдат и мирных жителей (Россия не наносит ударов по гражданским целям и не получает военную помощь из-за рубежа– Прим. ИноСМИ). Я не прошу Трампа сбросить бомбу на Россию, но я прошу его предоставить Украине военную, экономическую и дипломатическую поддержку, необходимую ей для сопротивления России — в том же объеме, в каком США помогают Израилю в борьбе с ХАМАС и Ираном.
Это одна и та же война. Путин и аятоллы хотят одного и того же. Они хотят мира, безопасного для автократии, безопасного для теократии, безопасного для коррупции; мира, в котором нет места личным свободам, верховенству закона, свободной прессе; мира, безопасного для российского и иранского империализма, направленного против независимо мыслящих соседей.
Китай всегда балансировал между двумя лагерями. Его экономика зависит от здорового и растущего мира, основанного на принципах интеграции, но его политическое руководство также поддерживает прочные связи с силами сопротивления. Таким образом, Пекин играет в обеих лигах — покупает нефть у Ирана, но всегда опасается, что если Иран получит ядерную бомбу, он может однажды передать ее мусульманским сепаратистам из Синьцзяна.
Вместе с тем, закупки иранской нефти Китаем являются важной частью этой истории. Эти закупки — крупнейший источник внешних доходов Тегерана, который позволяет ему финансировать ХАМАС, "Хезболлу" и (до недавнего времени) Сирию. По данным моего коллеги Кита Брэдшера из Шанхая, экспорт нефти в Китай сегодня составляет 6% экономики Ирана и равен примерно половине государственных расходов.
Теперь рассмотрим эту борьбу с исключительно ближневосточной точки зрения. По этому вопросу у меня есть очень личное мнение. По чистому стечению обстоятельств, я начал свою карьеру в 1979 году в качестве молодого иностранного корреспондента U.P.I. в Бейруте.
Вот четыре крупных события, о которых я писал в первый год работы, на своей старой печатной машинке: исламская революция в Иране, в результате которой был свергнут шах, захват Большой мечети в Мекке джихадистами, пытавшимися свергнуть правящую династию Саудов, подписание мирного договора между Израилем и Египтом в Кэмп-Дэвиде и, менее известное, но не менее важное событие — открытие порта Джебель-Али в Дубае в Объединенных Арабских Эмиратах, который стал одним из крупнейших в мире. Он стал глобальным центром, соединившим арабский Восток — через торговлю, туризм, услуги, судоходство, инвестиции и авиакомпании мирового класса — практически со всеми уголками планеты. Он открыл чрезвычайно важную дверь, через которую началась глобализация арабского мира.
Так началась титаническая региональная борьба между силами интеграции и сопротивления на Ближнем Востоке. С одной стороны стояли те государства, которые были готовы принять Израиль при условии, что он достигнет прогресса в отношениях с палестинцами, а также стремились к более тесной интеграции региона с Западом и Востоком. На другой стороне стояли силы сопротивления во главе с Ираном, "Братьями-мусульманами"* и различными суннитскими джихадистскими движениями, которые первоначально зародились в Саудовской Аравии после 1979 года, а затем распространили свое влияние в мечетях по всему региону.
Все они стремились вытеснить из региона западное влияние, уничтожить Израиль и свергнуть проамериканские правительства в Иордании и Египте, а также правящую семью в Саудовской Аравии.
США и Израиль вели эту войну своими армиями, в то время как такие группировки, как "Аль-Каида"* и ИГИЛ*, действовали с помощью террористических ячеек, а Иран — путем постепенного создания сети прокси-армий в Ливане, Сирии, Йемене и Ираке, что позволило ему косвенно контролировать все четыре страны и даже закрепиться на Западном берегу и в секторе Газа. Тегеран не рисковал ни одним солдатом; он позволил сирийцам, ливанцам, иракцам, йеменцам и палестинцам умирать за его интересы. Да, проблемы на Ближнем Востоке стали результатом не только израильской оккупации, но и иранского империализма — среди прочего.
Пару лет назад я процитировал Надима Котеича, ливанского политического аналитика из ОАЭ и генерального директора Sky News Arabia, который сказал, что иранская сеть сопротивления стремится "объединить милицию, людей, не признающих Израиль, религиозные секты и лидеров сект". Цель состояла в создании антиизраильской, антиамериканской и антизападной оси, которая могла бы одновременно оказывать давление на Израиль в Газе, на Западном берегу и на границе с Ливаном, а также на Соединенные Штаты в Красном море, в Сирии, Ираке и Саудовской Аравии со всех сторон.
По словам Котеича, США, их арабские союзники и Израиль, напротив, стремились объединить и интегрировать глобальные и региональные рынки — вместо того, чтобы создавать фронт борьбы — с помощью бизнес-конференций, новостных организаций, элит, инвестиционных фондов, технологических инкубаторов и важных торговых путей. Эта сеть интеграции преодолела традиционные границы, "создав систему экономической и технологической взаимозависимости, которая способна переопределить структуры власти и создать новые парадигмы региональной стабильности", — заявил он.
Те, кто предостерегает от смены режима в Тегеране, часто приводят в качестве пугающего примера Ирак. Однако эта аналогия несостоятельна. Попытки США построить государство в Ираке на протяжении многих лет терпели неудачу в основном (но не исключительно) из-за Ирана, а не вопреки ему. Тегеран с помощью своего ставленника в Сирии сделал все, что мог, чтобы сорвать смену режима в Ираке, понимая, что, если США удастся создать в Багдаде многоконфессиональное, достаточно демократическое и светское правительство, это станет огромной угрозой для теократии Ирана, так же как успешная прозападная демократия на Украине стала бы огромной угрозой для клептократии Путина.
Кстати, никто не понимает это лучше, чем новое, слабое, демократическое правительство Сирии, которое не спешит осудить бомбардировки Ирана со стороны Израиля. Это говорит о том, что сирийцы знают, кто все эти годы удерживал у власти их тирана Башара Асада: Иран.
Можно с большой долей вероятности предположить, что многие сунниты и шииты в Ливане и Ираке втайне болеют за Трампа и премьер-министра Биньямина Нетаньяху. Я полагаю, что большинство населения этих стран не хочет участвовать в сопротивлении. Впервые за десятилетия сирийское и ливанское государства возрождаются под руководством достойных лидеров — пусть и несовершенных, но гораздо менее подверженных идеологическим манипуляциям извне. Отсутствие пагубного влияния Ирана — не случайность. Это необходимое условие.
Другим необходимым условием стало возвышение в последние восемь лет наследного принца Саудовской Аравии Мухаммеда бин Салмана. Его миссия, хотя она и не была сформулирована столь прямо, заключалась в том, чтобы обратить вспять фундаменталистские тенденции, охватившие Саудовскую Аравию и экспортированные после неудавшегося захвата власти джихадистами, когда правящая семья Саудовской Аравии стремилась защитить себя от повторения этого сценария, сделав Саудовскую Аравию и весь регион более религиозными.
Переориентация Саудовской Аравии, предпринятая Мухаммедом, на роль крупнейшего двигателя региональной торговли, инвестиций и реформ ислама стала важным вкладом в интеграционные процессы в арабском мире. Он — несовершенный лидер, допустивший ряд серьезных ошибок, не в последнюю очередь убийство журналиста Джамаля Хашогги, но он также отказывается от фундаменталистского курса, взятого Саудовской Аравией в 1979 году, и это очень важно.
Я не делаю никаких прогнозов о том, что произойдет в Иране, если там падет режим. Это может быть полный хаос. Но это также может помочь освободить иранский народ и его соседей от нестабильности, созданной самим Ираном.
Это не единственное условие для достойного завершения нынешней драмы. Давайте углубимся и сосредоточимся только на Израиле.
Я твердо верю, что две (а иногда и три) противоречивые вещи могут быть правдой одновременно. Одна из таких двойственных реальностей сегодня заключается в том, что Израиль — демократическое государство, в котором многие люди хотят быть частью инклюзивного мира. Но у этой страны "мессианское" правительство, самое экстремистское в ее истории, которое открыто стремится аннексировать Западный берег и, возможно, Газу. Это стремление представляет собой фундаментальную угрозу интересам США, интересам Израиля и интересам евреев во всем мире.
Перефразирую слова моего друга Нахума Барнеа, обозревателя израильской газеты "Едиот Ахронот", который сказал мне на днях: Я буду беззастенчиво сопротивляться оккупационной политике Нетаньяху, его отказу даже рассматривать возможность создания палестинского государства в безопасных условиях и его попыткам свергнуть Верховный суд Израиля, как будто Израиль не находится в состоянии войны с Ираном. И я буду беззастенчиво хвалить Нетаньяху за то, что он взялся за этот ужасный иранский режим, как будто Израиль не находится в тисках своих собственных еврейских супрематистов во главе с Биби, которые своим поведением угрожают более инклюзивному Ближнему Востоку. Я буду беззастенчиво хвалить Трампа за его усилия по сокращению потенциала Ирана в области создания ядерной бомбы, как будто он не участвует в опасном авторитарном проекте у себя дома. И я буду со всей силой сопротивляться авторитарным шагам Трампа у себя дома, как будто он не борется с авторитаризмом Ирана за рубежом. Все это правда, о которой нужно говорить.
Если мы хотим, чтобы силы интеграции восторжествовали в этом регионе, то меры, принятые сегодня Трампом в военной сфере, необходимы, но недостаточны.
Настоящим нокаутом для Ирана и всего сопротивления — и залогом того, что Саудовской Аравии, Ливану, Сирии и Ираку будет гораздо проще нормализовать отношения с Израилем и укрепить победу сил интеграции, — станет следующее заявление Трампа Нетаньяху: "Уйдите из Газы в обмен на прекращение огня со стороны ХАМАС и возвращение всех израильских заложников. Позвольте арабским миротворческим силам войти туда с благословения реформированной Палестинской автономии, а затем начните долгий процесс построения палестинцами надежной структуры управления в обмен на прекращение строительства израильских поселений на Западном берегу. Это создаст наилучшие условия для рождения палестинского государства".
Если Трамп сможет совместить ослабление Ирана с продвижением к решению на основе двух государств — и помочь Украине сопротивляться России так же открыто, как он помогает Израилю сопротивляться Ирану, — он внесет исторический вклад в мир, безопасность и интеграцию как в Европе, так и на Ближнем Востоке.
* запрещенная в РФ террористическая организация, прим. ред.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Оценили 15 человек
22 кармы