У русской интеллигенции богатый опыт разочарований в Европе

Дмитрий Грунюшкин

Европейская гуманность, которую впитали русские интеллигенты, в прошлом уже показывала свое лицемерие, побуждая русскую интеллектуальную элиту поворачиваться лицом на Восток.

Место России в формирующемся новом миропорядке каждый определяет как бог на душу положит. Кто мы? Обломок западного мира, который, в силу окраинности толком не смог впитать его ценности и правила? Или, наоборот, как говорят «цеевропейцы», угро-монголы? То есть носители непонятной, а потому подозрительной азиатчины? Тем более что желающих приклеить нам этот ордынский ярлычок и внутри страны хватает.

Например, муфтий Дамир Мухетдинов, одно из главных лиц Духовного управления мусульман России, не так давно ничтоже сумняшеся заявил, что Россия – преемник Золотой Орды. То есть носитель и проводник гена восточной цивилизации. Случился скандал, заявление было дезавуировано. Но осадочек остался. А тут еще Блок со своим: «Да, скифы мы! Да, азиаты мы!»

На самом деле, идея «азиатскости» России возникла в 20-х годах прошлого века в среде интеллектуалов-белоэмигрантов. Русская элита, как известно, с петровских времен благоволила Европе, считая ее светочем разума и носителем самых передовых взглядов, которых так не хватало им в «дикой России». Был только один нюанс – они любили Европу издалека, посещая ее для отдыха от краев родных осин, чтобы «глотнуть воздуха свободы».

Но, как известно, не надо путать туризм с эмиграцией. Оказавшись в благословенной Европе с необходимостью там зарабатывать на хлеб насущный и выживать, евроромантики тех лет очень быстро остыли от этой любви. И глядя на оставленную Россию, уже не хотели для нее той же холодной и бездушной европейской судьбы. Чтобы перестать ассоциировать Россию с Европой, они сформулировали ту самую идею ее азиатскости. А Блок, как чутко улавливающий веяния и дух времени гений, оформил это в поэтический образ.

В немалой степени на эту идею повлияла и революция. Эмигранты сочли, что именно европейская зараза свободомыслия так повлияла на неокрепшие умы русских рабочих, что они пошли по пути разрушения, как в свое время это сделали французы и англичане, убившие своих королей. «Азиатскость» России господа Флоровский, Савицкий, Трубецкой и их единомышленники подавали не как примету дремучести и дикости, а как аспект, отделяющий ее культуру от европейской, признак ее самостоятельности, особого пути.

Разворот от еврофилии случился с русской интеллигенцией еще раньше. Иррациональная любовь ко всему европейскому вдребезги разбилась о мясорубку Первой мировой войны. Восторженные петербуржцы и москвичи с изумлением наблюдали за абсолютным озверением рафинированной Европы, ее упоением истреблением людей, в ее циничной тяге наживать на миллионах смертей миллионные состояния.

Европейская гуманность, которую впитали русские интеллигенты, оказалась чистой и лицемерной фикцией. Тогда русская интеллектуальная элита и повернулась лицом на Восток.

Но и в этом развороте сказалась излишняя торопливость и романтичность философов. Зачем менять право на лево, стоя посередине? Русь, Московия, Россия – это не Запад, не Восток и даже не Север. Это совершенно отдельная структура – географическая, национальная, культурная, религиозная, философская – монументально стоящая в центре всего окружающего. Все остальное к ней прилипло с боков, сверху и снизу. Эта сущность находится на перекрестке тысячи дорог и обладает не только экспансивным характером, который вечно гонит русских в дальние края искать жар-птицу, но удивительным образом заставляет их впитывать лучшее от тех, с кем соприкасается. Отсюда и ее европейскость, и азиатскость, и северность.

Европейский гуманизм на нашей почве обрел истинное, а не лицемерное звучание. Северное смирение перед невзгодами и умение держать любой, даже самый страшный удар. Духовность Востока, которая научила нас смотреть в небо, а не только в грязь под ногами.

И, разумеется, Византия. Если уж и говорить о наследственности, то Россия наследует именно ей, еще во времена Александра Невского застолбив за собой звание Третьего Рима. Эта империя растворилась во времени. Царьград, Константинополь – это теперь всего лишь восточный город Стамбул. Но семя Византии как ортодоксальной христианской цивилизации упало на земли Руси и проросло в нем православием.

Но нельзя сказать, что Россия – это просто продолжение Византии. Как и все остальное на своем пути, Россия переплавила византийское наследие и отлила из него нечто свое, особое. Отчасти взяв за основу государственную систему управления Византии, Русь сохранила влияние на власть родовых отношений, вылившихся, например, в институт местничества, когда происхождение и заслуги предков были главным аргументом при назначении на должность. С одной стороны, это тормозило государство, ставя преграду на пути талантливых, но не знатных людей. Но с другой – предотвратило огромное количество кровавых схваток за должности и других социальных конфликтов, которые, случись они, могли попросту уничтожить нарождающееся государство.

Церковная иерархия, благодаря которой Россия до сих пор сберегла истинную веру и остается хранителем традиционных ценностей как христианских, так и просто человеческих – тоже наследие Византии. Как и самодержавный характер нашей монархии, когда монарх практически не зависит от феодалов, что характерно для зависимых европейских правителей.

Что же касается Орды, то Русь от нее взяла многое, но именно какие-то элементы, а не суть. Систему почты, которую монголы сами переняли у китайцев. Элементы военной тактики, оружие и снаряжение. Но не более того. Если уж на то пошло, то не Россия стала продолжением Орды, а, наоборот – Орда в лице России смогла осуществить свои планы. Орда развалилась на отдельные ханства-юрты – Казанский юрт, Астраханский юрт, Крымский юрт, Сибирский юрт. А внутри юртов всегда жила идея единого юрта, идея того, что когда-нибудь великая ордынская ойкумена опять объединится под властью одного хана, станет Ордой от Камы до Черного моря. Как ни парадоксально, эти мечтания исполнила Россия. Она взяла все юрты под себя и стала государством от Днепра до Сахалина и от Белого моря до Черного.

Если исполнение этих желаний тогдашних ордынцев назвать «наследием Орды», то что ж, называйте. Мы – наследники Орды, Алании, Скифии, Византии, мордвы, бурятов, якутов, чеченцев, татар, поморов…

Просто Россия. Просто империя.