Зачем Киев расчеловечивает украинцев

Дмитрий Грунюшкин

За время войны мы много чего повидали. В любом конфликте страдает мирное население. Но спокойное и рассудительное, целенаправленное убийство дронами ВСУ двух стариков и старухи, стоящей на коленях в молитве – это что-то другое.

Мы не знаем их имен. Пока не знаем. Знаем только, что они жили в селе Кругляковка под Купянском. Вокруг бушевала война, но они не решались бросить свои дома. Это все, что у них было. И пока вокруг гуляла смерть, они заботились о своей собаке – небольшой пушистой дворняге белой масти. Наши бойцы и волонтеры знают, сколько в зоне боевых действий брошенных псов и кошек. Убегая от войны, многие оставляют питомцев на произвол судьбы. Своя жизнь важнее. Но эти старики собаку не бросили. Это были хорошие люди. И только когда стало совсем невыносимо и приблизилась зима, они решились оставить свой дом. Но и тогда взяли собаку с собой.

Захватив скудные пожитки и подняв над головой белую тряпицу, чтобы показать, что они мирные, старики пошли по дороге из села. Сейчас в сети спорят, куда он шли, в какую сторону. Самозванные «осинтеры» уверяют, что на запад. Правда, расположение на карте Кругляковки и линии фронта делает эти утверждения бредом сумасшедшего. На самом деле, это не имеет никакого значения. Они уходили от войны. Но война их не отпустила.

Над пустынной дорогой их настиг украинский дрон-камикадзе. Один из стариков отстал, но второй, с собакой, упрямо шел вперед. Было ли ему страшно? Скорее всего. А быть может он был уверен, что его не тронут. Ведь даже слепому видно, кто идет по дороге – старик и собака. Дрон вертелся перед ним, словно загоняя обратно. Вероятно, так оно и было. Чем больше мирных останется в селе, тем выше вероятность их гибели. А значит, выше пропагандистский эффект. Но старик не подчинился бездушной птице. И тогда дрон его убил. Разорванный на части старик лежал на дороге, собачка корчилась в предсмертных судорогах. Второй старик, тот, что отстал, подошел ближе, снял кепку и перекрестился, поминая друга. А может быть, родственника. И пошел дальше. Обреченно и отрешенно. Он понимал, что будет. Далеко он не ушел. Его убил второй дрон.

Где-то там же с «камикадзе» повстречалась пожилая женщина. Она тоже пыталась спастись от войны. Когда дрон перехватил ее на дороге, бабушка встала на колени и стала молиться. Дрон покружил вокруг нее, подлетел поближе и завис в паре метров. О чем думала бабушка, когда на нее глядели стеклянные глаза жужжащей смерти? Кого вспоминала? О чем молила Бога? О спасении, о пощаде или об отпущении грехов? Мы не знаем. Бездушная птица таращилась на нее. Но в FPV-очках через камеру дрона на бабушку смотрел человек в форме ВСУ. А о чем думал он? Об отданном ему приказе? Или просто наслаждался всемогуществом? Но он двинул стики управления. И хладнокровно убил бабушку.

За время войны мы много чего повидали. В любом конфликте страдает мирное население. Шальные мины и снаряды, ушедшие с курса ракеты, ошибки наводчиков. Но спокойное и рассудительное, целенаправленное убийство пожилых людей – это что-то другое. Это не «сопутствующий ущерб». Это именно убийство.

Зачем нужен был этот безумный и бессмысленный акт демонстративного людоедства?

«Та сторона» уже четыре года живет в матрице постправды. То есть в ситуации, когда важно не то, что случилось, а то, что тебе об этом расскажут. Эта же матрица давно накрыла и весь «цивилизованный мир». Сознательно совершить зверство и сказать, что это сделали русские, обычная для них методика. И совершенно не нужно заморачиваться логическим обоснованием того, зачем это русским. Хайли лайкли и все на этом. И чем более цинична и откровенна ложь, тем меньше нужды в ее объяснении. «Сами себя обстреляли», «кондиционеры взорвались» – все это уже давно стало банальным. Малазийский «Боинг», «Северные потоки», Буча… Разумеется, после появления в сети жутких кадров расправы над стариками из Кругляковки весь украинский сектор взвыл о зверствах «русских оккупантов». Следом за ними подтянулся и западный медиасептик со свежими помоями для мозгов.

Но создание инфоповода для очередной истерики – это для студии «95 квартал» слишком просто. Есть еще один слой, менее очевидный для обычного человека, но который вполне в духе изуверских выходок профессиональных нелюдей.

После такого зверства во многих сердцах загорается и свербит незаживающей раной одна мысль, одно чувство – в плен не брать!

И в этом дьявольский замысел. Кому-то очень важно сделать так, чтобы наши парни под Купянском, под Красноармейском, перестали брать пленных. Их и так слишком много. Неприлично много для «светлых сил». Если не получается поднять боевой дух своей армии, значит, надо разбудить зверя в противнике. И для этого расправа над мирными подходит лучше всего.

В трактате о военном искусстве Сунь-цзы есть такое понятие – «территория смерти». Оно означает место без выхода. Попав в такое место, люди начинают драться насмерть. Ведь бежать некуда, шанса на спасение нет. Пощады от противника ждать не приходится. Сунь-цзы давал совет полководцу – всегда оставлять врагу небольшую лазейку. Пусть микроскопическую, в которую он не пролезет ни при каких условиях, но дверца должна быть. Сама мысль, что есть шанс спастись, лишает человека воли. А вот если шанса нет, остается только драться.

Таким показным живодерством, демонстративной бесчеловечностью за гранью представлений о пределах людской жестокости, архитекторы войны захлопывают последнюю дверцу перед своими собственными солдатами. Ведь на такое способны только нелюди. А когда против тебя нежить с пеной на губах и окровавленной пастью, в плен брать просто некого.

Вы же не берете в плен бешеную собаку. Зверя лечит только отстрел.

Доказать нашим, что это именно так – та самая «задача второго уровня» кукловодов украинского проекта. В эту методичку укладывается и стрельба из танка по больнице в Мариуполе, и удар Точкой-У по подконтрольному ВСУ Краматорску, и обстрелы «химарями» продуктовых рынков и остановок транспорта в Донецке, повторные удары по спасателям, прибывшим на место обстрела жилых районов, целенаправленные атаки дронов на машины «Скорой помощи».

Именно поэтому в белгородском Шебекино противодроновыми сетками закутаны не только общественные объекты, но и жилые многоэтажки. Местные расскажут, как украинские дроны-убийцы влетают во дворы и кружат вокруг дома, заглядывая в окна – ищут, где есть люди, чтобы нанести удар, пустые квартиры их не интересуют.

Саморасчеловечивание довольно эффективный метод. Кому-то достаточно дать возможность реализовать свои темные инстинкты и не наказывать за это, а поощрять, на чем держались печально известные отряды «Кракен» и «Торнадо», набранные из уголовников. Малолеткам-геймерам можно дать в руки пульт управления дроном и позволить на короткое время стать не домашним задротом, а вершителем судеб, на «законном» основании убивающим живых людей. Третьим нужно дать высочайшее соизволение перестать быть людьми. «Я избавляю вас от химеры, именуемой совестью», как говорил Гитлер. Чем Зеленский хуже?

А если ты не готов саморасчеловечиваться? Значит, нужно сделать так, чтобы противник увидел в тебе не человека, а нежить. Ведь нежить в плен не берут. Бросить в подвал с мирными гранату или убить дроном стариков и бабушку, которая стоит на коленях и молит ее не убивать. И сделать так, чтобы это увидели все. Западным кормильцам вывалить в корыто версию, что русские опять сами себя убили – схавают, им не впервой. А вот русские будут точно знать, чьих рук это дело. Они будут считать, что каждый на той стороне – нежить. Которую нет смысла брать в плен.

Дерись, хлопец, у тебя больше нет выбора. Ты на «территории смерти».

Британский почерк этого изуверства виден за версту. Умение стравливать людей в смертельную драку – национальный английский спорт. Как говорят ирландцы – если ты видишь, как дерутся два соседа-ирландца, значит, у одного из них вчера в гостях был англичанин.

Вот только за стиками дрона-убийцы сидел не британец.

Мы не знаем, как звали тех стариков. Но мы обязательно узнаем. И как звали того, кто их убил, тоже. Нелюди в Мариуполе тоже думали, что туман войны укроет их преступления. Не укрыл. Как оказалось, «побратымы» сдают друг друга наперегонки.

Ждите.