Я никогда не хотел драться.

Наверное, как Цой. Только я рос в такой рабочей слободке, где за одно неправильное слово могли поставить на нож. Всего лишь за одно слово. Граждане выходили из тюрьмы и наверное имели право спросить, а почему, собственно, мы тут процветаем, с одним чайником на газовой плите и с пачкой "Примы", украденной у отца.

Мы подрастали и нам переставало нравиться, что нас всё время кто-то бьёт. Самбо, дзюдо и наконец-то бокс поставили всё на своё место. Отныне я выходил во двор не то чтобы Чемпионом Олимпийских Игр, но неплохим подготовленным бойцом, готовым постоять не только за свою честь, но даже за девочку с соседней улицы. И когда я шёл с этой самой девочкой по враждебной нам улице, встречные, такие же подготовленные парни понимающе кивали мне головой, одновременно приглашая посостязаться в той же удали, которую я проявлял, только уже на их территории. "Они стояли молча в ряд, их было восемь" - это как раз про то, моё незабываемое детство.

И потом я приходил домой с победой, невзирая на подбитый по недоразумению глаз, я понимал, что победа за нами. Я просил мать помазать чем-нибудь повреждённый в познавательных с обоих сторон дискуссиях позвоночник, а затем шёл на учёбу.

Я никогда не обижаю слабых. Ни детей, ни мужчин. Допустим, я иду по улице. Я всегда вижу, кто у меня на пути. И потому вежливо пропускаю. Но иногда задеваю плечом, ибо нельзя спускать. Я тут же возвращаюсь в детство, где мой отец никогда бы не простил.

Я выжил, да. И потом учился всю жизнь, скорее всего у первых встречных. Учился у учителей в школе, у старшин в армии, а потом на работе. Иногда переспрашивал, правильно ли я делаю. Получал, естественно, по шее, а как без этого. Без этого никак.

Спроси меня сейчас, хочу ли я убить кого-нибудь из прошлой жизни? Я отвечу, что нет. Все люди, которые встречались на моём жизненном пути, я вас прощаю .Живите, если получится. А я уж как-нибудь, с вашей помощью или без вашей помощи, добью.

На этом всё, живите и здравствуйте, уж как можете. А с вами я, несравненный и неисправленный никем и ничем.

P.S. Почему, когда я хочу послушать что-нибудь про себя в том, забытом уже почти всеми мире, в голову мне приходит только Цой, который ни разу мне не брат и даже не сват? Ведь были же гнусавый Макаревич и жеманный Борис Гребенщиков, а также прорывная, но сломавшаяся по дороге "Алиса". Может быть, потому что только Цой мог сказать всё и про себя, и про меня?

Возможно, дело в том что он не заканчивал Архитектурный или любой другой бесполезный в этой жизни московский институт, а работал руками. И знаменитая кочегарка намного ближе мне, чем смешные изыскания Макаревича в живописи от слова, ну вы поняли или метания БГ от православия к буддизму и обратно. Тем не менее почти каждое утро я начинаю с песни именно Цоя, а не кого-то другого.

И до сих пор я жалею только об одном. О том, что в 1990-м году, когда мать, у которой на работе распространяли билеты на концерт почти никому не известного в нашем городе Цоя, принесла эти самые билеты, а я не смог. Потому что мои ботинки, попавшие в лужу и поставленные сушиться на печку в строительной бытовке, внезапно расклеились.

Была ли это судьба или злой рок, я не знаю. Точно также я не попал на концерт Талькова, о чём жалею до сих пор. Но тем не менее, доброе утро, последний герой. Тебе и таким, как ты.

P.P.S. Ютуб, по ходу, всё-таки грохнули. Пятый раз не могу зайти с Яндекса. К добру или наоборот? Посмотрим. Терять-то нам уже нечего.

 https://www.youtube.com/watch?...