Афанасий Фет. "Когда кичливый ум, измученный борьбою…"

«Не религиозен, скептик и язычник», — так охарактеризовал Афанасия Фета сын Льва Толстого, музыковед Сергей Толстой. Современники поэта отмечали туманность и неясность образов его стихотворений. «Где-то, что-то веет, млеет…», — именно так начинается пародия Ивана Тургенева на лирику Фета. Постараемся показать «другого Фета» — преисполненного духовной жажды, ярко и убедительно выражающего в своей лирике противоречивые мысли.

***
Когда кичливый ум, измученный борьбою
С наукой вечною, забывшись, тихо спит,
И сердце бедное одно с самим собою,
Когда извне его ничто не тяготит,

Когда, безумное, но чувствами всесильно,
Оно проведает свой собственный позор,
Бестрепетностию проникнется могильной
И глухо изречет свой страшный приговор:

Страдать, весь век страдать бесцельно, безвозмездно,
Стараться пустоту наполнить — и взирать,
Как с каждой новою попыткой глубже бездна,
Опять безумствовать, стремиться и страдать, —

О, как мне хочется склонить тогда колени,
Как сына блудного влечет опять к Отцу! —
Я верю вновь во всё, — и с шепотом моленья
Слеза горячая струится по лицу.

Афанасий Фет "Когда кичливый ум", читает Алла Демидова

Исторический контекст

Начало 40-х годов XIX века – время перемен и новых литературных поисков. Один за другим уходят Пушкин (1837) и Лермонтов (1841). На место главного художественного метода начинает претендовать реализм, или как говорили в те времена, “натуральный” метод, родоначальником которого многие считали Николая Гоголя (во многом, игнорируя собственный взгляд писателя на свои произведения). Главной эстетической установкой реализма было изображение действительной жизни со всех ее сторон: обыденных, часто довольно неприглядных, но, главное, естественных, натуральных.

Одним из характерных литературных событий сороковых стало издание в 1845 году альманаха в прозе «Физиология Петербурга» под редакцией Николая Некрасова. Авторы альманаха рассматривали городскую жизнь в сугубо социальном разрезе. Их не привлекала индивидуальность, уникальные черты характера и повороты судеб отдельных людей. Внимание было сконцентрировано на обобщенных типах обитателей города (дворник, шарманщик и проч.), причем индивидуальные бытийные различия внутри каждого типа, по мнению писателей-«физиологов», исчезающе малы.

В прозе 1840-х эта тяга к обобщению часто доходила до такой степени, что абсолютно всё в людской природе объяснялось социальными условиями, материальными, бытовыми, заземленными причинами. Постепенно это реалистическое и социальное направление будет расширять влияние и в поэзии.

Но немалое число поэтов продолжат “петь” о своём. Их по-прежнему будет волновать личность, осмысление сокровенных тайн человеческой души. Они сохранят верность поэтической лирике, сконцентрированной на внутреннем, сердечном переживании. Таких поэтов немало: Аполлон Майков, Алексей Плещеев, Аполлон Григорьев, Евдокия Ростопчина. Но среди собратьев по перу Афанасий Фет окажется голосом особенно прекрасным. Голосом, который расслышали и оценили искатели нового поэтического слова, уже в веке двадцатом…

Автор

Шеншин — Фёт — Фет

“Визитной карточкой” поэта для многих служат простые и пронизанные радостным светом строки:

“Я пришёл к тебе с приветом
Рассказать, что солнце встало,
Что оно горячим светом
По листам затрепетало…”

Афанасий Фет "Я пришел к тебе с приветом..."
Читает Владимир Самойлов

И в восприятии многих современников Афанасий Афанасиевич воспринимался как позитивный, добродушный и по-своему благополучный человек. Однако сам наш герой совсем иначе оценивал прожитое.

«Если спросить: как называются все страдания, все горести моей жизни, я отвечу: имя им — Фет», — признался поэт жене в 1874 году.

Он родился и вырос в семье зажиточного орловского помещика Афанасия Шеншина и его жены, урожденной Шарлотты Беккер (Фёт). Когда мальчику было 14 лет, ему неожиданное было велено носить фамилию первого мужа матери — Фёт: обнаружилось, что он родился до того, как брак его отца с Шарлоттой был освящен. Фетом Афанасий Афанасиевич станет по ошибке наборщика в типографии при издании журнала. С тех пор две точки над «е» в фамилию автора не возвращались.

Эта история со сменой имени вовсе не была забавным приключением. Четырнадцатилетний Афанасий лишился не просто фамилии – но к тому же дворянского звания и прав на наследство. Для него такая потеря была истинной катастрофой, перевернувшей всю его жизнь. Он во что бы то ни стало решил вернуть утраченное.

Именно поэтому с 1845 года после окончания университета и до своей отставки в 1858 году Фет находился на военной службе: это давало возможность получить дворянство. Только в 1873 году ему была возвращена фамилия Шеншин, а также даровано потомственное дворянство. Однако под своими стихами он до конца своих дней продолжал ставить фамилию Фет.

Исследователи и современники считали, что Фет и Шеншин — это два абсолютно разных человека. Один — одаренный поэт, воспевающий природу, стремящийся передать читателю красоту мимолетных движений человеческого сердца, другой — волевой практичный человек, офицер. Лев Толстой писал Боткину в 1857 году: «…И в воздухе за песнью соловьиной разносится тревога и любовь! — Прелестно! И откуда у этого добродушного толстого офицера такая непонятная лирическая дерзость, свойство великих поэтов». Возможно, Афанасию Афанасиевичу просто хорошо удавалось скрыть от окружающих свою внутреннюю драму…

Романс "На заре ты её не буди". Слова: А. Фет, музыка: А. Варламов, исполняет Пётр Дубинский

«А г. Ф. много обещает», — именно так оценил ранние стихи Фета один из главных критиков XIX века Виссарион Белинский. Положительную оценку его творчеству дал и Николай Гоголь. То есть дорога в большую литературу открылась перед ним с самых первых публикаций. После издания в 1840 году первого сборника стихотворений, в 1841 году Фет начинает печататься в журнале славянофилов «Москвитянин», а в 1842 году — в «Отечественных записках». Фет становится известным поэтом, а его стихотворения — популярными романсами. Первым стихотворением Фета, положенным на музыку, стало «На заре ты ее не буди…»: вряд ли в русской литературе кто-то писал нежнее о своих любовных чувствах. Параллельно Афанасий Афанасиевич писал публицистику, мемуары, занимался переводами философских работ.

Фет прожил долгую жизнь, творил более пятидесяти лет. Его творчество оказало огромное влияние на поэзию ХХ века. Особенные любовь и почитание он обрел в круге поэтов-символистов, которые считали Фета одним из самых значительных русских поэтов, своим учителем и предтечей.

Был ли Фет атеистом?

В 80-х годах ХХ века на страницах журнала «Вестник русского христианского движения» вспыхнула полемика: каков религиозный характер и направление поэзии Фета. Действительно: вопросы веры и религии занимали ум Фета на протяжении всей жизни, однако это был сложный поиск, причем очень личностный и болезненный. Религиозная тема возникает и “прячется” в контексте других “вечных” вопросов: любви, искусства, образа красоты, – не зря лирику Фета называют «поэзией намёков».

В ранних стихах первого сборника «Лирический пантеон» 1840 года уже можно отыскать несколько стихотворений с христианскими мотивами, затерявшихся среди языческой антологической (в духе античной лирики) поэзии. С каждым фетовским сборником религиозная тема по-своему развивается, а в позднем творчестве окрашивается в философские тона. В 1880-е годы Фет переводит грандиозный труд немецкого философа-пессимиста Шопенгауэра «Мир как воля и представление», и шопенгауэровское восприятие мира произвело на Фета сильное впечатление.

Афанасий Афанасиевич, получивший традиционное религиозное воспитание, хорошо разбирался в библейских образах. Например, в стихотворении «Когда Божественный бежал людских речей…» представлена евангельская история об искушении сатаной Христа во время его многодневного поста в пустыне. А стихотворение «Чем доле я живу, чем больше пережил…» является прекрасным переложением молитвы «Отче наш…».

Но знания и образованность не отрицают для человека сомнений и колебаний в поиске Божественного. Вопрос о религиозности Фета, пожалуй, навсегда останется предметом споров. Единственное, что можно сказать уверенно: он никогда не был равнодушен к религиозным вопросам, размышления о вере волновали его на протяжении всего жизненного пути. Это факт неоспоримый. И лучше всего о них говорят его произведения.

Произведение

Стихотворение «Когда кичливый ум, измученный борьбою…» Фет написал в 1842 г., когда ему было 22 года. Впервые текст произведения был опубликован в студенческом альманахе «Подземные ключи».

Здесь запечатлен ранний опыт духовных борений автора. В стихотворении можно заметить значимое для лирики Фета противопоставление разума («кичливого ума») и сердца. Фет никогда не признавал приоритета рационального начала. Для него только сердечным опытом, опытом чувства можно проникнуть в суть вещей. Поэт утверждал, что «Бог сидит в чувстве, и если Его там нет, разум Его не найдет». Возвышенное, Прекрасное, Божественное можно найти только с помощью интуитивного творческого прозрения.

Три первых четверостишия — это описание ситуации духовных исканий. Последние четыре строки — свершение внутреннего события, когда после периода колебаний, сомнений герой вновь обретает веру: «Я верю вновь во все — и с шепотом моленья / Слеза горячая струится по лицу». Условиями молитвенного переживания и обретения веры являются, в первую очередь, угасание «кичливого» ума, отказ от холодной рациональности, а также принятие неизбывности страданий. Интересно, какими эпитетами награждает Фет сердце, призывая заполнить пустоту, проистекающую от безверия: бедное, безумное, страдающее, всесильное только чувствами. Рождается молитвенный, покаянный порыв, который Фет передает, используя известный библейский образ: «О, как мне хочется склонить тогда колени,/ Как сына блудного влечет тогда к Отцу!»

В словах «Я верю вновь во всё» слышится драматическое библейское «Верую, Господи! Помоги моему неверию». Мятущееся сознание находит успокоение в вере.

Отсылки к Библии

В стихотворении Фет использует известный библейский образ блудного сына. Евангельская история о блудном сыне часто и многообразно обыгрывалась во многих произведениях мировой культуры. В русской литературе до Фета она появлялась в произведениях Древней Руси, у авторов XVIII века, Жуковского, Батюшкова, Пушкина и др. Знаменитая притча рассказывается в Евангелии от Луки. В ней повествуется о некоем человеке и двух его сыновьях. Младший потребовал выдать ему причитающуюся долю наследства. Получив свое, он покинул дом и, скитаясь в дальних краях, растратил все свое состояние. Оказавшись в бедственном положении, он принял решение вернуться в отчий дом. Блудный сын сказал: Отче! Я согрешил против неба и пред тобою и уже недостоин называться сыном твоим (Лк 15:21). Отец принял его искреннее раскаяние, велел одеть его в лучшие одежды и устроил пир: Станем есть и веселиться! Ибо этот сын мой был мертв и ожил, пропадал и нашелся (Лк 15:23–24).

К образу блудного сына прибегают тогда, когда говорят о человеке, который раскаялся в своих заблуждениях. Этот образ напоминает, что только при условии истинного смирения возможно прощение.

Герой стихотворения, осознавший свою греховную ошибку-сомнение, раскаивается в ней, сравнивая себя с героем библейской притчи: «О, как мне хочется склонить тогда колени, / Как сына блудного влечет опять к Отцу! — / Я верю вновь во всё, — и с шепотом моленья / Слеза горячая струится по лицу». Дважды Фет использует сравнение с блудным сыном: «Стою как блудный сын перед лицом отца, / И плакать бы хотел — и плакать не умею» («В саду»). Стихотворение – признание острого, до слёз стремления к встрече с Богом, – чувства, которое остается и желанным для поэта, но и неутоленным.

Предлагаю Вам посмотреть фильм о жизни и творчестве Афанасия Фета.

Афанасий Фет. Поэзия и судьба

                                                                                           По материалам статьи

P.S. В следующей статье мы познакомимся с любовной лирикой Афанасия Фета.