Спекуляции на репрессиях тридцатых годов - это легализация бандитизма.

«Человеческая жизнь бесценна. Убийство невинных людей нельзя оправдать - будь то один человек или миллионы. Но исследователь не может ограничиваться нравственной оценкой исторических событий и явлений. Его долг - воскрешение подлинного облика нашего прошлого. Тем более, когда те или иные его аспекты становятся объектом политических спекуляций. Все вышеизложенное в полной мере относится к проблеме политических репрессий в СССР…». Виктор Земсков, главный научный сотрудник Института российской истории РАН. Исследователь демографических аспектов политических репрессий в СССР в 1917—1954 гг.

В последнее время уральские либералы заметно активизировали борьбу с советским прошлым. Антисоветская пропаганда опирается на лидеров общественного мнения, таких, как мэр Екатеринбурга Ройзман, завербованных преподавателей ВУЗов, таких, как профессор Мосин, и НКО, финансируемые  американским Госдепартаментом, например, Мемориал.

Русофобы ведут работу на антисталинских конференциях, на лекциях в ВУЗах, и виде еженедельных уличных акций. 

30 октября 2015 года либералы проводят всероссийскую акцию «поминовения жертв репрессий», которая пройдёт в Москве, Санкт-Петербурге, Екатеринбурге, Электростали, Коломне, Северодвинске, Вельске, Твери, Воронеже, Рязани, Туле, Самаре, Архангельске и некоторых других городах .

В Екатеринбурге инициатором её указывается Свято-екатерининское малое православное братство при поддержке екатеринбургской епархии.

Примечательно, что в этот раз терминология стала ещё непримиримей: понятие «сталинских жертв» уже заменилось на «жертв советского народа».

Всех без исключения людей, в отношении которых в 30-е - 50-е годы была применена высшая мера социальной защиты, антисоветчики относят к безвинным жертвам режима.

И это - самая опасная и деструктивная часть идеологической компании антисоветчиков, сценарий которой пишут западные методисты.

Ведь легализация и оправдание различных видов бандитизма позволяет госдепу сформировать социальные группы, которые впоследствии можно использовать как тараны против неугодных правительств. Так было с Бандерой на Украине, так было с «умеренными оппозиционерами» из террористических организаций Аль-Каида и ИГИЛ.

Однако, если мы хотим воспитывать здоровое общество, либеральной исторической науке (которая вовсе и не наука, а как голливудские фильмы, - пересказ на основе реальных событий), мы должны противопоставлять точно восстановленную документальную историческую картину.

Вот как выборочно подают историю агенты влияния США вроде Ройзмана:

Без оговорок о том, кто были эти репрессированные люди и о том, что такой масштаб репрессивной операции характеризовал лишь два года советской истории, такие рассказы о тысяче расстрелянных в день для неосведомлённого человека звучат как сюжет фильма ужасов и поражают воображдение.

В отношении продолжительности «большого террора» точные цифры даёт Виктор Николаевич Земсков, который в 1989 году вошёл в состав комиссии по определению потерь населения, получившей доступ к статистической отчётности ОГПУ-НКВД-МВД-МГБ. Этой работе Земсков отдал 15 лет.

. С 1921 года по первое полугодие 1953 года было осуждено (за 33 года) 4 060 306 человек. Из них к высшей мере наказания опять же за 33 года приговорили 799 405 человек. Пик репрессий пришёлся на 1937–1938 годы, когда осуждено было 1 344 923 человека и к высшей мере наказания приговорено 681 692 человека (по Земскову). То есть почти все расстрелы пришлись на 1937–1938. 

Что же произошло в нашей стране в эти годы?

Когда либералы пытаются осуществить проекцию действительности тех лет на наше время - мы имеем дело с жесточайшей манипуляцией.

После ряда эпохальных потрясений - двух революций, мировой и гражданской войн, ряд факторов, включая военный опыт и ожесточение социальных отношений, породили бандитизм невиданных масштабов. Характеризующие его цифры подлежат обязательному сопоставлению с численностью смертных приговоров.

За время существования одной только повстанческой армии ОУН-УПА через неё прошло более 400 000 человек!

Бандитизм был очень развит в Чечне. Только в конце августа 1937 года было арестовано 14 000 человек, участвовавших в антисоветских бандах, либо материально помогавших им, а в течение двух последующих лет - ещё 1 032 партизана, 746 беглых кулаков, у которых было изъято 5 пулеметов, 21 гранатомет, 8 175 винтовок.

В Сибири, на Урале, в Казахстане, куда депортировались социально опасные элементы из регулярно очищавшихся крупных городов, процветал маргинальный бандитизм.

Крестьянский уголовный бандитизм процветал в сельских районах страны - Западной Украине, на Нижней и Средней Волге, на Северном Кавказе, в Сибири. В глубинке бандиты постоянно атаковали и грабили поезда, уничтожали железнодорожные пути.

Политический бандитизм, связанный с антисоветскими иностранными организациями, был развит более всего в приграничных районах: западных (украинские и белорусские округа, граничащие с Польшей), северных (районы Карелии и Ленинградской области, граничащие с Финляндией) и дальневосточных (Приморье, Забайкалье, Приамурье, граничащее с Маньчжурией).

Согласно полицейским отчётам, пересекающие границу банды, действовавшие в этих регионах, были напрямую связаны с русскими эмигрантскими группировками, обосновавшимися в Польше, Финляндии или Китае, и даже с секретными службами враждебных государств (Польша, Финляндия, Япония).

«Бытовой» бандитизм свирепствовал на национальных окраинах, которые, по крайней мере, до середины 30-х годов не находились под реальным контролем центральной власти (в первую очередь из-за тесного взаимодействия, в том числе благодаря семейным узам, главарей банд и представителей местной власти). Речь шла об обширной зоне, включавшей Среднюю Азию и часть Закавказья.

В Западной Сибири так называемый кулацкий бандитизм расцвёл начиная с 1929 года. Этот регион тоже плохо контролировался центральной властью. Согласно полицейским источникам, на конец 1929 года, когда регион был официально объявлен «небезопасным из-за бандитизма» и переведен на военное положение, в Западной Сибири свирепствовало 456 банд.

Среди наиболее мощных фигурировала банда, возглавляемая неким Кошкиным, который с 1927 года терроризировал представителей советской власти в деревнях Иркутского района. Прозванный крестьянами «черный царь», Кошкин во главе вооруженной банды из нескольких десятков человек нападал также на коллективные хозяйства, которые систематически поджигал. В 1930 году было зарегистрировано уже 880 банд, численностью 12 000 человек, причем признавалось, что «речь идет только об учтенных формированиях».

Согласно отчету полномочного представителя ОГПУ по Западной Сибири (15 августа 1931 года), огромный Нарымский край превратился в настоящее пространство «без советской власти», где не отваживалась появляться милиция.

В 1930 году было убито около 1200 советских работников, в 1931 году - 800.

Бандиты нападали на почтовые отделения, кооперативные магазины, машинно-тракторные станции, ссыпные пункты. В 1931 году 40% западносибирских колхозов пострадали от «бандитских нападений» или «терактов». По всей стране весной того года вооруженному нападению подверглись 17 % колхозов.

С марта 1930 года донесения ОГПУ сообщают о появлении крупных конных банд в несколько сотен сабель на Нижней Волге, Северном Кавказе, в Казахстане, Киргизии, Карабахе, Чечне, Дагестане. В конце апреля многие городки — Микоян Шахар (Карачаевская автономная республика), Нуха, Белоканы (Азербайджан), Иргиз (Казахстан) — были на короткое время заняты бандами вооруженных крестьян, которые вырезали в них всех местных советских и партийных работников.

Всё это продолжалось до крупных репрессивных операций 1937-1938 годов.

В 1933 году этим операциям предшествовала паспортизация населения.

В 1934-1936 годах НКВД сделал борьбу с общественным беспорядком, бытовой преступностью и особенно с бандитизмом основным приоритетом. Силы милиции, органов безопасности и железнодорожных войск, до тех пор в деревнях и маленьких городах весьма скромные, были значительно укреплены.

Были значительно расширены полицейские полномочия в сфере ареста и депортации «социально опасных элементов». Высшая партийная инстанция, Политбюро, несколько раз (июль-август 1933, февраль 1934, март 1935) принимала постановления об усилении борьбы с бандитизмом, предписывая органам безопасности шире использовать смертную казнь в отношении бандитов и публиковать в прессе списки казненных бандитов. Общей для режимных городов стала практика милицейских облав на рынках и вокзалах. 

В борьбе с преступностью и бандитизмом власти добились несомненного успеха. После 1937 года сводки НКВД и ОГПУ стали сообщать о резком снижении уровня беззакония.

Как видно из таблицы выше, число смертных приговоров резко пошло на спад, лишь с резким всплеском в 1942 году, когда в Советской Армии началось массовое дезертирство, а в глубинке многие бандиты решили воспользоваться отвлечением сил на запад и сколотили банды.

В 1949 и в 1950 году смертных приговоров не было вовсе.

Ради справедливости обязательно нужно отметить: невинные жертвы среди репрессированных, безусловно, были. Обусловлено это было двумя основными факторами: 

1. работа пятой колонны внутри страны, задачей которой была дискредитация советской власти;

2. недобросовестные и жестокие исполнители на местах, которые зачастую приговаривали к расстрелам без следствия не только врагов социалистического общества, но и тех, кто просто хотя бы раз имел с этими элементами контакт, и даже в силу личной неприязни, мести, и злоупотребления властью.

Именно поэтому решением Политбюро ЦК ВКП(б) №П56/116 от 17 ноября 1938 года судебный тройки были ликвидированы, а дела переданы на рассмотрение судов или Особого Совещания при НКВД СССР. Палачи, злоупотребившие властью столь страшным образом, были расстреляны, но почему-то именно они при Ельцине были реабилитированы, а те, кто остановил их - нет.

Подробно эту ситуацию я разбирал в отдельной статье, посвящённой разоблачению фальсификаций о Сталине.

Сейчас я хотел бы сконцентрировать внимание на другом. Когда получатели американских грантов берутся воспевать всех без исключения приговорённых к высшей мере, они реабилитируют и поминают огромное количество убийц, грабителей, поджигателей и иностранных шпионов. И это - ужасная манипуляция, ведущая к легализации антисоветского бандитизма.

Безусловно, реабилитация невинно убиенных нужна. Но сначала нужно провести беспристрастные исследования, которые изучат каждого отдельно взятого человека и дадут оценку объективности его приговора.

Со времён «десталинизации» такая работа так и не была проведена, а всех без разбора приговорённых зачислили в «жертвы кровавого тирана». А ведь именно благодаря этой решительной мере страна вошла в Великую Отечественную войну без пятой колонны в тылу, победила в ней, и послевоенный СССР стал одним из образцов безопасного общества, которое практически не знало ни убийств, ни педофилии, ни наркомании, ни рэкета.

Событиям 1937 - 1938 годов ещё предстоит дать беспристрастную научную оценку, которой мы ждём уже 60 лет.