Китай и США вышли на очередной виток торговой войны

Перемирие вместо примирения

Мы должны понимать, что, когда говорим о торговой войне, ключевое слово в этом словосочетании - война. Перерастание неразрешённого экономического конфликта в военный практически неизбежно, за исключением случаев:

нахождения компромисса (чрезвычайно редок и свидетельствует об отсутствии истинных причин для экономического конфликта);

паритета военных возможностей сторон, делающих исход военного столкновения случайным, а затраты на войну намного превосходящими возможную выгоду.

Таким образом, мы имеем полное право рассматривать текущий американо-китайский экономический конфликт, как обычную войну, ведущуюся невоенными средствами исключительно потому, что в текущей геополитической конфигурации США не обладают способностью уничтожить Китай. Поэтому США пытаются нанести Китаю неприемлемый ущерб при помощи экономических санкций.

При этом Вашингтон активно работает и над изменением геополитического ландшафта в нужном ему русле. Заявленная Трампом политика, которую многие пытаются представить, как намерение примириться с Россией, на деле направлена не на примирение, а на перемирие. Перемирие с Россией необходимо Вашингтону, чтобы Китай и Иран остались наедине с американской мощью, к тому же были бы вынуждены оглядываться на находящуюся у них в тылу формально нейтральную, но политически поддерживающую США Россию. Это сразу бы изменило баланс сил в пользу Вашингтона и создало бы все условия для перерастания экономической войны в военную интервенцию, если американский ультиматум не будет принят.

Но США понимают, что склонить Россию к предательству союзников практически невозможно. Ведь после того, как Вашингтон расправится с Ираном, подавит Китай и восстановит полный сюзеренитет над Евросоюзом, он вновь вернётся к политике подавления России, только союзников у Москвы уже не будет.

Пекин реально уязвим для экономического давления

Поэтому не менее важным, чем политическое направление американской атаки на Китай является политика экономических санкций. Китай значительно более уязвим для санкций, чем Иран и Россия. Иран фактически торгует на мировом рынке только нефтью - товаром ограниченного предложения, пользующимся высоким спросом. Американские санкции приводят к удешевлению иранской нефти, но от этого она становится только привлекательнее для потребителя. Иранскую нефть покупает тот же Китай (промышленность которого ощущает растущую потребность в энергоносителях), не желают отказываться от закупок (даже под давлением США) страны ЕС, в конечном итоге, даже Россия не против купить дешёвую иранскую нефть для замещения на внутреннем рынке более дорогой собственной, идущей на экспорт. При таком спросе на основной экспортный продукт, санкции против Ирана никогда не будут работать, поэтому США ищут возможность решить вопрос силой.

России удалось создать практически самодостаточную экономику. Политика санкций, которую коллективный Запад проводит в отношении России с 2014 года свидетельствует, что при разрыве экономических связей больше страдают экономики стран Запада. Россия может позволить себе даже полную автаркию. Уровень жизни упадёт, но в целом государство и общество способны выжить за счёт внутренних ресурсов. С другой стороны, без участия России в системе мировой торговли, глобальная экономика начнёт складываться как ряд костяшек домино (от слабейших экономик к сильнейшим).

Современная китайская экономика создавалась с конца семидесятых годов на основе тесного сотрудничества с США. Взаимные инвестиции составляют сотни миллиардов долларов. Китайская промышленность построена на основе американских технологий и критически зависит от американского рынка.

Процесс диверсификации рисков и переориентации на другие рынки, выраженный, к примеру, в концепции «Один пояс - один путь» активно разворачивается только в последние десять лет и пока не обеспечил Китаю достаточную независимость от США. В отличие от России, Пекин реально уязвим для экономического давления.

Впрочем, надо иметь в виду, что не только Китай зависит от американского рынка сбыта, но и США зависят от поставок массы товаров китайского производства, которые давно не производятся в самих США. Причём учитывая объёмы китайского производства, другие страны не могут в краткосрочной перспективе заменить Китай не только по цене, но и по объёму поставок. Это значит, что ведение экономической войны с Китаем способно вызвать в США товарный дефицит.

Администрация Трампа считает, что этот дефицит не коснётся критически важных товаров, но в ещё большей мере Вашингтон надеется на относительную скоротечность конфликта, когда Пекин будет вынужден капитулировать раньше, чем последствия экономической войны скажутся на самих США.

«Безупречная» стратегия Трампа на уязвимых для США стратегических направлениях

Казалось бы, Трамп выбрал безупречную стратегию. На Китай давят экономически, причём так, чтобы он не мог ответить симметрично (США экспортируют в Китай значительно меньше продукции, чем импортируют из него). Параллельно Вашингтон настойчиво предлагает всем желающим давить на Пекин вместе (требуя присоединиться к санкциям, под угрозой введения санкций). С другой стороны, США ждут, когда Пекин начнёт колебаться и искать контакты для внесения предложения о компромиссе, чтобы продемонстрировав союзникам Китая слабость Пекина, склонить их к отходу от союза.

Однако Пекин пока находит возможность для несимметричных ответов. Китай, учитывая традиционный менталитет и тысячелетнюю политическую этику, не может не отвечать зеркально. Поэтому надводная часть айсберга китайских контрмер больше похожа на механическое увеличение пошлин на американские товары. Именно ориентируясь на эти (видимые) контрмеры часть страдающих экономическим детерминизмом экспертов утверждает, что Китай проиграл экономическую войну ещё до её начала. Они руководствуются очевидным превалированием китайского экспорта в США над импортом из США, из чего делают очевидный вывод, что ущерб, наносимый американскими пошлинами Китаю (при его тотальной зависимости от американского рынка) значительно превышает тот ущерб, который в ответ может нанести Китай.

Однако США не случайно волнуются и пытаются создать условия для перенесения противостояния в военно-политическую плоскость, где пока обладают явным преимуществом. Китайские контрмеры имеют огромную «подводную» часть.

Во-первых, Пекин использует имеющийся у него переизбыток ресурсов, для развязывания гонки военно-морских вооружений. Фактически китайские ВМС способны блокировать доступ из Тихого океана в Индийский. Кроме того, Китай, опираясь на силы флота и цепь строящихся баз, обеспечивает своё военно-политическое доминирование в Юго-Восточной Азии. Между тем американская финансово-экономическая гегемония опирается исключительно на гегемонию военную. Если гегемон уступает альтернативной силе военное доминирование в конкретном регионе, то и экономическое доминирование в данном регионе переходит к той же силе.

Во-вторых, Китай поддерживает антиамериканские режимы во всём мире (от Сирии до Венесуэлы). Причём делает это с каждым днём всё активнее и всё более открыто. Ресурсов у Пекина для этого более чем достаточно, так как вкладываются они в виде кредитов и инвестиций, а не безвозмездной помощи. В результате, Китай зарабатывает, а США вынуждены растягивать силы по всему миру, причём бессмысленно, поскольку пока что не могут даже у себя на «заднем дворе» поменять режим в Венесуэле. Это лучшая совместная российско-китайская операция, поскольку США, не способные даже реализовать доктрину Монро, явно больше не могут претендовать на глобальную гегемонию. О каком планетарном влиянии может идти речь, если, официально заявив о борьбе за смену режима, Вашингтон полгода не может справиться с не самым сильным государством Латинской Америки?

Таким образом, реагируя зеркально больше для успокоения собственного общественного мнения, главные усилия Китай концентрирует на уязвимых для США стратегических направлениях, где за счёт грамотного манёвра ресурсами создаёт локальный перевес в силах.

Поэтому китайско-американское противостояние из односторонне выигрышной для США операции превратилось в гонку на выживание.

Россия сама решает кого, как и когда поддержать

Вопрос заключается в том, что наступит раньше: социально-экономический кризис в Китае под ударом американских санкций или распад американоцентричной мировой системы под воздействием совместных усилий России, Китая и их союзников.

Причём в данной системе именно Россия является ключевым звеном. Она практически не зависит от торговли с США. Вашингтон убедился в том, что не имеет и не будет в ближайшее время иметь возможности уничтожить российское государство ни экономическим, ни военным путём. Остаются ещё майданные технологии, но в России они пока не действуют.

Российская стратегия отличается от китайской большей экономностью и прагматизмом. Это обусловлено тем, что человеческие и экономические ресурсы России (прежде всего ёмкость внутреннего рынка) несопоставимы с китайскими или европейскими. Кроме того, долгие годы Москва (будучи тогда многократно слабее США и ещё не обеспечив себе финансово-экономической независимости) вынуждена была противостоять Вашингтону в одиночестве. Это требовало комплекса нетривиальных решений, крайне бережного расходования дефицитных ресурсов и избегания прямой конфронтации.

В решении этой задачи российская дипломатия достигла филигранной виртуозности. Даже военные решения (Осетия в 2008, Крым в 2014, Сирия в 2015 году) были так обеспечены дипломатически, что США не смогли найти официального, безупречного с международно-правовой точки зрения повода для конфронтации. Санкции вводились по принципу: «Нам не нравится поведение России, поскольку оно противоречит нашим интересам».

Принципиальная позиция Москвы - не связывать себя обязывающими союзными соглашениями. Россия сама решает кого, как и когда поддержать. Это не прихоть и не цинизм. Просто таким образом невозможно просчитать конкретное поведение Москвы в конкретной ситуации и навязать ей собственную повестку.

Все усилия США направлены на подрыв авторитета российской власти

Если сравнивать стратегии, то можем сказать, что:

1. Вашингтон использует исключительно силовое давление, неважно развивается противостояние в военно-политической или в финансово-дипломатической области. Понятие об искусстве манёвра (даже самого простого) за три последних десятилетия начисто атрофировалось у американских политиков и дипломатов. Они даже обманывают, не скрывая обман, предлагая поверить им потому, что они сильнее. Поскольку же абсолютный перевес США в силах за последние годы не просто ставится под сомнение, но открыто отрицается, политика давления чем дальше, тем гарантированнее ведёт к проигрышу, а иным искусствам американская элита не обучена.

2. Китай использует силовое давление в сочетании с ограниченным манёвром. Манёвр необходим в основном для концентрации превосходящих сил на стратегически важных участках. В связи с этим он достаточно легко просчитывается. Поэтому китайская система, приносящая великолепные плоды с таким прогнозируемым противником как США, в столкновении с минимально интеллектуальным оппонентом будет далеко не столь эффективна.

3. Российская система также базируется на сочетании манёвра и силовых действий. Однако манёвр в ней абсолютно доминирует, а силовые действия точечны и носят демонстративно вынужденный характер. Это позволяет Москве достигать выдающихся успехов при задействовании минимальных ресурсов. Единственный серьёзный недостаток такой системы - она не может быть разъяснена народу (поскольку полностью построена на неожиданности и непросчитываемости оппонентами принимаемых решений). Поэтому тонким местом российской системы являются взаимоотношения народа и власти. Пока власть пользуется народным доверием, она может свободно действовать на международной арене, однако ослабление доверия, неизбежно должно привести к редуцированию возможностей маневрирования в пользу предсказуемого силового давления.

Именно поэтому все усилия США направлены на подрыв авторитета российской власти как внутри страны, так и на международной арене. Без поддержки России никто в мире не может устоять против США. Но поддержка России, исходя из ограниченности её ресурсной базы, может быть эффективна, если руководство страны располагает неограниченными возможностями маневрирования.

Поскольку же таковая возможность опирается на исключительно высокий уровень доверия собственного населения и (что менее важно) союзников, подрыв доверия российского населения к российской власти является для США главным, а возможно уже и единственным способом решения своих геополитических проблем.

Ростислав Ищенко