Обострение

Уже в конце апреля – начале мая текущего года наблюдатели уверенно фиксировали обострение военной обстановки в Донбассе. Количество и ожесточённость обстрелов росли, периодически происходили локальные столкновения ограниченных пехотных контингентов. События развивались по нарастающей и к июню стороны практически открыто подтянули к линии противостояния тяжёлое вооружение, артиллерия с обеих сторон работает практически постоянно, а бои в районах ясиноватского блокпоста, промзоны Авдеевки и ещё в двух-трёх местах приобрели перманентный характер.

Резко возросло количество убитых и раненых солдат вооружённых сил Украины. Армия ДНР официально отчитывается о куда более умеренных потерях, тем не менее интернет запестрел паническими слухами, со ссылками на «источники», утверждающие, что Донбасс теряет солдат целыми ротами.

Поскольку параллельно обсуждалась инициатива Киева о введении в Донбасс вооружённой миссии ОБСЕ, ряд экспертов и многие журналисты сделали напрашивающийся вывод о взаимосвязанности этих двух процессов. По их мнению Киев умышленно обостряет ситуацию, с тем, чтобы получить дополнительные аргументы в пользу введения миссии.

Однако всё далеко не так просто, как кажется. Если кто-то в киевском руководстве и предполагал, что интенсификация военных действий даст новые аргументы в околоминской торговле, то, во-первых, это всё равно не было главной причиной обострения, а, во-вторых, эти предположения уже давно не оправдались и оправдаться не могли. То есть очевидная на первый взгляд связь обострения в Донбассе с процессами в Минске если и была, то имела побочный характер.

Начнём с того, что ни миссии ООН, ни миссии ОБСЕ не вводятся в зону военных действий. Для того, чтобы где-то появились миротворцы (тем более вооружённые), должно быть достигнуто устойчивое прекращение огня. Далее, для введения миротворческого контингента необходимы согласие и гарантии обеих противостоящих сторон. Именно сторон конфликта, а не гарантов и посредников.

Поэтому Россия постоянно утверждает, что она не против вооружения миссии ОБСЕ в Донбассе и тут же заявляет, что не давала на это согласие. Противоречие только кажущееся. Москва действительно может быть сколько угодно не против, но не имеет права давать какое бы то ни было согласие, поскольку не является стороной конфликта. Согласие могут дать только ДНР/ЛНР, с которыми официальному Киеву и предлагают договариваться.

Но Киев ДНР/ЛНР не признаёт не только в качестве независимых образований. Он не признаёт их даже в качестве партнёра по переговорам. Хотя в международной практике сплошь и рядом официальные власти договариваются со своими вооружёнными оппонентами, не признавая их международную правосубъектность, но понимая необходимость ведения диалога о прекращении войны с теми лицами и структурами, которые реально контролируют территорию и ведут войну. Украинское руководство подобный подход объявило неприемлемым. Даже в рамках минского процесса, документы от имени Украины подписывает не имеющий официального статуса Кучма, а Порошенко пытается выступать гарантом выполнения соглашений вместе с Меркель, Олландом и Путиным.

Это выглядит смешно, поскольку полномочия для ведения переговоров и подписания документов Кучма мог получить только от украинских властей (Кабмина и президента). Таким образом, в отличие от лидеров Франции, Германии и России, выступающих гарантами хорошего поведения структур, на которые их конституционные полномочия не распространяются, Порошенко пытается «гарантировать» сам себя. И всё это только ради того, чтобы не садиться с ДНР/ЛНР за стол переговоров на равных.

То есть, киевские власти в рамках избранной ими стратегии ведения переговоров не могут допустить ситуации, при которой народные республики и Украина оказались бы в одинаковом статусе по отношению к любой внешней структуре. Поэтому Киев пытался получить решение ОБСЕ о введении в Донбасс полицейской вооружённой миссии без участия в консультациях ДНР/ЛНР. Однако это невозможно. Решение в ОБСЕ принимается консенсусом и достаточно одного голоса против, чтобы оно не было принято. В условиях же, когда не соблюдается основополагающая норма самого ОБСЕ, то есть отсутствует ясно выраженное согласие на ввод миссии одной из сторон конфликта, голосов против окажется более, чем достаточно.

Следовательно, даже не учитывая глубочайших противоречий относительно возможного мандата миссии и отсутствия желающих посылать свои войска в состав гипотетического контингента, чисто технически, за счёт занятой политической позиции, Киев не в состоянии реализовать свою идею о введении в Донбасс вооружённой полицейской миссии. Ну а предложения вооружить наличествующих там наблюдателей ОБСЕ отвергаются самими наблюдателями, понимающими, что в таком случае они моментально станут объектом для провокаций украинской стороны.

В свою очередь, это значит, что обострение ситуации в Донбассе не может быть прямо связано с инициативой о введении полицейской миссии и имеет другую причину.

С моей точки зрения, причина текущего обострения та же, что и у всех предыдущих. Киевские власти сталкиваются с нарастающей внутриполитической нестабильностью. Отдельные, неорганизованные, разрозненные, стихийные протесты населения против повышения тарифов и кастрофического обвала уровня жизни волнуют Киев так же мало, как группы демонстрантов с георгиевскими ленточками на День Победы. И те, и другие слишком малочисленны и беспомощны, и могут быть в любой момент нейтрализованы с помощью полиции, СБУ и/или нацистских боевиков.

А вот сами нацистские боевики как были проблемой два года назад, так и остались. Более того, на фоне ослабления власти они даже усилились. «Надина неделя» в Киеве оказалась хорошим лакмусом. Савченко – неадекватная одиночка, но она кричит в толпу примерно те же лозунги, что и системные нацисты. Благодаря распиаренности заткнуть рот «народной героине» власти с ходу не могли. Кого другого сразу бы обвинили в работе на ФСБ и закрыли бы как Коцабу, а на примере Савченко удалось проверить народную реакцию на лозунг: «Всех убить! Да здравствует нацистская диктатура!» Выяснилось, что народ не против. И системные нацисты, которые и раньше-то периодически напоминали власти, что они её не любят, активизировались. Тот же «Азов» (наиболее организованная и политически оформленная на сегодня нацистская сила) с ходу провёл несколько протестных шествий.

Проблему нацистской оппозиции Киев также решает стандартно. Каждый раз, как только боевики становятся излишне боевитыми, для них открываются боевые действия в Донбассе. Им немедленно напоминают, что во время войны выступать против правительства – преступление, а наиболее активных утилизируют в боях и котлах.

Напомню, что активизировались нацисты раньше, чем возник торг вокруг миссии ОБСЕ. Это произошло ещё ранней весной. И обострение обстановки в Донбассе по инициативе Киева началось примерно тогда же. Более того, начиная с февраля-марта несколько уважаемых и осведомлённых людей чувствовавших себя прекрасно при всех режимах (Фирташ, Рабинович) начали предрекать Порошенко падение летом-осенью. И даже журналисты майдана (Лещенко, Найем, Шустер) вдруг начали критиковать Петра Алексеевича. Притом первые двое вообще состоят в его парламентской фракции.

Киевская элитная тусовка почувствовала запах крови очередного переворота. Но совершить очередной переворот могут только нацисты. Другой организованной и вооружённой силы, оппонирующей власти, в стране просто нет.

Как было указано выше – единственное доступное Киеву лекарство против нацистского переворота – обострение военных действий в Донбассе. Да, Порошенко необходимо пройти по лезвию бритвы. Военные действия должны быть достаточно интенсивными, чтобы можно было отправить на утилизацию очередную партию нацистов, но при этом не привести к физическому уничтожению полевой армии «парикмахерами», «таксистами» и прочими «отпускниками».

Идеальный вариант для Киева – немного повоевать, но при этом сохранить и нынешнюю конфигурацию фронта, и минский процесс. Украине ведь обещали, что Минска-3 не будет, а судя по реакции Берлина и Парижа, если Порошенко разрушит Минск-2, они с облегчением выйдут из процесса, оставив Украину наедине с проблемами.

Задача нетривиальная, но, во-первых, два раза у Порошенко получилось, а во-вторых, другого выхода всё равно нет.

Ростислав Ищенко