ШОКИРУЮЩАЯ ИСТОРИЯ ДЕВУШКИ, ВЫРОСШЕЙ В СЕМЬЕ ГОМОСЕКСУАЛИСТОВ

Я родилась в конце шестидесятых в семье известных авторов, которые были гомосексуалистами. Моей матерью была Марион Зиммер Брэдли, а моим отцом был Уолтер Брин. Вдвоём они написали более 100 книг: моя мать писала научную фантастику и фэнтези, а мой отец писал книги по нумизматике: он был экспертом по монетам.

Прискорбная информация о том, что они со мной сделали имеется в публичных протоколах. Я только скажу, что оба родителя хотели, чтобы я была гомосексуальной и приходили в ужас от моей женственности. Моя мать растлевала меня с 3 до 12 лет. Моё первое воспоминание о том, что отец сделал со мной что-то особенно насильственное относится к пятилетнему возрасту. Да, он изнасиловал меня. Мне не нравится об этом вспоминать. Если вы хотите узнать о его проделках с маленькими девочками и у вас очень крепкие нервы, вы можете поискать в интернете “Breendoggle” — скандал, который ПОЧТИ вышиб его из фэндома научной фантастики.

Он испытывал глубокое отвращение к моему полу несмотря на свои многочисленные отношения с женщинами и жертвами женского пола. Он недвусмысленно сказал мне, что ни один мужчина никогда меня не захочет, потому что все мужчины в тайне являются геями, которые просто не могут принять свою естественную гомосексуальность. Поэтому я научилась вести себя как мужчина и ходить не двигая бёдрами. До сих пор можно заметить следы моего принуждённого отвержения женственности, проявляющегося в абсолютной неуступчивости, откровенности и выборе профессии театрального режиссера на протяжении большей части моей жизни. Однако плюс моей откровенности — это отказ принять внушения о том, что «в глубине души я мальчик, родившийся в теле девочки». Нет! Я девушка, ненавидимая за то, что она девушка, усердно старавшаяся быть «мальчиком», которого они хотели.

Я только скажу, что я не была их единственной жертвой, неважно какого пола. Я росла, наблюдая, как у моего отца были «романсы» (в его воображении) с мальчиками, которые всегда заканчивались разочарованием, так как они только хотели еду и деньги за секс, которому он их подвергал, но не хотели его самого (естественно). Когда мне было 10 лет, после первой неудачной попытки самоубийства, я начала активно пытаться уйти из дома. В 13 лет я начала вмешиваться в происходящее, рассказав матери и её подруге, что отец спит с одним мальчиком. Вместо того, чтобы вызывать полицию, как поступил бы каждый здравомыслящий человек, они просто отправили отца в их квартиру, а сами переехали в наш семейный дом.

Естественно, всё стало только хуже. Некоторое время я спала на диване в доме моих знакомых, но это не могло продолжаться вечно. Как и ожидалось, там где был мой отец, были мальчики-подростки, оргии, наркотики и не очень много еды, хотя нельзя сказать, что я голодала после того, как книги моей матери начали хорошо продаваться. В подростковом возрасте я жила где только можно, а с поступлением в колледж вернулась к отцу.

Однажды он привёл одиннадцатилетнего мальчика, который, с позволения его матери, должен был остаться с нами неделю, что ужаснуло меня. Я позаботилась о том, чтобы у него была своя комната и постельные принадлежности. Когда я увидела, как мой отец, держа его вверх ногами, целует его во все места, а рядом лежит порнографический журнал, я позвонила своему консультанту, который заранее согласился вызвать полицию, если я увижу что-то подобное, и мой отец был арестован. За это преступление ему дали три года условно. Тем не менее, поползли слухи, и человек, сдававший ему квартиру в Лос-Анджелесе, осознал, что его сын был как раз в таком возрасте, что он мог стать его жертвой. Он начал задавать вопросы и это привело к тому, что мой отец получил 13 обвинений по 288 статье Калифорнийского уголовного кодекса, пункты A, B, C и D. (Я только скажу, что это различные виды насильственных сексуальных преступлений, которые не должны совершаться ни с кем, не говоря уже о ребёнке!)

Я ни разу не пыталась добиться справедливости для себя, потому что по своей моральной структуре я была защитницей других, и я очень любила своего отца. Хотя я думала, что могу простить его за то, что он сделал со мной, я никоим образом не считала, что можно простить его за то, что он сделал с кем-то другим, тем более, что его последняя жертва была не «проституткой», а невинным ребёнком, который очень сильно пострадал.

Как и следовало ожидать, хотя моя мать и моя «мачеха» прекрасно знали о преступлениях моего отца, мне не верили вплоть до момента признания его виновным и дискредитировали меня как «истеричку». Опять же, бóльшую часть описания случившегося можно найти в публичных протоколах, но холодное безразличие моей матери и претенциозность моей мачехи на полное отсутствие ответственности были отвратительны. Достаточно того, что она призналась, что знала о его намерениях. Когда мою мать обвиняли в моём растлении, она заявила, что «у детей нет эрогенных зон». Она даже не стала утруждаться отрицанием того, что привязывала меня к стулу и угрожала вырвать мне зубы плоскогубцами.

Мой отец умер в тюрьме в 1993 г. после моего первого заявления в 1989. Следует отметить, что это было далеко не первое его преступление — его первый арест был в 1948 году, когда ему было 18 лет. Он был серийным насильником на счету которого были многие, многие жертвы (в полиции я смогла назвать 22), но моя мать был намного хуже. Она была очень жестокой и совершенно не в своём уме, когда дело касалось сексуальности. Не только я стала её жертвой и не только девочки.

В любом случае, с тех пор, как правда вышла на свет, педофильные темы в её книгах стали очевидными для многих её поклонников. Мой отец под псевдонимом J. Z. Eglinton как-то написал с её редакционной помощью книгу для апологетики секса между взрослыми и детьми под названием «Греческая любовь». Внезапно никто больше не сомневался в том, что было так очевидно для меня всё это время. Люди сжигали свои копии её книг, потому что не хотели продавать их и зарабатывать на её зле.

Точно так же, как моя семья сплотилась для защиты моего отца, совсем недавно она вновь сомкнула ряды вокруг одного родственника, обвиняемого в растлении детей своего бывшего мальчика-любовника, которых он считает своими «внуками», поскольку он «усыновил», своего мальчика-любовника как «сына». Да, я знаю, это настолько отвратительно, что это трудно читать. Я снова подверглась маргинализации, меня называли «сумасшедшей» и «истеричкой». Как и в прошлый раз, когда я сдала полиции своего отца, я отошла от семьи. Я написала заявление и то же сделали мои ученики, которые были в ужасе от того, что он сказал о своих «внуках».

Здесь следует отметить, что «любители мальчиков» вовсе не считают свои действия «растлением». Они считают это сексом по обоюдному согласию и любые возражения будут преодолены оргазмами, которые, по их убеждению, они смогут доставить. Именно стыд этих оргазмов заставляет мальчиков-жертв молчать и убеждает их, что они «должно быть геи» (независимо от последующих гетеросексуальных браков и детей).

Фактические убеждения моих родителей заключались в следующем: каждый человек по своей природе гомосексуален, но гетеросексистский уклад общества отключает их от этого и поэтому ограничивает. Ранний секс пробуждает в людях желание заниматься сексом со всеми, и это поможет им стать «самими собой», устранит гомофобию и приведёт к наступлению утопии. Это также разрушит ненавистную ядерную семью с её патернализмом, сексизмом, эйджизмом (да, педофилам это важно) и всеми другими «измами». Если достаточное количество детей будет сексуализировано в раннем возрасте, гомосексуализм внезапно станет «нормальным» и общепринятым, а старомодные представления о верности исчезнут. Поскольку секс является естественной и неотъемлемой частью любых отношений, барьеры между людьми исчезнут и наступит утопия, в то время как «гетеросексуальную культуру» ждёт участь динозавров. Как говорила моя мать, «детям вбивают в голову, что они не хотят секса».

Да, глупость этого тезиса безгранична, а его фактические последствия — сорокалетние люди, проходящие терапию травмы сексуального насилия, огромное число самоубийств и разрушенная жизнь практически каждого из них.

Между написанием заявлений о сексуальном насилии моего отца и моего родственника я получила степень бакалавра в музыке и сделала карьеру в качестве свадебной арфистки и певицы. Потом я вышла замуж и родила детей, получила степень магистра в музыке. Начиная с 2007 года я в основном занималась постановкой опер, преподаванием пения и игры на арфе. Я также записала альбом кельтской музыки.

После моего решения порвать отношения с семьёй до меня постепенно стало доходить, что, возможно, гомосексуализм и в самом деле является проблемой. Естественно, меня воспитывали в духе полной толерантости. Несколько лет назад я читала доктора Сатиновера, который утверждает, что “геи” в основном пансексуальны (то есть они не ограничиваются одним партнёром, а предпочитают секс с любым человеком, любого возраста и любого пола), и он обоснованно считает это моральной и этической проблемой, а не “сексуальной ориентацией”.

Для меня мои исследования о гомосексуализме были почти стыдливым секретом: я осмеливалась думать немыслимое. В конце концов, мне всегда представляли гомосексуализм как естественное состояние. Меня называли «отключенной» и «ханжой», потому что, несмотря на уговоры моей матери «попробовать по-другому» и «откуда ты знаешь, что ты натуралка?», я просто не могла принять то, что я гомосексуальна.

Благодаря моему многолетнему опыту общения с БДСМ-сообществом, я убеждена в том, что гомосексуализм является следствием ИМПРИНТИНГА, так же, как и БДСМ-фантазии. Продолжительная практика садомазохистских фантазий становится сексуально возбуждающей. Аналогично и с гомосексуализмом. Однако исходя из того, что я видела, это не несёт исцеления. Моя мать стала лесбиянкой потому что она была изнасилована своим отцом. Мой отец был развращён священником и считал это единственной любовью, которую он когда-либо знал. Я не могу сосчитать, сколько лесбиянок я знаю, которые попросту ненавидят мужчин, или которые были изнасилованы и теперь не могут думать о сексе с мужчиной. Исключительно гомосексуальных людей ничтожно мало. Гораздо больше тех, кто имеет отношения с людьми ОБОИХ полов, как это делали мои родители и другие родственники.

Гомосексуализм на самом деле является проблемой. Убеждение, что любой секс в любое время каким-то образом исправит проблемы, а не создаст их — является проблемой. Главное отличие «гей-культуры» от гетеросексуальной — это убеждение в том, что ранний секс хорош и полезен, а также уверенное знание (не заблуждайтесь ни на секунду, что они этого не знают), что единственный способ создать другого гомосексуалиста — дать мальчику сексуальный опыт ПРЕЖДЕ, чем он будет «испорчен» влечением к девушке.

Поэтому я начала выступать против гей-браков, потеряв таким образом большинство своих сторонников. В конце концов, следуя своим глубоко укоренившимся этическим позициям и пытаясь создать утопию в соответствии с довольно глупой фантазией, они хотели видеть в моих родителях чокнутых сексуальных преступников, а не гомосексуалистов. У них нет желания принять возможность того, что гомосексуализм на самом деле может разрушить жизнь детей и даже взрослых, которые не хотят освободиться от его рабства.

Если вы считаете, что я ошибаюсь, это ваше право, но берегитесь огромного количества случаев сексуального злоупотребления и трансгендеризма, которые возникнут из этих гомосексуальных «браков». Уже теперь статистика сексуального насилия среди детей гомосексуалистов астрономически высока по сравнению с детьми гетеросексуалов.

Естественно, моя перспектива очень неудобна для либеральных людей, с которыми я росла: мне «дозволено» быть жертвой растления обоими родителями, мне «дозволено» быть жертвой ужасающего насилия, но мне ЗАПРЕЩАЕТСЯ винить их гомосексуализм и считать его причиной их абсолютной готовности принять любой вид секса между кем бы то ни было.

Но это меня не остановит. Я продолжу говорить. Я молчала слишком долго. Гей-брак — это не что иное, как способ воспитания детей по образу и подобию своих «родителей», а через 10–30 лет выжившие начнут говорить.

А пока это буду делать я.

Мойра Грейланд

***

Наиболее строгое и методологически обоснованное исследование обнаружило многочисленные и значительные различия между детьми, воспитанными гомосексуальными родителями, по сравнению с детьми, воспитанными их женатыми матерью и отцом. Результаты для детей гомосексуалистов оценивались как «субоптимальные» почти в каждой категории. В ходе исследований, использующих различные методологии, среди негетеросексуальных индивидов был последовательно обнаружен более высокий риск плохого обращения с детьми, включающего эмоциональное, физическое и сексуальное насилие.

«Руководство АПА по сексуальности и психологии» от 2014 года подтверждает наличие «ассоциативных или потенциально причинно-следственных связей» между гомосексуализмом и ранним сексуальным насилием, особенно для мужчин. Подробнее здесь.

Непропорционально большое число растлителей несовершеннолетних являются гомосексуалистами. В большинстве случаев первые гомосексуальные контакты детей и подростков происходят не со сверстниками, а со взрослым мужчиной. Исследование по предотвращению детского растления Абель и Харлоу, рассматриваемое вкупе с последней статистикой CDC относительно сексуальной ориентации (NHIS 2014), показало, что растлителей детей среди сексуальных меньшинств в 19 раз больше, чем среди гетеросексуального населения.

Дополнительная информация:

Группа: Наука за правду

Блог группы: https://kurennoi.cont.ws/