Откуда у мира французская грусть?

1

Москва скорбит вместе с Парижем… У посольства Франции — цветы, свечи и люди, пришедшие выразить свое соболезнование по поводу гибели французских журналистов. И почему при взгляде на эту телекартинку мне вспоминается английский поэт Джон Донн с его «И потому не спрашивай никогда, по ком звонит колокол: он звонит по тебе»?

Правда, не в том смысле, как пишут на плакатиках по всей Европе: «Je suis Charlie» («Я — Шарли»), а в гораздо менее символическом, самом что ни на есть бытовом российском смысле. Ибо то, что произошло в Париже, — это, похоже, вовсе не случайность, а вполне логичное и даже закономерное следствие того англосаксонского варианта толерантности и мультикультурализма, который пока еще считается одним из основополагающих столпов «цивилизованного мира».

Да и у нас в России, хотя все больше людей подозревают, что не так уж тиха и благолепна демократическая Европа и вовсе не медом в ней намазано, необходимость толерантности, пусть пока больше как идеала, особому сомнению не подвергается. И в самом деле: а какая у них, у толерантности с мультикультуризмом, альтернатива? Религиозные и межнациональные войны?

Тем более что России вряд ли удастся отсидеться в стороне от глобального переселения народов: слишком тесно стало на Земле, слишком легко пересекать страны и континенты в поисках лучшей доли, слишком много у нас в РФ свободной земли, воды и воздуха — слишком много для планеты, где ежегодно тысячи гектаров почвы становятся непригодными для земледелия, а от недостатка питьевой воды страдает более миллиарда человек…

Не отсидимся, даже если встанем на охрану священных рубежей всей страной: у наших границ такая длина, что все равно просочатся — как в старом анекдоте, мелкими группками по 6-8 миллионов. Да и рабочей силы нам для выполнения стоящих перед страной задач явно не хватает…

А сейчас, когда события в Париже очевидно показывают, что с вышеупомянутой толерантностью что-то не так, самое время задуматься: а нет ли какого-нибудь другого пути? Уж больно не хочется, чтобы на улицах российских городов массово появились свои братья Саиды и Шерифы Куаши. Ибо русские еще не успели так разнежиться, как европейцы, и исламский сепаратизм наверняка встретят отечественные Брейвики. А тогда — кто не спрятался, они (и Куаши, и Брейвики) не виноваты. Только мало кому удастся спрятаться!

2

Но все-таки: а ведь идея толерантности сама по себе гуманная, почти библейская (помните: и лев возляжет рядом с ягненком), только не работает. А почему? И вот тут необходимо заранее попросить прощения у демократической общественности, ибо все дальнейшие рассуждения есть не что иное, как совершенно непочтительное обращение с одной из самых наисвященных коров «цивилизованного» мировоззрения — правами человека, да святятся они ныне, и присно, и во веки веков, аминь.

Дело в том, что именно на правах человека, как на фундаменте, и покоятся толерантность в обнимку с мультикультуризмом, именно верховенство оных прав над всем и вся и есть ответ на вопрос, заданный Антокольским еще в начале прошлого века: «Сударь! Равенство полно красы,/ Только по какой линейке школьной/ Нам равнять горбы или носы?».

И все бы хорошо, не кройся в этих самых правах системная, основополагающая ошибка: люди все разные, а права у них одинаковые. Это не про рост, вес, форму носа и цвет кожи, а про куда более фундаментальные вещи. Евроамериканская цивилизация как-то ухитрилась не заметить тот факт, что психология и цивилизационный уклад христианских, особенно — протестанских народов (а именно они и породили культ «прав человека») местами несколько отличается от тех законов и обычаев, по которым живет остальное человечество.

И люди, существующие в семье, роде, племени, религиозной конфессии, в народе, наконец, совсем иначе будут воспринимать и оценивать права человека, чем некто отдельный, некто вне общества. А именно такого породила и культивирует протестантско-англосаксонская культура эпохи становления капитализма, в которой человек, отгорожен от других и от всего остального человечества нерушимой границей, поскольку права одного кончаются там, где начинаются права другого. И уберите свою поганую ногу с моей земли — а то я в высшей степени толерантно отстрелю вам задницу, сэр!

Европейский (особенно — протестанский) Бог предоставляет человеку свободный выбор между добром и злом, а мусульманин говорит «Иншалла!» (если Аллаху будет угодно). Смогут ли христиане и мусульмане одинаково понять некоторые вещи? До тех пор (не одну тысячу лет) ответственность была коллективной: семья, род, клан, община, племя, ремесленный цех... Теперь же каждый должен стоять сам за себя. Как некогда горько заметил Фрейд, задача сделать человека счастливым не входила в план сотворения мира, вот и крутись, как можешь.

Конечно, «цивилизованное человечество» может с теми полудикими, желающими жить по своим укладам не согласиться, но тогда оно должно быть готово, что они не согласятся с ним. Причем не согласятся как умеют — например, с автоматом Калашникова и гранатометом наперевес, как в Париже. Если права одного человека кончаются там, где начинаются права другого, то автомат — прекрасный инструмент для расширения границ своих личных прав. И наплевать, что эти самые ПЧ — вещь тонкая, духовная и их нельзя внедрять по старому армейскому принципу «Не знаешь — научим, не можешь — поможем, не хочешь — заставим».

3

А теперь я должен еще раз извиниться перед демократической общественностью, ибо намерен совсем уж кощунствовать. Думаете, эпоха колониализма в середине прошлого века закончилась потому, что человечество (по крайней мере — его «цивилизованная» часть) стало более милосердным и гуманным? Достаточно посмотреть на происходящее сейчас на Донбассе и на то, как на этот геноцид реагирует Евроамерика, чтобы понять: ничего подобного. Да вот — небольшая, но очень характерная деталь: как ни относись к тем народам, которые еще не приобщились к сияющим вершинам толерантности, но, думается, они все-таки не стали бы приглашать детей на зрелище торжественного убийства, расчленения и пожирания жирафа…

Скорее всего, на определенном этапе экономического развития колониализм стал тупо невыгоден (как когда-то рабство Риму) — и от него отказались. А вместе с колониализмом ушло и его идейно-цивилизационное прикрытие — знаменитое «бремя белого человека», насильственное приобщение народов к цивилизации, как ее понимали те, кто это бремя нес…

Помните — у Киплинга: «Не раз ты здесь услышишь/ От тех же дикарей:/ «Зачем идти нам к свету?/ Нам наша тьма милей»./ Неси же бремя Белых —/ Не гнись перед людьми,/ А крики о свободе —/ Лишь слабость, черт возьми». Впрочем, тот же Киплинг в том же стихотворении кое-что предрекал: «Когда ж победа близко,/ Увидеть ты изволь,/ Как чья-то лень и глупость/ Помножит всё на ноль». Напиши он «жадность» — точно был бы пророком.

Ибо получилось так, что колониализм ушел, а жадность осталась, поскольку поддерживать уровень жизни «цивилизованного мира» можно только за счет остального человечества. И потому был запущен новый цивилизационно-экономический проект — глобализация, а роль «бремени белых» в нем стали выполнять права человека, новые божественные заповеди — они же моральный кодекс строителя капитализма, если хотите. Как, у вас еще не соблюдаются права человека? Тогда мы идем к вам…

Причем можем прийти с деньгами, можем с санкциями, а можем и с бомбами — это уж как получится. Правда, тут возникнут некоторые сложности с вашим правом на жизнь, на свободу, на личную неприкосновенность и пр., но это цивилизационные издержки. Все по Киплингу: «А крики о свободе — лишь слабость, черт возьми!»

Ну, не нужно было Евросоюзу мощной балканской страны — Югославии. И как-то сразу выяснилось, что там нарушаются права человека (в частности — право на самоопределение). И счастливые, что их беду заметили, народы этой несчастной страны принялись радостно убивать друг друга — при активной европейской поддержке их борьбы за ПЧ. А если какая-то из сторон ни с того ни с сего начинала побеждать, то добрые европейцы по-отечески бомбили ее (как известно всем правозащитникам, бомбежка прав убиваемых не нарушает).

Да и о том, как счастливы народы Ливии, Ирака, Афганистана, Сирии, к которым наконец пришли светлые идеалы демократии и права человека, думается, рассказывать не надо. Не все, правда, счастливы, а только те, кто выжил, но это опять-таки цивилизационные издержки…

В общем — основная хитрость, сдается, тут в том, что эффективно сопротивляться может только общность людей, а права человека прав общины не предполагают, ведь любое объединение людей — это всегда ограничение личных свобод во имя интересов коллектива. Очень похоже, что права человека — это замаскированный принцип «разделяй и властвуй» в глобальном масштабе. И выгодополучатели налицо…

4

Но все-таки: если глобальный процесс взаимопроникновения народов остановить нельзя, а противоречия, вызванные разными укладами жизни, будут неминуемо приводить к столкновениям, то есть ли какая-то, хоть теоретическая, альтернатива толерантности и мультикультурализму? Кроме, разумеется, войны всех против всех…

Даже еще более нагло: коли уж так получилось, что именно РФ оказалась на острие борьбы против зкономического и политического глобализма за многополярность и многоукладность мира, то понимает ли Россия, что наряду со своим политико-экономическим проектом она должна иметь и соответствующий ему проект идейно-этический? Колониализм — «бремя белого человека», глобализм — «права человека и толерантность», многополярность — ?

Похоже, что да, понимает — только пока еще в форме наметок, догадок, невнятных отсылок к «духовным скрепам», к традиционным ценностям, попыток религиозного возрождения… Собственно, если чего и не хватает, так только здорового бюрократизма — оформления этого всего во «Всеобщую декларацию прав народов (общин)», устанавливающую одну простую истину: на своей территории народы (общины) имеют преимущественное право на организацию приемлемых для них форм общежития и сохранение традиционного уклада жизни.

Ключевое слово — преимущественное, даже если это противоречит отдельным хотениям отдельных граждан! Даже если придется объяснять это оным, слегка нарушая их личные права. Но зато любой носитель индивидуальных прав человека получает абсолютно свободную возможность выбирать, какие из его неотъемлемых прав для него ценнее: те, которые позволяют ему жить в той или иной стране, или те, которые не позволяют, поскольку противоречат обычаям и культуре тамошнего населения. Это великая ценность — свобода выбора, особенно если ее законодательно совместить с ответственностью за последствия оного.

Причем желательно не просто юридически оформить такую Декларацию, но и предложить ее как альтернативу для построения нового миропорядка — если уж не всему человечеству, то собственному населению и соседним государствам. А остальные пусть сами решают, что им ценнее: традиционный для них путь развития или принудительно-добровольная толерантность, в любой момент чреватая гражданской войной?

Ой, написал — и сам испугался: какой же я замшелый и тоталитарный…