Один из главных аргументов традов в спорах о строительстве Санкт-Петербурга: "Всё же задокументировано!" Типа, шах и мат, альтуха, любой может ознакомиться с рисунками Монферана. Однако, почему-то множество столь же "достоверных (в кавычках) документов", к примеру изображения летающих тарелок на старинных картинах, считаются фантазиями художника.
Так почему же комикс, где супермены вырубают из скалы двухсоттонные глыбы, а потом на верёвках волокут их уже оцилиндрованные, кажутся кому-то реалистичными? Не понимаю! И не понимаю, чем легендарный Самсон Суханов отличается от былинного Ильи Муромца.
А кроме художественного альбома Монферана больше никаких документов о строительстве Исаакиевского собора в открытом доступе нет. (Как, впрочем и Казанского, и Эрмитажа, и много ещё чего). Нет ни техзаданий на вырубку колонн (размеры, форма), ни смет, ни расчётов на постройку барж для доставки, ни ведомостей о зарплате рабочих, ни накладных на покупку тех чудо-канатов… В общем – ни.че.го.
Но, наконец, появилось хоть что-то! Я нашла журнал, где довольно весело комментируются протоколы заседаний Комиссии по окончательной перестройке Исаакиевского собора. Слышите? ПЕРЕстройки! Автор статьи сама сидит в архивах и изучает эту древнюю бухгалтерию, разбирая витиеватый почерк старого образца, и делится этим с нами.
По ссылочке можно ознакомиться с подробностями, а я вкратце поделюсь своим ощущением от прочитанного:
В начале 90-х я работала бухгалтером. И, случалось, подхалтуривала у разных «бизнесменов», которые внезапно узнавали, что оказывается, надо сдавать отчёты в налоговую. Приходит ко мне такой «директор» и говорит «сделай мне баланс». А из чего его делать? Где касса? Где журнал хозяйственной деятельности? Накладные? Да хоть что-то где?! «А нету,– говорит мне заказчик. Потому, типа и прошу – сделай».
И приходилось мне самой сочинять эту деятельность, «рисовать» накладные на покупку, потом на продажу. Придумывать фамилии директорам несуществующих фирм и даже заказывать печати. А потом я шла и сдавала эти «художественные произведения» в налоговую. И инспектора их принимали, отлично понимая, что всё это ЛИПА. А почему? Да потому что им за выведение меня на чистую воду денег не доплачивали. Если липа скроена без ошибок, то и ладно. Архивам всё-равно, что хранить.
Так и современным учёным за "историческую правду" денег не доплачивают. А потому, им оно и не надо. А простым любопытным в те архивы вход не то чтобы закрыт, но там же уметь надо, как ими пользоваться. И усидчивость иметь нехилую и навыки профессиональные. Это вам не в интернетах гуглить.
Так вот, прочитав протоколы этой «комиссии по перестройке» я ощутила тот самый привкус «чёрной бухгалтерии», скроенной по чьёму-то заказу задним числом. И задумалась я: «А зачем?»
Ну, моим «браткам» понятно, зачем нужно было изображать бурную деятельность с минимальной прибылью. А зачем государю-императору сочинять эту фигню для потомков? Ну не деньги же он на самом деле отмывал.
И вот какая версия появилась в моей голове.
Как известно из Википедии: До середины XIX века Эрмитаж полностью соответствовал своему названию (фр. Ermitage — уединенное место). Посещать его могли лишь члены императорской семьи и редкие счастливчики, типа А. С. Пушкина и В.Жуковского. А Николай I впервые открыл музей для посещения публики в 1852м году.
И вот представьте – толпа образованных людей хлынула в закрытые до того хранилища абсолютно чудесных вещей. И начали возникать вопросы. «Как такое возможно?!!»
Император, с детства видящий все эти «невозможности», привыкший к ним, поскольку оно ж всегда здесь стояло, внезапно и сам удивился: «А и правда, как?» Позвал стариков-хранителей, спросил, типа «откуда предками моими взято?» Те руками разводят, типа «Мы пыль стирали, вопросов не задавали». А люди-то образованные в кулуарах шепчутся, смотрят косо, типа «а не инопланетянин ли наш ампиратор-то?»
Вот и позвал Николай человека умного, типа Саши Пушкина. Тот сказочник тот ещё, мозгами пораскинул, и говорит: а давай напишем историю, как всё это делалось. Где у нас есть камнерезные мастерские? В Колывани? Вооо… Самую громадину мы оттуда определим, скажем, что тридцать лет точили, потом пять лет тащили. А если кто усомнится, мы над ним смеяться будем, я лично эпиграмму обидную напишу. А для пущей верности, начальнику камнерезов орден дадим и премию, чтобы он и сам поверил, что её сделал. А вон ту, золотистую, давай с Урала запишем, чтобы им не обидно было. Они ж вечно меж собой конкурируют.
На том и порешили. Историю написали.
А народ в раж вошёл, всё интересуется: «А вот этих вот атлантов кто изваял из цельного граниту?»
Николай опять советчика кличет. Саша Пушкин голову кудряву почесал, огляделся. Видит - на стульчике дедушка дремлет, смотритель, ну чтобы руками экспонаты не трогали. Разбудил его: «Хочешь, - говорит, - в истории остаться великим скульптором? Рассказывай всем, что это ты истуканов на входе наделал, а мы тебе за это звание академика и пансион». Тот обрадовался сначала, потом испугался: «как же я их наделал-то?». «А ты скажи, что сто человек в подручных было. А мы, если кто не поверит, сразу начнём орать, что он в чужепланетян рептилоидных верит. И все смеяться будут».
А потом зовёт Николай друга своего Саню, ещё пуще озадаченный. «А что мы скажем, если кто-то спросит про столб этот Александрийский»? Да и Исакий тоже странно выглядит. Его-то народ издавна видел, тут лажа про уральских да сибирских мастеров не прокатит. Чё делать будем?»
«Да может, пронесёт? – понадеялся Пушкин. – Привычное оно же вопросов не вызывает».
- «А если не пронесёт? Давай, на всякий случай…»
Думал, Саша, думал и придумал: «А давай, - говорит, - торжественное открытие нового собора организуем. Знаменитостей заморских пригласим, книжку красивую в заграницах издадим, как он строился. А если кто скажет, что он-де всегда тут стоял, мы над ним смеяться начнём и картинки предъявим, что раньше на этом месте совсем другая церква стояла. Без колонн"
- А где картинки такие возьмём?
- Да долго ли нарисовать да за старинную подписать?
- А куда старые картины, где он уже стоит, денем?
- А скажем, что это с проекта рисовали, как оно будет. Народишко у нас легковерный – схавают.
- Фи, Александр! Что за «схавают»? Вы же солнце русской словесности! А давай уж тогда заодно и Александрийский столп торжественно откроем, чтоб уже два раза не вставать.
- Не, Александрийский нельзя, - почесал Саша бакенбарды. - Я ж ещё в тридцать шестом написал, типа "взнесётся выше он Александрийского столпа". Не переписывать же. Так что, его мы можем открыть не позднее этого. Издадим газету за тот год и в архивы в подписку подложим. Дело-то давнее. Это ж молодёжь в основном с вопросами лезет, их тогда не было. А старики подтвердят. Кому же захочется признаться, что его на такое великое событие не пригласили. Ну а ты... то есть вы всей императорской семьёй присутствовали. Кто ж осмелится императору не поверить? Так же и с Казанским поступим, да и вообще... Истории писать - не камни ворочать.
Оценили 83 человека
98 кармы