Дефективный менеджер. Иван Грозный и битва при Молодях

В эти дни многочисленные ипанашки и ипанутики поцриотического раскраса разродились простынями про якобы "забытую" Молодинскую битву, сравнивая её и с Бородинской 1812 г., и с битвой за Москву 1941-42 гг., и со Сталинградской 1942-43 гг.

Но, как говорится, за всяким подвигом всегда стоит конкретный долбо__б с фамилией, именем и отчеством, по долбойопству коего и стал возможен героический подвиг вместо скучной рутины истребления врагов в рабочем порядке - без особого героизьма.

В случае с битвой при Молодях, в которой действительно судьба Государства Российского висела уж если не волоске, то на тоненькой ниточке, ФИО этого выдающегося рукожопа прекрасно известно. Это Иван Васильевич IV, за свою психопатическую жестокость прозванный "Грозным".

Итак, для начала все должны дружно отправиться в ближайшую микрорайонную библиотеку по месту жительства и найти там книжку советского историка В.В. Каргалова "На степной границе: оборона "крымской украины" Русского государства в первой половине XVI века" (М.: Наука, 1974, тираж 85 тыс. экз.) и прочитать там, что оборона от крымцев была налажена при Иване III и Василии III настолько хорошо, что НИ ОДНОГО крупного прорыва вглубь страны крымцев и прочих степняков за полвека не случилось!

Секрет до скучноты прост и бесхитростен: нужно было просто-напросто каждое лето выставлять ПЯТЬ пятиполковых армий на наиболее угрожаемые броды через пограничные реки - Оку, Угру, Десну, верхнего Дона, где каждое лето повторялось Стояние последнего хана Большой Орды Ахмата: степняки стремились переправиться где-нибудь через реки и выйти на оперативный простор, где могли пользоваться неоспоримыми преимуществами манёвренности.

И система засечных черт и армейских заслонов на бродах работала как часы, пока Иван Грозный не затеял опричнину.

Опричнина была ничем иным как инициированной самим царём гражданской войной, чудовищным переделом земельных владений служилых людей по прибору и по отечеству сверху донизу как говорится по полному беспределу. Царь совершенно скотским образом попрал вековые традиции распределения земли, наследования и порядок прохождения службы, а заменил их даже не законом, а всего лишь своими непрерывно и маниакально менявшимися хотелками, чтоб всё и сразу. Но государство - это в первую очередь ПРОЦЕДУРА, которой должен подчиняться даже царь, и менять что-то лишь в самых наикритичнейших ситуациях.

Элитный консенсус был самым наипохабнейшим образом и на полупустом месте нарушен. Мнимые заговоры сменились уже реальными, потому как терпеть придурка на троне и его свору кровавых упырей-прихлебателей было невмоготу.

А вся мобилизационная система Русского государства критично зависела от стабильности служилого землевладения!

А какая тут мобилизация, когда в стране развернулась кровавая вакханалия переделёжки земли, лживых наветов, сведения счётов и простого грабежа, едва прикрытого филькиными грамотами доносов заинтересованных до чужого добра.

Все защитники кровавого упыря Ивана Грозного пеняют, что, мол, он убил всего лишь 4,5 тысячи, а вот Елизавета I Тюдор повесила не менее 50 тыс. бродяг. Но тут есть большой нюанс. Елизавета, следуя по стопам своего отца Генриха VIII, вешала реальных разбойников и всяких прохиндеев, которые до того словно клопы набились в католические монастыри, превратив их в реальные ОПГ под эгидой римского папы, и было их аж почти четыре тысячи штук на 5 млн. тогдашних несчастных англичан. После того, как Генрих VIII эти самые монастыри закрыл, их землю конфисковал и распродал, вся эта татьная шушера разбежалась по стране и занималась привычным делом - грабежами и убийствами. На отлов этой публики ушло полвека. И это ни разу не гражданская война, а рутинная ментовская работа в реалиях 16 века.

А вот Иван Грозный развязал именно ГРАЖДАНСКУЮ войну, и её жертвами даже по имеющимся разрозненным спискам "Синодика опальных" являются 4,5 тысячи в основном представителей ЭЛИТЫ, с частой приписочкой боярин такой-то "з детми и з людми", а сколько там было этих детей и людей этого иваногрознодрочеры не знают и знать не хотят, как и того, что в синодиках простые люди, попавшие под горячую руку отпричников, упоминаются лишь случайно, а о большинстве бессудных расправ царь даже и не догадывался, потому как жаловаться было просто некому.

И вот наступил 1571 год. Опричнина идёт уже шесть лет, и вместо двадцать пяти полков, как положено, смогли наскрести всего лишь семь, да и то неполных, ибо служилые люди были либо убиты опричниками за якобы "многыя измены", либо сбежали куда подальше, спасаясь от репрессий.

И в 1571 году Девлет-Гирей легко и непринуждённо переправился через слабо прикрытые броды и вышел на оперативный простор. Открываем вражескую википедию и читаем нелицеприятную правду для дрочеров на грозного ваню: "В 1571 году выступил в поход на Москву крымский хан Девлет-Гирей. Согласно В. Б. Кобрину, разложившаяся опричнина при этом продемонстрировала полную недееспособность: привыкшие к грабежам мирного населения опричники просто не явились на войну, так что их набралось только на один полк (против пяти земских полков)" (В. Б. Кобрин. Иван Грозный. М. 1989. (Глава II: «Путь террора», «Крах опричнины»). Тыц.

Хотя в российской историографии традиционно считалось, что хан шёл прямо на Москву, современные исследования исходят из того, что хан вряд ли рассчитывал на то, что ему удастся нанести поражение русскому войску и выйти к Москве. Первоначальной целью крымского набега была добыча полона (ясыря) для компенсации долгого отсутствия в Крыму «поминок» из Москвы и Вильно. Подтверждением этому является относительно небольшая численность войска, а также отсутствие в нём артиллерии и пехоты. Однако хана убедили идти на Москву сообщения от русских перебежчиков: в городе были голод, казни, отсутствовало ополчение. Возможно, здесь имела место целенаправленная дезинформация и попытки заманить ханское войско под Серпухов, где его на окских укреплённых позициях ожидал «береговой» разряд, за которым расположились ещё два крупных разряда — опричный и заречный. Общая численность русских войск составляла от 35 до 40 тысяч воинов, главным образом пехоты.

Однако хан, через своих разведчиков почуяв подвох, предпринял обходной манёвр русских войск с запада. Незаметно для русских дозоров его войско переправилось через Оку под Перемышлем, затем переправилось через Угру и с неожиданного направления устремилось к Москве, разбив по пути опричный отряд Я. Ф. Волынского. Русские воеводы снялись со своих позиций и поспешили к Москве. Одновременно в столицу стекались вытесненные с захваченных территорий беженцы. Иван IV, узнав о скором приближении крымской армии, уехал в Ростов.

К 23 мая (2 июня) 1571 года татарские войска приблизились к Москве, разбив лагерь под Коломенским. В то же время в город вошли русские воеводы. Войско Ивана Бельского стояло на Большой улице, а полк Ивана Мстиславского и Ивана Шереметева Меньшего — на Якиманке. Передовой полк Михаила Воротынского и Петра Татева стоял на Таганском лугу, опричное войско Василия Тёмкина-Ростовского находилось за Неглинной. По свидетельству летописцев, «князь Иван Дмитриевич Бельской выезжал против крымских людей за Москву реку на луг за Болото и дело с ними делал». В ходе боя крымцы оттеснили русских, князь Бельский был ранен, а по городу стремительно распространился пожар.

24 мая 1571 года случился один из самых сильных московских пожаров XVI века. По свидетельству очевидцев, за несколько часов сгорели практически все деревянные строения за «тридцать миль» до Кремля.

Сам город неприятель не взял, но зажег его предместья, которые (состоя из деревянного строения, без камня, кирпича или глины, за исключением немногих наружных покоев) сгорели с такой быстротой и огонь так далеко распространился, что в четыре часа не стало большей части города, имеющего до 30 миль или более в окружности. Зрелище было ужасное... Таким образом, в одно и то же время от огня и давки погибло (как сказывают) 800 000 человек или более. (Английский дипломат Джильс Флетчер, «Of the Russe Common Wealth» («О Русском Государстве»))

Единственным безопасным местом был каменный Кремль, а из-за пожара и вестей о скором приближении русских войск Девлет-Гирей решил его не штурмовать. Огонь охватил торговые ряды и лавки у стен Кремля, после чего будущую Красную площадь долгое время называли Пожаром. Татары грабили усадьбы и слободы, поджигали церкви и дворы. Немецкий путешественник и историк Адам Олеарий вспоминает, что Москва «совершенно погорела вплоть до Кремля при большом набеге крымских или перекопских татар». По мнению английского дипломата Джерома Горсея, пожар начался от колокольни Ивана Великого, из-за сильного ветра и жары огонь быстро распространился по всему городу. По сведениям «Пискарёвского летописца», за три часа Москва выгорела целиком «и людей без числа згорело всяких».

Исследователи считают пожар 1571 года ещё более масштабным, чем «великий пожар» 1547-го. Про события набега говорили, что в городе не осталось столба, чтобы привязать лошадь. Трудно оценить количество погибших и захваченных в плен во время похода Девлет-Гирея. По разным источникам, эти цифры составляли от 60 до 150 тысяч уведённых в рабство и от 10 до 120 тысяч погибших при нападении на Москву. Крымский посол в Варшаве рассказывал, что во время похода было убито 60 тысяч человек и ещё столько же попало в плен. Джильс Флетчер считал, что погибло порядка 800 тысяч человек. И хотя эта цифра явно преувеличена, потери России были действительно огромными. О большом разорении Москвы свидетельствует папский легат Поссевино, который насчитывал в 1580 году не более 30 тысяч населения, хотя ещё в 1520-м в Москве было 41 500 домов и не менее 100 тысяч жителей. Тыц.

Итак, дорогие онанисты-хисторики, вот скажите-ка мне, что бы сделали с членом команды по кибер-спорту его сотоварищи, если бы он допустил такой эпичный погром главной базы? Это в понятных для вашего умишка категориях я пытаюсь объяснить всю степень рукожопия товарисча Грозного.

Для отражения нашествия Девлет-Гирея на следующий год пришлось буквально скрести по сусекам всю зиму. А главное царю пришлось как и товарисчу Сталину много позднее пытаться прекратить развязанную им же самим гражданскую войну, попытаться примирить хотя бы на словах опричников и земщиков, для чего опричнина типа была отменена (ну, а чего не отменить, коль свою роль она уже выполнила?) и даже самое это слово запретил!

О том, чтобы остановить Девлет-Гирея как обычно на бродах, уже и речи не было: взять необходимые 25 полнокровных полков было просто неоткуда! Пришлось чудовищно рисковать и биться с усиленным янычарской подмогой и пушками крымским войском на ОТКРЫТОЙ местности! И если бы у Девлет-Гирея было мозгов хоть чуток поболее, то финт с заманиванием под пищали и пушки гуляй-города мог и не сработать, и тогда бы Бог его знает, как оно бы всё повернулось.

И напоследок скажу, что все радостные вопли про то, что, мол, Молодинская битва так хорошо обнулила крымское воинство, что крымцы на десять лет прекратили свои набеги, есть всего-навсего лютый пизд__жь, не соответствующий скучной реальности: достаточно открыть летописи и убедиться, что ура-поцриотические камлания суть зрадная зрада - большие набеги ногайцев - союзников и конкурентов крымцев - продолжались КАЖДЫЙ год. То есть - едва отбились.

Итогом правления царя Ивана стала "поруха". Так в народе называли то разорение, которое он оставил после себя: в среднем по стране было заброшена ПОЛОВИНА пахотных земель, а в Подмосковье и на Новгородчине - 90%. Цены выросли в 4 раза. А самое главное в том, что несмотря на титанические усилия Бориса Годунова по примирению потомков лишённых земель уцелевших земщиков и новых хозяев их "дедин и отчин" потомков опричников, раскол элиты никуда не делся: сотни тысяч смертно и кровно обиженных ждали только удобного момента, чтобы поквитаться за смерть родни и вернуть своё. И лишь угроза полного исчезновения Российского государства под пятой католической Польши примирила их между собой в 1612 году. Но для этого примирения пришлось встать на самый край и заглянуть в бездну.

Вот в силу всего вышесказанного, я считаю всех апологетов царя Ивана Грозного, который заслуженно не удостоился места на памятнике "Тысячеление России", просто мудаками, которых нужно самое малое утопить в бочке с дерьмом.

Дерьмо к дерьму.