Зеппельт: Надо понять, насколько мне рискованно ехать в Россию на ЧМ-2018

Предисловие. На немецком общественно-правовом телеканале ARD вечером в воскресенье, 20 мая, вышел новый фильм эксперта по допингу Хайо Зеппельта (Hajo Seppelt), в котором сообщается, что подозрительные допинг-пробы действующих футболистов сборной России, попавших в заявку команды на чемпионат мира 2018 года, были «недостаточно исследованы» в 2014 году. DW («Немецкая волна») узнала у журналиста ARD, какие свидетельства применения запрещенных препаратов российскими футболистами у него есть, и стоит ли ожидать приезда Зеппельта в Россию. Познавательного чтения…

DW: Россия снова в фокусе ваших расследований. Как это может повлиять на ЧМ-2018?

Хайо Зеппельт: Мы пока не знаем. Думаю, мы узнаем об этом через пару недель. Похоже, что в данный момент ФИФА действительно проводит расследование, по крайней мере, в отношении результатов допинг-проб из базы данных, переданной WADA информатором в октябре 2017 года.

(В базе данных. — Ред.) 63 тысячи проб атлетов, выступающих в различных видах спорта, девять тысяч из них оказались подозрительными и, кажется, в отношении почти ста из них проводится расследование, и они относятся к футболу. Мы пока не знаем, к чему это приведет. Но что мы можем сказать — речь идет о предварительных результатах анализов. Это может оказаться допингом, но не обязательно. На то могут быть и другие причины, но это и необходимо тщательно проверить.

— Насколько это серьезное свидетельство того, что в сборной России по футболу мог применяться допинг?

— В 2014 году — это не связано с упомянутой базой данных — после первых разоблачений в фильме ARD о государственной программе допинга в легкой атлетике, WADA провело рейд в Московской антидопинговой лаборатории, и тогда были конфискованы более трех тысяч проб представителей разных видов спорта, среди них были и пробы футболистов. У нас есть данные, что тогда, в 2014 году, там были и пробы игроков, которые сейчас находятся в заявке сборной России на ЧМ-2018. То есть речь идет о неоднозначных пробах 2014 года футболистов, которые сейчас в команде. В этом и заключается вопрос. ФИФА заявила, что провела какие-то тесты. На прошлой неделе мы задали им вопрос, провели ли они повторное тестирование на все запрещенные вещества и методы, но не получили ответа.

— Вы упомянули допинг в легкой атлетике. А если говорить о футболе, дает ли допинг преимущество в этом виде спорта? Чем он помогает?

— В футболе нужна сила, ее можно увеличить с помощью анаболиков. В футболе нужна также выносливость, комбинация силы и выносливости. Для выносливости может помочь эритропоэтин. И если вы посмотрите на историю расследований случаев допинга в футболе, то увидите, что и эритропоэтин, и анаболики были объектами этих расследований. То есть нет сомнений, что в применении допинга в футболе есть смысл. Уровень использования запрещенных препаратов здесь, возможно, не тот же, что, к примеру, в тяжелой или легкой атлетике, но говорить, что допинг не играет никакой роли в футболе, — это вздор.

— Сила и выносливость — это то, что нужно всем футболистам, не только российским. Почему тогда мы концентрируемся на России?

— Мы не концентрируемся на России. В России на протяжении нескольких лет существует государственная программа применения допинга. Не только мы, но и следователи WADA, а также различных международных спортивных федераций работают над этой темой, сейчас над этим работает ФИФА. Нет сомнений, что существуют тяжкие подозрения и свидетельства использования допинга в России, государственной программы допинга. Вы совершенно правы, что запрещенные препараты наверняка применяют и в других странах. Но если у вас нет доказательств, свидетельств, в особенности, государственной программы использования допинга в этих странах, то это совсем другое дело.

— Хочу задать вам вопрос об одном из российских футболистов — Руслане Камболове. Он был включен в заявку сборной России, несмотря на расследование. Но в итоге он не попадет на ЧМ из-за травмы. Как вам кажется, это связано с вашим расследованием?

— Мы не комментируем имена, потому что речь идет о явных серьезных подозрениях, но не о доказательствах. А так как мы не говорим о доказательствах, то и не раскрываем имен в своем расследовании.

— Вам поначалу отказывали в визе для работы на ЧМ-2018, потом в дело вмешалось немецкое правительство и теперь, похоже, вы все же отправитесь в Россию, верно?

— Нет. Теперь у меня есть виза, но решение будет принято позднее. Есть ряд вопросов, которые вызывают беспокойство. Как вы можете представить, некоторым в России совсем не нравится то, что мы расследовали, и нам предстоит понять, действительно ли это того стоит, или риск слишком велик — мы не знаем. Мы обсудим это внутри (медиакомпании ARD. — Ред.) и примем решение.

Источник: «Немецкая волна»