Сталинская экономическая модель

Пишет vas_s_al 

2021-06-28 12:14:00

Сталинская экономическая модель в интерпретации Александра Галушки (о книге "Кристалл роста")

В последние две недели меня прямо-таки завалили просьбами прокомментировать выступления заместителя секретаря Общественной палаты Российской Федерации Александра Сергеевича Галушки, в которых он презентует книгу «Кристалл роста», одним из соавторов которой является.

Книга, как можно догадаться из названия, поднимает проблему модели экономического роста, подходящей для современной России. Отличием этой модели от множества других предложений является декларируемая преемственность со сталинской экономической моделью. Проще говоря, авторы заявляют, что проанализировали, как работала сталинская экономика, и выявили слагаемые успеха, причем читателя подводят к мысли, что эти слагаемые успеха, если их внедрить в современной России, позволят добиться сталинских темпов роста.

Сразу оговорюсь, что я не успел пока прочесть саму книгу, поэтому мой комментарий относится к выступлениям А. Галушки у Гоблина и на ПМЭФ. Я извиняю себя тем, что большинство интересующихся, скорее всего, тоже ограничатся просмотром интервью. Мало кто читает книги в эру ютуба. Впрочем, когда я закончу её читать, я, вероятно, дополню свою рецензию.

Александр Сергеевич выделяет пять слагаемых успеха:

Планирование

Использование зарубежных технологий и привлечение иностранных специалистов

Директивное повышение эффективности (задания по внедрению новой техники)

Денежная политика в духе модной ныне ММТ (доктрина «рост лимитируется только нехваткой физических активов, но не денег»)

Предпринимательство (личные приусадебные участки и артели)

Я нахожусь в достаточно деликатной ситуации, поэтому считаю необходимым начать свой комментарий с дисклеймера и прошу считать дисклеймер неотъемлемой частью комментария.

Любые политические дискуссии, на мой взгляд, могут вестись в двух форматах: с противниками и с товарищами. Первый формат от второго отличается отсутствием полутонов.

Проще говоря, если мы спорим с националистами, неоконсерваторами, неолибералами, то «Сталин – великий вождь, а СССР – первое в мире социалистическое государство, и точка. А у вас негров вешают». Мне такое не нравится, но нельзя не видеть, что политическую ориентацию во многом выбирают сердцем, чувствами. Кто более пламенный оратор и задорнее мажет грязью оппонентов, за тем и толпа.

Второй формат спора (меж собой) имеет ценность, только если имеет полутона. Тут уже можно признаваться в ошибках, проблемах, нерешённых вопросах, уточнять признаки социализма и их наличие в СССР, рассуждать о феномене культа личности или об успешности воспитания нового человека, о проблемах преодоления товарности, трудностях прямого представительства, соучастия в управлении и т.п.

Так вот, для «внешнего пользования» книгу Галушки, на мой взгляд, следует приветствовать. В наших реалиях любое обсуждение сталинской экономики в позитивном ключе – это хорошо. Если вокруг неё возникнет дискуссия о том, точно ли успех индустриализации обеспечили именно эти пять слагаемых, то о таком результате и вовсе можно только мечтать. Книга хороша уже тем, что может простимулировать интерес к теме среди тех, кто раньше экономикой первых пятилеток не интересовался.

Но для «внутреннего пользования», полагаю, правильным будет указать на ряд дискуссионных моментов.

Первым делом, конечно, не могу не отметить, что презентация работает в русле популярной схемы «Сталин всё делал правильно, а Хрущёв пришёл и просто так, из личной неприязни (антикоммунизма, глупости и т.п.) всё сломал». Я этот взгляд считаю настолько упрощённым, что он становится прямо неверным. Сталинская модель, особенно в том виде, в котором она сложилась после войны, в четвертую пятилетку, базировалась на сильном внутреннем напряжении всех элементов. Госплан должен был прессовать министерства и предприятия внедрять новые технологии и более жёсткие нормы расхода ресурсов и трудозатрат, для этого сам Госплан должен был держать штат контролёров и постоянно играть в «кошки-мышки» с министерствами, которые, разумеется, на все лады пытались доказывать, что госплановские требования они не тянут. При этом никакие темпы не были достаточны. Когда планы 1946 и 1947 годов были перевыполнены, план на 1948 год был повышен. Предлогом для снятия Вознесенского с поста председателя Госплана стало то, что Госплан план 1 квартала 1949 года спланировал с ростом относительно ожидаемого исполнения 4 квартала 1948 года, а когда выяснилось, что факт 4 квартала 1948 г. превысил ожидаемое исполнение, Госплан не стал пересчитывать план 1 квартала 1949 г. Т.е. даже небольшое снижение темпов – преступление. К моменту смерти Иосифа Виссарионовича сталинская система – это система, в которой Госплан прессует министерства, министерства прессуют предприятия, а правительство прессует Госплан и время от времени расстреливает его председателей (два предшественника Вознесенского тоже были расстреляны). Да, административное давление подкрепляется экономическими стимулами, за новаторство и перевыполнение планов можно заработать очень приличные деньги, но эту систему начинают разбирать коллективно, не Хрущёвским самодурством, а коллективно, потому что она заставляет страдать всех участников. У супер-эффективной системы (промышленность после войны восстановилась за 3 года) не оказывается защитников.

Второй дискуссионный момент, который я не могу не отметить – это, конечно, тезис, что общественная система не важна, если указанные условия внедрить в любой стране мира, эту страну ждёт бурный экономический рост. Помимо административного принуждения и экономических стимулов значительным слагаемым сталинской системы были стимулы моральные, риторика, что мы все трудимся заодно ради общего блага и светлого будущего, а лучшие трудяги становятся знатными людьми, прославляются в газетах и ездят к Сталину в Кремль на приёмы. А согласятся ли работяги столь же самоотверженно впахивать на хозяев - вопрос. Боюсь, что без «идейной» компоненты набор условий для роста всё-таки будет не полным. Ну и вообще, сейчас, насколько я понимаю, большинство экономистов скептически смотрят на универсальные рецепты роста.

Ну и наконец, про сами пять условий.

Я не считаю, что именно этот набор факторов являлся ключевым, но повторюсь, я был бы очень рад, если бы вокруг того, какие условия обеспечивали бурный рост, родилась дискуссия.

В 1955 г. накануне ликвидации в системе промкооперации работало 1,8 млн. человек, ими производилось 5,9% продукции промышленности. Немало, но все-таки остальные 94% продукции давала государственная промышленность. Не тянет промкооперация на ключевое условие успеха.

Что до приусадебных хозяйств, то в интервью Гоблину на 23:20 Галушка говорит о них так, будто личных хозяйств не было, а в 1935 году их создали. «Людям дают до гектара земли, дают скот, 2-3 коровы, 2-3 свиньи…», – перечисляет он. В действительности государство крестьянам ничего не дарило. Некуда было прийти и получить положенные 3 коровы и 3 свиньи. Почувствуйте разницу между «государство даёт» и «государство разрешает завести». В 1935 году был принят «Примерный устав сельскохозяйственной артели», который просто упорядочил прежнюю практику, установив предельный размер разрешенного личного приусадебного хозяйства. В 1939 и в 1946 гг. выходили постановления, смысл которых сводился к борьбе с чрезмерно разросшимся личным хозяйством. То, что приусадебные хозяйства давали до половины (а в отдельные периоды – больше половины) сельскохозяйственной продукции – это проблема колхозной модели, а не её заслуга. Это означает, что огромные средства, которые государство тратило на сельхозтехнику и мелиорацию, давали мизерную отдачу т.к. колхозникам было тупо невыгодно трудиться в колхозном хозяйстве. По итогам 1950 г. колхозники тратили на общественные работы 73% рабочего времени и имели с этих работ 19,5% денежных доходов. На работу в государственных и кооперативных организациях, т.е. своего рода «отходничество», уходило 10% времени, и приходилось 19,4% доходов. Личные подсобные хозяйства отнимали 17% времени, но давали 46,1% всех доходов колхозников. То есть личное приусадебное хозяйство для колхозника было более, чем в 10 раз выгоднее общественного. Это не было ставкой Сталина на предпринимательство, а являлось результатом низких заготовительных цен и инструмента обязательных поставок. Проще говоря, государство по обязательным поставкам получало с села необходимый минимум продуктов по символическим ценам, гарантируя города от голода, а если у колхозников после этого оставались силы на личное хозяйство, государство просто этому не противилось.

Заимствование передовых технологий и приглашение лучших специалистов и планирование – это, конечно, хорошо, только вот с авторами идеи опять возникает путаница. Галушка говорит, что сталинскую модель придумали Карл Баллод и В. И. Гриневецкий. Точная цитата на 1:30:15 "описание этих работ, которые по сути протомодель, прототип такой экономической организации, такого экономического устройства – он там изложен. Причём у Баллода обоснован, а у Гриневецкого очень структурно инженерно описан". Это просто неверно. Баллод сделал расчет для Германии нулевых годов ХХ века, показав, что уже с тем развитием производительных сил бедность можно искоренить, если распределять продукцию по социалистически и вести хозяйство планово, а Гриневецкий наметил основные задачи реконструкции промышленности, но не механизм реализации этих задач. Того и другого использовали для заимствования технико-экономических идей. Книги и того, и другого есть в интернете, можете проверить. (Гриневецкий, в частности, полагал, то восстановление хозйства без привлеени иностранного капитала будет невозможно. - М.З.)

Галушка говорит, будто бы Баллода и Гриневецкого в числе авторов советской плановой модели в 1930 г. называл сам Кржижановский, первый председатель Госплана. Но у Кржижановского эти двое именно что упомянуты. Причём упомянуты не в контексте практик пятилеток, а в контексте плана ГОЭЛРО, который составлялся ещё в 1920 году. Цитата: «Но опыт прошлого должен был быть основательно изучен, и недаром основные сотрудники ГОЭЛРО должны были знать и работу Атлантикуса — «Государство будущего» и основную работу проф. Гриневецкого — «Послевоенные перспективы русской промышленности». Недаром часть этих работников была из числа сотрудников проф. Кирша, давшего свою концепцию борьбы с топливным кризисом.

Однако ни Баллод (Атлантикус), ни Гриневецкий готовыми образцами не являлись. Баллод дал много интересных технических подсчетов, но это был типичный бюрократ планирования, воображавший, что фактический переход к социализму может быть рожден из премудростей господ профессоров и техников на подобие того, как по греческим сказаниям некогда Венера рождалась из пены морской.

Он рассказал нам любопытную сказку о возможностях социализации в Германии, но он не имел ни малейшего представления о том, каким образом эту сказку возможно превратить в быль. Правда, эта сказка была основана на хорошем, глубоком исследовании фактических возможностей, связанных с прогрессом техники XX века. Но Баллод чужд понимания революционной диалектики событий, правильной оценки наиболее мощного рычага культуры — рычага пролетарской диктатуры. Это было для бывшего протестантского пастора книгой за семью печатями».

Кржижановский не зря пишет, что Баллод рассказал «сказку», ничего не сообщив о том, как описанное превратить в быль. Александр Галушка упоминает балансы как основной инструмент планирования и задания по внедрению новой техники как основной инструмент стимулирования прогресса, но не говорит, как это реализовать. В те годы планы были директивными, т.е. обязательными к исполнению, советские плановики подчеркивали, что эта директивность базируется на общественной (государственной) собственности на средства производства. Сейчас подобное можно реализовать через механизм госзаказа и через государственных представителей в советах директоров госкорпораций, конечно не в масштабах всей экономики, и в объемах того самого госзаказа. Но это моё предположение. Хотелось бы, чтобы авторы представили своё видение механизма реализации, а то планов, оставшихся на бумаге, у нас уже очень много.

Переходим к денежной системе. Александр Сергеевич очень сжато говорит о кредитной реформе, результатом которой явилась двухконтурная денежная система и дешёвые длинные инвестиционные деньги. В книге это тоже один из самых маленьких разделов, всего 5 страниц. Авторы пишут: «В результате кредитной реформы безналичные деньги становятся для экономики неограниченным, но строго целевым и строго контролируемым ресурсом…», что якобы создает возможность для быстрого роста капиталовложений. При этом страницей ранее авторы отмечают, что первичной является «физическая» осуществимость проектов, но почему-то не делают вывода, что для роста капвложений по этой логике все-таки главным является не неограниченный объем денег, а достаточное количество стройматериалов, строительных рабочих и оборудования. Если чего-то из физических активов не хватает, чтобы закрыть дыру работников приходится стимулировать активнее работать дополнительными выплатами, и «безналичные» деньги таки перетекают в наличный оборот, хотя бы частично. В первую пятилетку для сдерживания инфляции пришлось ввести нормированное снабжение по карточкам, чтобы рабочие хотя бы необходимый минимум продуктов могли покупать по фиксированным ценам, а не по взлетевшим рыночным.

Двухконтурная денежная модель ограничивает возможность пустить «строительные» деньги на зарплату, создаёт преграду для обналички. Сейчас в бюджете все деньги идут по своим целевым статьям, так что можно считать, что в современной России в бюджетной сфере многоконтурная денежная модель. Но, как мы видим, сама по себе она условий для дешёвого инвестиционного финансирования не создаёт.

Вообще в этом разделе на мой взгляд допущена определенная путаница, смешаны кредитная реформа, вопросы финансирования капвложений и та самая двухконтурность. Кредитная реформа 1930-1931 гг. в действительности заключалась в запрете предприятиям использовать векселя и коммерческие кредиты друг другу, чтобы всё финансирование шло только через госбанк либо через бюджет. Т.е. это про лучший контроль за финансами предприятий, а не про бесконечные деньги.

Вообще идея, что если за целевым использованием инвестиционных кредитов хорошо следить, можно увеличивать их объем до сколь угодно большого размера, дискутируется в России ещё с 1990-х годов, её приверженцем является Глазьев. В действительности, насколько могу судить, это скорее приведёт к тому, что физических ресурсов для строительства не хватит, и у вас по стране окажется куча недостроев. Что-то подобное происходило в позднем СССР.

Интересно, что про «бесконечные деньги» говорят и критики СССР, только они как раз считают это проблемой. Я год назад разбирал видео Crimsonalter на эту тему https://vas-s-al.livejournal.c... По ссылке есть не только мой разбор, но и коллективная статья группы экономистов во главе с Кудриным, аргументированно возражающих Глазьеву.

Подобные же неточности есть и в изложении демонтажа сталинской модели. По словам Галушки, фонд директора просто отменили одним постановлением СМ СССР от 18 мая 1956 г. №660, которое отменяло ещё кучу других нормативно-правовых актов.

В действительности этот документ не отменял фонд директора, а признавал утратившим силу довоенное постановление о нём т.к. 9 августа 1955 г. вышло постановление СМ СССР «О расширении прав директоров», которым фонд директора был преобразован в фонд предприятия для улучшения культурно-бытовых условий работников и совершенствования производства. Но тогда прежнее постановление о фонде директора отменить забыли. Сам фонд под новым названием продолжил существование.

Перечисленные неточности наводят меня на мысль, что авторам было не так важно разобраться, как работала сталинская система, сколько презентовать идеи для сегодняшнего дня. Действительно, когда у вас два слагаемых успеха из пяти – про частное предпринимательство и дешёвые кредиты, да к тому же вы обещаете читателю, что не нужно ни идеологии, ни национализации – это подкупает современного мелкого буржуа, не так ли?

Все великие религии начинались с того, что их основатели (Иисус, Мухаммед, Конфукций и т.д.) говорили, что они не создают новую религию, а лишь освобождают старую от чуждых наслоений, возвращают изначальный смысл прежним заповедям. Если Александру Галушке с соратниками удастся на указанных пяти принципах запустить в России бурный экономический рост, то будет уже не так важно, насколько это похоже на принципы работы сталинской модели. Я искренне желаю им успеха.

Дополнительные материалы

Журнал "Плановое хозяйство" со статьей Кржижановского к 10-летию плана ГОЭЛРО https://disk.yandex.ru/d/1CfwK...

Гриневецкий В.И. - Послевоенные перспективы русской промышленности 1919 https://disk.yandex.ru/d/U06uA...

Гриневецкий В.И. - Послевоенные перспективы русской промышленности 1922 https://disk.yandex.ru/i/kX2bP...

Баллод Карл (Атлантикус) - Государство будущего. 1906 https://disk.yandex.ru/d/rFuOH...

Баллод Карл (Атлантикус) - Государство будущего. Изд. 2-е, перераб. 1920 https://disk.yandex.ru/d/4AHIz...

Блюм А.А., Берлацкий Б.М. - Кредитная реформа в вопросах и ответах 1930 https://disk.yandex.ru/d/dHBfg...

Бадирян И.З. - Методология планирования https://disk.yandex.ru/d/WlIIi...

Струмилин С.Г. - Планирование в СССР https://disk.yandex.ru/d/5WRO7...

UPD! Важное дополнение!

Александр Сергеевич быстро отреагировал на мою рецензию и через своего соавтора Артура Камиловича попросил подчеркнуть, что любая устная презентация большой идеи неизбежно требует определенного упрощения. В книге описанные слагаемые успеха прописаны более глубоко и комплексно. Книга будет выложена на сайте https://crystalbook.ru/ после официальной презентации, которая немного откладывается из-за ковида.

Поэтому я хочу ещё раз подчеркнуть, что мои комментарии относились именно к сжатым устным выступлениям, и действительно стоит дождаться появления текста книги в открытом доступе, чтобы полнее оценить замысел авторов.

Пользуясь случаем хочу поблагодарить Артура Камиловича за предоставленный мне бумажный экземпляр книги.