20 ЛЕТ РЕФОРМ В РОССИЙСКОМ ОБРАЗОВАНИИ. КАКОВ ИТОГ?

Выступление на слушаниях в Общественной палате РФ профессора Рукшина на тему проблем отечественного образования.

25 октября состоялся круглый стол на тему «Проблематика и методика проведения общественной экспертизы реформы российского образования». Организатором мероприятия выступила Комиссия Общественной палаты РФ по развитию образования и науки. Участники встречи обсудили расширение функций общественного контроля, направленных на реформы российского образования. Тема круглого стола охватывала анализ почти 20-летнего опыта проведения реформ в российском образовании, их результатов, участники обсудили возможность введения процедуры общественной экспертизы, предусматривающей широкое обсуждение профессиональным сообществом актуальных направлений развития российского образования. К обсуждению были приглашены ведущие ученые, эксперты и разработчики законодательных инициатив. Портал ActivityEdu публикует одно из самых ярких выступлений участников мероприятия – монолог Сергея Рукшина, профессора кафедры математического анализа РГПУ им. А. И. Герцена. В нашем материале краткая текстовая расшифровка выступления и полное видео. Обращаем внимание, что мнение господина Рукшина не всегда совпадает с мнением редакции, но может быть интересно читателям.

Краткая текстовая расшифровка речи Сергея Рукшина.

В 2014 году форум Общероссийского народного фронта, который посетил президент Владимир Владимирович Путин, впервые дал оценку изменениям в обществе, которые произошли в свете реформ. Поэтому я буду учитывать как результаты опроса, который провел тогда комитет по общественным проектам Администрации президента, так и результаты опросов, которые произошли сейчас.

Про ЕГЭ

ЕГЭ должен был избавить нас от коррупции приемных комиссий, дать школьникам возможность поступать в удаленные вузы, не тратя деньги на дорогу, служить основанием для получения образовательных кредитов. Хочу напомнить, 20 лет назад нам обещали, что по результатам ЕГЭ будут даваться кредиты на полную или частичную оплату образования, к сожалению, обещанных сертификатов так и не появилось, про них благополучно забыли.

Справился ли ЕГЭ с коррупцией? Нет. Он ее убрал из приемных комиссий вузов, но переместил затраты родителей и коррупционную составляющую совершенно в другие сферы. Во-первых, это невиданное расширение и удорожание репетиторского рынка. Во-вторых, это сфера олимпиад. Не буду приводить всем известную ситуацию, когда директор Департамента общего образования Министерства образования и науки Елена Низиенко в течение пяти лет выдавала документы строгой отчетности победителей финалов всероссийских олимпиад тем, кто в них даже не участвовал. Это в прошлом, но сейчас имеют место страшные факты, когда вузы, проводящие олимпиады, силами своих преподавателей готовят к ним участников.

Но все это мелочи. ЕГЭ все-таки требует в нынешнем его варианте приезда, потому что человека зачисляют на основании личного заявления по итогам первой, второй и так далее волны.

И это все меркнет по сравнению с тем влиянием, которое ЕГЭ оказал на институты образовательные, на саму среднюю школу и на вузы.

Фактически ЕГЭ поставил школу на грань, за которой начнется тотальная подготовка к экзамену вместо прохождения школьных программ. Что касается вузов, теперь вузы не имеют права выбирать себе контингент, за который отвечают. Это очень странная ситуация, когда тот, кто отвечает за качество подготовки специалистов, не имеет никакого влияния на право выбирать себе, если угодно, человеческое сырье для подготовки этих специалистов. Таким образом, больше всего страдают региональные вузы и исчезает целевой контингент. Человек поступает не туда, куда хотел, о чем мечтал всю жизнь, а туда, куда по баллам ему удастся поступить. И, безусловно, эти факторы нуждаются в тщательном анализе.

Про единое образовательное пространство

Реформы фактически уничтожили единое образовательное пространство страны. Перейти из одной школы в другую – большой труд. Нет согласованности учебников, отсутствие единого по срокам графика прохождения материалов, люди становятся заложниками разных программ.

Приведу только один пример, хорошо известный коллегам: в учебниках академика Никольского и в учебнике под редакцией Виленкина в 5-м и 6-м классе переставлены обыкновенные и десятичные дроби. Поменяв школу, ребенок может либо два года проходить десятичные, не узнав об обыкновенных, либо наоборот. Поэтому это не так смешно или невесомо, как иногда кажется. Во всяком случае, это проблема.

Про педагогическое образование

Сам факт закрытия (у нас закрыто и перепрофилировано более 40 педагогических вузов) означает не просто неуважение к профессии, а отрицание самостоятельного статуса педагога по какому бы то ни было предмету. Преподаватель математики – это не плохой математик. Преподаватель русского языка и литературы – это вовсе не человек, который закончил филфак, но которого не взяли в аспирантуру, издательство, редакцию и так далее.

Во всяком случае, сейчас под угрозой педагогическое образование, статус педагогического образования понизился, и сейчас мы действительно переходим к ситуации, когда бакалавров, закончивших педвузы, директора крайне неохотно берут на работу из-за того, что они, зная математику, совершенно не знают методики преподавания.

Про социальный статус учителя

Снизился социальный статус учителя. Учитель, замордованный высокими нагрузками, совершенно не профильными занятиями вроде заполнения бумажных и электронных документов, фактически превратился в человека, который оказывает образовательную услугу и может в любой момент быть наказан родителями, учениками, администрацией школы за мельчайшие отклонения.

Про региональные вузы

Реформа больно ударила по региональным вузам. Дело не в том, что она работает как пылесос, вытягивая из регионов России лучших выпускников в столичные вузы. Можно бы считать это благом, если бы далее многие из этих выпускников не отправлялись за границу, а оставались в стране, и если бы значительное число специалистов, получивших прекрасное образование в лучших вузах, возвращалось в регионы. Я беседовал несколько раз с ректором Ухтинского горно-политехнического института [Ухтинский государственный технический университет] – не едут лучшие обратно. Если выпускник московской «Губки» [Российский государственный университет нефти и газа] и Петербургского горного института [Санкт-Петербургский горный университет] и поедет на шахту, в разрез или нефтяное месторождение, то главным инженером, а не сменным или буровым мастером. Таким образом, разрушение региональных вузов сильно влияет на региональную экономику. Региональным вузам существенно угрожает и намеченная реформа аттестации и аккредитации вузов, по которой их планируется разделить на три категории. Это еще один удар, потенциальный пока.

Про профессиональное образование

Разрушена система профессионального образования. Позавчера произошло страшное для нашего технологического развития событие: ни одна страховая компания не согласилась страховать запуски двух ближайших «Союзов». А два ближайших «Союза» – это и средство доставки обратно космонавтов, которые сейчас находятся на станции, и средство доставки продуктов, оборудования и так далее, и средство доставки спутников. Повторяю, несмотря на задание и ускоренную поставку двух очередных ракет на Байконур, сейчас под угрозой запуски. Когда мы знали такое за советской и потом российской экономикой и технологией? Падение технологической дисциплины на производстве, постоянные жалобы главных конструкторов оборонных отраслей, что у них нет инженеров и конструкторов нужной квалификации, свидетельствуют о том, что система профессионального образования, от начального до высшего, безусловно, находится в упадке.

Про болонскую систему

Следующей болевой точкой, безусловно, является болонская система. Напоминаю, что придуманная для социализации и включения в западные системы людей из развивающихся стран болонская система изначально предрекалась разрушительной для реформы российского образования.

Что мы получили сейчас? Что сильнейшие выпускники бакалавриата идут в магистратуру зачастую за границу, и мы теряем их необратимо, потому что в аспирантуре стипендия такова, что он не может заниматься научной работой, а любая скромная стипендия зарубежного аспиранта позволяет ему сосредоточиться на науке и даже скромно, но достойно содержать семью.

Болонская система разрушила традиционную, хорошо продуманную логику подготовки специалистов. Мы получаем бакалавров, которые подготовлены по практике хуже, чем выпускники техникумов, и магистров, которые совершенно не знают производство.

Следующий трагический шаг – это представление аспирантуры как еще одного уровня обучения. Как сказал на последнем заседании коллегии Минобрнауки президент Российской академии наук: «Надо вернуть аспирантуру как форму подготовки научных кадров высшей квалификации». Мы сейчас тратим шесть лет с магистратурой плюс четыре года, но [получаем] людей, которые приходят не кандидатами наук, а людей, которые получают диплом об окончании аспирантуры, потому что они написали выпускную квалификационную работу».

Про кризис управления

Итак, по всем степеням высшего образования нанесен сильнейший удар.

Ну и, наконец, последнее, что вызывает опасения, это события этого года. Это безусловный и очевидный кризис управления. Разделение управления отраслью на трехглавого Змея Горыныча привело к тому, что есть две инстанции, которые отвечают за подготовку специалистов, – это Минпрос [Министерство просвещения] и Министерство образования и науки, и организация, которая ни за что не отвечает, – Рособрнадзор, но может контролировать, проводить совершенно непонятно каким образом вписанные в закон проверочные работы, давать аттестацию, аккредитацию и так далее. Повторяю – контролирует тот, кто не отвечает за качество работы.

Про вбросы и нервотрепки

В заключение хочу отметить, что периодически устраиваемые взбросы и нервотрепки, также совершенно не выдерживают критики. Вспомню только этот год. Чуть больше года назад вице-премьер, курирующая социальную сферу, нам обозначила основную проблему развития образования – это, как мы помним, прямоугольные классы. Этим летом нам подсунули сокращение урока до сорока минут с сорока пяти, сокращение с первого по девятый класс учебной недели до пяти дней, причем люди, которые это предлагали, не понимают арифметики: если рассчитать потерянное время, то получается, что за девять классов мы теряем два с третью учебных года общего учебного времени. Нам предлагают подумать над системой оценок – вместо пятибалльной двенадцати- и стобалльная. Нас все время трясут и систему образования нервируют непринципиальными и не имеющими отношения к сущности процесса вбросами.

Занятным образом некоторые тезисы Рукшина перекликаются с некоторыми тезисами докладов военных и гражданских специалистов на форуме “Армия-2018″.

Сергей Рукшин

https://narzur.ru/20-let-refor...