Русский Розанов

Еще один перепост. Но Михаил Бударагин так точно написал про Розанова, Россию, про нас русских. 

Источник: https://www.facebook.com/group...

2 мая 1856 года в Ветлуге родился Василий Розанов, писатель, всю жизнь объяснявший, почему нельзя не полюбить Россию, вопреки моде, велению истории или собственным представлениям о том, к кому и какие чувства стоит испытывать.

Розанов – еж, Розанов – граната, Розанов – маленькая церковь, приютившаяся на окраине осыпающегося в обрыв русского городка девятнадцатого века. В этой церкви не протолкнуться от тех, кто когда-то взял в руки «Уединенное» или «Опавшие листья» и понял, что надежда – есть. Слава Розанова – поздняя, горькая, самому ему не нужная. Он многим обязан писателю Дмитрию Галковскому и позднесоветскому увяданию 80-х: история зашла на новый виток, и, оказалось, что об этом уже все сказано.

«Посмотришь на русского человека острым глазком... Посмотрит он на тебя острым глазком... И все понятно. И не надо никаких слов.

Вот чего нельзя с иностранцем».

Когда это написано? В 1810? В 1910? В 1980? Вчера? Всегда. Розанов не шагал «в вечность», он в ней родился, обжил ее и первым объяснил, что от века в век ничего не меняется, пусть сто раз придумают телеграф, телевизор или возможность отправлять ссылки в WhatsApp одним нажатием.

Розанов – одна из ключевых фигур русской словесности начала прошлого века – не философ, не писатель, не публицист, не пророк, он – русский человек, которому есть, что сказать. Типаж не новый, но именно в Розанове воплощенный так полно и ясно, что никаких иных эпитетов уже не нужно. У англичанина есть парламент, у немца – порядок, у француза – уют, но пройдет время, и парламент будет лишать «неэффективных шахтеров» рабочих мест, чтобы выкинуть на улицы тысячи людей, порядок понадобится для того, чтобы истребить всех, чей череп не влез в черепомерку, а уют окажется питательной средой для радикалов, взрывающих метро. А у нас есть Розанов, к которому прилагаются парламент, порядок, уют, ракета и шахта.

«Кто не любит человека в радости его - не любит и ни в чем. Вот с этой мыслью как справится аскетизм. Кто не любит радости человека - не любит и самого человека» – писал Розанов, не догадываясь, конечно, о том, что в 2016 году Пасха и Первомай совпадут, и на улицы выйдут чинно все те люди, которым то нужно было вступать в комсомол, то становиться цеховиками, то голосовать за Ельцина, то затариваться вещами в «нулевые».

А теперь, кажется, от них не требуется ничего: Пасха не обязательна, Первомай – тоже. Каждый может сообразить себе развлечение по вкусу, но если пройтись по паркам и центральным улицам, уединенным местам и спальным районам, везде – одно и то же, розановское.

Взять «всех своих» (с каким удовольствием написал бы эти слова автор «Уединенного»), чинно пройтись, поехать в гости, купить квасу из бочки. Тон задают пожилые люди, окруженные детьми и внуками, на них посматривает молодежь, кругом – разговоры о «наших»: наши готовятся к «Бессмертному полку», наши засаживают дачу, наши отправляют сына в военное училище, наши поедут на Алтай к родителям …

Спокойная радость – главное ощущение этой весны, и Розанов объясняет, почему: «Семья есть самая аристократическая форма жизни... Да! - при несчастиях, ошибках, «случаях» (ведь «случаи» бывали даже в истории Церкви) все-таки это единственная аристократическая форма жизни».

Ее-то мы и видим.

Розанов, разумеется, больше, сложнее и интереснее приведенных цитат, и при желании можно разглядеть в нем все, что душе угодно, но нельзя не удивиться, перечитывая «Уединенное», как угадал он, что случится с русским человеком после ста лет больших идеологий. Человек сядет в машину и уедет в Крым, пойдет ко Всенощной, заберет младших брата и сестру и будет с ними рисовать, отправится к дачным соседям посмотреть на их куличи, уедет на Байкал, чтобы увидеть своими глазами ледоход или ляжет на еще холодную землю и станет смотреть, как закатывается солнце.

Вот и вся Россия.