Русские нерусские адмиралы. ч.2. Принц Нассау-Зиген

  В предыдущей части https://cont.ws/@obolon/144919...  этот персонаж уже мелькнул. Именно любимец Екатерины II российский адмирал  принц Нассау-Зиген рекомендовал ей принять на службу будущего флотоводца, маркиза с морской фамилией де Траверсе. Так что, как маркизы становятся русскими адмиралами - мы уже знаем. А вот как с этим обстоят дела у принцев?

  

  Начало жизни Карла Генриха Николая Отто Нассау-Зигена вполне в духе какого-нибудь романтического повествования, поскольку принцем с точки зрения морали и правил наследования XVIII века его можно считать только с некоторой долей вероятности. Будущий кондотьер, исследователь, солдат, моряк и адмирал родился 5 января 1745 года в Пикардии, в родовом замке своей бабушки, герцогини де Мальи, разведенной жены принца Эммануила Нассау-Зигена из княжеского рода Священной Римской империи.

  Герцогиня Шарлотта де Мальи имела побочного сына Максимилиана, который, как утверждала она сама, стал итогом встреч с мужем уже после развода. Племянницы герцогини были вхожи не только ко двору Людовика XV, но и в его спальню, и посему тогдашний высший свет поморщился и признал Максимилиана принцем. Условный отец усыновил своего условного сына и впоследствии женил на состоятельной маркизе де Сенарпон. Карл Генрих Нассау-Зиген стал их единственным сыном. Карл Генрих рано лишился отца, который оставил сыну титул принца (или князя), признанный Парижским парламентом в 1756 году, и право на земли, не признанное Священной Римской империей.

  Вокруг света с Бугенвилем

  Как многие молодые дворяне, юноша пошёл по военной стезе – воинственный Король-Солнце уже давно лежал в могиле, но Франция по-прежнему не пропускала ни одной сколько-нибудь крупной заварухи в Европе. Бабушкины связи, как и связи вообще, сыграли важную роль в карьере, и внук герцогини де Мальи попадает в действующую армию в адъютанты к маршалу Кастри – шёл завершающий этап Семилетней войны. Карл Генрих становится ротмистром драгун, но вскоре был подписан Парижский мирный договор, и боевые действия окончились. В Европе устанавливается очередное перемирие, а истощенная потерями Франция тяжело переживает итоги в целом проигранной войны. 

  Жаждущему деятельности и приключений принцу требовалось занятие для расхода неиспользованной энергии, и, по разрешению короля Людовика XV, он отправляется под командованием Луи Антуана, графа де Бугенвиля в 1-ю кругосветную экспедицию на фрегате «la Boudeuse» («Ворчунья»). Фрегаты «Ворчунья» и «Звезда» покинули Брест осенью 1766 года. Нелегкое и полное столь желанных для Карла Генриха опасностей и приключений плавание длилось 2,5 года. Французские корабли побывали на Таити, Самоа, Гебридских островах. Принц не был просто наблюдателем – он производил съемку побережья, помогал натуралисту экспедиции Филиберу Коммерсону собирать коллекцию гербариев, исследовал вновь открытые острова, вел переговоры с туземцами. Морякам пришлось столкнуться с трудностями: нехваткой продовольствия и пресной воды. Все лишения и тяготы похода Нассау-Зиген стоически выносил наряду с остальными членами экипажа. Его качества как офицера были отмечены в рапорте Бугенвиля. 16 февраля 1669 года корабли экспедиции прибыли в Сен-Мало, порт в Бретани.

  Вернувшийся из кругосветного путешествия Нассау-Зиген становится желанным гостем парижских салонов, где рассказы о его приключениях являются центром внимания. Дамы с придыханием слушают историю об интрижке с королевой Таити, мужскую половину больше интересуют подробности плавания. Не удовольствовавшись экзотикой диких земель, принц организовывает охотничью экспедицию в Центральную Африку, где он чуть было не погиб.

  Карл Генрих охотно вертелся в высшем свете, делал долги и наслаждался успехом у женщин. Правда, последнее удовольствие обернулось появлением дочери задолго до свадьбы. Принц без промаха бьёт ворон в Версальском парке, много дерется на дуэлях, на которых ни разу не был ранен(за что получает прозвище "Неуязвимый"), но бесцельность бретерского образа жизни быстро надоедает. Чтобы не скучать, он возвращается к военной службе, где получает чин полковника.

  Тем временем в Европе вновь начали поговаривать об очередной войне – поднявшие восстание против Великобритании Североамериканские колонии требовали своего места под солнцем. Галльский петух не мог не воспользоваться возможностью клюнуть так удобно подставившегося британского льва. Пока Франция готовилась поддержать мистера Вашингтона, в жизни Нассау-Зигена тоже произошли некоторые перемены. Он встретил в Спа путешествующую богатую вдову польского князя Сангушко, урожденную Горзкую, дочь польского воеводы. 

  Поиздержавшемуся в охотах, кутежах и приключениях, принцу необходимы были средства, и он пошел на «приступ» бастионов польской красавицы. Оборона вдовы не выдержала натиска закаленных в многочисленных боях и походах «легионов» Нассау-Зигена, и в 1780 году они в присутствии польского короля сыграли свадьбу и поселились в Средместье, тогдашнем (да и нынешнем) VIP-районе Варшавы. Справедливости ради надо отметить, что принц любил свою супругу.

  Гибралтар – крепкий орешек

  Размеренная семейная жизнь вскоре надоела деятельной натуре Нассау-Зигена, и он, покинув едва начавшее создаваться семейное гнездо, отправляется на войну. Ярким эпизодом Американской войны за независимость стала осада объединенными силами Франции и Испании британской крепости Гибралтар, которая вошла в историю как Большая осада, продолжавшаяся с 1779 по 1783 год. Гибралтар был хорошо укреплен, узкий перешеек, связывающий его с материковой Испанией, был превращен Джорджем Августом Эллиотом, генерал-губернатором и, по совместительству, талантливым военным инженером практически в непроходимое препятствие. 

  Попытки заставить британский гарнизон капитулировать из-за голода не привели к желаемому результату – несколько раз флот Его Величества прорывал блокаду и доставлял осажденным необходимое снабжение. Устав брать Гибралтар измором, союзники решились на генеральный штурм. Для его осуществления была подготовлена 35-тысячная франко-испанская армия под командованием герцога де Крильона. Французский инженер Мишо д’Арсон создал тяжелые плавучие батареи, которые должны были подавить британские укрепления, после чего последовала бы высадка десанта.

  Одну из батарей получил под своё командование Карл Генрих Нассау-Зиген. Генеральный штурм был назначен на 13 сентября 1782 года. Союзный флот и плавучие батареи открыли плотный огонь по английским позициям, но расположение батарей было неудачным, их поставили на якорь дальше намеченных позиций. Британцы широко применяли каленые ядра, которые начали вызывать пожары. Принц мужественно командовал вверенной ему батареей, даже когда она уже была объята пламенем. Ему пришлось спасться вплавь. Штурм провалился, союзники потеряли все батареи. Тем не менее за проявленную в сражении храбрость испанский король пожаловал нашему герою звание гранда 1 класса, а французский – чин генерал-майора.

  После окончания войны пришлось возвращаться, хоть не хотелось, к тихой семейной жизни. Принц едет в Вену, чтобы доказать право на земли, унаследованные им от деда, но процесс идет долго. Лишь в 1791 году судебная тяжба заканчивается в его пользу, но земли Нассау-Зигена, захваченные родственной Оранской династией, к тому времени находятся под контролем войск революционной Франции. Однако будет это только через 6 лет, а пока что, с намерением обустроить некоторые имущественные дела супруги, принц возвращается в 1784 году в Польшу. Здесь его встречают как своего – король Станислав Август и высшая шляхта были к нему милостивы и любезны и для разнообразия предоставили молодому французскому генералу гражданство Речи Посполитой.

  Принц был не только отчаянным рубакой, бретером и прожигателем жизни. Не чужда ему была и коммерческая жилка. Он вынашивал план наладить сбыт польских товаров в портах Средиземноморья, используя для этого водную артерию Днестра. Для успеха предприятия он составил самую подробную на тот момент карту этой крупной реки, побывал в Константинополе, способствуя возобновлению польско-турецкой торговли. Но для беспрепятственного осуществления замыслов принцу надо было заручиться ещё и поддержкой России. Нужные люди шепнули Нассау-Зигену, что в Новороссийских южных краях всем заправляет князь Потемкин, и по всем важным вопросам необходимо обращаться к нему. В 1786 году европейский кондотьер и путешественник отправляется в новую для себя страну, Российскую империю.

  На службе Ее Величества в войне против турок

  На юге России тогда было оживлённо. Сонную Дикую степь, убаюкиваемую ковылями, приводил в движение Григорий Александрович Потемкин. На голом месте он создавал Новороссию, возводя города, верфи, строя корабли и прокладывая дороги. Он и представлял в этом краю всю верховную власть и был архитектором ее вертикали. Формальный повод для встречи с фаворитом Екатерины был весомый – граф Ксаверий Браницкий, значимая фигура в польском сейме, женатый на племяннице Потемкина Александре Васильевне Энгельгардт, вступил в противостояние с действующим королем Станиславом Августом. И именно этот междусобойчик взялся утрясти Нассау-Зиген и заодно между делом решить свои коммерческие вопросы. 

  Две такие ярчайшие личности встретились в Кременчуге. Потемкин, имевший свойство выделять людей достойных из серой толпы, сразу оценил полезность такого опытного военного и политического деятеля для своих замыслов. Пообещав, что его родственник помирится с королем, князь предложил принцу совершить поездку по Новороссии. Для европейца увиденный край был экзотическим местом, привычная Европа казалась слишком размеренной и скучной. Вирус авантюриста, искателя приключений вновь активизировался в горячей крови потомка князей Священной Римской империи. 

  Он сопровождает Потемкина по Новороссии, участвует в приготовлении к визиту императрицы Екатерины II в Крым летом 1787 года. Во время этого путешествия в Киеве он был представлен Государыне и очевидно произвел на нее впечатление, хотя до этого она считала Нассау персоной со скверной репутацией. Но таков уж был легкомысленный XVIII век, где репутацию высушивали правильно выбранной стороной во время очередного переворота и подмачивали кровью на гильотине.

  Учитывая предыдущие заслуги и опыт Нассау, ему предлагают поступить на русскую службу. Уладив дела дома и во Франции, принц 13 февраля 1788 года прибыл в Елисаветград, где его встретил Потемкин. Уже вовсю шла очередная русско-турецкая война, и Светлейший готовился к овладению крупнейшей турецкой крепостью Северного Причерноморья Очаковом. Для защиты верфей Херсона и акватории Днепро-Бугского лимана необходим был толковый командующий на гребную флотилию Лимана, и Потемкин 26 марта назначает на эту должность Нассау-Зигена в чине контр-адмирала. Так германский князь, французский генерал, испанский гранд, польский магнат стал русским контр-адмиралом и начал свою службу в России.

  У стен Очакова

  Весной 1788 года, к началу навигации, флотилия находилась не в лучшем состоянии. Корабли были построены наскоро из не до конца просушенного леса. Офицеров и, главное, нижних чинов, имеющих боевой опыт, было мало. Нассау по прибытии начал интенсивные занятия по боевой подготовке, невзирая на трудности, в первую очередь языковые. Моряки называли его «Пирог с грибами», поскольку в начале русского периода своей военной карьеры он знал только два русских слова: «вперед» и «греби», – произносимых с соответствующим акцентом, как «пирог» и «грибы». 

  Между тем в своих донесениях и письмах к жене, которые он, находясь с ней в разлуке, писал постоянно, Нассау-Зиген всячески подчеркивает способности и трудолюбие русских моряков. Довести флотилию до надлежащего состояния не успели – 20 мая турецкий флот под командованием Гассана-паши подошел к Очакову. Это были внушительные силы, состоявшие из 12 линейных кораблей, 13 фрегатов, 2 бомбардирских кораблей и пары десятков кораблей более мелких рангов. На турецких кораблях было несколько сот англичан в качестве наемников и инструкторов – офицеров и канониров. 

  Противостоявшая этой армаде гребная флотилия насчитывала 51 вымпел и выглядела куда более скромной: 7 галер, 7 дубель-шлюпок, 7 плавбатарей, 22 морские лодки, 7 палубных ботов и 1 брандер. Кроме этого, имелась эскадра парусных судов под командованием американца шотландского происхождения Поля Джонса (2 линкора, 4 фрегата и 8 более мелких судов), также находившегося в звании контр-адмирала. Оба адмирала ревниво относились к опыту и славе друг друга и состояли в натянутых отношениях, что не помешало им добиться успеха. Подчинялись оба командующих генерал-аншефу А.В. Суворову, бывшему тогда комендантом Кинбурна.

Турецкий командующий флотом, Великий визирь Османской империи Джезаирли Гази Гассан-паша (грузин по происхождению, сделавший головокружительную карьеру в Блистательной Порте)

С 20 мая по 6 июня 1788 года турецкий флот стоял в бездействии в виду Очакова, поддерживая своим присутствием его гарнизон. Утром 7 июня, в 4 утра, Гассан-паша решился на атаку, но русские были начеку, и врасплох их застать не удалось. Галеры принца Нассау и корабли Джонса сами устремились на неприятеля, нанося ему урон. Потеряв в ходе боя три галеры (две взорваны, одна сгорела), турки отошли к своим главным силам. Преследование в силу противного ветра и течения не производилось. Потемкин в самых красноречивых выражениях расписал Екатерине действия Лиманской эскадры и ее командира, особо отмечая его храбрость и умелость. 

  Пока реляция об успехе шла в Петербург, у Очакова произошли новые события. Гассан-паша, неудовлетворённый итогами первых стычек, решил серьёзно попробовать русских на зуб. 16 июня 1788 года турецкий флот двинулся на маячившие вдалеке русские корабли – сам турецкий командующий возглавлял атаку на своем 64-пушечном флагмане. Ярость турок была столь велика, что в пылу атаки линкор Гассана-паши наскочил на мель. Остальные корабли эскадры окружили его для оказания помощи. Весь день прошел в перестрелках на большой дистанции, а также вначале письменной, а потом и словесной перепалке между двумя контр-адмиралами. Нассау-Зиген требовал атаковать севший на мель флагман немедленно, всеми силами. Поль Джонс справедливо возражал, что мели опасны и для его глубокосидящих кораблей. Пока бурлил коктейль из германской ярости, галльского гнева и шотландского упрямства, турки смогли стащить свой флагман с мели.

  Рано утром 17 июня к флотилии Нассау-Зигена прибыло подкрепление: 22 канонерские лодки с 18-фунтовыми орудиями, спустившиеся по Днепру из Кременчуга. Усилившись, русские сами атаковали турецкий флот. Турецкому флагману вновь не повезло – во время маневрирования он снова сел на мель. Но на этот раз шанса спастись ему не дали, корабль был подожжен брандкугелем и вскоре сгорел. Сражение длилось 4,5 часа, потом часть турецких кораблей двинулась к открытому морю, а другая – отошла под защиту Очакова. Победа русских была полной: турки потеряли 3 линейных корабля, 5 фрегатов, 1 шебеку и 1 бригантину. Один линейный корабль был захвачен в плен и отправлен в Херсон на ремонт. В ходе двухдневной баталии на турецкой эскадре было убито и утонуло более 6 тысяч человек. 1600 было пленено. Лиманская эскадра потерь в кораблях не имела, 2 офицера и 16 нижних чинов были убиты, 70 человек ранены. 

  После боя адмирал восторженно пишет жене: «Нет никого храбрее русского!» За этот бой, по представлению Потемкина, принц Нассау был награжден орденом Святого Георгия II степени. Императрица пожаловала ему в вечное пользование 3000 душ крепостных в Могилевской губернии.

Памятные медали за победу в Очаковском и Роченсальмском морских сражениях

После сражения под стенами Очакова оставалось еще 12 турецких кораблей, смущавших Потемкина. Он приказал Нассау-Зигену атаковать их. 1 июля 1788 года его флотилия подошла к крепости и, несмотря на ураганный обстрел с береговых укреплений, 11 неприятельских кораблей было уничтожено, а одна галера, 50-весельная «Макроплея», захвачена в качестве трофея и отправлена в Херсон. 

  Екатерина была довольна очередной победой – 14 июля она наградила Нассау богато украшенной шпагой, а для нижних чинов было отправлено почти 5 тысяч памятных серебряных медалей. Ему было разрешено поднимать на своем флагманском корабле вице-адмиральский флаг. Подбодренный поддержкой императрицы, принц начал все чаще давать Потемкину советы по организации затягивающейся осады Очакова. На военном совете 10 октября адмирал представил свой план штурма крепости, где большая роль отводилась действиям вверенной ему флотилии. Потемкин публично высмеял его. 

  Светлейшего смущала слава адмирала-иностранца, и он решил поставить того на место. Обиженный Нассау, сославшись на болезнь, сдал командование и уехал в Петербург. Там его 22 декабря весьма радушно приняла Екатерина, признав его заслуги, и для успокоения отправила его подальше от бранных дел в секретную дипломатическую миссию за границу на предмет сколачивания коалиции из Австрии, Франции и Испании. Государыня прозрачно намекнула, что по возвращении Нассау ждет повышение.

  На Балтике – от славной победы до сокрушительного    поражения

  Пока на юге России кипели сухопутные и морские сражения, на севере империи тоже запахло дымом войны. Другой старый и настойчивый враг – Швеция – обнажил свой клинок в надежде на реванш. Еще в 1787 году адмирал С.К. Грейг предложил повторить Архипелагскую экспедицию Балтийского флота. Русская эскадра с 10-тысячным десантным корпусом должна была вновь обогнуть Европу и действовать в бассейне Эгейского моря, создавая угрозу Дарданеллам и оттягивая на себя часть сил противника из Черного моря. Приготовления русских кораблей к походу были весьма изобретательно использованы дипломатами некоторых европейских «партнеров», в первую очередь Англии и Голландии, для запугивания и подстрекательства шведского двора. 

  Росту антироссийских настроений при дворе короля Густава III способствовала непростая внутриполитическая обстановка. И намёки просвещенных мореплавателей на то, что, дескать, флот в Кронштадте на самом деле готовится к прыжку в Ботнический залив, легли на благодатную и хорошо вспаханную почву. Лидерам европейской морской торговли не нужно было присутствие России на Средиземном море, как, впрочем, и сейчас. 21 июня 1788 года шведы начали боевые действия. Екатерине II был предъявлен дерзкий ультиматум, в ответ на который императрица просто приказала выгнать шведское посольство из Петербурга.

  Возвратившегося из зарубежного вояжа Нассау назначили с повышением главным начальником гребной флотилии Балтийского моря в мае 1788 года, накануне войны. Как и на Черном море, вице-адмирал застал вверенные ему силы в весьма плачевном состоянии: корабли зачастую были в неудовлетворительном техническом состоянии, команды плохо обучены. Многие члены экипажей, особенно из последних рекрутских наборов, не были даже знакомы с морем. 

  И тут деятельный адмирал прилагал все усилия, чтобы из этой массы создать боеспособное соединение. От действия флота – корабельного и гребного – зависела судьба кампании. Сухопутные действия в болотах и лесах Карелии и Финляндии велись ограниченными силами с обеих сторон. Шведский флот, состоянию которого король Густав III уделял много времени и средств, состоял из 23 линейных кораблей, 11 больших фрегатов, гребные силы насчитывали 140 единиц – флот этот представлял собой внушительную силу не только по количеству, но и по качеству.

  22 августа шведская гребная флотилия под командованием адмирала К.А. Эренсверда, насчитывающая не менее 50 кораблей, встала на рейд шведской крепости Роченсальм (нынешняя финская Котка). С эскадрой находилось около 30 транспортов для перевозки планировавшегося десанта. Шведы полагали себя в безопасности, перегородив единственно доступный для крупных кораблей пролив Роченсальм – затопили там три старых транспорта. В этом же районе сосредоточились и русские галерные силы в количестве 86 кораблей под командованием вице-адмирала Нассау-Зигена. Лично проведя рекогносцировку, он разрабатывает план сражения.

  24 августа шведы были атакованы сразу с двух сторон: часть русских кораблей (20 вымпелов) отвлекала на себя внимание противника, а вторая при помощи особых команд плотников прорубала себе проход, одновременно ведя огонь. Через четыре часа победа была полной: шведская эскадра была полностью разгромлена, потеряв 40 кораблей, более 1000 человек убитыми и утонувшими и 1200 – пленными. При бегстве с рейда шведы сожгли все свои транспортные суда. Нассау-Зиген лишился двух кораблей. В сражении отличилось много офицеров, среди них был лейтенант Алексей Корнилов, отец будущего прославленного адмирала В.А. Корнилова. За храбрость он был награжден орденом Святого Георгия 4-й степени. Сам командующий 19 августа был награжден высшей наградой Российской империи – орденом Андрея Первозванного. Ободренный успехом, Нассау-Зиген настаивал на подготовке десантной операции в тыл шведской армии, но медлительный и осторожный командующий сухопутными войсками генерал-аншеф Мусин-Пушкин не воспользовался моментом, и война была продолжена.

  В кампанию 1790 года командование флотом возглавил лично король Густав III. Он рассчитывал еще перехватить инициативу у русских. Предпринятая шведами попытка штурма Выборга в июне 1790 года не увенчалась успехом. В результате блокированный в Выборгском заливе шведский флот с большими потерями прорвался 4 июля в Свеаборг. Галерный, или, как его называли шведы, шхерный флот, встал на рейде Роченсальма и начал готовиться к обороне. Король Густав и его офицеры учли уроки из первого сражения, произошедшего здесь год назад, – на многочисленных островах были оборудованы береговые батареи. 

  Командующий флотом Чичагов требовал от Нассау-Зигена окончательного решения проблемы шведского шхерного флота. Вице-адмирал был уверен в своих силах и не стал дожидаться обещанных ему подкреплений. Возможно, по личным мотивам Нассау не желал ни с кем делиться славой – тем более что он стремился отметить верной, по его мнению, победой день восшествия Екатерины II на престол. История покажет, насколько трагичны в истории России морские баталии, приуроченные к датам коронации царственных особ: вспомнить хотя бы Цусимское сражение, которое Рожественский хотел приурочить ко дню коронации Николая II.

  К началу Второго Роченсальмского сражения шведские силы насчитывали 6 фрегатов, 16 галер и 154 мелкие галеры и канонерские лодки с личным составом почти в 13 тысяч человек. В распоряжении Нассау-Зигена было 20 гребных фрегатов, около 40 больших галер и шебек, 77 галер и бомбардирских кораблей, дюжина вспомогательных судов, на борту которых было почти 18 тысяч человек. Вице-адмирал решил действовать лихим наскоком, несмотря на то, что атаке не благоприятствовала погода, и команды были утомлены переходом и маневрированием. В ночь на 9 июля русские корабли устремились в атаку. В отличие от первого сражения было решено прорываться на Роченсальмский рейд только с одной стороны. 

  Шведская позиция была сильной – Густав III выстроил свой флот Г-образной якорной позицией. Позади первых линий осуществлялись переброска и маневры на угрожающие направления бомбардирскими кораблями и канонерскими лодками. Ураганный огонь вели заблаговременно обустроенные береговые батареи. Не выдержав плотного воздействия артиллерии, русские галеры начали отход. Штормовое море добивало поврежденные огнем противника корабли, несколько кораблей выбросились на берег, где и были сожжены экипажами. Не имеющие хода из-за повреждений – брались на абордаж. 

  На второй день шведы контратаковали и заставили Нассау-Зигена отойти от Роченсальма. Адмирал вёл себя в сражении мужественно и храбро. По рассказам находившихся рядом, когда исход сражения стал очевидно неблагоприятным, он искал смерти в бою. Его флагман, гребной фрегат «Катерина», был взят на абордаж и в результате ожесточённого боя захвачен. Адмирала с применением силы удалось в последний момент переправить на другой корабль. Поражение было тяжелым: русский флот потерял около 60 кораблей, 7500 убитых, раненых и пленных. Потери противника были незначительными: 5 небольших кораблей. Второе Роченсальмское сражение стало крупнейшей битвой на Балтийском море, в которой русский флот потерпел самое сокрушительное поражение вплоть до трагической Цусимы.

  Потрясенный разгромом, Нассау-Зиген отсылает все свои награды Екатерине II, считая себя недостойным их. Он просил отдать себя под суд. Однако симпатизирующая ему императрица вернула регалии вместе с утешительным письмом, в котором старалась поднять дух адмирала, сетуя на то, что, мол, всякое бывает. Нассау разрабатывает тщательный план новой атаки Роченсальмского рейда, но в августе 1790 года подписывается Верельский мир, и война заканчивается. В декабре того же года Нассау награждают золотой шпагой с алмазами, чином адмирала и серебряным сервизом. Тем не менее он тяжело переживал свою неудачу в шведской войне, вызванную, по его же собственному мнению, чрезмерной самоуверенностью и гордыней. В мае 1792 года он был уволен в продолжительный заграничный отпуск, получив 20 тысяч рублей на расходы.

  Поселившись в Кобленце, адмирал жил на широкую ногу, и вокруг него быстро образовалась целая компания из побирающихся французов разной степени знатности и наглости. Во Франции вовсю бушевала революция, и Европа наполнялась политическим эмигрантами. В своей благотворительности принц зашел так далеко, что оказался на мели. В ноябре 1793 года он вернулся в Россию, где вновь начал командовать гребным флотом, однако служба его продолжалась недолго. После неоднократных просьб об отставке в октябре 1794 Нассау-Зиген был, наконец, уволен с полным содержанием.

  И в сердце утихла гроза. Последние годы

  Нассау-Зиген поселился в Российской империи, в своем имении в Тынне (ныне Хмельницкая область на Украине), где с головой погрузился в хозяйственные заботы. Бывший путешественник и военный, проживший жизнь, которую можно исчислить несколькими приключенческими романами, теперь занялся сельским хозяйством. Может быть, жажда приключений, походов и войн, а также приличного содержания, иссушавшая принца на протяжении всей его жизни, была, наконец, удовлетворена. Он пережил свою любимую жену, скончавшуюся от лихорадки в Крыму. И сам отошёл к давно ожидавшим его соратникам и соплавателям в 1808 году в Тынне. Его склеп был разрушен в конце XX века и не сохранился.

  Принц Нассау-Зиген был, как и многие, иностранцем на русской службе, но стал частью нашей истории. В этой личности в полной мере воплотился западный характер, побуждавший пересекать океаны и участвовать в чужих баталиях в поисках золота и славы. Солдат, авантюрист, путешественник, моряк и адмирал, он был сыном своей эпохи – блестящего, кровавого, легкомысленного, пропахшего изысканными духами и пороховой гарью XVIII века.

Источник https://topwar.ru/user/Plombir...