Тридцать семь копеек. Сказочник

Продолжение.

Читатель

Варианты

Начало истории

Вот не зря говорят, что провинциальный городок  - та же самая деревня.

А про Москву ещё и добавляют  - большая.

Правда, Москву назвать провинцией, это надо быть или конченным снобом, или ленинградцем/петербуржцем. Впрочем, одно от другого не так уж и далеко. 

Во всяком случае, жить в деревне, и надеяться на то, что удастся хоть что-то скрыть, занятие ещё более безнадёжное, чем попытаться найти эликсир бессмертия, или философский камень, или построить машину времени... хотя с последним, похоже, не всё так ясно.

В конце концов, я сам живое доказательство этой неясности. Правда, ещё вопрос, я ли это, и живое ли, но для простоты будем считать, что так оно и есть. Во избежание.

Во всяком случае, репутацию странного, не от мира сего (ага... а разве не так? вот уж действительно, хочешь что-то спрятать - положи это на самое видное место) человека, мне удалось создать очень легко. Забегая вперёд, помимо основной, попутно решив ещё и массу второстепенных задач. 

Ну, это, правда, с какой стороны посмотреть, второстепенная она или нет.

Ещё с конца мая 1967 я начал почти каждый день приходить к Быку, взбираться на него и по полчаса, на большее просто не хватало терпения, по возможности неподвижно сидеть на том же месте, откуда меня столкнул Петух, смотря на воду.

Да, сидеть на жёстком и холодном камне - занятие на любителя, но у меня был план, и я его чётко выполнял.

Разумеется, эти мои посиделки незамеченными не прошли, и сначала пацаны, а потом уже и взрослые, стали смотреть на меня, незаметно, как они думали, покручивая пальцем у виска.

Конечно же, соседки и просто знакомые не замедлили напеть в уши матери, и у меня состоялся с ней весьма нелёгкий разговор, когда она просто умоляла меня не ходить больше на то место, объясняя простыми, по её мнению, словами, к чему это может привести.

Откровенно говоря, на душе было чертовски больно и неуютно, но ежедневные посещения Быка были краеугольным камнем (каламбур, однако) моего плана, и отказаться от них значило потерять надежду на то, что в моей жизни больше не будет тех моментов, о которых не хотелось вспоминать даже спустя десятки лет.

Так что продолжал, не обращая внимания ни на что. Мать не успокоилась, и дважды возила меня в соседний городок, Гаврилов-Ям, на приём к психиатру. Который ничего такого не нашёл, но, на всякий случай, отправил к своему коллеге уже в областной центр, в Ярославль.

И этот визит не закончился ничем для меня нехорошим  - сквозь неплотно закрытую дверь, когда меня после часовой беседы выставили в коридор, сказав обождать, я услышал, как пара пытавших меня инквизиторов успокаивали мать, говоря, что не видят в моём поведении абсолютно ничего странного или опасного,  списывая всё на посттравматический синдром.

Тем более, что в остальном я вёл себя абсолютно адекватно, разве что избегая положенных по возрасту развлечений и компаний, и неприлично много и разнообразно для своего возраста читая, да и в школе меня уже в открытую называли математическим гением. 

Да и немудрено, с матфаком-то за плечами, пусть и двадцать лет спустя... или за сорок до того? ну нафиг, лучше не начинать, запутаешься.

В общем, жизнь наладилась.

Сидел я на Быке не просто так.

Уже на третий или четвёртый раз один из зрителей, мой одноклассник Валерка Савин, сделал то, что и должен был. Пусть не он, кто-то другой, но не произойти этого не могло, или я ничего не понимаю в психологии.

С ожидаемой прямотой и непосредственностью он поинтересовался:

- Серёга, а чего ты всё время на Быка ходишь?

И ловушка захлопнулась.

- Понимаешь, Валер, когда я там сижу, мне словно кто-то рассказывает такие интересные истории, что ни в одной книге не прочитаешь, и ни в кино не увидишь. И я их все помню. О вампирах, или о разведчиках, или о войнах в космосе, или о далёком будущем.

- Да ладно. Врешь ведь? Ты просто башкой треснулся. А расскажешь?

- Да сегодня же. Вот вечером пойдём ловить раков, все соберутся, и расскажу.

- Тогда я и наших позову. Но если врёшь, ты мне больше не друг!

- Не вру, Валер. Не понравится, я тебе плитку гематогена дам.

- Две!

- Но если только не понравится, ладно?

- Всё, замётано, до вечера.

Ну, привет, "Дозоры", "Мы из будущего", "В августе 44-го", "Терминатор", "Сталкер"... и многое, многое другое... "Чужой", "Хищник", "Отроки во вселенной", "Трудно быть богом"...

Ну да, это не очень красиво, но я так и не нашёл другого способа получить возможность влияния на собственную жизнь здесь в нужном мне направлении, кроме воровства (ну да, ну да...) сюжетов хитов из будущего...

Вот, наверное, удивятся мои многочисленные, надеюсь, слушатели, через много лет, внезапно обнаружив, что они это уже слышали, и когда! и от кого!

Впрочем, нет, не удивятся. Но это я забегаю вперёд  - всему своё время.

А сейчас, тёплым июньским вечером, я сижу у костра на берегу Которосли, и рассказываю.

Меня слушают заворожённо.

Костёр почти прогорел, но на это никто не обращает внимания.

Так же, как и на то, что в стоящем рядом с ним закопчённом ведре, в почти остывшей воде, ещё остались раки.

Мы их ловим на самодельные рачевни, согнул корявый круг из толстой проволоки, и обтянув его чем попадётся под руку, в основном обрывками старых сетей.

Собираемся вечером на небольшом пляжике, перед первым поворотом реки к Урёвам, забрасываем с небольшого глинистого обрывчика, заросшего кустами, наши самоделки, и через полчаса  - ведро заполнено доверху шевелящейся и шуршащей массой клешней, хвостов и прочего,  иссиня-чёрной в свете костра.

Ведро с зачёрпнутой из реки водой на заранее приготовленные рогульки, пару горстей соли, которую прихватываем из дома по очереди, и уже в темноте, особенно оттенённой кругом света костра, роскошное угощение готово.

Рыбаки из города, которых здесь немалое количество, приноровились покупать у нас этих раков, по копейке за штуку, или оптом  - полтинник за ведро.

Нам не жалко, наоборот  - на эти деньги мы бегаем в город, пострелять из духовушек в тире. Две копейки  - три выстрела. Целое богатство!

Но сегодня раки им не светят. Меня слушают, затаив дыхание.

Рассказываю, естественно, с многочисленными ремарками и экскурсами в сторону, но весьма близко к сюжету. Да и то сказать, кто ж не знает почти наизусть приключений героя Хабенского!

Рассказ длится уже больше часа.

Первые несколько минут слушатели ещё перешёптывались, и пытались вставит реплики, но сейчас слышен только мой голос, уже изрядно осипший. 

Эффект от этого, правда, нисколько не меньший  - скорее наоборот, создающий дополнительную атмосферу таинственности и страха.

Эпизод с ожившей резиновой куклой с паучьими ногами вообще вышел ударным  - с сакраментальным вопросом  - А чего это вы тут делаете? - от соседнего костра подошёл один из рыбаков, изрядно перепугав всех, Валеркина сестра аж взвизгнула, да так и остался. Слушать. Иногда озадаченно похмыкивая и отпуская реплики в духе Ты смотри, как заворачивает!

Уж чем-чем, а даром рассказывать я никогда не был обделён, а уж для такой-то неизбалованной аудитории...

В общем, всё удалось даже лучше, чем я рассчитывал.

На следующий день явилась целая толпа, человек тридцать, не только с нашей стороны, но и с заречной. И вчерашний рыбак, да не один, с парой приятелей, пришёл. 

"Дневного дозора" мне хватило  почти на две недели - начиная со второго дня, приходилось повторять вкратце содержание предыдущих рассказов для неофитов.

Старички нисколько против этого не возражали - наоборот, слушали с большим удовольствием, шёпотом поясняя новеньким некоторые моменты.

Через неделю после начала специально для меня приволокли старое автомобильное кресло, и я вещал, расположившись в нём со всеми удобствами, время от времени прихлёбывая из специально для меня покупаемой из общих денег, заработанных на раках, бутылки "Буратино".

Вот, кстати, и первые плюшки.  Посмотрим, как пойдёт дальше.

А к кострищу притащили несколько брёвен, так что теперь слушатели сидели в своеобразном амфитеатре, полукругом, чтобы всем желающим было не только слышно, но и видно. Рассказчика.

Что интересно, по меньшей мере четверть составляли взрослые, в основном те же городские рыбаки, но приходили и наши, деревенские.

Все игры и развлечения были стремительно заброшены, и все играли только в дозорных. 

 - Всем выйти из тени! Артефакты отключить! Работает ночной дозор!

Это я уже добавил от себя, по аналогии с Работает ОМОН!

Когда в дождливые дни по понятным причинам собираться не удавалось, самые близкие друзья приходили ко мне домой, и интересовались:

- А что было дальше? Ну расскажи.

На что я неизменно отвечал:

- Не знаю. Надо сходить к Быку.

И все понимающе переглядывались и кивали друг другу.

Мои дневные визиты в Быку стали своего рода ритуалом, достопримечательностью. Каждый раз, когда в сопровождении целой толпы поклонников, я залезал на камень, все терпеливо ждали, не произнося ни слова. 

И только потом нетерпеливо спрашивали:

- Ну что, продолжение сегодня будет?

- Будет, знаю, что было дальше. 

И предвкушение на лицах...

Кстати, процесс добычи и продажи раков я оптимизировал.

Первым делом поднял цены  - или три копейки штука, или полтора рубля ведро.

Внутренне хихикая, вспоминая  - 

Я вчера видел раков по пять рублей. Но больших ... то есть те были вчера по пять и очень большие, а эти и маленькие, и сегодня, и по три.

А нефиг демпингом заниматься!

Остальные компании, промышлявшие тем же, влились в нашу, ставшую самой многочисленной и авторитетной,  так что любители полакомиться нежным мясом выбора не имели.

Поворчали, конечно, но платили - а у нас появились дополнительные доходы, так что тир, халва, ириски, подушечки  и "Буратино" стали доступными для всех.

А вы говорите, рынок...

Кличка моя, кстати, изменилась. 

Теперь все и за глаза, и в глаза называли меня Сказочник. Иногда  - Меченый Сказочник.

И авторитет мой поднялся на запредельную высоту  - я стал даже кем-то вроде арбитра, к которому обращались за разрешением самых сложных вопросов, естественно, в нашей среде.

Появилось даже что-то вроде мема, или последнего довода  - а давайте спросим у Сказочника!

И никто никогда не выражал недовольства решением  - это же сам Сказочник сказал!

Единственным человеком, кому всё происходящее активно (и это ещё мягко сказано) не нравилось, была моя мать.

Несколько раз она пыталась поговорить со мной, но так и не решилась. Уж не знаю, хотя и догадываюсь, что она думала, но запирать дома не стала. Более того, пару раз даже пришла на берег, послушать меня.

Молча сидела, и уходила, не сказав ни слова.

Понятно, что ей было несладко  - что с сыном происходит?  -  но ни успокоить её, ни объяснить хоть что-нибудь я не мог.

Да и как это сделать  - мама, я вернулся из XXI века? Попробуйте, а я на вас полюбуюсь.

Возможно, поэтому наш переезд в райцентр состоялся уже в 68-м, ранней весной, в первых числах марта. На год раньше, чем я помню.

Мотивы понятны  - сменить обстановку, забыть, уехать от этого проклятого Быка.

М-да...

Как и в прошлый раз, предстояло выбрать, где поселиться -  в комнате коммуналки, ещё с двумя семьями-соседями, с обещанной перспективой быстрого, чуть ли не через месяцы, расселения, или в однушке, на втором этаже двухэтажного дома, но уже надолго, на годы и годы.

В прошлый раз выбор  - коммуналка - оказался неудачным, отдельного жилья мы так и не получили, так и переехав незадолго до окончания школы в Ростов. Не на Дону, а Великий. Да и соседи попались, не дай Бог никому.

И хотя сейчас выбирать приходилось другое жильё, но предложенная квартира была  в соседнем по отношению к предыдущему доме, а комната так вообще там же, где и раньше, только на этаж выше, не на третьем, а на четвёртом.

Вот тут и пригодилась моя сломанная лодыжка. Нет, никаких проблем я с ней не испытывал... но мне было так трудно подниматься на четвертый этаж, с мукой на лице подволакивая ногу и буквально вися на перилах, что мать ожидаемо выбрала однушку.

Да, некрасиво, но я-то знал, что так будет правильно. 

Живём!

Почти квадратная комната, метров чуть ли не двадцать, высокие потолки... небольшой, но уютный, вдобавок застеклённый прежними жильцами балкончик, мне до школы пять минут неторопливой ходьбы,  матери до больницы, куда её приняли на работу, чуть побольше. Что ещё надо? 

Правда, отопление оказалось печное  - круглая железная печь в комнате, и дровяная же плита на кухне. И ванны тоже не было, вообще то есть. Только холодная вода, ну, и канализация.

Но всё это мелочи, тем более, что таких домов в городе было большинство.

А уж туалет в доме, после деревенского скворечника, это вообще чудо.

В школе меня приняли нормально  - слава Сказочника, как я и рассчитывал, докатилась и сюда.

Но всё было отложено до лета  - объяснил подошедшим ко мне чуть не на первой же перемене с требованием что-нибудь рассказать паре четырёхклассников, местных авторитетов, младшей, с первого по четвёртый, классов, школы, что мне обязательно перед рассказом нужно побывать на Быке. А как это сделать зимой? да и далеко, да и где рассказывать?

Вот летом  - другое дело.

Прониклись, и не настаивали, взяв слово. что не обману, иначе...и все стали ждать лета.

На которое у меня был запланирован "Сталкер", сначала в каноническом варианте, а потом и многочисленные фанфики.

В теперь уже наверняка новой реальности, где моя подготовка к решительным действиям вступила в решающую фазу. 

Продолжение следует.