Бастрыкин озаботился проблемой миграции. Но все это уже было. Точно также в середине первой декады нулевых «внезапно» обострилась националистическая повестка. А провластные группировки отморозков начали убивать приезжих. В итоге это срезультировало в усиление репрессивного законодательства и бюджета силовой системы.
В нынешнем же состоянии государство российское уже закрутило все гайки и заново откручивать их никто не будет. Таким образом, на националистическом поле легально будут действовать только просистемные люди типа евразийца Холмогорова. Теперь уже сама власть будет бороться с нелегальными мигрантами посредством ослабления законодательства (отмена внж) с одновременным усилением на местах.
Удивительные люди живут вокруг нас. Которые всем своим существом демонстрируют нарочитое «непонимание» того, что происходит в стране. Читая их, кажется будто бы нет никакой диктатуры, арестов, отъездов, ущемления прав, инфляции, нищеты... Есть только милые задушевные разговоры интеллигентных, добропорядочных обывателей. Хотя как обывателей они себя никогда не преподносили. Еще вчера они были интеллектуалами, что в курсе всего происходящего. Сегодня, что называется — включили дурака. Главное, не забыть выключить, когда террор коснется их самих.
Внутри сансарной евразийской петли сидят здешние премудрые пескари, этакие некрококетствующие особи. Все-то они уже видели, все-то они знают. Единственная их мечта — стать пенсионерами союзного значения. Это истинные постсоветские низовые гедонисты. Ибо удовольствия здесь принято оценивать системой мер и весов партийного пайка, выдаваемого в метафизическом райкоме. Они любят поговорить о возрасте, о болячках, с легкой иронией, переходящей в откровенную придурь. Обожают предаваться ностальгии, кутаясь в дешевые грамоты и азиатские ковры на фоне так и не освоенных домашних библиотек. Ностальгия — опасное чувство, нефть здешних геронтократов.
Когда иммунная система дает сбой, вылезают застарелые болячки. Когда культура деградирует, вылезают персонажи особого свойства. Маргиналы, психические шатуны, провинциальные аутсайдеры. Засуетились, зашевелились, полезли с самого дна. Не чувствующие современности, воплотившие в себе всю сумму негативной энергетики нынешнего массового бессознательного. Своеобразные «барометры», по котором можно ориентироваться насколько близко общественное дно. За ними стоит наблюдать, но ни в коем случае не вступать в контакт, чтобы не давать им обратную информационную связь. Без нее они недееспособны.
Побывав на лекции Жюли Реше о «Негативном психоанализе и стремлении к смерти», недавно прошедшей в Центре Вознесенского, я вновь задумалась об актуальности психоанализа как такового, в том числе и особенно фрейдизма. То, о чем говорила Жюли, было очень интересно, в первую очередь потому, что я имела возможность восстановить в сознании некий давно утерянный файл. Да, я все это знала, читала, но позабыла годам к 25-и. Академическая наука, упакованная в эффектную обертку, приправленная субъектным опытом и подходом непосредственно самой Жюли. Она часто оговаривалась, что психоанализ не является панацеей, а лишь дает надежду. Сам Фрейд, оказывается, отмечал, что не может дать надежды людям. С ним случился некий психический катарсис после смерти дочери.
Я слушала Жюли и пыталась перевести все звучащее на свой язык, свои ценности. Но это, увы, никак не получалось. Почему? Судя по всему, по той причине, что психоанализ даже в самой радикальной его форме (а Жюли называет себя «некропсихотерапевтом»!) крутится вокруг нескольких основных жизненных тем — отношения с родителями, отношения с партнерами и смерть. Те самые пресловутые эрос и танатос.
Я не раз писала о переоцененности сексуальности. И современный мир просто сигналит нам об исчерпанности этой темы. Проблема недостатка любви, нехватки любви — тема более чем навязанная. Нас как-будто насильственно скрепляют друг с другом. Тогда как априори по сути своей — мы все отчужденные и свободные существа. Эротизм — это плотский, гормональный социализм. Уравниловка на уровне психофизиологии. Что же касается смерти, эта проблема не решается вообще никак, не снимается ничем. Во всяком случае для меня. В классическом психоанализе мы имеем дело с ритуалом заговаривания страхов, не более того. Мне очень понравился честный подход Жюли к предмету изучения. Это выгодно выделяет ее на фоне коллег-формалистов.
«В противовес конвенциональной психологии экзистенциальная философия и терапия, а также теория и практика психоанализа лучше схватывают трагичность и болезненность человека или, по крайней мере, в меньшей степени ее избегают.
Петер Вессель Цапффе, философ, эволюционный экзистенциалист и один из наиболее пессимистичных мыслителей, предложил негативную, трагическую перспективу осмысления человека, которая радикально противоречит позитивной перспективе психологии. В соответствии с этой перспективой человек ввиду его гиперразвитого сознания — неизбежно страдающее существо, ошибка природы, которая лучше бы никогда не была совершена. Гиперразвитое сознание делает нас способными острее осознавать свои страдания и их бессмысленность.
Человек обречен всю свою жизнь убегать от страданий. При этом в конце концов его ждет провал, ведь избавиться от страданий он может, только избавившись от самого себя.» — говорит Жюли Реше и она абсолютно права. Другое дело, что практически никто из людей не готов отказаться от спасительных иллюзий.
Оценили 0 человек
0 кармы