"Играл скрипач". Поэт Борис Рыжий

Снег идёт и пройдёт, и наполнится небо огнями.
Пусть на горы Урала опустятся эти огни.
Я прошёл по касательной, но не вразрез с небесами,
в этой точке касания – песни и слёзы мои.

Борис Рыжий – поэт по определению,
поэт абсолютный…
Ю. Казарин

Борис Борисович Рыжий (8 сентября 1974, Челябинск — 7 мая 2001, Екатеринбург) — русский поэт.

 "Литературная Россия"  Статья   МОНАХ ПОЭЗИИ № 2008 / 18, 23.02.2015  https://litrossia.ru/item/2720...

"Удивительный и достойный восхищения факт: в наш жестокий, циничный и пошлый век – век жажды наживы и тотальной ужасающей бездуховности – всё же рождаются порой настоящие Поэты – люди с чистыми, светлыми душами и горячими отзывчивыми сердцами – которые пишут стихи лишь потому, что не могут не писать. Именно таким человеком, в сущности, и был Борис Рыжий…"

Борис Рыжий родился в семье интеллигентов: отец, доктор геолого-минералогических наук, профессор Борис Петрович Рыжий (1938—2004), был геофизиком, мать, Маргарита Михайловна — врачом-эпидемиологом. В 1980 его семья переехала в Свердловск. В 14 лет начал писать стихи и в то же время стал чемпионом Свердловска по боксу среди юношей.

В 1991 году Борис Рыжий поступил в Свердловский горный институт и женился, а ещё через три года (1993) в молодой семье родился сын; в 1997-м окончил отделение геофизики и геоэкологии Уральской горной академии. В 2000-м окончил аспирантуру Института геофизики Уральского отделения РАН. Проходил практику в геологических партиях на Северном Урале. Опубликовал 18 работ по строению земной коры и сейсмичности Урала и России.

Работал младшим научным сотрудником Института геофизики УрО РАН, литературным сотрудником журнала «Урал». Вёл рубрику «Актуальная поэзия с Борисом Рыжим» в газете «Книжный клуб» (Екатеринбург).

Всего им было написано более 1300 стихотворений, из которых издано около 350. Первая публикация стихов в 1992 в «Российской газете» — «Облака пока не побледнели…», «Елизавет» и «Воплощение в лес». Первая журнальная публикация появилась в 1993 году в «Уральском следопыте» (1993, № 9). Его стихи публиковались в журналах «Звезда», «Урал», «Знамя», «Арион», альманахе «Urbi», переводились на английский, голландский, итальянский, немецкий языки.

Лауреат литературных премий «Антибукер» (номинация «Незнакомка»), «Северная Пальмира» (посмертно). Участвовал в международном фестивале поэтов в Нидерландах.

Конец биографической справки: «Жил в Екатеринбурге. Покончил жизнь самоубийством; повесился».

Повесился?! 26 лет, и вдруг – повесился! Жутко и больно становится от этого горького факта.

Поневоле вспоминается исполненное глубинного смысла стихотворение Владимира Высоцкого «О фатальных датах и цифрах». Вспоминаются и его внешне спокойные, а на деле надрывные, разрывающие душу своей жуткой безысходностью строки из «Памяти Василия Шукшина»:

Смерть самых лучших намечает –И дёргает по одному…

Но особенно ярко и живо звучит в памяти собственное пророческое стихотворное предсказание Бориса Рыжего: 

Погадай мне, цыганка, на медный грош,

Погадай мне, цыганка, на медный грош,
растолкуй, отчего умру.
Отвечает цыганка, мол, ты умрёшь,
не живут такие в миру…

Он предчувствовал свою раннюю смерть и предчувствовал задолго до того, как она совершилась…

Известный поэт Сергей Гандлевский в предисловии к сборнику Бориса «На холодном ветру» писал: «Стихи Бориса Рыжего имеют прямое отношение к замечательной, предельно исповедальной поэтической традиции, образцовый представитель которой, конечно же, Есенин»2. И действительно – уже первые его стихотворения отличаются абсолютной исповедальностью, отчаянной в своей пронзительности:

Когда я утром просыпаюсь,
я жизни заново учусь.
Друзья, как сложно выпить чаю.
Друзья мои, какую грусть
рождает сумрачное утро,
давно знакомый голосок,
газеты, стол, окошко, люстра.
«Не говори со мной, дружок».
Как тень слоняюсь по квартире,
гляжу в окно или курю.
Нет никого печальней в мире –
я это точно говорю…

Стихи Рыжего – это прямой, крайне искренний разговор поэта со своими читателями обо всём накопившемся и наболевшем за долгие годы в его чуткой душе и впечатлительном сердце:Как в юности, как в детстве я болел,

как я любил, любви не понимая,
как сложно сочинял, как горько пел,
глагольных рифм почти не принимая,
как выбирал я ритмы, как сорил,
метафорами, в неком стиле нервном
всю ночь писал, а поутру без сил
шёл в школу, где был двоечником первым.
И всё казалось, будто чем сложней,
тем ближе к жизни, к смерти, к человекам, –
так продолжалось много-много дней,
но, юность, ты растаяла со снегом,
и, оказалось, мир до боли прост,
но что-то навсегда во мне сломалось,
осталось что-то, пусть пустырь, погост,
но что-то навсегда во сне осталось…

Впрочем, в своих стихах Борис Рыжий исповедуется не только перед читателями, но и перед Богом, в которого Борис – судя по его стихотворениям – всё-таки верил, хотя, безусловно, не был ортодоксальным верующим:

Во всём, во всём я, право, виноват,
пусть не испачкан братской кровью,
в любой беде чужой, стоящей над
моей безумною любовью,
во всём, во всём вини меня, вини,
я соучастник, я свидетель,
за всё, за боль, за горе прокляни,
за ночь твою, за ложь столетий,
за всё, за всё, за веру, за огонь,
руби налево и направо,
за жизнь, за смерть, но одного не тронь,
а, впрочем, вероятно, право,
к чему они, за детские стихи,
за слёзы, страх, дыханье ада,
бери и жги, глаза мои сухи,
мне ничего, господь, не надо.

В сущности, душераздирающая, надрывная исповедальность является основным показателем наличия гения в творческом человеке. 

К концу жизни Борис Рыжий сделался монахом законченным и абсолютным. Заключительный этап его творчества отличается исключительной, неземной музыкальностью. По мнению Юрия Казарина, он характеризуется полной свободой поэта от жизни и смерти. Хрупкая грань между этими двумя понятиями уже окончательно стёрта. 

Играл скрипач в осеннем сквере

Играл скрипач в осеннем сквере, я тихо слушал и стоял.
Я был один - по крайней мере, я никого не замечал.
Я плакал, и дрожали руки, с пространством переплетены.
И пусть я знал, что лгали звуки, но я боялся тишины.
И пусть я был в том состояньи, в котором смерти ждёт больной,
но в страшном этом ожиданьи я разговаривал с собой.
Я был вполне подобен Богу, я всё на свете понимал.
Скрипач закончил понемногу, я тихо слушал и стоял.
Стоял и видел чьи-то лица и слышал говорок чужой.
Так жизни свежая страница открылась вся передо мной.
...Мир станет чистым, будет новым, подобным сердцу твоему,
лишь подчеркни молчанье словом и музыкою - тишину..

  05 Ноября 2014 г.

                                            Не покидай меня

Не покидай меня, когда
горит полночная звезда,
когда на улице и в доме
всё хорошо, как никогда.

Ни для чего и ни зачем,
а просто так и между тем
оставь меня, когда мне больно,
уйди, оставь меня совсем.

Пусть опустеют небеса.
Пусть станут чёрными леса.
пусть перед сном предельно страшно
мне будет закрывать глаза.

Пусть ангел смерти, как в кино,
то яду подольёт в вино,
то жизнь мою перетасует
и крести бросит на сукно.

А ты останься в стороне -
белей черемухой в окне
и, не дотягиваясь, смейся,
протягивая руку мне.

Где над лесом горит звезда.

…мы с тобою пойдем туда,
где над лесом горит звезда.
…мы построим уютный дом,
будет сказочно в доме том.
Да оставим открытой дверь,
чтоб заглядывал всякий зверь
есть наш хлеб. И лакая квас,
говорил: «Хорошо у вас».

…мы с тобою пойдем-пойдем,
только сердце с собой возьмем.
…МЫ возьмем только нашу речь,
чтобы слово «люблю» беречь.
Что ж еще нам с собою взять?
Надо валенки поискать —
как бы их не поела моль.
Что оставим? Печаль и боль.

Будет крохотным домик, да,
чтоб вместилась любовь туда.
Чтоб смогли мы его вдвоем
человечьим согреть теплом.
А в окошечко сотню лет
будет литься небесный свет —
освещать мои книги и
голубые глаза твои.

Всякий день, ровно в три часа,
молока принесет коза.
Да, в невинной крови промок,
волк ягненочка на порог
принесет — одинок я, стар —
и оставит его нам в дар,
В знак ТОГО, что он любит нас, —
ровно в два или, скажем, в час.

…а когда мы с тобой умрем,
старый волк забредет в наш дом
хлынут слезы из синих глаз,
снимет шкуру, укроет нас.
Будет нас на руках носить
да по-волчьему петь-бубнить:
«Бу-бу-бу. Бу-бу-бу. Бу-бу…», —
в кровь клыком раскусив губ

                        Мне не хватает нежности в стихах

Мне не хватает нежности в стихах,
а я хочу, чтоб получалась нежность —
как неизбежность или как небрежность.
И я тебя целую впопыхах,
О муза бестолковая моя!
Ты, отворачиваясь, прячешь слёзы.
А я реву от этой жалкой прозы,
лица не пряча, сердца не тая.
Пацанка, я к щеке твоей прилип.
Как старики, как ангелы, как дети,
мы станем жить одни на целом свете.
Ты всхлипываешь, я рифмую «всхлип».

1999г.

 Я усну и вновь тебя увижу

Я усну и вновь тебя увижу
девочкою в клетчатом пальто.
Не стесняясь, подойду поближе
поблагодарить тебя за то,
что когда на целом белом свете
та зима была белым-бела,
той зимой, когда мы были дети,
ты не умирала, а жила,
и потом, когда тебя не стало, —
не всегда, но в самом ярком сне —
ты не стала облаком, а стала
сниться мне, ты стала сниться мне.

 Осыпаются алые клёны 

Осыпаются алые клёны,
полыхают вдали небеса,
солнцем розовым залиты склоны —
это я открываю глаза.
Где и с кем, и когда это было,
только это не я сочинил:
ты меня никогда не любила,
это я тебя очень любил.
Парк осенний стоит одиноко,
и к разлуке и к смерти готов.
Это что-то задолго до Блока,
это мог сочинить Огарёв.
Это в той допотопной манере,
когда люди сгорали дотла.
Что написано, по крайней мере
в первых строчках, припомни без зла.
Не гляди на меня виновато,
я сейчас докурю и усну —
полусгнившую изгородь ада
по-мальчишески перемахну.

Я по снам по твоим не ходил

Я по снам по твоим не ходил
и в толпе не казался,
не мерещился в сквере, где лил
дождь, верней - начинался
дождь (я вытяну эту строку,
а другой не замечу),
это блазнилось мне, дураку,
что вот-вот тебя встречу,
это ты мне являлась во сне,
(и меня заполняло
тихой нежностью), волосы мне
на висках поправляла.
В эту осень мне даже стихи
удавались отчасти
(но всегда не хватало строки
или рифмы - для счастья).

                             Я скажу тебе тихо

Я скажу тебе тихо так, чтоб не услышали львы,
ибо знаю их норов, над обсидианом Невы.
Ибо шпиль-перописец выводит на небе “прощай”,
я скажу тебе нежно, мой ангел, шепну невзначай.
Все темней и темней и страшней и прохладней вокруг.
И туда, где теплей, — скоро статуи двинут на юг.
Потому и скажу, что мы вместе останемся здесь:
вся останешься ты, и твой спутник встревоженный — весь.
Они грузно пройдут, на снегу оставляя следы,
мимо нас навсегда, покидая фасады, сады.
Они жутко пройдут, наши смертные лица презрев.
Снисходительней будь, не к лицу нам, любимая, гнев.
Мы проводим их молча и после не вымолвим слов,
ибо с ними уйдет наше счастье и наша любовь.
Отвернемся, заплачем, махнув им холодной рукой
в Ленинграде — скажу — в Петербурге над черной рекой.

...В аллее городского сада
сказала, бантик теребя:
«Я не люблю тебя, когда ты
такой, Борис». А я тебя
— увы, увы — люблю, любую.
Целую ручку на ветру.
Сорвал фиалку голубую,
поскольку завтра я умру.

1997 г.

Не безысходный — трогательный, словно..

Не безысходный — трогательный, словно
пять лет назад,
отметить надо дождик безусловно
и листопад.
Пойду, чтобы в лицо летели листья, —
я так давно
с предсмертною разлукою сроднился,
что все равно.
Что даже лучше выгляжу на фоне
предзимних дней.
Но с каждой осенью твои ладони
мне все нужней.
Так появись, возьми меня за плечи,
былой любви
во имя, как пойду листве навстречу,
останови.
…Гляди-ка, сопляки на спортплощадке
гоняют мяч.
Шарф размотай, потом сними перчатки,
смотри не плачь.
2000г.

 Если отправились за море птицы

…Ветром ли кепку собьет с головы и,
охнув, за ней наклоняюсь устало.
Мертвые листья, мои золотые,
полная кепка, как этого мало.
Дай повторю тебе жизнь без запинки,
не упущу и бездарной недели.
Вот из дождя, как на том фотоснимке,
мой силуэт проступил еле-еле.
Вот и боюсь уже, ангел мой милый,
если отправились за море птицы,
если запахло землей и могилой,
что не успею с тобою проститься.

1995, сентябрь

Борис Рыжий, жена, сын.

Я по листьям сухим не бродил

Я по листьям сухим не бродил
с сыном за руку, за облаками,
обретая покой, не следил,
не аллеями шёл, а дворами.
Только в песнях страдал и любил.
И права, вероятно, Ирина –
чьи-то книги читал, много пил
и не видел неделями сына.
Так какого же чёрта даны
мне неведомой щедрой рукою
с облаками летящими сны,
с детским смехом, с опавшей листвою.

 

Стихи Бориса Рыжего переведены на многие европейские языки, а в Голландии любовь к нему так велика, что популярная рок-группа De Kift записала две песни на его стихи.

По утверждению Евгения Рейна, «Борис Рыжий был самый талантливый поэт своего поколения»

По материалам статей:

https://litrossia.ru/item/2720...

https://rustih.ru/luchshie-sti...