Священномученик Серафим (Чичагов): пророк, аристократ, воин.

Стоя перед винтовками большевиков, он говорил о возрождении христианства

11 декабря Русская православная церковь чтит память священномученика митрополита Серафима (Чичагова). Монархист, георгиевский кавалер и один из инициаторов канонизации Серафима Саровского — событий в его судьбе было столько, что хватило бы на несколько жизней.

Воспитанный в вере

Он принадлежал к известному дворянскому роду и согласно семейной традиции служил в Преображенском полку. Участвовал в русско-турецкой войне 1877–1878 годов, за храбрость при осаде Плевны был награжден Георгиевским крестом.

Тогда же Чичагов всерьез заинтересовался медициной. Этот интерес был вызван военным опытом: он знал, какие страдания испытывают раненые воины, и хотел помочь. Итогом его изысканий стала книга «Медицинские беседы», изданная в 1891 году. Основанная на современных автору методах физиологии, книга представляла собой сборник статей о медицине, здоровье и долголетии. К сожалению, сегодня его метод взяли на вооружение шарлатаны — прикрываясь именем подвижника, они выдают свои собственные псевдомедицинские измышления за «систему Чичагова».

Его мирское имя — Леонид. Позже он признавался, что религиозен был с детства: «Мы были воспитаны в вере и Православии, но если выходили из корпуса (Пажеский корпус. — РП.) недостаточно проникнутыми церковностью, однако хорошо понимали, что Православие есть сила, крепость и драгоценность нашей возлюбленной Родины».

Он служил старостой в Преображенском соборе на Литейном проспекте еще во время армейской службы. Но для близких, в том числе и для жены, его отставка и последующее принятие сана стали неожиданностью.

Прославление преподобного Серафима

В 1896 году Чичагов представил свою работу по истории Серафимо-Дивеевского монастыря. Большая часть этой книги повествовала о подвижничестве старца Серафима Саровского, на тот момент еще не канонизированного.

Во время работы над книгой Чичагов встретил в Дивеевской обители монахиню, которая еще помнила старца Серафима. По легенде, монахиня сказала, что давно поджидает его и старец Серафим велел передать государю, что время его прославления наступило. Позже Чичагов действительно встречался с императором и познакомил его со своим трудом — Николай II был впечатлен и поручил ему провести подготовку к канонизации старца.

Незадолго до этого Леонид Чичагов и сам принял монашество. Его новым именем стало имя Серафим — в честь саровского подвижника.

Смутные времена

Революционную смуту 1905 года Серафим (Чичагов), ставший к тому времени епископом Сухумским, принял болезненно. «Они расточают данные им права и власть для задуманной ими борьбы с религией, Богом установленной властью, с упорством неповрежденного в вере народа, с прежними законами, с христианскими понятиями о собственности, о свободе, об обязанностях перед Богом, старшими, родителями и своими ближними», — так писал он о революционерах.

Серафим Чичагов

Примерно тогда же он вступил в «Союз Русского народа» — монархическую организацию, которую большевики впоследствии называли черносотенной. Революция 1917 года не сулила ему — монархисту, потомственному дворянину и священнослужителю — ничего хорошего.

В 1921 году случился первый арест — ему предъявили обвинение в попытке выехать в Польшу (к тому моменту он стал митрополитом Варшавским и Привислинским и действительно собирался ехать). Двух лет лагерного заключения — таков был приговор суда — удалось избежать: в Таганской тюрьме владыке стало плохо, и его отпустили раньше срока.

В 1924 году его арестовали во второй раз, обвинив в подготовке к прославлению преподобного Серафима Саровского. В дело пришлось вмешаться патриарху Тихону — по его ходатайству арестованного освободили через три месяца.

Ленинградская кафедра

В 1928 году владыку Серафима назначили управлять самой неспокойной епархией — Ленинградской. Именно там зародилось правоконсервативное движение «новых иосифлян», последователей митрополита Ленинградского Иосифа. Мятежный митрополит Иосиф ни в каких видах не признавал советскую власть и отказывался принять «Декларацию» нового патриарха Сергия, который готов был идти на уступки власти, чтобы сохранить Церковь.

Ленинградские приходы в своих симпатиях — за или против новой власти — разделились примерно поровну. Для патриарха Сергия было важно привлечь на свою сторону авторитетного иерарха, коим и был владыка Серафим. Он скептически относился к идее иосифлян увести всю церковную жизнь в катакомбы — главным для Серафима было продолжение богослужений и совершение таинств. «Будет литургия — будут и Церковь, и Россия», — так говорил он. В конце концов, его стараниями значительная часть «иосифлян» вернулась в лоно Московской патриархии.

В 1933 году Синод, посчитав, что так будет безопаснее для святителя, отправил его на покой. 77-летний пастырь поселился в Подмосковье, надеясь провести старость в тишине и спокойствии. Однако сбыться этим планам не удалось.

Последний подвиг

В последний раз владыку Серафима вывозили в Таганскую тюрьму под видом оказания медицинской помощи — он был уже очень болен и слаб. В тюрьме — где, как полагают исследователи его жизни, он оказался по навету одного из учеников — от него требовали публичного отречения от веры. Когда в ответ последовал отказ, его обвинили в контрреволюционной монархической деятельности.

Митрополита арестовали глубокой осенью 1937 года. Ему было восемьдесят четыре года, и несколько последних дней он чувствовал себя совершенно больным, так что сотрудники НКВД затруднились увозить его в арестантской машине – вызвали скорую помощь и отвезли в Таганскую тюрьму. Они решили его убить. Допрос был формальностью. 7 декабря Тройка НКВД постановила: митрополита Серафима – расстрелять.

Всего в тот день Тройкой НКВД по Московской области было приговорено к расстрелу несколько десятков человек. Приговоренных разделили на несколько партий. В первый день, 9 декабря, расстреляли пять человек, на следующий день – сорок одного человека, на другой день еще пять человек и среди них митрополита Серафима. Расстреливали неподалеку от деревни Бутово рядом с Москвой в просторной тогда дубовой роще, которую оградили со всех сторон глухим забором[9]. На дубах были устроены смотровые площадки, откуда охрана зоны присматривала, чтобы во время расстрелов и потом при захоронении сюда не приближались посторонние. Расстреливала бригада палачей, иногда приезжало расстреливать начальство.

Расстрельный приговор привели в исполнение 11 декабря 1937 года на полигоне под Бутово — там же, где нашли свой последний приют тысячи других людей, попавших под маховик репрессий (поименно известны более 20 тысяч расстрелянных). Есть сведения, что к месту казни его, 81-летнего старика, несли на носилках…

Перед смертью он сказал приговорившим его судьям: «Вы из истории хорошо знаете, что и раньше были гонения на христианство, но чем они кончались? Торжеством христианства. Так будет и с этим гонением — оно тоже кончится, и Православная церковь снова будет восстановлена, и православная вера восторжествует».

http://rusplt.ru/society/svyas...