Зеркало с Бирюзовой улицы. "Богемная жизнь" и "Художник по дереву" главы 25 и 26

25. Богемная жизнь 

Вниз мы спускались так: я с рамой и осколками зеркала в пакете. Светлана с ноутбуком и рыбным пирогом в пластиковом лотке. Оля с моим портмоне и эклерами домашней выпечки от доброй бабушки Ляли, а также с тремя баночками какого-то необыкновенного варенья. 

- Не такое, как твоя бабушка варит! У меня свои секреты зельеварения, - сказала Ляля, отметая мои вялые возражения «мол, у нас полно всякого-всякого, и малиновое тоже есть». Против рыбного пирога я не нашел сил возразить.

Пообещав сообщать новости, мы выдвинулись вниз. Теперь мне казалось, что подружки Ляли подсматривают за нами, но не осуждают, а злорадствуют:

- Ага, ага… не вышел номер! Не все коту масленица!

Погрузили драгоценную ношу в машину. Уже было совсем темно, и я подошел к водительской двери.

- Света, пересядь, я поведу.

- Моя машина… - попыталась сопротивляться она.

Это был вечный торг между мной и Светкой. Она в темноте плохо видит, но все равно пытается настоять на своем праве вести машину. А у меня, хоть и нет личного авто, большой опыт вождения бабулиных «лимузинов».

- Давай, Света, вылезай. Ключи-то все равно у меня, не отдам, - привел я убийственный аргумент.

- А ты хорошо себя чувствуешь? – подозрительно спросила она.

- Отлично!

Краткое содержание 25 и 26 глав. Саня нашел таинственную старушку. На единственной в Москве Бирюзовой улице. Она оказалась примой цыганского театра Лялей Яновской. Зеркало досталось ей по наследству от матери, а Олин дед ввалился как-то в ее жизнь также неожиданно, как сама Оля – в Санину. Сыщики решили, что придется принять эти рассказы и иную Россию, как рабочую гипотезу, иначе нет смысла решать загадку «Розыгрыш». Ну, розыгрыш. Ну, ФСБ. Неинтересно. Решили, что надо сделать новую раму. А перед эти отдать старую на 3-хмерное сканирование, чтобы сделать чертежи, по которым Саня будет ее резать, пока раму будет исследовать дед-электронщик, а стекольный мастер вставлять новое зеркало.

Было не отлично, было «еле дышу», но я старался держаться бодрячком. Оля заснула на заднем сиденье, а мы со Светланой строили планы на завтра вполголоса. Сначала поедем в Звенигород, показать деду раму. Заодно Ольге ее «столицу».

- Я по дороге договорюсь с ребятами, у них 3D принтер и, соответственно, сканер. Они для космонавтики делают уникальные изделия, помогут за небольшую денежку. Заказы берут со стороны, - отчаянно зевая, рассуждала Света. – Потом что у нас в плане… ага, из какого дерева сделана рама. Это за тобой, да?

- Позвоню Ваське… Свет, у нас впереди пробень часа на два. Откинь сиденье, спи…

- О, Господи, когда же это кончится… Вечные пробки… Надо Ольгу в Рузу заодно отвезти… - Света откинула спинку сиденья назад, повернулась ко мне лицом, просунула ладошку под мой ремень безопасности и через пять минут сопела. Сколько километров мы с ней накрутили по просторам Родины…

До дома мы добрались за полночь. Все места во дворе были, разумеется, заняты, а «на улице» поставить негде – переулок занят весь, а на Ленинградке стоять нельзя. Только на небольшой платной парковке, а денег, понятное дело, нет таких. Приткнул машину «вторым рядом», загородив выезд троим «сугробам» - все равно они никуда не поедут. Повесил свой номер телефона на ветровое стекло, разбудил девчонок.

- Ой, какой кошмар! – огорчилась Света, посмотрев на свою машину. – Заденут!

- Света, я с утра ее переставлю, не волнуйся! – я отдал ей ключи, взвалил на себя раму и двинулся к подъезду. Девчонки, взявшись под руки, скользили по обледеневшей дорожке за мной.

В постель я рухнул первым и отключился. Выспавшаяся в машине Светка пришла позже, стараясь меня не разбудить, легла рядом, накрывшись половинкой одеяла. Сначала лежала смирно, я уж решил, что все, спит, но она вдруг повернулась, прижалась ко мне и заплакала. Я обнял ее и поцеловал.

- Все будет хорошо. Ты спи, завтра долгий день…

С утра мы в первую очередь договорились со всеми «контрагентами» и составили очередь – кому везем раму первому. Получилось, что моему приятелю краснодеревщику Василию. Он живет в соседнем квартале, и мастерская у него на Масловке, снимает «угол» у какого-то скульптора. Нас он пригласил к себе, в богемную обитель.

Окрестности метро Аэропорт, Сокол и Динамо застраивались кварталами по профпринадлежности. На Соколе есть Генеральский дом, есть дома работников Минсредмаша (все времен СССР), есть поселок художников. А на противоположной (нашей) стороне Ленинградки – дома киноартистов, писателей, художников . Есть дом скульпторов с мастерскими на первом этаже, есть квартал авиаторов. Мой товарищ Василий жил в доме художников, на последнем этаже.

- Олю лучше туда не тащить! – сказала шепотом Светлана, выведя меня из кухни в нашу комнату.

- А куда ее деть? – также, шепотом, спросил я. – И почему ты против? Вася нормальный!

- Вася-то ничего! А его соседи?

- Может, их нет сегодня?

- Слабая надежда!

- Светлана… - я выразительно поднял брови. Оля, постучав в дверь, заглянула в нашу комнату:

- Я готова. А вы?

- Ой, мы тоже! – заулыбалась Светлана, надевая на нос очки. – Пять минут, и выходим!

И дождавшись, когда Олина головка «втянется» обратно в коридор, Света зашептала:

- Ты что? Куда ее в этот вертеп?

- Да брось ты…

- А Ковид?

Да, это серьезнее… Я набрал номер приятеля.

- Привет, старый!

- А… и тебе здравия… - похоже, я его разбудил. – Санька, ты вроде ко мне собрался? Ты уже приехал, что ли? – Вася проснулся окончательно, осознал, что я, возможно, уже у подъезда. Растерянно произнес: - Черт, я проспал, что ли?

- Все нормально, я еще дома.

- Фух… слава яй… ладно.

- Ты скажи, у тебя ковидных нет в ближайшем окружении? Я и про богемных соседей.

- Нет, ты что, окстись, тьфу, тьфу, тьфу…

- А Маргоша?..

- Марго вообще в клинике, приезжай. А чего ты боишься? Ты же переболел только что?

- Да со мной… товарищ будет, никак нельзя заразить…

- Товарищ или товарка? – деловито уточнил коллега по ремеслу.

- Я со Светой, - многозначительно ответил я.

- А! Помирились! Отлично. Ха… Товарищ и Света! Или «со Светом»? это что-то новенькое…

- Вася, в общем, я приеду с этой рамой для консультации. Тебе полчаса хватит?

- На что? – искренно изумился Василий.

- Кофе попить. Мы можем быть у тебя через полчаса. Удобно?

- А, это? Да-да-да… с этим мы управимся быстро. Товарищ.. ну-ну…

Василий живет в квартале художников, в большом сталинском доме, на последнем этаже, в квартире родителей, тоже художников, и соседи у Василия – сплошная богема. Во всех смыслах этого слова.

Пока мы ехали с рамой, вольготно разместившейся в багажнике и частью на заднем сиденье (ехать было очень далеко – два квартала), я рассказал Ольге о людях, с которыми она, быть может столкнется «в парадном». Чтобы не удивлялась.

Товарищ по колледжу краснодеревщик (а ныне – бери выше! - известный на весь «высший» свет реставратор старинной мебели! Консультант на аукционах и в антикварных магазинах!) Василий жил один в родительской квартире, превращенной им в малую мастерскую. Родители его, сами художники и дети известных московских художников, жили в собственном доме в поселке Сокол. Домик купили еще в начале 80-х годов прошлого века и постарались сохранить внешний облик обычной подмосковной дачки, переделав все внутри. Какая там лестница деревянная… Вася резал.

А Василию оставили квартиру на Соколе. Соседи у Васи подобрались под стать. Тоже внуки и правнуки известных в свое время деятелей искусств. Вот Марго, не вылезающая из наркологической клиники – единственная дочь академика, художника-монументалиста, внучка художника, прославленного мастера соцреализма. Их работы выставлялись недавно в ЦДХ… заняли оба этажа. Отец и сын.

А картин Марго там не было. Хотя она и закончила Строгановку, ее работы, по-своему гениальные, на «семейную» выставку не пропустили. Слишком неистовы, оригинальны и злы. Злые работы, выполненные темперой, в плакатном стиле. Смотришь, и удавиться хочется от нахлынувшей тоски.

Марго – наркоманка. Начиналось все весело, с «легкой травки». На лестничной площадке последнего этажа, куда выходили двери трех квартир и лифта, богемные обитатели поставили мягкий диван, кресла, столик. Вася расщедрился и выставил старинный резной буфет. Лестничная площадка стала местом бесед, кальянокурения, курили и «травку». Я не успел пристраститься, да и нечасто бывал в «кальянной», Василий сумел «соскочить», а Марго в тридцать с небольшим превратилась в толстую неопрятную бабеху с неизменной сигаретой во рту. Ей было откровенно скучно, и, когда она не «отдыхала» (читай – лечилась у нарколога), не рисовала свои мрачные наркотические видения, она сидела в кресле или на диване в лестничной «гостиной», общалась с соседями и их гостями.

Запрет курения в жилом помещении для завсегдатаев «кальянной» не существовал. Когда нижние соседи, обрадованные новым «запретительным» законом, вызвали полицию, и теплой компании было предписано «не нарушать» и «разойтись», Марго, дождавшись ухода патруля, устроила настоящий дебош. Вначале она звонила всем соседям и орала «Это ты ментов вызвал?» Площадную брань не привожу. Мы с Васей (остальной «бомонд» рассосался по квартиркам сразу по прибытии патруля) пытались утихомирить разбушевавшуюся Марго, но не имели успеха.

Соседи благоразумно не выходили. Когда во дворе раздалась полицейская сирена, Марго ринулась к окну в лестничном проеме, мы за ней. Во двор въехала полицейская машина, патрульные стояли рядом и, задрав головы, смотрели на наше окно.

- Ну, я вам устрою! – Марго отлепилась от подоконника и пошла наверх, пнув по дороге соседскую дверь. И устроила. На следующий день она застраховалась от протечек и срезала кран в ванной. И засела в квартире Василия, сильно его смущая, так как он был «не один». Он вырезал деревянную скульптуру обнаженной девушки «с натуры».

- Да не обращайте на меня внимания! Вась, хочешь, я тебе попозирую? – Это вслед сбежавшей натурщице.

- Ради всего, что тебе дорого, не надо! – отвечал злющий Вася. – Это не тебе в квартиру звонят?

- А, пусть звонят, ну их… - отвечала окутанная дымом Марго. – Попозже выйду. Вообще, я уехать хотела…

- Что-то там не то! – сообщил через час Василий, заглянув в дверной глазок. – Они слесаря привели, ментов. Соседи стоят... Ты что натворила, звезда?

Потушив сигаретку и аккуратно положив ее в пепельницу, звезда ответила:

- Да у меня кран сорвало. Наверное, всех, кто ниже, я затопила… Пойду, а то дверь ломать начнут.

Василий схватился за голову.

Пришлось выйти и ему. Пройдя мимо ошалевших соседей, Марго открыла дверь, и на площадку хлынула вода, заливая всех, кто не сумел увернуться. Был дикий скандал, попытки судиться, упершиеся в страховку, демонстрация «сорванного крана» инспекторам. Марго залила всех от восьмого этажа до подвала и, похоже, разорила страховщиков. Но претензии к курильщикам прекратились, а в «кальянной» курящий народ дневал и ночевал, к радости Маргоши.

Третьи соседи, проживающие в Финляндии, тщетно пытались сдать в аренду московскую квартиру. Дураков не находилось. Нашелся один, и тот Вася, занявший за небольшую плату помещение под «выставочный зал».

Вот в этот вертеп мы и привезли нашу голубку, тщательно укутанную поверх медицинской маски еще и шарфом.

- Дышать же нечем! И не видно ничего! – попыталась возмутиться «подопечная».

- Ты, главное, не дыши, когда из лифта выйдешь. Если там будет куча народа. Чтоб не заразиться! – напутствовала Светлана замотанную по глаза Олю. – Дышать начнешь, когда в квартиру войдешь.

- Лифт – это?..

- Это где мы сейчас едем! Я тебе скажу, когда не дышать, - быстро ответила Светлана.

Двери лифта раздвинулись, и мы вышли прямиком в «кальянную».

- Не дыши! – скомандовала Светлана. И ринулась к двери Василия, ведя за руку нашу «замоташку». И было от чего бежать: на роскошном в прошлом диване возлежала, дымя сигаретой, сама Марго.

- О!!! – оживилась художница, аккуратно укладывая сигарету в пепельницу, полную окурков. – Какие люди! Приветствую, Александр и Светлана! И вас, неизвестное дитя!

- Привет, - буркнула Света, нажимая кнопку звонка. Звонок был прекрасно слышен в «кальянной». Васю он должен был поднять из могилы. Я прислонил заветную раму к стене и повернулся к Марго:

- Здравствуй, Маргоша! Рад тебя видеть.

- А я-то как рада! Представляешь, я перепугалась, что эпидемия меня настигнет и сбежала из клини… ну, из санатория… - богемная женщина грациозно села на продавленном диване, сунула ноги в рваные тапки, подняла свои роскошные телеса и направилась ко мне «лобызаться». Так у нее было принято. Но со мной была Света. И Оля, которая сдавленно пискнула – наверное, команда «не дышать» создала определенные неудобства.

Светлана покраснела до ушей. Одно красное ушко я видел очень хорошо. Света не переносила местную компанию. Особенно Марго. Особенно Василия, который «уснул, что ли?».

Василий, наконец, открыл дверь, и Света протолкнула в прихожую Ольгу.

- Привет, - буркнула Светлана. – Оля, дыши! Ребята, зайдите внутрь поскорее! А то вирусы нас настигают!

Вирусы в лице Маргоши приблизились к двери в квартиру Василия на недозволительную дистанцию. Вася застыл в дверях. Я пытался пропихнуть в оставшуюся щель зеркало.

- Марго, а сказали, ты в клинике… - промямлил Вася, выйдя на лестничную площадку. Я просочился с зеркалом внутрь.

- А вот и нет, а вот и нет! – пропела Марго, заглядывая в квартиру через Васино плечо. – А я сбежала, да-да, да! А что это Саша тебе принес?

- Раму от зеркала на консультацию.

- Саша! А ты что, сам не разбираешься? – Маргоша продолжила любопытствовать, почти упершись своим роскошным бюстом в Васю, пытаясь разглядеть разоблачающихся девушек. – А это что за красавица?

- Обе красавицы. Марго, ты извини, но я Ковида боюсь. Надеюсь, у тебя все хорошо! Счастливо! – все это Василий произнес, пятясь в свою квартиру. И после прощания захлопнул перед носом богемной красотки дверь.

- Ой, да подумаешь! Не очень-то и надо! – услышали мы удаляющийся голос. И скрип диванных пружин. Марго расслаблялась. Василий поплотнее закрыл внутреннюю дверь.

- Ну-ну! – сказала Света, выразительно поднимая брови.

- Несчастная женщина! – покивал головой Василий, не сводя загоревшихся бесовским огнем глаз с Оли. Она как раз сняла платок с очаровательной головки.

- Несчастная? – Светлана решила возмутиться. – Знаете, корову бы вашей Марго, а лучше – две. И сразу бы стало, чем заняться. И на дураковаляние времени бы уже не стало.

И, заметив, с каким интересом Василий разглядывает Ольгу, добавила:

- Саня, представь Оле Василия.

Зеркало я уже приспособился носить с помощью ремней. Поставил свою ношу на пол, снял рюкзак с осколками и торжественно произнес:

- Ольга. Позволь представить тебе моего коллегу, Василия. Он отложил все свои неотложные дела и согласился дать консультацию о нашей раме.

Оля светло улыбнулась и протянула руку Василию.

- Ольга. Очень приятно.

Василий, махнув волосами, собранными в хвост на затылке, склонился и приложился к ручке. Ольга милостиво улыбнулась. Василий выпрямился и с жаром произнес:

- Василий. Боюсь показаться неучтивым, но, поверьте, лишь искреннее восхищение, восторг перед совершенством вынуждают меня сделать вам предложение…

Оля подняла бровки. Светлана округлила глаза и поправила очки. Я остолбенел.

- У вас изумительная форма черепа. Вы прекрасны… ой, простите, я – художник… позвольте объяснить… - и, схватив Ольгу за руку, Василий потащил ее в комнату, служившую «малой мастерской». В комнате был эркер и на смежной стене – застекленная балконная дверь. Света было много – то, что нужно художнику. На стеллажах, на полу, на подставках стояли, лежали и даже висели на стенах и свисали из-под потолка Васины работы – деревянные скульптуры, рамы, элементы деревянной резной мебели. Много места занимали материалы, инструмент, лаки и… книги. Каталоги с аукционов и выставок, художественные альбомы, папки с образцами резьбы, книги по истории искусства… Вася был дока в своем деле.

Оленька замерла посреди комнаты, внимательно осматривая Васины работы. Василий подскочил к одной из них, стоящей на подставке и прикрытой куском дерюги.

Творческому человеку требуется перерыв в процессе созидания. Писатель закрывает файл и откладывает незаконченный роман. Художник снимает полотно с мольберта и, повернув его лицом к стене, ждет, когда пройдет достаточно времени, чтобы она забылась, чтобы можно было взглянуть на нее свежим взглядом. А скульптор или резчик по дереву закрывает незаконченную работу куском дерюжки, чтобы не мозолила глаз.

Василий сбросил ткань на пол, в стружку, и нашему взору предстала небольшая, сантиметров семьдесят в высоту, изумительная по красоте и тонкости резная фигура из светлого дерева. Обнаженная девушка протягивала руки к небесам. Она тянулась ввысь, привстав на цыпочки. Тонкая ткань прикрывала часть ее фигуры, но было понятно, что ткань скользит вниз, и еще несколько мгновений, и ее нагая красота потеряет последнее прикрытие…

Вместо головы у скульптуры был необработанный кусок дерева. Значит, Василий не увидел пока еще свою красавицу. Зато увидел Олю.

- Вы видите? Видите? – полушепотом спросил Василий, вперившись огненным взором в свое творение.

- Очень красиво… - вежливо сказала Ольга.

- У нее нет головы… Вы понимаете, да?

- Конечно. Но голова должна быть или такая задумка?

- У нее должна быть ваша голова! – торжественно произнес Василий, повернувшись к нам. – Ваша! Чудесной формы череп… И волосы вот так, в пучок соберем… и локон на лопатке… вы понимаете? Будьте моей моделью!

Ольга покраснела и опустила глаза.

- Я… я не смогу, наверное…

- Это не займет много времени, уверяю вас!

- Дело не в этом… - Ольга повернулась ко мне. Глаза ее умоляли… что? Защитить? Понять? Светлана вздохнула и пояснила:

- Василий, она не может позировать без одежды. Ольга – скромная.

Василий умолк, пожирая глазами очаровательную головку.

- Нет, нет… мне только ваша голова нужна…

- Василий, у этой прекрасной формы черепа уже есть поклонник, это – я, - понимаю, не следует рубить сук, на котором сидишь, а что делать? – На первый сеанс я уже ангажировал Ольгу.

- Тогда я – на второй! Умоляю вас, обещайте! – Василий принял вид Кота из мультика про Шрейка.

- Я, право, не уверена… я попробую… - промямлила подопечная.

- Василий, я поспособствую. Шикарная вещь! – я подхватил Васю под руку и повел в сторону коридора. - Девочки пусть погуляют, посмотрят твои шедевры, а ты – мою раму, да?

Тяжко вздохнув, Вася бросил страдающий взор на Ольгу, но я-то видел, как цепко он в нее впился глазами, как запоминал очертания головки, как превращал ее косу в пучок… художник, тут уж ничего не поделаешь.

26. Художник по дереву 

Увидев «мою» раму, Василий приободрился. «Идеальный череп» плотно отпечатался на сетчатке глаза, запечатлелся в укромном уголочке мозга, и мой приятель переключился на новую задачу.

Во второй комнате стоял диван, большой стол, на который мы воодрузили раму без зеркала и несколько предметов антикварной мебели – комод, бюро на ножках, одежный шкаф. Васе привозили старинную мебель буквально с помойки, и он превращал ее в произведения искусства.

- Так, так, так… что тут у нас?

Он надел на глаз лупу, направил на раму светильники и стал похож на врача, осматривающего интересного больного. Я сел на крутящийся табурет. Когда-то, в детстве, Вася учился играть на фортепьяно, с трудом закончил музыкальную школу (его неуемной творческой натуре было скучно "в рамках") и уже в колледже «заболел» электрогитарой. Ночные концерты, гастроли, волосы, осветленные перекисью… Потрясающий соло-гитарист. Но дерево увлекало Василия еще больше. Может, и гитары он так чувствовал от того, что знал душу дерева.

Слегка закручиваясь на табурете влево-вправо, я наблюдал за священнодействием. Василий ощупывал, оглаживал, перебирал пальцами рисунок резьбы, как гитарные струны. Рассматривал через лупу-монокль рисунок самого дерева, обнюхивал, протирал тряпочкой, с фонариком исследовал трещину и бормотал:

- Так… та-а-ак… А это что у нас? Вот какая свинья владела этой прелестью? Ты глянь-ка, как уделали! Кедр, что ли? Саня, откуда у тебя этот антик? Саня?!

Я очнулся от созерцания тонких сильных пальцев мастера, осязающих мою раму.

- А, купил в подземном переходе…

Вася поднял голову и уставился на меня.

- В переходе?

- Ну да… шел с работы, увидел это чудо, подошел, спросил, деньги были, купил.

- И… за сколько, если не секрет?

- Двадцать две тысячи рублей.

- Сколько? Двадцать две… рублей? – Вася даже перестал ощупывать резьбу.

- Ну не Евро же… откуда?

- Нет, ну вы гляньте, люди добрые! – Василий отвлекся от рамы, выпрямился и с упреком посмотрел на меня. – Полюбуйтесь на этого везунчика!

- А шо?

- А то. Ты знаешь, сколько должна стоить эта рама с зеркалом в отреставрированном виде?

Я пожал плечами.

- 1500 Евро, как минимум!

- Да ладно…

- Да ладно! Ты посмотри… подойди, пожалуйста! – Василий выдал мне лупу и пригласил к «операционному столу». Наши головы склонились над «пациенткой».

- Зуб даю, что это кедр.

- Не орех?

- Нет… Потом – этому изделию, судя по зеркальному стеклу и состоянию дерева – лет сто пятьдесят плюс-минус. Видишь, как потрескались местами элементы резьбы? Оно еще и не в лучших условиях хранилось, с перепадами температуры и влажности. И следы застарелой сажи на задней части.

Вася выпрямился.

- Точнее я мог бы сказать, исходя из узора. Мода на рисунок, на украшения, на форму рам в каждый исторический период была разная, и в разных странах, естественно, тоже. Можно с одного взгляда сказать: «Это – картинная рама середины 19 века, Европа» или «Это – зеркало начала двадцатого века, Россия». Но я не припоминаю моду на такой узорчик. Это – авторская работа, не ширпотреб. Настоящий художник работал, причем, опять же, не узнаю руку. Надо в архивах покопаться, может быть, найду что-нибудь похожее. Пока не вижу.

- Все это настолько увеличивает стоимость рамы?

- Это я тебе минимальную цену дал. Ибо! Вот, через лупу посмотри-ка направление волокна… так… видишь, по длинной стороне оно параллельно высоте зеркала?

- Угу…

- Поднимаемся выше, к верхней перекладине… видишь?

- Ну…

- Вот тебе и «ну»! Рама изготовлена из цельного массива! Направление волокон не меняется!

- Откуда такой кедр взяли?

- На эту раму ушло целое дерево, тоже вековое. Это уникальная работа. Купить такое в подземном переходе… повезло тебе несказанно! Ты мне только объясни, как ты умудрился разломать этакую ценность?

- Уронил… ну, так вышло… - смутился я.

- Как можно такое уронить! Нет, ну это обезьяном безруким надо быть, а не мастером-краснодеревщиком! Уронил он! Сам бы лучше упал! – разорялся Василий, продолжив осмотр драгоценной рамы. – Она же и раскололась по короткой стороне, потому что из массива… но мы можем это склеить, и подчистить, и незаметненько будет…

- Вася, тут проблема вырисовывается… понимаешь, мне нужно получить раму без стыков… ну, сложно объяснять, но это важно. Замкнутый контур. Посоветуй, как мне быть? Как бы ты решил такую задачу: нужна точно такая же рама, но без склейки.

Василий с сожалением оторвался от объекта исследования и, вытерев руки влажной салфеткой, подтянул свой хвост. Сел в кресло, вытащил пачку сигарет.

- Будешь?

- Нет, я бросаю… а тебя не смущает стружка, лак вокруг…

- Тьфу ты! Забылся. Такая у тебя интересная история… Смотри-ка, ты везунчик какой. И рама фантастическая совершенно случайно за денежку малую в переходе тебя дожидается. А некоторые, между прочим, всех окрестных дворников подкармливают, чтобы те, как только выкинут на помойку антиквариат, вставали рядом по стойке «смирно», отправляли мне фотографии и ждали мое величество, отгоняя покушающихся… И, представь себе, такую раму никто не выкинул за все пять лет!

- Да случайно, говорю тебе…

- И натурщица твоя с совершенной формой черепа, мечта скульптора, почему-то у тебя обитает, а ко мне не хочет.

- Да не натурщица она…

- Знаю! Светкина подруга! Ага…

- Вася, прошу тебя… я расскажу подробности, но позже. Вот если бы перед тобой стояла такая задача, что бы ты сделал?

Всю эту тираду Вася произнес без тени улыбки. Он играл привычную роль шута, но я ведь был его другом, а не деньгодателем. А у меня что-то произошло, он это понимал, и пытался выйти на верный тон, не обидев и не задев меня.

- Я? Я бы вырезал по образцу новую раму. Кедр, надеюсь, можно найти…

- Мне кажется, что порода дерева не важна…

- Так ореха с таким размером ствола не бывает!

- А сколько времени у тебя бы ушло?

Василий закатил глаза, подсчитывая трудодни.

- Как ни крути, полгода потребуется. Но это мне, при моей загрузке. Свободный от дурацких обязательств художник справится и за три месяца! Это если удастся найти заготовку.

- Как долго…

- За неделю ты сам можешь вырезать раму, но не такую большую. Для маленького зеркала. Заготовку найти гораздо проще. Если тебе нужен «замкнутый контур». А зачем тебе, кстати, замкнутый контур? Склей эту раму, вставь в нее зеркало «под старину», подскажу, где сделают. Приведи раму в Божеский вид, и продавай на здоровье! Или это не твое зеркало, но ты его покоцал и тебе надо вернуть в первозданном виде?

- Мне надо вернуть дитя с очаровательной головкой в параллельную вселенную. Через зеркало в раме с точно такой же резьбой из цельного массива, и срочно, иначе злобный дядя прелестного дитя отберет все ее имущество, - я улыбнулся. Вася рассмеялся.

- Так это твоя виртуальная игра? Так бы и сказал. Чепушилло ты, Санька…

- Ваш ход, маэстро?

Василий вскочил и взял в руки пакет с осколками зеркала. Аккуратно вытащил самый большой, пятиугольник с тупыми углами. Большой кусок, примерно сорок на тридцать сантиметров.

- Если вдруг у тебя усложнится условие, и стекло должно быть оригинальным, старым, то сделай раму для этого осколка. Марго сюда не пролезет, а очаровательное дитя – вполне. Но вот я сам для начала попробовал бы склеить раму и вставить в нее новое зеркало. Не благодари! – друг Вася внешне оставался серьезным, а в глазах бегали бесенята.

- Спасибо, старый! Я обязательно воспользуюсь твоим советом!

- Задник у твоего зеркала, кстати, самый что ни на есть посредственный. Рутина и серость в виде ореха.

- Странно… неизвестный мастер мог и из кедра оставшегося порезать…

- Много загадок таят антикварные предметы. А твоя рама – настоящее произведение искусства. Можно в музей и табличку бронзовую под ней: «Рама для зеркала. Середина девятнадцатого века. Неизвестный мастер».

- Да… повезло мне…

- А у меня есть заготовка для небольшой цельной рамы, если вдруг тебе понадобится… Но орех. Дарю, везунчик! – Вася улыбнулся.

- Вася, ты что… я куплю… спасибо тебе!

- А я – дарю. И без возражений. Заготовка в мастерской, хоть сегодня отдам.

- Я твой должник. Вася, я что-нибудь могу?..

Василий улыбался уже во весь рот.

- Если получится… поспособствуй, чтобы твоя Ольга позировала мне. В твоем, разумеется, присутствии. Всего один час. Да, да, я ее «сфотографировал», но это ведь не то, ты понимаешь?

- Да… постараюсь уговорить. Ее же дядя… ейный…

Василий покачал головой, прислушиваясь к звону воображаемых колокольчиков на шутовском колпаке. И поднял глаза к открывшейся двери. В нее всунулись две головки – Светина и «несравненная» Ольгина.

- А мы все посмотрели! – заявила Света. – А у вас что интересного? – и, открыв дверь, они обе вошли к нам, держась за руки, как закадычные подружки.

Бубенцы зазвенели дурашливо и весело, Василий засиял и, потирая руки, произнес:

- А не испить ли нам кофейку, а, красавицы?

Красавицы не возражали, и Василий подхватил их и потащил из мастерской в свою берлогу. А у меня зазвонил мобильный. На экране возникла моя приятельница Лина с работы. Я нажал кнопку и радостно сказал:

- Привет! – и похолодел, потому что из трубки раздался крик вперемешку с рыданиями:

- Она умерла, Саня! Инна Семеновна умерла! – и рыдания продолжились.

Продолжение следует.

Предыдущие главы расположены по ссылкам

Первая https://cont.ws/@proctotanya/2...

Вторая https://cont.ws/@proctotanya/2...

Третья и четвертая https://https://cont.ws/@proctotanya/2...

Пятая и шестая https://cont.ws/@proctotanya/2...

Седьмая и восьмая https://cont.ws/@proctotanya/2...

Девятая и десятая https://cont.ws/@proctotanya/2...

Одиннадцатая и двенадцатая https://cont.ws/@proctotanya/2...

Тринадцатая и четырнадцатая https://cont.ws/@proctotanya/2...

Пятнадцатая и шестнадцатая https://cont.ws/@proctotanya/2...

Семнадцатая и восемнадцатая https://cont.ws/@proctotanya/2...

Девятнадцатая и двадцатая https://cont.ws/@proctotanya/2...

Двадцать первая и двадцать вторая https://cont.ws/@proctotanya/2...

Двадцать третья и двадцать четвертая https://cont.ws/@proctotanya/2...

Благодарю вас за прочтение!