«Декоративная автономия»: Кишинёв наводит «порядок» в Гагаузии

Центральные власти продолжают придерживаться стратегии фактического упразднения Гагаузской автономии, а, следовательно, и того политического договора с местными элитами, который был заключён в начале 90-х годов

В конце прошлого года Гагаузия отмечала тридцатилетие принятия Закона об особом правовом статусе. На заре становления государства Кишинёв и Комрат проявили удивительную дальновидность, отказавшись от продолжения конфронтации и найдя взаимовыгодный компромисс. В результате гагаузы обрели свою правовую субъектность, а Молдова сделала шаг к сохранению целостности, не допустив второго замороженного конфликта на своей территории.

Но спустя три десятилетия отношения между центром и автономией находятся, пожалуй, на одной из самых нижних точек. Как со стороны Кишинёва, так и со стороны Комрата наблюдаются абсолютно непримиримые поступки, которые с каждым месяцем отдаляют их друг от друга. Это в конечном итоге может привести к непоправимым последствиям.

К примеру, вчера Конституционный суд по запросу генпрокурора Иона Мунтяну признал несоответствующими основному закону статью 21 Закона об особом правовом статусе Гагаузии о прокуратуре автономии, а также статьи 25 и 26 Закона о прокуратуре, согласно которым кандидат на должность главного прокурора АТО предлагается Народным собранием. В итоге местные власти, по сути, были исключены из процедуры назначения прокурора региона.

В Гагаузии это восприняли с большой обеспокоенностью, но не более того: в реальности никто из местных политиков не в состоянии повлиять на подобные решения Кишинёва. А это, как нам кажется, был пробный шар центральных властей, чтобы убедиться в том, что ни региональные элиты, ни жители автономии, ни внешние игроки не намерены каким-либо образом всерьёз противостоять планомерной политике правительства.

Недавний арест башкана Гагаузии, при всех нюансах этой истории, – это также во многом беспрецедентный шаг руководства страны, пусть и дался он явно нелегко. По некоторой инсайдерской информации, не все в глубинах правящего режима были согласны с такими радикальными мерами. Собственно говоря, по этой причине Кишинёв был вынужден в итоге немного отступить. Не будем записывать это в актив именно Москве, которая вроде как откликнулась на публичные и письменные призывы башкана, но вполне возможно решение суда о переводе Евгении Гуцул под домашний арест было принято, в том числе из-за дипломатического нажима. По нашим данным, в отдельных посольствах арест и помещение Гуцул в следственный изолятор было охарактеризовано как «too much».

Тем не менее, даже несмотря на некоторое понижение ставок, Кишинёв всё равно продолжает стремиться процессуальными действиями против Гуцул вынудить гагаузские элиты отстранить её от должности и пойти на сделку. На сегодняшний день пока нет видимых признаков того, что среди местных политических групп возник раскол и есть готовность пожертвовать нынешней главой автономии. Хотя основной расчёт столичные стратеги, как нам кажется, делают именно на постепенную политическую фрагментацию в Гагаузии, что, в свою очередь, не позволит использовать её в качестве плацдарма на предстоящих парламентских выборах.

Вообще, что касается этих выборов, Гагаузия действительно воспринимается в PAS как источник серьёзных рисков, особенно в плане массового подкупа избирателей. По некоторым свидетельствам, чтобы апробированная в автономии практика денежных начислений из России не проникла в другие районы, правоохранительные органы увеличили количество рейдов по домовладениям в населённых пунктах региона. Люди привлекаются к административной ответственности за пассивную электоральную коррупцию. По некоторым оценкам, число оформленных протоколов уже достигло 25 тысяч.

Примеров резкого обострения отношений между Кишинёвом и Комратом за последние несколько лет набралось немало, и негативная тенденция, увы, сохраняется. Всё это показывает, что центральное руководство далеко не в полной мере имеет контроль над ситуацией в Гагаузии и пытается восстановить его репрессивно-силовыми методами. И уже вопрос, насколько в принципе можно говорить о целостности страны применительно к АТО, и насколько Гагаузия реинтегрирована в политико-правовое поле республики.

За развитием этого сюжета однозначно следят в Тирасполе, которому рано или поздно также предстоит договариваться о своём статусе и легальных взаимоотношениях с Кишинёвом. Учитывая, что спустя три десятилетия мы идём по пути плавного сокращения автономных компетенций Комрата и параллельно с этим видим главу региона исключительно сквозь призму уголовно-процессуальных действий, то вряд ли диалог с левобережными элитами станет проще.

Конечно, можно винить Москву в том, что Кишинёв, по сути, оказался на периферии и практически не имеет в руках возможностей для мягкого политического вовлечения в одном из сложных регионов страны. Но пусть без российского фактора не обошлось, но главной причиной такого положения дел стала политика стратегического самоустранения от внутренних дел в автономии и отсутствие долгосрочного видения в отношении АТО. Гагаузия к текущему моменту превратилась в политически закрытую территорию, где основные процессы управляются дистанционно из Москвы, а центральные власти в прямом и переносном смысле вынуждены полями объезжать автономию, как это сделала прошлой осенью Майя Санду.

В начале 90-х, надо думать правительство рассчитывало, что Гагаузия сама управиться со своей автономией, а Кишинёв пока займётся более важными делами. Гагаузы справились, как могли, но далеко не так, как это себе представляли в столице. В результате, не имея ни ресурсов, ни возможностей повернуть всё вспять, нынешний режим PAS не нашёл лучшего выхода, как пойти по пути поэтапного отсечения полномочий и выхода на декоративную автономию.

Следующим шагом правительства может стать изменение процедуры проведения выборов в Гагаузии, чтобы добиться избрания политически умеренного башкана и лояльного состава Народного собрания. Пока голосование в автономии проходит не по Кодексу о выборах РМ, а по местным законам, принятым местным же собранием. То, что выборы будет проводить Центральная избирательная комиссия, не является гарантией каких-либо принципиальных изменений, но, как минимум, это даст возможность кому-то в правительстве заявить, что Кишинёв взял под контроль гагаузские электоральные процессы.

Безусловно, описанная выше ситуация возникла даже не за последние годы, а является следствием политики Кишинёва в течение десятилетий. Упразднение фактической автономии, а, следовательно, и того политического договора с гагаузскими элитами, который был заключён в начале 90-х годов, это в каком-то смысле очень рискованная и непредсказуемая история. Вероятно, главный расчёт кишинёвских стратегов состоит в том, что в регионе не осталось политически активных групп, способных организовать массовое недовольство гагаузов и бросить болезненный вызов центру. Ну что ж, понаблюдаем.