История показывает, что процесс распределения и реализации власти в той или иной стране не предполагает равного участия в ней всего населения. Всегда и везде власть осуществляет довольно узкий круг людей – меньшинство, получившее название элита.
Элита подразумевает исключительность, и в переводе с французского означает лучший, отборный, избранный. Имущественное, властное и культурное превосходство позволяет этой группе людей контролировать государственное развитие, подчиняя остальное население своим интересам.
Генезис Русской государственности проходил в крайне неблагоприятных природно-климатических, демографических (низкая плотность населения) и внешнеполитических (перманентные внешние агрессии) условиях, что обусловило дефицит значимых для развития ресурсов (прежде всего финансовых). Единственным способом преодоления ресурсного голода была мобилизационная политика, которая сформировала потребность в рекрутском наборе служилых людей для "государевых дел".
Первой формой рекрутируемой по принципу службы властной элиты российского общества стало боярство. Именно боярство выполняло управленческие функции в период Киевской Руси, "удельные века" и в Московском государстве.
Поначалу боярами называли весь высший слой служилых людей. Позднее, с рождением единого Московского государства и ликвидацией уделов, боярство было «опущено» на положение привилегированных «холопов государевых». Централизация подмяла сословия под свои нужды.
" Это поколение было сломлено усилиями Ивана III, сына его Василия III и внука Ивана IV..." - и доведено до состояния: "когда боярин не мог безнаказанно обнаружить самостоятельность своего характера, когда он должен был сохранить свою жизнь, свое приближенное к царю положение только при ясном сознании своей слабости, своей полной зависимости, беспомощности, только заботливо наблюдая за каждым движением наверху и около себя, с напряженным вниманием озираясь на все стороны" (Соловьев Сергей Михайлович История России с древнейших времен. (Том 8).
После опричнины и годуновских чисток, боярство не мечтало о возвращении к временам удельной анархии. Это было для бояр и не выигрышно с экономической точки зрения, так как полученные ими от всесильного государя крупные вотчины и поместья были разбросаны по всей России и не имели компактного сосредоточения. Как классу, занимающему высшие посты на государевой службе, боярам не было выгодно ослабление русского государства, падение его внешнеполитической мощи, тем более территориальный распад. Поэтому в их сознании мелькнула мысль, что вернуть безопасное социально-политическое положение элите может реформа государственной власти, не по старому удельному варианту, а по европейским лекалам. Разница в положении русской и западной аристократии, в частности в странах, ближайших к России, — Речи Посполитой или Швеции, была хорошо известна боярам.
Однако, желая изменить свое положение, они вовсе не обращали внимание на нужды общественных низов, которые плохо понимали, чего они хотят и не были способны на политическую самостоятельность. В итоге, все аристократические проекты по европеизации монархии, народом были отвергнуты и на троне воцарился не "боярский", а "земский" государь. Михаил Фёдорович, без особого сопротивления, низвёл наследственный титул "боярина" до чина высшего сановника.
При Алексее Михайловиче поначалу заправляли бояре - домоседы, но взрослеющий царь постепенно передоверился, тем кто был лёгок на подъём. Войны, обустройство окраин, подчинение периферии задачам Белокаменной - вынуждали Тишайшего искать опору среди менее знатных, но более деловых служивых людей. Конкуренция со стороны "худородных" подвигла потомков Рюриковичей и Гедиминовичей на более активную роль в судьбе государства. Львовы, Оболенские, Трубецкие, Хованские и прочие обладатели славных фамилий не отлынивали от дел. Но их сил катастрофически не хватало для разросшейся и усилившейся России.
О сложившейся ситуации интересно написал Андрей Буровский в исследовании "ПРАВДА О ДОПЕТРОВСКОЙ РУСИ. «ЗОЛОТОЙ ВЕК» РУССКОГО ГОСУДАРСТВА" :
"... служилых людей мало: около 300 тысяч на всю страну. Из них помещиков — порядка 30 тысяч, и еще столько же служилых без земли, но с такими же правами. Во Франции дворян порядка 1 миллиона, то есть 5% всего населения. В Московии — 60 тысяч, то есть 0,5%.
Верхушка аристократии — бояре, имевшие не поместья, даваемые на время, за службу, а вотчины, переходившие по наследству. Боярских родов было от 30 до 40, потому что людей постоянно возводили в бояре за службу. Знатнейших родов из них — 16. Общее число взрослых мужчин во всех этих родах в середине XVII века не превышает и 250—300.
Во Франции того же времени мы видим до 1000 семей титулованного дворянства, с числом активного мужского населения до 12 тысяч человек — в 10—20 раз меньше «на душу населения» страны.
И к тому же во Франции вообще не возводили в дворяне, дворянами только рождались. В Британии дворянином считался всякий, у кого доход был больше 40 фунтов стерлингов в год. Но и в Британии лордами рождались и почти никогда не становились..."
Дефицит людей в служилом сословии Русского царства обусловил новую волну рекрутинга среди нижних социальных слоёв. Среди тех кто попал в сети государевой службы были мелкие помещики, по состоянию своему мало отличающиеся от зажиточных крестьян, купцы, казаки, дети священнослужителей, стрельцов...
Приток новых людей в сени Кремлёвских палат отразился на составе Боярской думы.
Из 60 членов Думы было 5 бояр, не принадлежащих к знатным феодальным родам, 5 думных дворян и 4 думных дьяка. Итого — из 60 человек 14 имели вовсе не аристократическое, а самое «демократическое» происхождение.
Бояре считались главными слугами государя, исполняли высшие должности в гражданском и военном управлении и заседали в Боярской думе. Они управляли главными приказами, назначались воеводами полков, в качестве наместников управляли областями, вели переговоры с иностранными послами…
Выезжая из столицы, царь «поручал боярам Москву»; они сопровождали его в поездках по монастырям, в загородные дворцы и на охоту. Из бояр назначались воспитатели для царевичей, их жены становились «мамками» царских детей.
Бояре участвовали во всех торжественных выходах царя, например, они всегда стояли подле государя, а один из них поддерживал его руку, к целованию которой допускались приглашенные. Во время венчания государей на царство бояре стояли на особом возвышении в 12 ступеней, которое специально приготовлялось в Успенском соборе.
Список бояр при Алексее Михайловиче
«Систематический список боярам, окольничим и думным дворянам от 1408 до разрушения этих органов.» СПб., В. Берх
На основании приведённой таблицы, можно сделать вывод о том, что боярский круг был очень узок. Его малочисленность стала препятствием для дальнейшего развития государства. Попытки царя расширить элиту наталкивались на сопротивление родовитых, наследственных бояр. Преодолеть местнический саботаж Алексей Михайлович не смог, но повысил авторитет неродовитых служилых людей за счёт резкого увеличения делегируемых им задач.
Повзрослевший царь стал осознавать, что его власть укрепляет не столько боярская корпорация, сколько кремлёвская бюрократия.
При Алексее Михайловиче около этой Ближней государевой Думы образуется еще одно учреждение, прямо подведомственное царю, только от него принимающее распоряжение и в исполнении их отдающее отчет тоже только ему. Учреждение это носило название Приказа Тайных Дел.
В этом приказе сосредотачивались все дела особой важности, которые царь хотел знать в точности сам, наблюдать за их течением и направлять его; в этот приказ стали поступать все просьбы челобитные людей, обращавшихся к царю, как к источнику правосудия и справедливости, с жалобами на всякие притеснения и обиды со стороны высших чиновников и других правительственных учреждений. Через посредство Тайного приказа царь Алексей рассчитывал иметь свой глаз во всех ветвях управления государством, посылая для разбора различных затруднений или недоразумений в делах различных ведомств хорошо известных ему дьяков и подьячих этого приказа; в этот приказ направлялась вся личная переписка царя, здесь ведались его личные имения и промышленные предприятия, аптека, Гранатный и Потешные дворы, царская благотворительность, наконец личная казна царя.
В XVII веке заседание Думы, или, как тогда говорили, «сидение великого государя с боярами о делах», происходили три раза в неделю: в понедельник, среду и пятницу. При накоплении дел заседали и каждый день.
К думным чинам по-прежнему относились 4 чина: думные бояре, окольничие, думные дворяне и думные дьяки. Среди первых двух чинов преобладали представители аристократии. Чин думного дворянина, как правило, получали представители рядовых дворян, выбившихся в Думу благодаря личным заслугам и долгой и верной службе государю. Думные дьяки также выслуживались из простых приказных дьяков, а иногда и подьячих. В третьей четверти XVII в. низшие чины (дворяне и дьяки) составляли около трети состава Думы.
Еще историки ХIX столетия, и в частности С.Ф. Платонов, отмечали, что во второй половине XVII в. дворянство и служилые люди усилили свое влияние на власть. Процесс увеличения численности низших чинов получил в исторической литературе свое название – «демократизация» Боярской думы. Этот факт несколько ослаблял позиции аристократии в важнейшем аристократическом органе, способствовал усилению позиций царской власти по отношению к аристократической верхушке. Между тем преувеличивать значение данной тенденции не следует. Процесс увеличения численности был свойственен всем чинам, представленным в Думе. Дворянство расширилось, но не вытеснило боярство.
Пополнение трех высших думных чинов (бояр, окольничих, думных дворян) даже в начале XVIII в. в основном происходило за счет молодых по возрасту представителей аристократических родов, служивших в придворных чинах стольников, в то время как процент проникновения московских дворян в высшие слои аристократии был очень небольшим. На думных дворян в Думе приходилось не более чем 30 % всего состава, в то время как бояре и окольничие оставляли от 70 до 78 %. Реальное влияние в Боярской думе по-прежнему оставалось за двумя высшими чинами, которые сохраняли в ней решающую роль.
Думцы размещались на лавках по чинам. Окольничие садились ниже бояр, думные дворяне — ниже окольничих, а в каждом из этих разрядов все размещались «по породе» и по старшинству.
Особого помещения для заседания Думы не было. Собирались в той палате дворца, где государь укажет, обыкновенно в Золотой палате. При царе Алексей «сидение с боярами» происходило и в так называвшейся Передней палате, а при его болезненном наследнике —в самой «комнате» государя, т.е. в его кабинете.
Часто обмен мнений переходил в горячий спор, продолжавшийся до тех пор, пока спорившие не приходили к одному решению; говорил свое мнение и государь. Думцы соглашались, или возражали и спорили, пока не приходили к решению, примирявшему всех.
Прения в Думе затягивались иногда на очень долгий срок; в 1685 г. целые полгода обсуждался вопрос: мириться ли с поляками против татар, или с татарами против поляков, и к решению — учинить мир и союз с Польшей против Крыма — пришли только после очень ожесточенных споров
Приговоры помечались обыкновенно на самих делах, доложенных в Думе, и излагались кратко, либо пространно, если решали сложное и необычное дело; и краткие и пространные приговоры облекались потом в форму указов. Ни царь, ни бояре приговоров не подписывали, и «на всяких делах, — говорит Григорий Котошихин, — закрепляют и помечают думные дьяки, а царь и бояре ни каким делам руки своей не прикладывают: для того устроены думные дьяки» (О России в царствование Алексея Михайловича. Современное сочинение Г. Котошихина. Издание 3. СПб, 1884.).
Заседания Думы вовсе не отличались молчаливостью. Сохранилось похожее на протокол краткое и не вполне ясное изложение одного заседания Думы в 1679 г. с участием патриарха; не видно только, присутствовал ли государь на заседании или нет. Обсуждался вопрос, отдавать ли питейные заведения на откуп, или ведать ими мирскими выборными головами и целовальниками под присягу, «на веру». Патриарх был того мнения, что у питейных сборов следует быть головами за выбором Мирских людей, только не приводить их к присяге, чтобы «клятв и душевредства не было», за воровство же пригрозить выборным конфискацией всего имущества и «казнью по градскому суду», а избирателям — тяжелым штрафом. Бояре возражали, что-де опасно без присяги, что в под присягой у выборных было воровство многое, а «без подкрепления веры» воровства будет и того больше.
Боярская дума являлась высшей после царя судебной и апелляционной инстанцией. Глава Соборного Уложения «О суде» начиналась словами «Суд государя царя и великого князя Алексея Михайловича всея Русии, судити бояром и окольничим и думным людем и дияком…» (Гл. Х. Ст. 1). В качестве апелляционной инстанции суд царя и Думы выступал по отношению к приказам. Уложение предписывало «спорные дела, которых в приказех зачем вершити будет не мощно, взносити ис приказов в доклад к государю царю и великому князю Алексею Михайловичу всея Русии, и к его государевым бояром и околничим и думным людем» (Гл. Х. Ст. 2).
В решении некоторых вопросов судопроизводства практиковалась самостоятельная, независимая от царя компетенция Боярской думы. Боярам предписывалось рассматривать и вершить случаи, при которых приказной судья обвинил кого-либо «не делом, по посулам», и со стороны потерпевшего на судью поступила жалоба (Гл. Х. Ст. 7).
В XVII в. проявилась тенденция усиления в Думе роли начальников приказов. Историки XIX – начала ХХ в. рассматривали эту тенденцию как фактор ущемления роли Думы. Практические решения, на которых строилась государственная политика, теперь вырабатывались ближайшим окружением царя и в том числе руководителями важнейших приказов. Тот факт, что в третьей четверти XVII в., в отличие от первой половины XVII столетия, думные чины стали управлять почти всеми важными приказами, расценивается или как процесс централизации управления или как процесс бюрократизации Боярской думы. Превращение Думы из органа боярской аристократии в орган приказной бюрократии ослабляло самостоятельность Думы.
Ближний боярский круг царя Алексея Михайловича
Морозов Борис Иванович (1590—1661), боярин и дядька царя Алексея Михайловича, ставший его другом, фактически руководителем русского правительства в сер. XVII в. В начале царствования ведал многими государственными делами. Особенно сблизился с Алексеем, женившись в 1647 на его свояченице Анне Милославской.
Руководил Приказом Большой казны, Стрелецким приказом, Аптекарским приказом, Новой Четью. Стремясь увеличить доходы казны, Морозов сократил жалованье служилым людям и ввел высокий косвенный налог на соль. Эти меры явились причиной т. н. «соляного бунта» в июне 1648. Царь отправил его для безопасности в Кирилло-Белозерский монастырь. Через 2 месяца Морозов вернулся в Москву и заседал в приказах: Стрелецком, Иноземном и Большой казны, где сосредоточивались дела по откупам и податям. Он старался всякими средствами расположить к себе народ, но мало преуспел в этом. Морозов был одним из первых поклонников Запада и иноземных обычаев, покровителем киевских ученых, что вызывало неудовольствие многих.
Ф. М. Ртищев (1626-1673). Почти все время царствования Алексея Михайловича неотлучно находился при нем, служа по дворцовому ведомству, его ближний постельничий, а потом дворецкий и воспитатель (дядька) старшего царевича Алексея Федор Михайлович Ртищев.
Это был один из тех редких и немного странных людей, у которых совсем нет самолюбия. Наперекор природным инстинктам и исконным привычкам людей Ртищев в заповеди Христа любить ближнего, как самого себя, исполнял только первую часть: он и самого себя не любил ради ближнего - совершенно евангельский человек, правая щека которого просто, без хвастовства и расчета, подставлялась ударившему по левой, как будто это было требованием физического закона, а не подвигом смирения. Ртищев не понимал обиды и мести, как иные не знают вкуса в вине и не понимают, как это можно пить такую неприятную вещь.
...Из всего нравственного запаса, почерпнутого древней Русью из христианства, Ртищев воспитал в себе наиболее трудную и наиболее сродную древнерусскому человеку доблесть - смиренномудрие. Царь Алексей, выросший вместе со Ртищевым, разумеется, не мог не привязаться к такому человеку. Своим влиянием царского любимца Ртищев пользовался, чтобы быть миротворцем при дворе, устранять вражды и столкновения, сдерживать сильных и заносчивых или неуступчивых людей вроде боярина Морозова, протопопа Аввакума и самого Никона. (из лекций В.О.Ключевского)
Никита Иванович Одоевский (? - 1689), ближний боярин, воевода, дипломат, влиятельный член правительства при царе Алексее Михайловиче .
Сын боярина и воеводы из старинного княжеского рода, восходившего к великому князю Михаилу Всеволодовичу Черниговскому (XIII в.), Н.И. Одоевский принадлежал к числу перворазрядных фамилий России, всегда занимал видное и почетное положение и был всю жизнь при дворе, исполняя всевозможные должности. Он участвовал в военных походах, дипломатических миссиях, различных придворных церемониях. Был воеводой в Казани, управлял приказами Сибирским, Земским, Рейтарским, Аптекарским, московским Судным и другими.
Одно из самых важных и замечательных его дел – председательство в комиссии по подготовке и составлению Уложения. Одоевский очень удачно справился со своей задачей. В 1649 г. Уложение вышло из печати. Это был первый печатный свод законов в России.
Н.И. Одоевский принимал также участие в деле патриарха Никона, с которым у него были довольно натянутые отношения. Одоевский являлся его обвинителем на соборе 1666 г. и требовал его низложения. Он, единственный из светских лиц, присутствовал при церемонии лишения сана Никона.
Н.И. Одоевский прожил долгую жизнь. Его биограф К.А. Губастов писал о нем:
«… Пережив почти всех своих детей и внуков, он не только имел счастье заседать в Боярской Думе со своим сыном князем Яковом и внуком князем Юрием Михайловичем – боярами, как и он сам, но видел также службу, и уже в стольниках, всех своих правнуков».
Афанасий Ордин-Нащокин(1605-1680) - глава Посольского приказа, боярин .
В.О. Ключевский о роли Ордина - Нащекина в царствование А.М.: Нащокин был чужой среди московского служебного мира и как политический новик должен был с бою брать свое служебное положение, чувствуя, что каждый его шаг вперед увеличивает число его врагов, особенно среди московской боярской знати. Таким положением выработалась его своеобразная манера держаться среди враждебного ему общества. Он знал, что его единственная опора – царь, не любивший надменности, и, стараясь обеспечить себе эту опору, Нащокин прикрывался перед царем от своих недругов видом загнанного скромника, смирением до самоуничижения…
Благодаря поддержке царя Ордин-Нащокин получил возможность не только обнаружить свои административные и дипломатические таланты, но и выработать, даже частью осуществить, свои политические планы… Первая идея, на которой упорно стоит Нащокин, заключалась в том, чтобы во всем брать образец с Запада, все делать «с примеру сторонних чужих земель». ...Это был один из немногих западников, подумавших о том, что можно и чего не нужно заимствовать, искавших соглашения общеевропейской культуры с национальной самобытностью…
Главным его поприщем была дипломатия, и это был дипломат первой величины, по признанию современников, даже иностранцев; по крайней мере, он едва ли не первый из русских государственных людей заставил иностранцев уважать себя. Англичанин Коллинс, врач царя Алексея, прямо называет Нащокина великим политиком, который не уступит ни одному из европейских министров.
Хитрово Богдан Матвеевич (1615, с. Григоровское, Калужская обл. – 27.03.1680, г. Москва) – боярин, оружейничий, дворецкий, основатель Карсуна и Симбирска. Xитрово с середины 60 –гг. 17 века стал самым приближенным царедворцем царя Алексея Михайловича: во время приема послов всегда занимал первое место по левую сторону царя; сопровождая его на богомолье, ехал в одной с ним колымаге, лично докладывал царю и присутствовал в царской думе.
Несмотря на высокое положение, которое Хитрово занимал в российском государстве (возглавляя Большой Дворец, он заведовал всеми приходами и расходами царского двора, всеми дворцовыми волостями, удельными крестьянами), он выгодно отличается от других царских вельмож своим милосердием. Так, в одной из иностранных рукописей того времени (опубликована в Северном Архиве 1820, № 25) дается сравнительная характеристика "знатных людей в царствование Алексея Михайловича": Б.М. Хитрово - "...знатный Боярин Московского царства, почтеннейший муж, который не затыкает ушей своих от просителей, который столь великодушно и искусно поддерживает славу Царского венца благотворною своею рукою".
В подтверждение данной характеристики можно привести еще один факт, удивительный для своего времени. Перед смертью Хитрово завещал отпустить на волю своих кабальных людей.
Матвеев, Артамон Сергеевич 1625 - 1682) - сначала стрелецкий голова, затем с 1654 г. - стольник и полковник стрелецкий, в 1671 г. - думный дворянин и наместник Серпуховский, в 1672 г. - окольничий, в 1673 г. - ближний окольничий, в 1674 г. - ближний боярин.
На тринадцатом году был взят во дворец "в житье" и воспитывался вместе с царевичем Алексеем . Сближение перешло в прочную дружбу. По вступлении Алексея Михайловича на престол Матвеев скоро начинает получать ответственные поручения, хотя довольно долго остается в невидном звании стрелецкого головы. В 1671 г. Матвеев сменил Ордина-Нащокина и в заведовании Посольским приказом, после чего вся внешняя политика России переходит в его руки. Положение Матвеева становится особенно прочным с тех пор, как царь Алексей женился на его племяннице и воспитаннице, Н.К. Нарышкиной. В последние годы царствования Алексея Михайловича Матвеев - самый влиятельный из приближенных царя. За время управления Малороссийским и Посольским приказами он "учинил, по его собственному выражению, прибыли великие" государевой казне. Сдержанный по характеру, Матвеев очень осторожно пользовался дружбой Алексея Михайловича, умел не задевать самолюбия других. Сдержанность и осторожность характеризуют его и как государственного деятеля. В своей дипломатической деятельности он неуклонно держался определенной системы. Матвеев видел в присоединении Малороссии к Москве народное историческое дело, "прицепление, как он выражался, ветви к приличному корени", и в этом нашел полное сочувствие себя со стороны царя Алексея. Отсюда - его мягкость и терпеливость в сношениях с представителями Малороссии, стремление опереться там на народные массы, - свойства, снискавшие ему широкую популярность на Украине, где его прямо называли "добродеем и батькой". (В.О. Ключевский об Артамоне Матвееве)
Оценили 55 человек
102 кармы