«Мы живём под собою не чуя страны»

Попросили опубликовать.

На завтрак – ломтик хлеба и чай. На обед – пустой супчик, на ужин - что Бог пошлёт. Если вы думаете, уважаемый читатель, что так кормят в каком-нибудь приюте для бездомных, то вы ошибётесь. Так кормят пациентов в больнице небольшого кузбасского городка, жители которого в поте лица добывают чёрное золото. Берёзовский (речь идёт о нём) – моногород. На шахтах и разрезах трудятся династиями. Как правило, мало кто из шахтёров доживает до шестидесяти лет. Уходят на пенсию – и быстро отправляются в мир иной.

Разумеется, их домочадцев и их самих одолевают болезни, и им нужна врачебная помощь. Но по городу, где я живу почти полвека, как и по всей стране, как катком проехалась «оптимизация». В поликлиниках и в больницах почти не осталось врачей – терапевтов, хирургов, травматологов, гинекологов, стоматологов, а о врачах узких специальностей остаётся только мечтать.

То есть лечить ни взрослых, ни детей, практически некому. Большинство медиков подалось в частные поликлиники либо ездят на работу в Кемерово.

Из-за всех медицинских пертурбаций проблемой стала даже запись к врачу в поликлиниках. В регистратуре только назовут день, когда можно записаться. К детскому стоматологу, который бесплатный, нужно ездить в соседний населённый пункт. В стоматологии для взрослых не осталось ни одного врача. Может, сейчас уже нашли? Летом не было. Оставался один заведующий. На кардиограмму – длиннющая очередь. Поневоле надо идти в платную клинику – сердце ждать не может.

Сдача анализов – не меньшая проблема. Пока сделаешь все - а это иногда затягивается почти на полмесяца, - первые результаты уже устарели. И опять идут люди в платную лабораторию – там их можно сделать в тот же день.

Но не у всех есть средства на платные врачебные услуги, и тогда волей-неволей терпишь и ждешь, когда подойдёт очередь. – авось полегчает. Либо занимайся самолечением. Благо, аптек как тараканов: на главной улице длиною в полтора-два километра их семь или восемь! Вау!

Словом, приходится с горем пополам приноравливаться к тем осколкам советского здравоохранения, которые ещё не до конца добили реформаторы от медицины. И стационар еще не закрыли, как это сделали в Челябинской области в шахтёрском поселке Межозёрный. Ни хирурга, ни травматолога. А шахтёры, бывает, травмируются. И умирают без помощи (бываю там в гостях), потому что до больницы не успевают довезти.

Слава Богу, у нас пока работает «Скорая помощь». Этим летом врачи «Скорой» мне спасли глаз. В городе нет окулиста, и я мучилась полторы недели от болей, пока не догадалась обратиться в «Скорую». Думала, под веко попала ресничка, а оказалось – уголёк. И меня срочно увезли в офтальмологический центр, где крохотный кусочек национального достояния впился в зрачок. Его удалили (уголёк, конечно).

На днях мне позвонила бывшая соседка и пожаловалась, что долго не могла вызвать на дом врача. Машины стоят на приколе - нет денег на горючее. Екатерина почти не ходит – отказали ноги. Ей посоветовали вызвать «Скорую». Но нужен именно лечащий врач, так как необходимо серьёзное лечение. И только после многочасовых звонков в разные инстанции врач всё же пришёл. Конечно же, на своих двоих. Вряд ли в этот день он посетил ещё кого-нибудь из пациентов. Из-за странного расположения домов нужный адрес найти бывает сложно. Город очень разбросан, а автобусы ходят только по центральной улице.

Екатерина – человек пожилой, да и сама в медицине работала полжизни, поэтому сумела достучаться до городских здравоохранителей.

А вот сантехнику нашего дома Игорю посоветовали выкручиваться самому, когда он сделал вызов к больному ребёнку. Порекомендовали прислать за врачом машину или привезти ребёнка в детскую поликлинику, потому что почти все водители в отпуске без содержания.

Всё по той же причине – нечем заправлять машины. А у ребёнка простудное заболевание, температура, возможно, грипп, и появляться в людных местах, тем более в детской поликлинике, по всем медицинским правилам, категорически запрещено.

Вообще-то в городе проблема не только с машинами и врачами. Многие пациенты стационара ещё с прошлого года почти на полном домашнем довольствии: своё постельное бельё, своя посуда, своя еда и (за редким исключением) свои лекарства. Многих препаратов в больнице попросту нет, и врачи выписывают рецепты, а родственники бегают по аптекам в поисках нужных лекарств.

Нынешней весной столкнулась с такой проблемой мать моей крестницы, которой внезапно стало плохо, и счёт шел буквально на часы. А мест нет – палаты забиты под завязку. Мать (тоже медик) взмолилась: хоть в коридоре положите, дочери плохо. Положили, а лекарств нет, систем для внутривенных инъекций тоже нет... Обзвонила все аптеки и поликлиники, еле-еле нашла несколько. А обнаружилось у женщины какое-то сложное сердечно-сосудистое заболевание.

Здравоохранение нашего городка с пятидесятитысячным населением доведено до нищеты. Очень много онкологических больных. Диагностика в зачаточном состоянии, и ничего удивительного: из-за кадрового голода врачи нередко принимают больных не по своему профилю. Поэтому люди рвутся в Кемерово, где нет никакого дефицита: и кормят как на курорте, и лекарств в достатке, и оборудование самое новейшее, о котором министр здравоохранения Скворцова все уши прожужжала. Там только и могут поставить правильный диагноз. Один из самых распространённых – рак. Чаще всего его обнаруживают с опозданием.

И хотя все знают, что на месте поставить верный диагноз возможности нет, получить направление в областной центр не так-то просто. Их нужно «выбивать» по - библейски: стучать в двери (стучите, и откроют). И долго стучать. Врачи почему-то не любят их давать. А кемеровские врачи, узнав, что перед ними житель Берёзовского, ворчат: опять из Берёзовского.

И чего удивляются? Знают же, что старые врачи уходят на пенсию, молодые сюда не едут: и зарплата не та, и условия не те.

За последнее десятилетие новейшей истории нашего государства в медицине почему-то сильно изменился подход к лечению больных. Если раньше в стационарах лечили по три недели, и люди потом долго не обращались за врачебной помощью либо вообще избавлялись от патологий, то сейчас от силы всего дней десять там вас подержат. На дневном стационаре и того меньше – всего пять дней. Потому что не хватает мест. Моя соседка-сердечница три месяца ждала очереди на госпитализацию. Еле дождалась. Оптимизация чуть в гроб не загнала.

То есть, людей банально не долечивают. Болезни прогрессируют, лечение затягивается, а потом оказывается, что это тот самый рак. Как-то я пришла в свою поликлинику, к которой приписана, чтобы зарегистрировать новый полис медицинского страхования. И еле-еле протолкнулась к окошку регистратуры. А в коридоре вообще не пройти – как в войну за хлебом. Думала, поставили терминал и люди стоят за деньгами – как раз на шахтах зарплату выдавали. Да нет, говорят, все в регистратуру стоят, на приём к врачу записываются. Словно всё городское население заболело в один и тот же день. Но так, сказали, каждую неделю бывает.

А вот как дождаться очереди на ФГДС (смотреть желудок), уразуметь сложно. Врачебный приём идёт совсем в другом районе города, на декабрь уже записей нет, она начнётся только в январе. С такой проблемой столкнулась дочь той самой Екатерины, о которой рассказывала выше. Ей пришлось идти в платную поликлинику и выложить почти две тысячи рублей за процедуру, которую могла получить бесплатно. Но болезни тоже не прикажешь, как тому сказочному горшочку. Для педагога две тысячи - серьёзная сумма. А куда деваться?

На днях горожан «обрадовали» ещё одним «новшеством». Видимо, из-за нехватки среднего медицинского персонала врач теперь ведёт приём без медсестры. Осмотрев пациента, даёт ему рецепт либо справочку, что нужен больничный. Тот идёт в другой кабинет, где его подпишут, потом нужно идти к главвврачу, который поставят печать. Вот тогда иди выкупай лекарство и болей на здоровье. Ну не дурдом?

А недавно мою бывшую коллегу и очень больного человека (стоит на учёте по онкологии) заставили ходить из кабинета в кабинет и из здания в здание более часа для оформлении направления в область. Один врач пишет, второй подписывает, третий ставит штамп, четвёртый – печать…Мамма миа…

Это что, Скворцова, которая Вероника, преподнесла народу вот такой сюрприз, граничащий с издевательством? Или весь её «скворечник» разрабатывал новые стандарты приёма больных, чтобы отучить народ от бесплатной медицины? Пусть, мол, переходят на народные средства лечения либо идут в частные клиники… Это ж сколько средств будет сэкономлено, какая помощь государству!

Не так давно была на одном из городских кладбищ (их у нас четыре), и не могла удержаться от слёз – увидела очень много знакомых фамилий, с которыми вроде бы ещё вчера встречалась на улице. Как вырос погост! Обошла десятка два могил, и только один ушедший в мир иной был старше шестидесяти лет. В основном лежат молодые ещё люди, тридцати – пятидесяти лет, и в большинстве – мужчины. Шахтёры. Мрут как мухи.

Говорят, всё из-за угля. Горожане убеждены (и я в том числе), что вместе с углём на поверхность вытекает радиация, поэтому так много онкологии. Как не поверить, если в городе, кроме голубей, не осталось птиц. Даже воробьев. Лет сорок назад улетели в тайгу (город окружён тайгой).

Наши горожане уже не ждут ничего хорошего от областных кураторов. Когда заболела мать моей крестницы, я позвонила в Департамент охраны здоровья и задала чиновнице вопрос, почему область забыла о нашем городе, почему в стационаре нет ни лекарств, ни систем для инъекций, ни врачей, ни еды. На полном серьёзе дама в категорической форме сказала, как отрезала, что я всё это придумала, что в больнице есть всё необходимое, и мне должно быть стыдно за подобное вранье, а с нашим здравоохранением, мол, всё в порядке. И вообще, кто вы такая, чтобы задавать такие вопросы? Словом, «все хорошо, прекрасная маркиза…»

Думается, с совестью у засидевшейся «маркизы» уж точно не всё в порядке. Не знать, что творится с медициной у неё под боком? А может, такой «порядок» в здравоохранении и в других малых городках области, потому что охраняют наше здоровье засидевшиеся на пятой точке чинуши? Перефразируя первую строчку известного стихотворения Осипа Мандельштама, они живут, под собою не чуя страны.

И не только у этой дамы хромает совесть. С другими сотрудниками этого департамента тоже что-то «не то». Года два назад у одного из городских терапевтов, редкой души человека и врача от Бога, сгорел дом и всё имущество. Город сдал ей в аренду какое-то коммерческое жильё с правом выкупа. На какие средства она будет выкупать, непонятно, потому что она уже довольно зрелого возраста. Она просто не выплатит ипотеку до конца жизни, если возьмёт её. И я написала письмо Губернатору - Цивилёву С. Е. Собрала не одну сотню подписей. Думала, уж он-то не оставит врача без жилья. Ведь в нашем стационаре осталось всего два терапевта.

Шиш. Губернатор, скорее всего, этого письма и не видел. Целое управление бдительных губернаторских «охранников» сидит в цокольном этаже областного правительства и сортирует письма по департаментам. Наше обращение отправилось в Департамент охраны здоровья, а я получила крохотную «писульку» от ревностных служак: «…Ваше обращение …направлено для рассмотрения по компетенции в: Департамент охраны здоровья…О результатах рассмотрения Вы будете проинформированы..».

Проинформировали. Лишившийся всего имущества врач получит дырку от публика. Потому что не стояла в очереди и не имеет права на целевой жилищный займ, - пояснили служители от медицины. Жильё врачу-погорельцу, мол, обязано выделить муниципальное образование.

Ага, держи карман шире, выделит наша городская администрация жильё, если сама беднее церковной мыши! Меня, правда, очень вежливо (наверное, со слезами на глазах) поблагодарили за беспокойство о судьбе врача.

Спасибо, благодетели вы наши. Только не нужно цитировать всем известные законы, потому что всегда бывают исключения из правил. Наш случай – именно такой. И не мешало бы областным чиновникам обратиться к Цивилёву С. Е. с просьбой, а не заниматься формализмом.

К тому же я письмо отправляла Губернатору, а не в Департамент охраны здоровья! И вообще, откуда, действительно, у местной медицины средства на жильё, если даже на питание для больных нет? Даже на макарошки!

Одним миром, что ли, мазаны все чинуши? Что саратовская, порекомендовавшая питаться макарошками, что екатеринбургская, которая не просила нас рожать, что иркутская, обозвавшая несчастных тулунцев вымогателями… В одном инкубаторе, что ли, их высиживают, с одинаковым отношением к народу – бесчеловечным.

Отправляя обращение Цивилёву, я думала, что Губернатор – это и есть областная власть. Что у него в руках весь областной бюджет, и во благо жителей города может изыскать миллион-полтора для одного из лучших врачей. Это будет по-человечески, это будет по справедливости. Это будет по-божески. Находятся же миллионы на всевозможные постаменты, мемориалы, часовенки, какие-то дурацкие скульптурки для украшения улиц, а вот человеческую жизнь отодвигают на задворки. Словом, оставь надежду, человек, чего-то просящий.

Право, как-то неловко получается, что первому лицу в области отказывают в компетентности. И кто? Сидящие в цокольном этаже административного здания обыкновенные клерки типа купи-продай. Они и решают судьбу людских обращений. Хвост виляет собакой. Нонсенс.

Оно вроде бы и правильно: если Губернатор будет читать все письма, то заниматься своими прямыми обязанностями будет просто некогда. Но есть же письма, которые требуют его прямого вмешательства! Наше письмо - как раз из тех самых. Ведь у этого врача нет и не будет средств на покупку жилья! А этот врач спасает людей! Лично она мне спасла ноги – обнаружила какую-то диковинную болезнь и вылечила! Ей до земли нужно поклониться! Да и всем врачам Берёзовского - тоже!

Как после всего этого не вспоминать мне советскую власть и руганых-переруганых кремлёвских «сидельцев»? К ним у меня с юности сохранилось огромное чувство благодарности. Когда мне было лет четырнадцать - пятнадцать, написала я письмо в ЦК КПСС, Будённому Семёну Михайловичу. Рабочим обогатительной фабрики, где работала моя мать, отказались выдавать спецовку. После войны прошло всего пять лет, носить нечего. И женщины попросили написать жалобу в Москву. Я написала. Где-то через пару недель спецодежду выдали и больше не отказывали.

Маршал страны снизошёл до школьницы из глубинки (г. Медногорск Оренбургской области), услышал вопль вдов фронтовиков (мы тоже не дождались отца), которые поднимали страну из руин!

И вообще, в ЦК КПСС я писала жалобы раз пять. Все просьбы были выполнены! Все до единой! Москва не отсылала их на места для дальнейшего рассмотрения, просто обращалась с рекомендациями о помощи. И помогали! А сейчас никто и никому не присылает конкретный ответ - все инстанции отфутболивают жалобы, оставляя жалобщиков в дураках.

Вот почему я тот самый «урод» по-познеровски, который ностальгирует по СССР. Я хочу туда, потому что в СССР я чувствовала себя ЧЕЛОВЕКОМ, нужным стране. А сейчас такого ощущения нет. Есть ощущение безысходности.

Почему в нашей жизни происходит всё наоборот: жить становится не лучше, а хуже. В церквях почти ежедневно отпевают усопших, иногда сразу по нескольку человек. Да нас и отстреливать не нужно, как предлагает один из чиновников. Сами вымрем, как динозавры, без медицинской помощи. Уже вымираем.

Вообще-то стыдно за Кузбасс, который живёт в ожидании своего трехсотлетия, но только поёт и пляшет, строит дороги, развлекательные и туристические центры, гордится новыми спортивными комплексами, улицы украшает, а на людей средств нет. Словом, потёмкинская показуха живее всех живых.

Разве о таком правительственном курсе для улучшения жизни народа говорили недавно Путин и Медведев на форуме ЕР? Разрабатывается целая программа экономического развития, а что толку, если здравоохранение упало до плинтуса? Кто развивать-то будет и для кого?

Да, медицина всё ближе к народу, вернее, к его карману. А населения становится всё меньше. И уже прекратился его прирост, как говорят последние статистические данные.

Словно кто-то стремится исполнить завещание незабвенной Маргарет Тэтчер: России хватит пятнадцати миллионов человек.

Валентина Цыбо.

Кузбасс.