— Я читал стихи в храмах всех конфессий. Просто — всех. Даже один раз читал стихи на минарете в Турции, за что муллу сняли, как в 1962 году сняли редактора «Литературной газеты» Валерия Косолапова за публикацию моего «Бабьего Яра».
Но прочитать стихи в православном храме мне долгое время не удавалось. Я даже обращался с этой просьбой к Патриарху Алексию II во время личной встречи. Я знал, что ему нравятся мои стихи, он часто ходил на мои выступления. Но он не согласился дать разрешение. Он, например, говорил, что в православном храме нет скамей для слушателей. Ничего, я читал в вашингтонском соборе, там все правительство американское стояло. Нет, говорил он, нет у нас такой традиции. Но вы же поете песнопения в храмах. Почему мои стихи нельзя прочитать? Мои стихи читают священники, даже цитируют на проповедях.
Проклятье века — это спешка,
И человек, стирая пот,
По жизни мечется, как пешка,
Попав нечаянно в цейтнот.
Поспешно пьют, поспешно любят,
А после кается душа,
Поспешно бьют, поспешно губят,
А после каются спеша…
И все-таки я прочитал свои стихи в православном храме. Своим спасением и возрождением он во многом был обязан моей няне Нюре. Он находится в Тульской области, недалеко от Ясной Поляны, рядом с селом Тёплое.
Нюра там родилась и жила. Одно время она была няней в нашей семье в Москве. Тогда в Москве появилось много домработниц, девчонок из провинции. В годы войны она вернулась в Тёплое к своей больной сестре и фактически спасла там Свято-Иверский храм. Когда там были немцы, они держали в храме свои мотоциклы.
Когда вернулись наши, устроили там картофельное хранилище.
А Нюра прятала у себя церковные иконы, даже венчала мужчин и женщин, сохранивших православную веру, хотя ей никто не давал на это разрешение. Эту церковь народ так и называл «Нюрин храм». И вот его настоятель отец Валентин, из раскулаченных, решил рискнуть и предложил мне прочитать стихи в храме моей няни, моей Арины Родионовны. Это было 24 мая.
Мне показали пять потемневших икон, которые спасла моя няня. И свое выступление я начал со стихов о ней.
Евгений Евтушенко
Нюрин храм
Памяти Анны Никитишны Маркиной – моей няни
Спасибо моей няне Нюре за то, что я – в литературе. Е.Е.
За полем за гречишным,
мне и в Нью-Йорке слышном,
на кладбище непышном
в прореженном леске
крест свежий, не понурый
над моей няней Нюрой
стоит на глине бурой,
не жалуясь Москве.
Я по наказу Нюры
не распускаю нюни.
Хотя ее не раз
цепами жизнь дробила.
Людей она любила,
но это молча было
или словами глаз.
Она с немою грустью
была той редкой Русью,
что, словно дурновкусью,
не верит в плач и стон.
Грех жаловаться Богу
немножко и помногу,
выклянчивать подмогу,
когда так занят Он.
В те годы воровские
бес обуял Россию,
и сани расписные
внушали страх в конях,
и лопались подпруги,
когда энкавэдюги
сквозь посвист ведьмы-вьюги
везли горой в дерюге
иконы на санях.
Но Анна свет Никитишна,
святых в беде не кинувши,
в своей избе, как в Китеже,
спасала их на дне.
Хоть и боясь милиции,
а к Нюре шли молиться
на лики – не на лица
всех лжесвятых в стране.
Изба, скрипя спросонья,
как тайная часовня,
была полна молитв.
Иконы были кротки,
как родственников фотки,
и здесь не драли глотки —
шептали, что болит.
Быстрее, чем законы
и наша совесть к нам,
все Нюрины иконы
вернулись в Божий храм.
Вновь свечи воспылались,
и граф-яснополянец
как призрак-оборванец
приходит к Нюре сам.
Он даром что ученый,
от церкви отлученный,
а здесь родно ему.
Ведь в церкви этой Иверской
Мать Божия – не вывеска.
Она – в своем дому.
За Тулой, Тулой, Тулой,
за речкой снулой-снулой
и за избой сутулой,
где больше Нюры нет,
в кирпичном сельском храме
в любой иконной раме
есть, Нюра, твой портрет.
Глаза моей России
тяжело-голубые,
а пальцы все пустые —
не проблеснет кольцо.
Боль взгляда неутешна,
и слабая надежда,
но сильное лицо.
Еще живет, не злобясь,
застенчивая доблесть.
Мерцает Нюрин образ
сквозь образа святых.
Святые мыслят здраво —
имеет Нюра право
просвечивать сквозь них.
Главней образованья —
быть равной с образами
и говорить глазами
не «Пожалей меня!»,
а «Пожалей Россию!»
сквозь Бога, сквозь Марию,
сквозь Пантелеймона.
Гречиха, ах, гречиха,
сквозь горе и сквозь лихо
ты шепчешь, но так тихо,
что непонятно нам…
Хотя мы не святые,
Грех – наследить в России…
Россия – Нюрин Храм.
9—24 августа 2000
Оценили 9 человек
16 кармы